Глава вторая

По-летнему быстрые солнечные зайчики, за пару часов до полудня добравшиеся до его кровати через незапертые ставни окна, начали щекотать лицо спящего си-ар-эля, норовя разбудить мужчину. Им удалось это сделать довольно быстро. Сариэль проснулся в прескверном настроении, но оно, к сожалению, было вполне оправданно: голова гудела, а совесть уже начала петь песни о том, что надо было проводить Омэрис этим утром… Боги, сколько же таких "надо" было в его жизни до этого, да и будет в будущем, но сегодняшний проступок, он знал, совесть еще долго ему не простит. Ар-эль неохотно выбрался из постели и отправился умываться. Холодная вода несколько примирила его с действительностью, зато голос совести стал только громче, видимо проснувшись раньше хозяина. Кое-как приведя себя в надлежащий вид, Сариэль переоделся и спустился в общий зал.

Старая скрипучая лестница не посмела выдать его движений, так что все было не так уж плохо, хотя признаки похмелья все еще ощущались ар-элем. Внизу оказалось почти безлюдно, только трактирщик стоял за стойкой и мерно протирал чистые пузатые пивные кружки. Бывший воин приветливо ему улыбнулся и как по волшебству достал откуда-то из под испещренной отметинами стойки простой глиняный кувшин с холодной настойкой мяты. Благодарно кивнув в ответ, ар-эль заказал себе легкий завтрак и по привычке занял дальний столик, оттуда зал был как на ладони. Голова по-прежнему гудела. Но стоило сделать несколько глотков настойки, как бунтующий желудок немного успокоился, а во рту наконец-то исчезло мерзкое послевкусие вчерашних возлияний.

Си-ар-эль краем глаза заметил, как в открытую дверь ворвался представительного вида купец. Именно ворвался. Мужчина был явно чем-то сильно встревожен, отчего не замечал ничего вокруг и пару раз пока шел к стойке натыкался на стулья. Когда купец проходил мимо него, Сар успел разглядеть выражение полного отчаяния и усталой обреченности на лице человека. Ар-эль бездумно отметил, что в молодости купец обладал неплохой фигурой, да и движения выдавали в нем тренированного человека. К тому же лицо у него было довольно интересным, так что Сариэль даже пожалел, что не может нарисовать его. Ар-эля всегда привлекали необычные люди, у которых среди предков было достаточно выходцев из разных народов континента, а порой и не только Анитана.

Купец, быстро переговорив с трактирщиком, который кивнул в Сариэля сторону, тут же подошел к его столику.

— Пусть твое мастерство будет лучшим, воин, — поприветствовал ар-эля купец.

— Пусть твоя удача всегда будет с тобой, купец, — кивнул он. — Присаживайтесь.

— Благодарю, — мужчина все еще был озабочен. Темные, кажется, зелено-карие глаза довольно необычной формы внимательно смотрела за ним.

— Слушаю вас, — кивнул Сар.

— Мое имя Катеар Дазан. Я купец первой лиги.

— Сариэль Вистеран. Телохранитель, — привычно представился ар-эль. — Я рад знакомству. Но не могли бы вы перейти сразу к делу?

— Конечно. Я хочу вас нанять, — твердо сказал человек.

— Охрана груза?

— Нет. Я хочу нанять вас как телохранителя, чтобы вы сопроводили меня до Озерного края.

— Озерный край? — переспросил он. От этого государства было рукой подать до Леса. Вернуться? Злость на отца еще не улеглась, но все же… У него был долг, и Сариэль понимал, что если из-за его обиды разразится новая война — он не сможет это себе простить.

— Да. Я хорошо заплачу. Но необходимо выехать немедленно.

— Почему? Вас преследуют? — подобрался он. Надо же знать, в чем причина.

— Нет, — Катеар отрицательно качнул головой. — Мне прислали вестницу — с моей дочерью случилось несчастье. Я должен как можно скорее вернуться.

— Что ж, я согласен, — ответил Сариэль после короткого раздумья.

— Сколько вам потребуется времени? — спросил его купец.

— Думаю, мне хватит часа.

— Хорошо, — купец поднялся, судя по всему, у его были еще свои дела.

Всего два часа понадобилось Дэре, чтобы добраться до Эйтара. Девушка спешилась у первого ряда Малахитовых Кленов и подошла к одному из деревьев. Морщинистая кора исполина была сухой и теплой, а постоянно меняющаяся день от его кроны напоминала размеренно дышащего огромного зверя. Стоило закрыть глаза, как ей вновь казалось, что она слышит, как внутри дерева текут целебные соки. Когда-то такой привычный и естественный кленовый запах сейчас довольно ощутимо щекотал ноздри, но кайорана знала, что скоро к нему привыкнет и вновь перестанет замечать.

Дэра осторожно коснулась удивительно светлой, почти белой, шершавой коры и почувствовала, как наполняются силой связи, которые она так старательно рвала последние девять тан. Ни одна из кайоран никогда не будет по-настоящему одна, если этого не захочет, потому что нити-связи будут всегда — они такая же часть существа дочерей Эйтара как плоть или душа. Сейчас Дэрисса отчетливо ощущала всю небольшую семью Эонел, да и род Таннет тоже. Девушка оторвала пальцы от дерева одновременно с вырвавшимся из груди судорожным вздохом, который больше напоминал всхлип, ослабив при этом свою связь с другими кайоранами. Дэра медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы — слишком резко восстановившаяся связь болью ударила по чувствам и душе. Ведь там, где должна быть самая сильная нить, связь с матерью, не заживающий кровоточащий обрубок… Зачем, мама?

Когда Дэра подошла к лошади, ее нагнал купеческий обоз, который она оставила позади примерно половину часа назад. Удивившись тому, как быстро пролетело время, она вскочила в седло и направила лошадь вглубь леса — по дороге сейчас движение слишком медленное из-за большого количества желающих попасть на ярмарку людей и нелюдей. И это на южной ленте, которая никогда не была по-настоящему торговой! Что сейчас творится на восточной и западной лентах — ей даже представлять не хотелось. А все Хранящие, устроившие ежегодную осеннюю ярмарку, которая длится во время дней Лунного Пути после тайра воина. Дэра прекрасно понимала, чем руководствовались облеченные властью кайораны, когда создавали ярмарку. И были это далеко не экономические соображения, хотя выгоду было трудно отрицать. "Хочешь что-то спрятать — положи на видное место!" — гласит человеческая пословица, и ее верность никто не отрицает. Так и Хранящие Осенней ярмаркой легко и надежно отвлекают внимание других рас от Инициации Совершеннолетия, проходящей в первый день по окончанию тайра Воина.

