"Светлый ангел" - читать интересную книгу автора (Банкер Конни)6Кругом стояла первобытная тишина, нарушаемая лишь легким шуршанием прибоя, шелестом листьев и птичьим щебетом. Кэролайн расположилась в тени кокосовой пальмы, искоса поглядывая на Джастина, который доплыл до противоположного берега, вернулся и теперь расположился неподалеку, прямо на песке, решив после купанья понежиться на солнце. Какой загар! – подумала девушка, поглядывая на своего спутника. Уж не бежит ли в его жилах испанская или итальянская кровь? Во всяком случае, он явно не из тех англичан, чья белая кожа не поддается загару. – Кэрри, что вы там затаились? – окликнул ее Джастин. – Не боитесь в своей одежде свариться заживо? Взглянув в его сторону, Кэролайн разглядела белозубую улыбку и вновь почувствовала знакомую дрожь. – Ничего, не сварюсь, – ответила она, хотя по ее телу, обегая шею, грудь и живот, струился пот. – Раздевайтесь, и в воду! – скомандовал он, приподнимаясь на локте и глядя в ее сторону. Вокруг не было ни души, а все же мисс Вэйн исподволь угнетала мысль, что кто-то, затаившись в кустах, подглядывает за ними. Островок не так уж велик, кто знает… – Нет, спасибо, я так посижу, – с улыбкой ответила Кэролайн и тотчас увидела, что он встает и направляется к ней. Двигается, черт его побери, с грацией пантеры. – Да почему? – искренне удивился Джастин. – Солнце слишком жарит, не хочется вылезать из тени. К тому же я забыла крем от загара. – Она смущенно пожала плечами. – Хотя, должна признаться, вода так и зовет поплавать. – Знаете, Кэрри, у меня в лодке есть короб со всякой всячиной. Там наверняка найдется для вас шляпа. – Ничего, не беспокойтесь, в шляпе нет никакой необходимости, – ответила девушка, прислоняясь спиной к стволу дерева. – Ну ладно, как хотите, – проговорил тот, ленивой походкой направляясь к воде. – А я пойду еще искупаюсь. На этот раз Джастин надолго исчезал под водой, а потом и вообще заплыл так далеко, что Кэролайн потеряла его из вида. Вдруг ей стало очень одиноко. Странное и жуткое ощущение: она была теперь совсем одна на пустынном берегу крошечного островка, затерянного в беспредельном пространстве вод… И куда подевался этот купальщик? Что-то давно его не видно. Кэролайн вспомнила, что он говорил о безопасности этих вод, защищенных грядой подводных рифов, но все же, все же… Мало ли какая плотоядная тварь может заплыть сюда из океана! Говорят, здесь и акулы не редкость. Прикрыв ладонью глаза, она пыталась высмотреть пловца. Наконец он появился, вынырнув из морских глубин, и махнул ей. Кэролайн с трудом подавила раздражение. От мысли, что он мог утонуть, сердце все еще ныло, хотя она и убеждала себя в нелепости такого предположения. Да и вообще – из-за чего эти волнения? Боится остаться в оторванном от мира райском уголке совсем одна? Или действительно перепугалась, что может потерять этого человека, не успев толком с ним сблизиться? Кстати, почему бы им не сблизиться? Чем ей это грозит? Жениться он не собирается, так что не будет досаждать предложениями брака. А провести вместе несколько приятных дней… Что только не придет в голову, напеченную солнцем! Надо было согласиться и надеть шляпу, приготовленную им для кого-то в коробе, заранее помещенном в лодку. Смешно же думать, что ей первой он показывает местные бассейны. А почему, собственно, она так испугалась за него? В жизни не встречала типа столь самоуверенного и способного в любых обстоятельствах постоять за себя. Да он любую акулу перекусит пополам, усмехнувшись, подумала Кэролайн, не то, что какую-то жалкую барракуду… Впрочем, барракуды нападают стаей. Так что неизвестно, хватит ли красавчику той прыти, с какой он расправляется в жизни со всем подряд: и с непредвиденными ситуациями, и с судебными процессами, и с людьми, вставшими на его пути… Что это я опять делаю из него жуткого злодея? – подумала Кэролайн, стягивая влажную от пота футболку и ложась на песок. Отдав разгоряченное тело на милость легкого ветерка, веющего с моря, она какое-то время сквозь закрытые веки разглядывала красные узоры, танцующие перед зрачками, и начала уже проваливаться в сладкую дрему, как вдруг море послало ей целый шквал брызг. Девушка тотчас открыла глаза. Над ней, на фоне блистающих вод бухты, возвышался Джастин Браун, но лица его, скрытого тенью, не было видно. Солнце било ему в спину, и Кэролайн, слегка ослепленная, сквозь полусомкнутые ресницы различила лишь темный силуэт весьма приятных очертаний. Она села, пожалуй, слишком резко, и уже готова была дружелюбно ему улыбнуться, как вдруг увидела, что он смотрит на нее без тени улыбки. Странно… Обычно, глядя на нее, Джастин улыбался, усмехался, ухмылялся и даже скалился, а тут на его красивом лице возникло нечто совсем иное. Плоха же та женщина, которая не поймет смысла этой серьезности. Кэролайн не считала себя, да и не была, в сущности, наивной и глупой, не способной оценить подобный момент. Итак, взгляд его был, как говорится, чреват… Она всем нутром чуяла властный мужской призыв, так что и заговорить сразу не сумела, озабоченная решением важного вопроса: сразу ему отдаться или немного покапризничать и поиграть. Смешно спрашивать мужчину, что он затевает, когда точно знаешь, к чему все идет. И, кстати, незаметно подготавливается ими обоими. – Ну как? Хорошо искупались? – обыденно спросила Кэролайн, заранее зная, что он ничего не ответит. Он промолчал. – Я бы сейчас тоже, пожалуй, окунулась, – с невинным видом бросила она. – Печет не на шутку… – Вы совсем другая, когда спите. Джастин опустился рядом на песок и откинулся на спину, отдаваясь живительной тени кокосовой пальмы. Как видно, тоже игрок был не слабый. В поле ее зрения находились его длинные, великолепно сформированные природой ноги, которые он, продолжая глядеть на нее, лениво скрестил. – И сколько же вы стояли здесь, прожигая меня своим страстным взором? – Но проснулись вы, девушка, не от взоров, а оттого, что на вас плеснули прохладной морской водицей. Разве не так? – Пожалуй, что и так. Но вы не ответили на вопрос: долго ли стояли здесь, нависая над спящим человеком. – Постоял немножко… Я, вообще говоря, ленивец по природе. Начну стоять, так уж стою, стою… – Не прикасайтесь ко мне, отодвиньтесь! – скомандовала она, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться над последним его высказыванием и, одновременно, слабея от прикосновения его бедра к ее телу. – Ох, простите, не заметил, – проговорил он, поспешно отодвигаясь. – А вы тут давно сидите? – Да с тех пор, как вы на меня плеснули. До этого я лежала. – А разница, смею вас заверить, огромная. – Между чем и чем? – Между бодрствующей юристкой мисс Вэйн в строгом деловом костюме, пошитом из фанеры, и спящей красавицей Кэрри в легкой полоске ткани, прикрывающей нежно дышащую грудь, и шортиках, насквозь пропитанных тропическим зноем. – Художественно излагаете, мистер! Я в восторге! И все же трудно поверить, что ты сидишь, зарыв пальцы ног в сахарно-белый песок Карибского островка, а рядом с тобой лежит великолепный мужчина, который вторгся в твою судьбу как торнадо, смешав все твои ценности и понятия в один сплошной, блестящий, умопомрачительный смерч… Но скажи мне, Господи, отчего мое сердце так ослабело перед этим Твоим созданием? Стоило ему определенным образом посмотреть на меня, как я уже растаяла, готовая принять его и любить… В чем твой промысел, Господи? Уж не этот ли человек предназначен мне самою судьбою? – Когда вы спали…. – Я не спала. Просто лежала, прикрыв глаза… – Когда вы спали, милая моя служащая, то выглядели такой нежной и беззащитной, что… – Все спящие выглядят беззащитными. – Вот вы и опять встопорщились. А я ведь хотел как-то расположить вас к себе, – проговорил он грустно и даже ласково. Кэролайн собралась было ответить, но вдруг