Солнечные лучи задорно играли друг с другом по резной ярко-зеленой листве кленов. Пели птицы, которые не покидают Эйтар даже на зиму, когда Кленовый лес покрывается искристым серебряным снегом. Шептал на ухо о чем-то скромный ветерок, осторожно перебирая пряди ее волос. Его прикосновения вызывали улыбку, которую Дэра никак не могла согнать со своих губ.

Довольно скоро они с Вэйти добрались до внешнего круга, где свернули по солнцу и отправились во владения рода Таннет. Дэра наслаждалась щебетом птиц и шепотом кленов, все это было настолько родным, что создавало чувство неповторимого уюта. Какофония мыслей и чувств била по отвыкшим от такой интенсивности нервам, мешая сосредоточиться и думать. Но девушка была этому рада, она боялась попасть в ловушку собственной памяти…

Усадьба семьи Эонел встретила Дэру закрытыми кованными воротами, но стоило ей прикоснуться к темному плетению металлического кружева, как они открылись. Кайорана спешивалась и прошла во двор, ведя лошадь в поводу. Все было так как она запомнила: те же мощеные узорчатым камнем дорожки, ведущие к крыльцу и в сад, те же розовые кусты, которые разводила когда-то ее мать. И этот запах, который никогда не забудется, запах сада. Запах ее детства и дома!

Она сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула, собираясь с силами. Потом прошла по тропинке почти до самого крыльца. Остановилась, и Вэйти ткнулась ей бархатным носом в плечо. Девушка потрепала кобылу по гриве и постаралась улыбнуться, но ей, конечно же, не удалось это сделать. Дэрисса отстегнула седельные сумки и, бросив их около высокого каменного крыльца, быстро расседлала свою любимицу. Седло было отправлено к сумкам, а она наконец-то обернулась к своей спутнице.

— Ну что, Вэй, — проговорила кайорана, — ты свободна подруга. Я задержусь тут… надолго.

Девушка запустила пальцы в гриву лошади, ткнулась лбом ей в шею. Надо было отпустить Вэйти, отпустить еще одну часть своей свободы. Но и у духа ночной вьюги должна быть своя жизнь, да и свобода! Так будет правильно, она знала, но почему же так больно? Белоснежная грива под ее пальцами струилась точно изысканный шелк.

— Я позову тебя, Вэй, — пообещала она. — Мы же подруги.

Вьюжный дух тряхнула головой и растаяла. Порыв ветра потрепал розовые кусты и деревья в саду — подруга сказала ей: "До свидания".

Кайорана зажмурилась, потом резко распахнула глаза. Одинокая слеза скатилась по левой щеке. На душе было тоскливо… Да и воспоминания не желали оставлять ее в покое. Тут каждое дерево, каждая тропинка была для нее памятна: здесь проходила самая счастливая пора ее детства. Тогда она проводила дни на пролет вместе с матерью, училась контролировать недавно пробудившуюся силу. Это были волшебные дни. А летом, летом приезжала Асира, и вся семья собиралась в поместье. Старшая диар привозила ей подарки, которые Дэра всегда ждала. Жаль, что потом их пути как-то разошлись… и Дэрисса уже не могла сказать, что близка со своей диар.

Девушка прошла в сад. Там, где шуршали листьями яблони и груши, жила особая сила. Когда-то этот сад садила одна из дочерей прародительницы, легендарная Вэалина, первая ветреница среди кайоран. Говорили, что ее душа по-прежнему живет в саду… Порой те, кто не мог обрести душевный покой из-за боли, приходили сюда, ища утешение. И обретали его. Как же ей хотелось, чтобы и ее душа наконец-то избавилась от боли.

Она шла по изумрудной траве в которой кое-где виднелись желтые листья, сброшенные плодовыми деревьями. Кайорана забралась в самую глубь сада, где редко бывали ее родственницы или другие люди и нелюди. Здесь давно, почти с самого начала истории ее расы, рос клен. Огромный, он величественно возвышался над остальным садом. Дэрисса вошла под тень его кроны, прижала пальцы к шершавому стволу и расплакалась. Слезы катились из глаз, пробежав по лицу, срывались в короткий полет. Но здесь она чувствовала себя защищенной и… прощенной. Это особенное место дало Дэре шанс побыть той собой, к которой она привыкла, девушка не чувствовала других дочерей Эйтара.

Слезы закончились, когда на землю опустились редкие сумерки. Дэрисса поблагодарила Клен и отправилась обратно в поместье. На душе у нее стало легче. Появились силы идти дальше. Теперь Дэра не сомневалась, что сможет выдержать предстоящий тан, который она должна была провести в Эйтаре.

Кайорана долго стояла на высоком крыльце, прежде чем решилась войти в дом. Дверь темного резного дерева бесшумно поддалась, стоило лишь немного ее толкнуть. В холле ничего не изменилось: как и восемьдесят лет назад горели свечи в настенных подсвечниках, толстый темный ковер заглушал шаги, пахло яблоками и деревом. Дэра увидела, что из-за закрытых дверей боковой гостиной сочится свет и отправилась туда, надеясь встретится с теткой.

В гостиной горели свечи и камин. Дверь распахнулась бесшумно, и находящиеся в комнате не обратили внимания на ее появление: они были слишком заняты. Высокий незнакомый ей ар-эль рисовал портрет маленькой кайораны. Она сидела на ручке кресла, весело болтая ногами и грызя раннее яблоко. Ее маленькая диар была такой миленькой, что Дэра даже залюбовалась ей.

— Здравствуй, — пропела своим тоненьким, как звон маленького серебряного треугольника, голоском малышка, первой заметив ее. — Ты моя диар, да?

— Да, — улыбнулась она, — здравствуй. Приветствую вас, ар-эль, — поклонилась Дэрисса мужчине.

— Рад видеть вас, — вежливо ответил ар-эль. — Позвольте представится. Раэдир си-эл Мианэ, — коротко поклонился мужчина. — А это моя дочь, Таэнили дир Таннет.

Девочка соскочила с кресла и отвесила ей изящный поклон. А потом выжидательно уставилась на нее своими огромными, постоянно меняющими цвет глазами.

— Приятно познакомится. Мое имя Дэрисса кай Омэрис дир Таннет, — великосветский поклон. Она сделала это совершенно не задумываясь. В свое время хитрая наука этикета была заучена ею почти до состояния рефлекса. И здесь Шан…

— Рисса, — тут же сократила ее имя малышка. — А ты теперь с нами будешь жить?

— Буду, — легко согласилась она. Маленькая диар ей сразу очень понравилась. — А где можно найти Альсу?

— Она в кабинете, — ответил ей ар-эль.

— Второй этаж, — улыбнулась она, показывая, что знает, где искать тетку.

Она поднялась по малой лестнице, которая вела наверх прямо из боковой гостиной. Вот здесь изменения сразу бросались в глаза. Новые, незнакомые ей картины украшали все стены. На полу теперь лежал толстый светлый ковер. А когда-то можно было пробежаться по коридору так, чтобы все слышали…

Дэрисса медленно шла по коридору, прислушиваясь к своим ощущениям. Где-то глубоко внутри пели нити-связи: стоило только как следует пожелать и она с легкостью бы определила, где находится каждая из кайоран рода Таннет. Но влезать в чужие жизни ей не хотелось, напротив, Дэра была бы счастлива, если бы связи вообще не было.

Тихо потрескивали свечи, источая слабый грушевый аромат. Танцевали по стенам тени. Ее стремительные, но совершенно бесшумные шаги прочертили еще одну невидимую полосу. Дэра шла к тетке, зная, что разговор предстоит не из легких. Как же ей хотелось убежать отсюда! но она упрямо вздернула подбородок и постучала в закрытую дверь.

— Входите, — ответил мелодичный голос.

Она решительно распахнула дверь и застыла на пороге. За годы, которые они не виделись, память Дериссы несколько упустила тот факт, что Альса и Омэрис были близнецами… О них часто говорили, что сестры на одно лицо. Болью резануло по сердцу. Дэра отчаянно прикусила губу, почувствовала металлический вкус крови.

Альса… Белоснежная кожа с легким розоватым румянцем на щеках. Узкое лицо обрамляли короткие белые пряди, остальные волосы кроваво красного цвета были убраны в высокую строгую прическу. Темные почти черные глаза главы рода Таннет смотрели на нее прямо и открыто.

— Здравствуй, Дэрисса.

— Здравствуй, Альса, — ответила она.

— Проходи, — короткий приглашающий жест. — Я думала, ты появишься раньше, — ни упрека, всего лишь констатация.

— Я могла вообще не приезжать, — опустившись в кресло напротив, заметила она.

— Не могла, — прищурила глаза ее тетка, — ты не предала бы себя, свой долг.

— Думаешь? — было в этом что-то болезненное. Ведь действительно, несмотря ни на что она не представляла, что может просто не появится в Эйтаре.

— Знаю! — твердо заявила ее тетка. Глава в глаза. Черные против постоянно меняющихся.

— Твое право, — кивнула она. — Я могу остаться в особняке?

— Конечно, — прикрыла глаза ресницами Альса, — это и твой дом тоже. Жаль, что ты нас не навещала.

— Я не могла, — честный ответ, даже голос не дрогнул. Странно.

— Понимаю, — "и не виню" — осталось недосказанным.

— Три дня…

— Думаю, тебе хватит этого времени на… все.

— Я постараюсь, — Дэра не видела другого пути. — Я должна оповестить Совет о возвращении в Эйтар?

— Не стоит, — качнула головой Альса, — я пошлю весть сама.

— Благодарю, — кивнула она. — Я нужна тебе? — просто, будто и не было разлуки в девять тан.

— Нет, — улыбка понимания. Почему же тогда от нее так больно душе?

Она поднялась и хотела уже выйти из кабинета, когда увидела картину, заставившую ее сердце дрогнуть. В центре холста стояли в обнимку Альса и Омэрис. Свободные руки сестер возлежали на головах двух пантер, сидящих у их ног. Вторые ипостаси. Кошки были прекрасны, хотя в природе таких и не бывает. Рубиновый мех внутреннего зверя Альсы, казалось искрился огнями под ее пальцами. Зверь же матери, обладавший золотистой шкурой, выглядел более агрессивно. Удивительно… Она не часто видела Омэрис в ипостаси, но все же привыкла, что большая кошка всегда ласкова и игрива. В детстве Дэре иногда удавалось уговорить мать и покататься верхом на ее "кошачьей" спине, изображая великую воительницу. Но самым поразительным было не это. За сестрами, на втором плане были ее бабка Сейрита и… Шаэдиль. Она не могла ошибиться, но что делает на картине с ее семьей наставник?

— С тобой все в порядке? — услышала она встревоженный голос тетки.

— Нет! — выдохнула Дэрисса. — Кто этот ар-эль на картине? И откуда она сама.

— Наш с Омэрис отец, — ответила ей Альса. Их отец?! Дед?!! — А картину мы нашли с Раэдиром на чердаке. Не думала, что сумеем ее восстановить, но муж справился, — не скрывая гордости, закончила кайорана.

— Ваш отец… — Дэра никак не могла осознать открывшийся перед ней факт.

— Да. И это единственная картина, на которой он запечатлен. Отец никогда не любил позировать. А еще… понимаешь, он не смог жить в Эйтаре после смерти Сейриты. Я не видела его с войны Последнего Бога.

— Двадцать пять тан? — обернулась к тетке удивленная Дэра.

— Так получилось… Мы не смогли его найти.

— Понятно, — протянула она, а потом быстро спохватилась, — я, пожалуй, пойду.

— Увидимся утром.

— Обязательно, — Дэра еще не пришла в себя окончательно, но это не было оправданием для невежливости.

Они гнали лошадей до самой ночи, пока темнота не заставила остановиться. Продолжать движение было бы форменным самоубийством, и мужчины решили устроить привал. Расседлали и стреножили лошадей, животные не должны были страдать. Сар развел костер. Варить что-то было лень, и они быстро поели всухомятку: хлеб и вяленное мясо под родниковую воду ушли быстро и вообще на ура. Ар-эль очертил защитный круг, разговаривать ему не хотелось. Поэтому он с радостью пронаблюдал за тем, как его наниматель спешно устраивается спать.