подумала, что горячиться не стоит. Он явно опытнее и прекрасно разбирается в психологии. Так зачем говорить? Чем больше молчишь, тем лучше. Она прислушалась к стуку своего сердца и решила полностью довериться природе. Этот мужчина ей желанен, да и все окружающее склоняет к мысли, что было бы хорошо… – Скажи мне, милая Кэрри, – вдруг раздался его голос. – Верно ли я понял, что это папаша так изувечил твое сознание, заставив его замкнуться, отвергая внешний мир, который, якобы, недостоин тебя. Или, что хуже, внушив тебе, что ты сама не достойна соединиться с внешним миром? – Вы, мистер, решили перейти со мной на «ты»? – А почему бы и нет? Я со всеми своими служащими на «ты». Тебя это смущает? – Да, в общем, нет. Но тогда и я себе тоже позволю… – Буду только рад, Кэрри. И, пожалуйста, перестань ехидно называть меня мистером. Мне было бы приятно, если бы ты чаще обращалась ко мне по имени. – Хорошо, Джастин, будь по-ваше… по-твоему. – Вот и прекрасно, дорогая! Так что ты хотела сказать? – Разве я что-то хотела сказать? – Ну, мне так показалось. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. – Джастин, а ты опасный человек! – Да куда нам с нашей доморощенной психологией! – Оставьте… Оставь. Ты прекрасно разбираешься в людях, так что нечего кокетничать. – Так я прав относительно твоего отца? Как же вышло, что он сумел вызвать ее на откровенность? – Хорошо, Джастин, не буду кривить душой. Ты весьма точно назвал первоисточник моих затруднений. Но я сама помогла тебе, проговорившись с досады… – Главное, Кэрри, перестань считать себя виноватой. Ведь не по своей воле ты родилась в семье террориста. – Террориста?.. – Ну а как иначе определить такого папашу? – Да я и сама мысленно всегда называла его тираном. Смешно, конечно: тирания на пространстве одной семьи, но все же тирания остается тиранией, страшной во всех своих формах и проявлениях. Знаешь, ведь нам, детям, не позволялось ничего. Даже просто побегать по дому… Как можно! Шум, крики!.. Кэролайн нервно оглянулась на своего собеседника, но тот лежал и задумчиво глядел в море. Что ж, видимо, немало в своей жизни выслушал он горестных монологов. И она решила продолжать. Такой уж момент подоспел. Пусть и не слышат тебя, зато выговоришься. Все на душе легче… – Но хуже всего приходилось маме. Поначалу она любила отца, который в молодости славился отменным чувством юмора. Он был душой любой компании. Но уже тогда, возвращаясь с ним из гостей, мать нередко имела дело совсем с другим человеком – грубым, равнодушным… Будто он истратил весь пыл своей души на друзей, а ей, любимой жене, ничего не осталось… Словом, для нее очень быстро иссякли радости семейной жизни. Потом он и вообще стал повсюду ходить без нее. Куролесил по округе, развлекался, как хотел, а мама вечно сидела дома, воспитывая детей и приглядывая за хозяйством. О его верности нечего и говорить. Конечно, у него были другие женщины… Кэролайн покачала головой, с тоской вспоминая все эти бесчисленные ссоры родителей, и, тяжко вздохнув, продолжила: – Сам он не находил ничего плохого в своих похождениях, даже не скрывал их. А когда мама, не выдержав, решила уйти от него, то оказалось, что ее сознание настолько подавлено годами угнетения и обид, что она совершенно утратила волю и веру в себя. – Кэролайн поежилась и сморгнула набежавшую слезу. – Так что я довольно рано поняла, какой жизни следует избегать. Были у меня увлечения, близость с мужчинами, но когда речь заходила о браке… Словом, кое с кем из-за этого даже пришлось порвать отношения. Ну, разве не унылое я создание? Кэролайн попыталась рассмеяться, но из этого ничего не вышло. Джастин приподнялся на локте и отвел прядь волос с ее лица. Прикосновения его пальцев будто огнем обожгли кожу. – Нет, Кэрри, ты не более унылое создание, чем все жители этой планеты. У каждого есть грустные воспоминания, которые нагоняют на нас тоску. Но ведь