Сариэль улыбнулся звездному нему, где давно проступили все девять лун. Он отыскал взглядом луну воина и попросил у Диорана стойкости. Попросить у Карианы понимания не позволяла глупая гордость, хотя как раз оно было бы ар-элю очень кстати. Мужчина перевел взгляд на костер, скормил бойкому огоньку еще одну ветку. Игра света и тени, которую создавало пламя всегда его завораживало. Стоило на секунду прикрыть глаза, как картина полностью менялась. Это было упоительно. Правда, Сар всегда жалел, что невозможно передать всю красоту огня ни на холсте, ни в скульптуре.

Мужчина потянулся, с удовольствием подобрал под себя ноги — сидеть стало удобнее. Но долго рассиживаться не стоило, он это прекрасно знал: завтра предстоял трудный день. Но мысли, крутящиеся в голове, не давали ему уснуть. Сар прекрасно понимал, что стоит лишь закрыть глаза, вытянувшись на плаще, как в голове станет совсем тесно от дум и размышлений.

Глупостью казалось еще утреннее желание броситься вслед за Омэрис, и он был рад, что этого не сделал. Да, девушка-бард ему нравилась. Красивая, непокорная. Она манила, но… это не любовь, так влечение. А ведь единственный шанс остаться с ней — жениться. О, это было бы просто потрясающим ударом отцу… в спину. Жениться на девушке без рода, у которой неизвестно какие крови смешались. Вот только удар получился бы не только по отцу, но и по Серебряному лесу. А этого Сар допустить не мог.

Острым был только один вопрос: "Что же делать дальше?". И он никак не мог найти на него ответ. Вернуться к отцу, не позволяла гордость, плюнуть и забыть — долг. Ар-эль метался между своими обидой и честь. Долг требовал одно, сердце подсказывало другое. Жаль, что нельзя доверить выбор кому-то другому… Сар еще немного посидел, глядя на огонь и отправился спать, решив довериться судьбе. И это было на редкость взвешенное и разумное решение.

"Хочешь что-то спрятать — положи на самое видное место" — гласит человеческая пословица. И, судя по всему, именно ей и руководствовался Совет Хранящих, когда решили устроить Осеннюю ярмарку в то время, что испокон веков отводилось для второй инициации силы. Впрочем, это действительно было разумно: пока народ занят торговлей, можно провести почти любые манипуляции с магией, и никто ничего не заметит. Об этом думала Дэрисса, когда в первый день Лунного пути, что следует за тайром Воина шла на рассвете к пещерам Обретения.

За те три дня, что она провела в родовом поместье, девушка очень сблизилась со своей маленькой диар. Таэнили, малышка Аэни, сколько света и непосредственности в ней было! Маленькая кайорана с удовольствие взяла над ней старшинство и строго блюла ее настроение. Пожалуй, это было даже приятно. К тому же позволило куда быстрее смириться с ощущением связи со всем Кленовый Лесом, и это тоже было хорошо. Глупая, слишком похожая на одно из главных качеств расы ар-эль, привычка обдумывать каждое чувство, каждый поступок, ища за ними скрытый смысл. Но мыслить по-другому Дэра уже не могла.

У пещер Обретения мягкие сумерки становились с каждым мгновением все реже и реже. Она шла под аккомпанемент шепотков величественных кленов, где-то вдалеке звенел родник. Щебетались в зеленых кучерявых кронах уже проснувшиеся птицы. Казалось, весь Эйтар был спокоен и безмятежен, вот только у нее на душе было совсем не легко. Дэра слышала беду в каждом выбивающимся из общей мелодии скрипе, хрусте ветки под ногой или случайно долетевшего крика. В такие моменты легко сойти с ума — стоит лишь отпустить свою тревогу на волю, и она уведет сознание в пучину страха и безволья.

Но она упрямо шла вперед — так было должно, а это всегда многое решало. Когда солнце выглянуло из-за горизонта, она как раз добралась до небольших гор внутри Эйтара, о которых знали лишь кайораны — Кленовый лес надежно хранил свои тайны от посторонних. Почти все уже собрались: две девятки белоголовых кайоран стояли в недалеко от входа в пещеры. Дэра подошла к ним и вежливо поздоровалась. Ей приветливо ответили, но на разговоре настаивать не стали, за что она была искренне благодарна девушкам. Вскоре появились здесь и Хранящие в полном составе.

— Приветствуем вас, кайораны, от лица стихий и Совета Хранящих. Сегодня вы станните целостными, обретете свое могущество и свое понимание. Пусть поет магия в вашей крови, — обратилась в ним Хранящая Свет, глава Совета. — А теперь ступайте к своему предназначению, — махнула рукой женщина в сторону зияющей тьмой пасти пещеры.

Глубокий вдох, чтобы напомнить себе о том, что выбор сделан. К чему страх? Кто-то стоял заворожено, рассматривал пещеры, не решаясь. Кто-то наоборот, мужественно зажмурившись, шагал во тьму. А она… Дэра была посередине, между, и сама себе казалась лишней. Слишком уж отвыкла она от знаний-ощущений своих сестер-кайоран.

Она не стала больше терять время и решительно вошла в пещеру. Тьма и тишина обрушились на Дэриссу. Девушка не ожидала ничего подобного и удивленно замерла. Сморгнула. Прошептала, подкрепив его пассом, заклятье ночного видения — надо же было как-то ориентироваться в пространстве.

Пещера оказалась совершенно необычной. Стены ее были гладкими, казались отполированными. Природные вкрапления камней выглядели изящными и умелыми рукотворными украшениями. Дэра обернулась, осматриваясь вокруг, и обнаружила, что входа за ее спиной уже нет… Шутки Пещер Обретения. Она даже не удивилась… почти. Вот теперь уже точно обратного пути нет. Так зачем ждать чего-то, стоя на месте, когда можно идти вперед?

Решение принято. Она шла по гладкому каменному полу, думая о том, что звуки шагов, отражающиеся от стен и сводов, слишком громкие, отчего кажутся чужими и неуместными. Глаза полностью адаптировались к восприятию мира через заклятье, и Дэра с любопытством рассматривала все вокруг. Красиво, что уж и говорить.