это проходит. – А разве у тебя тоже было несчастное детство? – Как сказать… Если назвать несчастьем трудности ребенка, которому было предоставлено слишком много свободы… Кэролайн улыбнулась. Сейчас, когда она выговорилась, ей стало намного легче. – А может, нам пора подумать о возвращении? – Почему? – Почему? Потому что… – Уверен, что ты опять подумала о слухах и кривотолках. – Нет! – Тогда, значит, тебя здорово допекло солнце. – Солнце восхитительно… Действительно, легкий морской бриз не давал зною застаиваться. – В таком случае, – лениво улыбнувшись, сказал Джастин, – остается только одно: ты просто боишься меня. На этот раз я угадал? Ты нервничаешь, твои движения скованы. Стоит мне приблизиться, как ты напрягаешься, вскакиваешь… Почему? Боишься, что я случайно могу наступить на тебя? – Меня страшит совсем другое! – выпалила она, угнетаемая мыслью, что он смеется над ней. – Тебе, Кэрри, просто надо поплавать… Она промолчала. Он видел, что ее щеки пылают, а рот слегка приоткрыт. И, возможно, догадывался, что сладостный дым желания уже заволакивает сознание. Предвестие пожара… Джастин притронулся ладонью к ее нежному лицу, затем коснулся губами ее рта. Кэролайн отозвалась, и поцелуй их становился все жарче и глубже. Она всегда считала, что страсть – не ее стихия. А тут, отвечая на поцелуй, она пылко обняла его, испытывая совсем новое, неизведанное чувство. Прервав ласку, он опустил с ее плеч бретельки купальника, и она, издав легкий стон, откинулась на песок. Джастин, опершись на локоть, прилег рядом с нею. – Один Бог знает, как я хотел этого… – прошептал он, лаская ее грудь и проводя языком влажную полоску от уха к шее. Кэролайн казалось, что сами кости ее начинают плавиться от страсти. Сейчас, когда она решила отдаться этому человеку, пришло успокоение, позволившее полнее раскрыться ее пылкой натуре. А Джастин продолжал ласкать это жаркое тело, расширяя зону своих действий. Целуя ее грудь, он спросил, хорошо ли ей. Открыв глаза, она улыбнулась. Хорошо ли?.. Да она просто таяла в предвкушении еще более острого наслаждения. Джастин принялся стаскивать с нее шорты вместе с трусиками. Она выгнулась, помогая ему, и вскоре лежала нагая и вполне готовая принять его. Это чудесно… Ведь раньше возбуждение никогда не приходило так быстро, всегда требовались продолжительные прелюдии, а сейчас вмиг исчезли и скованность, и стыдливость. Одно только желание слиться в одно целое с этим красивым и сильным мужчиной. Секс всегда был для нее приятным занятием, обыденно завершающим проведенный с любовником вечер. Но сейчас потребность в соитии преобразовалась в подобие дикого голода, в адский огонь вожделения. – Потерпи, – прошептал он. – Не хочется торопиться… Но по всему было видно, что долго не вытерпеть ни ей, ни ему. И вскоре, целуясь и жадно лаская друг друга, они слились в объятиях на белом песке зеленого острова, затерянного в залитых солнцем морских просторах… Забыв обо всех и обо всем… Сколько времени прошло? Времени вообще не было. Время началось лишь в тот миг, когда они, обессиленные, отпустили друг друга после жгуче-сладостных конвульсий. Довольно долго оба пребывали в забытьи отдыха. Но вот Кэролайн, открыв глаза, с нежностью взглянула на Джастина, и, проводя пальцем по его лицу, пробормотала: – Теперь, пожалуй, я и рискнула бы искупаться. Дождавшись, когда ее палец дополз до его губ, Джастин схватил его зубами и слегка прикусил, отчего ее улыбка тотчас преобразилась в смех. – Эй, вертолеты! Меня едят! – воскликнула она. – И где? На суше! Нет уж, лучше пойти в воду, там спокойнее… – Прекрасная идея, – откликнулся Джастин, вставая и рассматривая женщину, лежавшую перед ним на песке. – Сейчас встану. Вот только соберусь с силами… – Чувствуется, что девочка малость пересохла. Надо бы сначала полить ее из лейки… – Лейка, наверное, тоже припрятана в коробе с пляжными шляпами и прочими аксессуарами. – Не помню. Надо пойти посмотреть. – Нет уж. Я не дам поливать себя как какое-то увядшее растение. Лучше уж залезть в воду и постепенно отмокнуть. Видя, что она ищет купальник, он схватил его и отказался отдать. Оставалось только махнуть на это рукой. Все сейчас было легко и не стыдно. Вставая и направляясь к воде, она вдруг подумала, что проспала всю свою взрослую жизнь и только теперь, когда ей чуть не под тридцать, проснулась. Как знать, не встреть она Джастина Брауна, ей, возможно, и вообще не довелось бы испытать настоящей страсти. – Нет лучшего времени, чем настоящее, – проговорил Джастин, идя следом и не отрывая взгляда от прекрасного женского тела. Кэролайн обернулась и, смеясь, сказала: – А что, если за нами подглядывают? Представляю, как мы выглядим! – Ничто на земле не ново, – меланхолично проговорил он, наблюдая, как женщина неторопливо входит в воду. – Так что и эта картина, старая как мир, не стоит того, чтобы смотреть на нее со стороны. Третьему это не должно быть интересно. – Тебе хорошо говорить, ты мужчина, – произнесла Кэролайн, стоя по пояс в воде. – А мне стыдно. Вот мы вернемся в Лондон, и что тогда?.. Лондон… До него далеко, бесчисленное количество миль и часы полета. Неужели еще вчера она ходила по его улицам? И Кэролайн вдруг взгрустнулось. Возвращение неизбежно… – Ты замкнешься в своей стеклянно-металлической башне, а мне в конторе придется слышать перешептывания за спиной и ловить на себе многозначительные взгляды. – Вот именно! – тотчас согласился он. – Но что значат все эти шепоты и многозначительные переглядывания для столь прекрасной женщины, как мисс Вэйн? Иная и согрешит, а никто об этом толком и не посудачит. Джастин испустил боевой клич, ринулся за ней в воду, и они предались дурашливым играм и шумным плесканиям, то и дело прерываемым ласками, объятиями и поцелуями с привкусом морской соли. Дело кончилось тем, что он схватил прекрасную купальщицу, вынес на берег, уложил на песок, и довольно скоро овладел ею. Что, кстати, полностью совпадало с ее желаниями. Потом, полежав немного, они смыли с себя песок и побрели к тому месту, где их впервые соединила страсть. Кэролайн взгрустнулось. Она вдруг всерьез задумалась над тем, что произошло. Правда, тотчас сказала себе: оставь, что такого? Подумаешь, забылась немного, позволила себе расслабиться… Вот вернешься в Лондон, тогда и будет время обдумать ситуацию. А сейчас надо просто наслаждаться. Как это он сказал? Лучшее время – настоящее. И то – правда! Она надела купальник, шорты и села в тени пальмы, ожидая, когда Джастин присоединится к ней. – Знаешь, Кэрри, у тебя сейчас выражение лица похоже на грустный постскриптум, добавленный к веселому письму. – Все происходящее так нереально… – негромко заговорила та, набрав горсть песку и выпуская его тонкой струйкой. – Вообще-то я не из тех женщин, для которых такие вещи привычны. Кэролайн поежилась, досадуя на себя за столь банальное высказывание. Да и дело не в том, что она не прибегала к легко возникающим связям. Просто ее угнетала мысль, что связь их, по сути, не имеет перспектив к развитию. Но об этом, конечно, она ни за что не заговорит с ним. – Я знаю, милая. – Откуда? Имеешь опыт легкого сближения с женщинами? Ох, ну зачем это?.. Опять все не то! Жалея, что заговорила, Кэролайн ощутила в груди реальную физическую боль. Будто сердце сжалось в комок и никак не может расслабиться. – И что же, по-твоему, я должен на это ответить? – Правду. Разговор явно заходил не туда. Десять минут назад, когда они в чем мать родила, беззаботно плескались в кристальных водах этого чудесного природного бассейна, ничто в мире не беспокоило и не волновало Кэролайн. Но, выйдя на берег, она остро ощутила возвращение реальности со всеми ее заботами и проблемами. Ей бы промолчать, а она попыталась это выразить. И хуже всего, что получилось совсем не о том… Но откуда же эта