Кайорана не знала, сколько прошло времени, но в какой-то момент она оказалась в пещере, стены которой были увешены оружием, а посреди стояла наковальня. Неподалеку виднелся горящий очаг, словно кто-то готовился вот-вот заняться кузнечным ремеслом. Интересно.

"И что я должна здесь сделать?" — спросила она у самой себя.

— Выбери оружие, — ответил ей бесцветный, лишенный хоть какой-то индивидуальности голос.

— Как? — уже вслух спросила девушка, раз уж ей готовы были помочь.

— Прислушайся к себе, к ним. Ты поймешь все… сама.

Остановилась, замерла. Слышно было, как мерно бьется в груди сердце. Каждый вдох и выдох были оглушительно громкими. Но это было не то. Казалось еще чуть-чуть, самую малость, напрячь слух, и Дэра услышит, как звенит магия. И она услышала зов. Тихий шепот металла. Кайорана отправилась к дальней стене, куда, как ей казалось, ее звало оружие.

Дэрисса почти сразу же узнала собственные клинки. Трудно не узнать свое творение. Она бережно сняла их со стены, достала их на три пальца из ножен. Светлая сталь, покрытая руническими знаками, была ей хорошо знакома. Дэра не собиралась менять их.

— Я выбрала! — твердо сказала девушка в никуда.

Сверкнуло. Она зажмурилась, защищая глаза, а когда открыла их, помещение уже изменилось. Исчезло чужое оружие, которое она отвергла. Зато появились костры, которые давали достаточно света, и Дэре пришлось снимать заклятие с глаз — ночное видение было ей теперь ни к чему. Кайорана осмотрелась и поняла, что находится в круге. Точно в таких же проводятся обычно тренировочные бои. Но разве ей предстоит сражаться?

— Дэрисса дир Таннет, готова ли ты сражаться за Эйтар, за свой дом и свой долг? — спросила ее неожиданно появившаяся кайорана.

Она внимательно смотрела на незнакомку. Постоянно меняющиеся глаза на ее лице смотрели цепко и внимательно. Подобный взгляд был у Шана. Древняя кровь. Ее будущая противница была невысокой, даже ниже ее самой. Пожалуй, она больше походила на человека, чем на кайорану.

— Да! — отчеканила она.

Дэра достала мечи из ножен. Отсалютовала своей противнице и встала в стойку.

Мечи встретились. Зазвенела сталь. Дэрисса слышала свое дыхание и дыхание своей противницы. В ушах стучало сердце, но сейчас это было не важно. Вперед вели инстинкты воина, но незнакомка была… опытней. Она блокировала каждую атаку, словно заранее знала о том, что будет делать Дэра. И в тоже время удары противницы кайорана успевала парировать лишь благодаря своей реакции — предугадать их было невозможно. Незнакомка в очередной раз почти поймала ее на контратаке и друг остановилась, прекратив битву.

— Ты достойна! Будь верным воином Эйтара, Дэрисса! — поклонилась ей противница, сбив девушку мысли. Разноцветные волосы коснулись пола, и незнакомка исчезла, а Дэра наконец-то узнала ее. Сама Дэмиана оказала ей честь. Первая кайорана подарила ей в день посвящения бой — великая честь нежданно коснулась ее.

Девушка закинула мечи в наспинные ножны и медленно побрела прочь, все еще слыша, как трещат в кострах поленья. Гулко билось в груди сердце. Что ждать от этого дня еще? Встречи с самой матерью Понимающей? Дэра хрипло рассмеялась и, увидев вход в следующую пещеру, решительно отправилась туда. Она оказалась совсем маленькой, и стоило Дэре в нее войти, как перед кайораной оказалось два пути — очередное испытание.

Она остановилась — надо было подумать. Два пути, как банально! И уже даже страха нет. Такое ощущение предопределенности. Кайорана прислушалась, она всегда так поступала, когда нужно было что-то решить. Гулко билось сердце в груди, но это не главное, конечно. За первым входом, который полыхал огнем, гремела битва: звенела сталь, кричали друг на друга люди, рычали утробно и угрожающе звери. За вторым входом, который скрывала в себе низвергающаяся с потолка вода, непонятно куда бесшумно уходящая, не было ни звука. Тишина… Покой…

Смерть.

Так легко сделать выбор, когда знаешь, когда слышишь. Она отчаянно рассмеялась, совершенно безумно и… шагнула в огонь. Вот такой вот выбор. Ее выбор.

— Зачем? — мелодичный голос приемной матери казался почти строг.

— Я хотела убедиться, — пожала плечами Дэмиана, усаживаясь у ног великой богини. — Разве это нужно объяснять, Алиаш?

— Думаешь, она сможет? — задала давно волнующий ее вопрос великая богиня. Сверкнули серые глаза в полумраке огромного зала.

— Не знаю, Кариана, — честный ответ. — Она ведь будет сильна.

— Да. По-настоящему сильна. И мир постарается ее уничтожить…

— Потому что сочтет опасной. Я понимаю, — почти ритуальной фразой в устах первой кайораны звучали эти слова.

— Она прошла больше половины.

— Алиаш, оставшиеся пути сложнее даются смертным, ты знаешь.

— Все в ее руках, — покачала головой Кариана.

— Да, — согласно кивнула Дэмиана. — Сыграть тебе, Кариана?

— Да, — ответила Первая богиня.

Дэмиана из воздуха достала скрипку и нежная мелодия, в которой слышна была боль, обволокла Облачный замок.

Совет Хранящих в полном составе стоял у входа в Пещеру Обретения. Магия этого странного места, где каждая из кайоран бывала лишь раз в жизни, была настолько сильна и своеобразна, что никто не мог ее объяснить. Правительницы Эйтара ждали, когда же появится очередная дочь Кленового леса, полностью обретшая свою суть. В каком только виде не появлялись перед ними только что прошедшие инициацию Совершеннолетия. Но все равно Хранящие очень удивились, когда из пещеры вышла белоснежная саблезубая тигрица. "Этого не может быть!" — билась мысль в головах сильнейших кайоран. Эта реакция была предсказуема, ведь только одна дочь понимания обладала подобной ипостасью… Первая кайорана.

— Обернись, Дэрисса кай Омэрис кор Эонел дир Таннет, — прошелестел голос Хранящей Тьмы. Старейшая кайорана в Совете первой взяла себя в руки.

Тигрица оскалилась. А через краткое мгновение (слишком малое!!) перед ними уже стояла невысокая девушка. Твердый взгляд темно-фиолетовых глаз с двойным вертикальным зрачком трудно было выдержать даже Хранящим. И вновь правительница Кленового леса не могли поверить своим глазам. Такого просто не могло быть! Потому что… не могло. Девушка тряхнула разноцветными волосами — радужная волна пощекотала загорелую шею.

— Какие силы признали тебя, дочь понимания? — придерживаясь традиций продолжила Тиалида разговор с понимающей боль.

— Свет. Ветер. Огонь. Вода. Земля… Жизнь, — выдохнула в ответ, ведомая не разумом, а силой кайорана.

Хранящие понимали… все. Сама природа обязывала их к этому, но… Слишком много стихий-покровительниц для кайораны это всегда единственный путь… путь к сумасшествию. Ведь чрезмерное понимание сводит с ума, куда сильнее чем его отсутствие.

— Желаешь ли ты познать свою судьбу, носящая истинное имя Дэмианара19? — в соответствующий момент вступила в беседу Хранящая Сумерки.

— Нет! — уже осмысленно ответила она, уверенно вскинув подбородок. Нет! Все что угодно, только не знания того, что будет!

— Ты сделала свой выбор! — хором откликнулись Хранящие.

Она низко поклонилась. В душе бушевала буря из силы и понимания, но Дэра чувствовала себя потерянной и не знала куда идти. Несмотря на все силы и мечущуюся в сознании тигрицу — она была пуста. Болезненно остро ощущалась каждая кайорана находящаяся в Эйтаре, и девушка не знала, как спрятаться от этих чувств. От всего этого раскалывалась голова. Дэра бесцельно и бездумно шла вперед. Не хотелось ни слышать, ни думать, ни чувствовать. Только забыться.

— Рисса! — окликнула ее Таэнили, бросаясь ей на шею.

Девушка покружила малышку на руках, пока та радостно повизгивала.

— А ты почему здесь? — строго спросила она свою диар.

— Маме некогда, — пожаловалась девочка, — а папа на ярмарке. Ску-учно, — протянула малышка.

— Понятно, — усмехнулась она, щуря глаза, чтобы не пугать малышку, — и куда ты хочешь пойти?

— Домой. На качели в саду! — дергая ее за волосы, провозгласила малышка.

Она спустила диар на землю, и девочка, взяв Дэру за руку, повела ее в сад. Малышка отлично сумела отвлечь ее от самоистязания. Все-таки положенное после инициации служение Эйтару было разумным, теперь Дэрисса это осознавала. Вряд ли ее стоило выпускать за границу Кленового леса до того момента, как она сможет спокойно контролировать плещущуюся в крови силу.

Ворота пропустили их внутрь, стоило лишь малышке приложить ручку к металлу. Солнце было еще высоко, оно бегало по мощеным камнем тропинкам, пряталось среди кленовой листвы, целовало в макушки людей и нелюдей. Она с удивлением поняла, что может получать из солнечных лучей силу, стоит только настроиться… почувствовать разлитое вокруг счастье, понятье его. Это же так просто… но не для нее.

— Идем в сад, — потянула ее заруку маленькая диар. — Идем. Догоняй.

Таэнили побежала, весело смеясь. И это веселье заразило ее тоже. Дэра побежала следом за девочкой. Она догнала маленькую диар только на полянке, посреди которой были веревочные качели.

— Попалась! — подкинув малышку в воздух, проговорила Дэрисса.

Но девочка не смеялась больше, она стала поразительно серьезной и собранной. Ничего не понимая старшая кайорана опустила диар на землю и внимательно посмотрела ей в лицо. На удивление, Таэнили словно не заметила изменений в ее взгляде.

— Ты будешь моей тхаар'эн22! — бесцветным неживым голосом заявила девочка.

Вот так! Она застыла, пытаясь осознать и принять услышанное только что. Это требование — признание, что она лучшая в роду, что она вне подозрений. Но… Боги, как же больно знать, что ты должна воспитать девочку, которой не суждено жить. Что ее судьба стать убийцей и умереть самой! Зачем?! Почему именно Таэнили?! Разве мало платила семья Эонел смертями своих дочерей? И отказаться нельзя…

Так хотелось кричать от боли. Просить у богов помилования, для Таэнили. Если им так нужна чья-то жизнь, Дэра готова была с радостью отдать свою. Омэрис. Теперь Таэнили… Не слишком ли много требований? Почему ее любимые должны умирать? Почему?

— Как думаешь, она справится? — ей было до странности непривычно видеть Кариану такой взволнованной.

— У нее есть шанс, Алиаш, — пожала плечами первая кайорана, хотя тоже почему-то переживала за Дэмианару. Удачное же имя досталось девушке, ничего не скажешь! Искупающая боль, почти под стать ее собственному — Вознаграждение за боль. Они слишком похожи — это, скорее всего, плохо кончится… для девушки.

— Альса! — ворвалась она в кабинет тетки.

— Что случилось? — встревожено откликнулась кайорана, изучая новую внешность своей племянницы.

— Таэнили приказала мне стать ее тхаар'эн, — выдохнула она.

— Не-е-ет! — от ее крика задрожали стены, посыпались стекла в окнах. Потухли вмиг все свечи. Столько отчаяния было в нем. Чье горе может быть больше, чем матери теряющей своего ребенка? Только ребенка, потерявшего мать… — Ты сообщила Совету? — взяла себя в руки через несколько минут глава рода Таннет.

— Нет, — отрицательно мотнула головой Дэра. — Только тебе.

— Хорошо. Совету я сообщу сама. Жаль, что тебя так долго не было в Эйтаре…

— Да, — кивнула она, так и не решаясь сесть. — Я вряд ли смогу помочь в поисках "крысы" в нашем роду.

— Найдем! — решительно заявила она. — Найдем! А ты учи ее, — обреченно выдохнула Альса, состарившаяся за эти минуты сильнее, чем за пару последних веков.

Комок был в горле. Так страшно, отчаянно страшно. Дэре больше не хотелось видеть, как жизнерадостная малышка становится бездушной. Разве так можно? Две жизни! Забрать не только виновного, но и невинную душу. Как она понимала чувства Альсы, ей тоже хотелось выть от отчаяния, скулить от боли, разрывающей сердце. Почти так же болело сердце, когда она пришла в себя и поняла, что матери больше нет. Вновь на осколки разлетелась душа.