грусть? Раньше от столкновения с действительностью проблем никогда не возникало, а теперь вдруг страшно захотелось, чтобы все поскорее кончилось, не терпелось остаться одной. – Ты хочешь правды? Она в том, что я никогда особо не настаиваю на близости с женщинами, которые долго артачатся перед тем, как лечь с мужчиной в постель. Если тебе нравится называть это легкостью, пусть будет легкость. – Взглянув на нее, он серьезно добавил: – Но если сама природа не бросает мужчину и женщину в объятья друг друга, зачем связываться… – Да, милый, в честности тебе не откажешь. Легкий ветерок распушил ее волосы, и они образовали вокруг ее лица ореол, бронзово сияющий в солнечном свете. – Какой смысл кривить душой. Бывают, конечно, затруднительные ситуации, когда приходиться лгать… Джастин Браун оставался самим собой. Но все же его объяснения задели ее своей грубоватой искренностью. Кэролайн повернулась к морю и уставилась на горизонт. Все, что сейчас произошло, было лишь приятным приключением на южном острове, где сама природа способствовала этому. Отчаянно хотелось спросить, часто ли его уикэнды увенчиваются подобными приключениями, но она подумала, что ответ и так ясен. Он не хотел тащить в свою жизнь ничего постоянного, просто не нуждался в этом. Но на пару-тройку дней мог позволить себе немного расслабиться и поразвлечься. – Чего ты хочешь? – серьезно спросила Кэролайн. – Тебя. – Выходные пройдут, – задумчиво проговорила она. Его взгляд поверг ее в тоску и досаду. Поникнув, она снова принялась пропускать сквозь ладонь тонкую струйку песка. – Настанет время воспоминаний. – О, весьма поэтично! – Кэролайн улыбнулась, страшась заглядывать в будущее, которое последует за выходными. Джастин ласково прикоснулся к ее плечу. – Пора возвращаться. Весь остаток дня Кэролайн то и дело вспоминала их близость, причем с такой силой, что у нее перехватывало дыхание. Да, будет чем тешить себя ненастными лондонскими вечерами. Вряд ли можно забыть ощущения, которые он заставил ее испытать. А теперь к тому же весьма сложно унять проснувшиеся от долгой спячки чувства. Он посматривал на нее, даже разговаривая с кем-то другим, и взгляды эти действовали на нее как прикосновения. Как быстро летит время. Вот уже все собрались в столовой к ужину. Незаметно подкрались сумерки, зажглись лампы. Вот уже и поели все, насладившись великолепной кухней и знойными горячительными напитками, навевающими сладостные мечтания. Разговоры зазвучали веселее, громче, а между ними двоими пролегло странное, наэлектризованное пространство, почти не пропускавшее иных голосов. Будто они вдвоем находятся за брезентовыми стенами бродячего театрика, и до их слуха едва долетают обрывки музыки, смеха, актерских реплик… Взор Кэролайн невольно устремлялся к Джастину, а тело принимало незримые, но весьма ощутимые сигналы призыва, исходившие от него. Ей бы уйти, но удерживала неведомая сила, заставляя чего-то ждать. Чего она дожидается? Нет! Надо встать и идти к себе. Слишком много чувств, мыслей… Настало время все хорошенько обдумать и прийти к какому-то выводу. Надо на что-то решиться, иначе… Ох, да не надо ничего решать! По крайней мере сейчас. Это маленькие каникулы, ну так и наслаждайся жизнью, сказала она себе. Пойди, например, отмокни в ванне, добавив в воду ароматические соли, а потом выпей рюмочку коньяку или бананового ликера, приготовленных для тебя в баре, заберись с книжечкой в постель и расслабься, ведь так сладко заснуть за чтением, заснуть, даже не выключив лампы… – Что, девушка, все еще не тянет в постельку? Это он! Его удивительный голос!.. Кэролайн вздрогнула, услышав за спиной этот бархатистый голос, породивший в душе ее смятение. Она и не надеялась… Не всегда, оказывается, физическая близость одаряет вас свободой общения. Какое-то наваждение одурманило разум… Огни уже погашены, все двери заперты, гости разошлись по своим покоям. Силуэт