— Наконец-то закончили, — улыбнулась Хранящая Сумерек, стирая капельки выступившего на лбу пота. Последняя из кайоран все же выбрала знать, и ей пришлось в очередной раз стать проводником этого знания.

— Молодцы, девочки, — похвалила свой "выводок" старшая из них. Тьма в ее глазах плясала, но это был танец сожаления. К счастью, никто из ее подруг не мог этого видеть.

— Ага, молодцы. Пойдемте отдыхать что ли, — усмехнулась Райта Шайс, огневица23.

Они отправились во Дворец Сил. Хранящие настолько привыкли работать и проводить время вместе, что зачастую проводили и вечера в полном составе. Вот и сегодня, после традиционной осенней инициации, они вместе сидели в гостиной и, наслаждаясь игрой Алианы Юоли, отдыхали после трудов праведных.

— Ты хотела нам что-то сказать, Юдана? — спросила Тиалида у Хранящей Сумерки.

— Да, — невесело усмехнулась провидица. — Вы ведь все понимаете сами. Я скоро сорвусь…

— Нет! — одновременно соврали одиннадцать кайоран.

— Знаете, конечно, — Юдана смеялась. И смех этот был совершенно безумным. — Больше одной чистой сумеряница в Эйтаре не бывает. А сегодня… — ее голос все же оборвался.

— Юдана, — Хранящая от рода Таннет обняла подругу, стараясь забрать ее боль.

— Я давно знала, предчувствовала, — проговорила Хранящая Сумерки. — Уже не обидно… почти. Только страшно… немного.

— Простите! — без стука влетела в гостиную глава рода Таннет.

— Прощаем, Альса. Проходи, я давно ожидала твое появление, — ответила ей Юдана. — Расскажи, что случилось. Мне давно интересно, что может заставить тебя так нарушить этикет.

— Прошу еще раз простить меня! — поклонилась своим властительницам Альса кай Сейрита. — Моя младшая, Таэнили, сегодня просила Дэриссу кай Омэрис, мою племянницу, стать ее тхаар'эн…

— Это точно?! — воскликнула Хранящая Свет.

— К сожалению, да, — кратко ответила кайорана.

— Предательство Эйтара — это серьезно. У тебя есть подозреваемые, Альса?

— Нет, — расписываясь в своей слабости, ответила она.

— Ты не виновата. Мы тоже начнем поиски, обещаю. Но, сама понимаешь, никто, я повторяю, никто не должен знать об этом! — напутствовала ее Тиалида.

— Понимаю, — кивнула Альса.

— Иди уже домой, к дочери, — наставительно посоветовала Юдана. — Так будет лучше.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Совет кайорана и покинула гостиную, в которую так бессовестно ворвалась.

Альса медленно брела по осеннему Лесу под тихий шорох-шепот Малахитовых кленов деревьев. Предательница?! Где искать в ее роду предательницу?! Она не знала! И это было страшно. Еще страшнее то, что одна из дочерей Эйтара, дочерей понимания, смогла решиться на то, чтобы предать свое предназначение. Магия, музыка, понимание — это их суть, основа существования. Но, как и у всех рас, у кайоран есть свой долг перед богами, перед миром. Дочерям понимания досталось хранить Магию, как дриадам — природу, а ар-эль — знания. Три расы — служителей, три расы живущих в зачарованных местах. Три расы, которым дано чуточку больше, чем другим, но и спрос с них соответствующий.

Кто мог задумать предать саму Магию? Альса терялась в догадках. Быть голословной обвинительницей ей не хотелось, а не быть… Как не потерять дочь, если все зайдет так далеко? И как назло именно на ее дитя пал слепой рок, который определяет ту, что будет карать, не ведая пощады ни себе, ни предательнице!

А если кто в роду узнает?! Это же пересуды, подозрения, обвинения и интриги. А их итак не много осталось, тех, кто понимает боль. Род Таннет сильно пострадал в войне Последнего Бога, да так за четыре столетия толком в себя и не пришел. Это сейчас в семье Эонел аж четыре кайораны, а после войны было лишь две. Она и Омэрис. Но сестра погибла, оставив вместо себя на этом свете дочь, такую непохожую и одновременно похожую на себя. В других семьях полегче с численностью, но и эти семьи большими назвать нельзя никак. Она шла и думала о том, что надо будет что-то делать со всем этим.

Дэра-Дэра! Как же мало на самом деле она знает о дочери своей сестры. Дэрисса — "Сказка ветра" или "Сказание для ветра". Обычное в общем-то для их семьи имя. Славная была девчушка, пока Омэрис не погибла. А ведь Дэра тогда еще не прошла первой инициации, а значит, должна была умереть вслед за матерью. Это было обычной практикой для кайоран, если мать погибает до первой инициации силы дочери, то гибнут обе. А тут все было не так, но почему?

Альса помнила те дни даже слишком отчетливо, что доставляло душе немало боли. Собственное бессилие, скорбь по сестре и полное непонимание происходящего. Это было самым странным. В том, почему малышка находится в коме, но жива, не могли разобраться даже кайораны рода Кинтан, да и Тарин тоже. Ни Сумерки, ни Смерть не желали прояснять ситуацию. Она тогда круглыми сутками сидела подле кровати малышки и осторожно подпитывала ее силой, на что-то надеясь. Наверное, на чудо. И чудо произошло. Практически через две недели после смерти Омэрис в Эйтар были доставлены ее вещи: оружие, несколько амулетов и парные браслеты-змейки. У кайоран нет могил, поэтому на память о себе большинство из них оставляют либо оружие, либо музыкальный инструмент. После Омэрис осталось оружие, хотя она была прекрасным талантливым бардом.

— Ну, что малышка? — как всегда в пустоту спросила Альса, гладя по белоснежным волосам Дэру. Кайоране было невыносимо видеть то, как потихоньку угасает маленькая дочь ее сестры! Но ничего поделать она все равно не могла. — Вот вещи Омэрис. Я оставлю их пока у тебя на тумбочке, вот тут, рядом с кроватью, — все так же продолжала говорить с Дэрой, не ожидая ответа, Альса.

— До завтра, малышка. Пусть ночь поет тебе сладкие песни, — пожелала девочке кайорана и, поцеловав ее в лоб, осторожно вышла из комнаты. Слезы тихо бежали по лицу Альсы, оставляя соленые дорожки на коже.