стройной мужественной фигуры на фоне огромного окна… Цикады своими крошечными скрипочками дружно восславляют жизнь и любовь. Вот уж воистину, нет лучшего времени, чем настоящее. – Это вы? – спросила она нелепо сорвавшимся голосом, тотчас обхватив горло рукою. – Это мы. Если вдруг опять перешли на «вы». – Нет, не перешли… Но ты появился так неожиданно, что… – Я тебя напугал? Прости, дорогая, – ласково проговорил он, подойдя к женщине, чье сердце билось все отчаяннее. – Да нет, ничего… – А я вот решил прогуляться. Не хочешь присоединиться? Если она и колебалась, то не больше секунды. Да и то лишь по поводу того, какими словами выразить свое согласие. – Знаешь, Джанни, я ведь ни разу в жизни не гуляла ночью по берегу моря. – Ты так забавно назвала меня: Джанни. – Тебе не нравится? – Напротив, девочка. Меня никто так не называл. Я никогда и не слышал такого имени. Но это-то и приятно. – Мне твое имя подсказали морские духи тропиков. Джасти, Джанни… Так мы идем? – Конечно. Надо же тебе обрести опыт полуночных прогулок по морскому берегу. И знаешь, такие прогулки лучше всего совершать босиком. Они молча покинули дом, направились к берегу и долго стояли у кромки воды, обнявшись и слушая тихий шелест набегающего прибоя, облизывавшего их босые ступни. Лунный сумрак окутывал тела, и души их в этот момент светились. Море, звездное небо, силуэты деревьев принимали в свой зыбкий мир легкие очертания мужчины и женщины. Вдоволь насладившись незатейливой, но очень древней мелодией волн, они, держась за руки, побрели вдоль берега, все более удаляясь от дома. Нет нужды объяснять, чем закончилась эта романтическая прогулка. Соприкосновение рук неминуемо привело любовников к более полному сближению. Оказавшись на белом песчаном ложе и соединившись, они отпустили свои души в неведомые высоты… А потом, медленно, медленно спускаясь с небес, они оба впервые познали истинную человеческую нежность. Нежность, которую ничем невозможно выразить, разве что невесомыми, летучими ласками… Но и чуткие трепетные прикосновения бессильны были выразить чувства, переполнявшие их сердца. Завтра… Неужели еще будет и завтра?! Впервые в жизни Кэролайн позволила себе отдаться эмоциям, не думать о будущем, не рассуждать… Раньше она никогда не целовалась с любовником после соития, а теперь, как ни странно, их уста сошлись в нежнейшем, почти неосязаемом поцелуе, скорее, легком соприкосновении губ, и это оказалось удивительным ощущением, впервые изведанным ею. Да, многое сегодня было для нее открытием. Время казалось вечностью. И этой вечности хватало на все. Взаимные прикосновения привели их к повторению акта любви, в котором не было теперь ничего запретного и которому предшествовали самые бесстыдные и сладостные ласки. Потом, остывая под лунным светом, они постепенно вернулись к действительности. Где их одежда? Джастин накинул на подругу свою рубашку, чудом застрявшую на его плечах, и они медленно побрели в сторону дома. – Ты был прав, родной. Пусть всего лишь несколько дней, но зато столь восхитительных, что потом приятно будет вспоминать. – Только вспоминать? А повторить их разве тебе не захочется? – хрипло спросил он. – Повторить, когда мы вернемся в Лондон?.. Нет, такое повторить невозможно, с грустью подумала Кэролайн и печально проговорила: – Вряд ли… Это лишь море виновато. Оно околдовало нас. А на самом деле мы чужие люди. Я не в твоем вкусе, да и ты не предел моих мечтаний, так что… – Да ты, я вижу, намерена улизнуть от меня! – Давай радоваться и тому, что мы отняли у судьбы минутку счастья. Зачем, зачем, ради всех святых, она это сказала? Ведь ей безумно хотелось продолжения. Тело и сейчас содрогалось от воспоминания о том блаженстве, в которое погрузил ее этот ни на кого не похожий мужчина. – Нет, Джанни, молчи! Не говори ничего, – прошептала она. – Ты и сам знаешь, что лучше, чем в эти дни, нам уже никогда не будет. |
||
|