А на следующий день Дэра пришла в себя, поставив на уши почти весь Эйтар. Дэрисса кай Омэрис совершила невероятное — она выжила, вопреки природе, вопреки судьбе. И только Альса заметила, что на запястьях малышки угнездились браслеты-змейки, слабо, но постоянно поддерживая Дэру силой. Альса ничего не сказала тогда другим, предпочтя пока оставить все в тайне… А через два тайра Дэрисса прошла первую инициацию силы и покинула Эйтар на долгих девять тан.

И вот теперь она вернулась, вернулась, чтобы пройти вторую инициацию, чтобы исполнить свой долг перед Эйтаром. Решительная, целеустремленная и закрытая в самой себе Дэра была понятна Альсе, которая все же чувствовала себя виноватой перед ней за все. Например за то, что так и не решилась рискнуть и заменить девочке мать, за то, что позволила жить так, как той хочется и не возвращаться на летние каникулы в Эйтар. Возможно, сделай она все это, Дэра не была бы ей настолько чужой. Точнее не казалась бы. Родство билось в крови, плясало отблесками стихий в силе. Но… можно ли доверить ей самое ценное, что у нее сейчас есть? Нет, такого вопроса вообще не стоит. Судьба уже вверила Таэнили в руки Дэриссы кай Омэрис, а ей осталось только молиться и искать предательницу. Она найдет ту, что решила предать Магию, предать свой долг, и доставит ее к Хранящим, чтобы ее малышке не пришлось никогда вступать в киор… Альса не собиралась терять свою младшую дочь!

За всеми этими событиями время прошло незаметно для кайоран рода Таннет. Вот и закончилась Осенняя Ярмарка, и наступил день ее закрытия. День магии в Кленовом Лесу, день ради которого многие и приезжают в Эйтар, чтобы насладиться красотой и чудом, рождаемыми кайоранами.

Люди, ар-эль, ниа-эль, даже гномы и орки, не говоря уж о кайоранах, спешили в этот день на главную площадь Кленового Леса, чтобы увидеть все собственными глазами, чтобы услышать, как поет магия. Все они собирались перед Дворцом Сил, некогда рожденный миром и песней первой кайораны. Говорят, что никто больше из дочерей понимания не осмеливался так использовать магию музыки, считая, себя недостойными, недостаточно умелыми в этом деле.

Так вот, Дворец Сил был настоящим чудом Эйтара. Он платиновой полукороной возвышался на восточной стороне главной площади, так что каждый вечер он весь сиял в лучах заходящего солнца. Многие специально приезжали в Кленовый лес, чтобы полюбоваться на красоту дворца во время заката и на представление, которое ежегодно закрывало осеннюю ярмарку. И это было вполне понятно, ведь ничего подобного не было нигде в Кариане!

В последний день Лунного Пути после тайра Воина к закату все дочери понимания собирались на главной площади Эйтара. Совет Хранящих, а так же оркестр и большой хор, занимали места на центральном балконе дворца. Именно оттуда и начиналась литься пронзительная, затрагивающая души музыка, которую подхватывали все кайораны. Казалось, поет весь лес. Ощущение причастности было настолько сильно, что многие вкусив его однажды, обязательно возвращались в Эйтар, чтобы почувствовать это вновь.

А пока шумели перед дворцом приехавшие на ярмарку люди и нелюди. Они переговаривались, ожидая, когда же начнется представление. Полукругом стояли зрители, не решаясь подойти к кострам, не говоря уж про дворец. Три огромных костра, что веками горели на главной площади, сейчас как и всегда завораживали приезжих и самих кайоран. Пламя в них танцевало пока под едва слышимую музыку, а рядом с каждым из них стояла огневица. Каждая из огненных кайоран была одета в легкие белоснежные шелковые одежды, а кроваво-красные волосы их были распущены и свободно развивались под неощутимыми порывами ветра.

Зазвучали первые пронзительно-острые, вскрывающие самый потаенные участки душ, ноты, и затихли голоса гостей Кленового леса, зато зазвенели голоса кайоран. Шагнули в костры три огневицы — ахнули зрители. А кайораны, будто ничего не чувствуя, начали танец в огне. Свершалось таинство — заряжались порталы, которые будут работать целый год до следующего праздника. Всюду царили музыка и магия, завораживали они всех вокруг. Транс поглотил всех людей и нелюдей, лишь главы родов в этот момент воспринимали мир с болезненной четкостью. На этих кайоран ложилась обязанность по защите Кленового леса во время этого ритуала. Почти вся сила рода в этот момент сосредотачивалась в их руках, и вряд ли кто-то кроме богов мог бы противопоставить им что-то.

Голоса поющих взлетали и падали, кружили, завораживали, уводили вдаль. Рисовала музыка яркие картины, показывала чистые образы, рассказывала о боли и победах, радости и печали. Так было, так будет… всегда.

В Озерный край они добрались на удивление быстро и спокойно. Шел пятый день тайра Странника, а он уже оказался свободен, как ветер в поле. Что вновь заставило Сариэля задуматься над тем, чем же теперь заняться и куда отправиться. Выбор то был огромен, но, к сожалению, он знал, как поступить должно. И этого хватало, чтобы злиться на судьбу и отца. А еще на себя, конечно же. Сар ведь уже принял решение, только себе никак не желал сознаваться.

Труднее всего было направить коня в сторону Серебряного Леса, а не свернуть "куда глаза глядят". Но он справился, конечно, потому что был должен справиться с собой. Сар зло выругался сквозь зубы, представив, как глупо будет выглядеть, когда вернется. Смирение не было сильно стороной его натуры, впрочем, это наследственное.

Версты сами ложились под копыта его коня, будто бы желали поскорее вернуть его в Лес. Ветер бил в лицо. Дышалось на удивление легко, словно решившись, он сбросил огромный груз с плеч. С другой стороны, немного давило то, что времени было немного, ведь уже в начале следующего тайра в столицу должно было пожаловать посольство ти-ар-эль. И его невеста вместе с ними. Подумать только, уже почти год прошел! Он не жалел о прошедшем времени. Не о чем было жалеть. Да и не зачем?

Вечер, степенно опустившийся на мир, принес с собой порывистый пахнущий осенью ветер и большую вальяжную тучу, которая медленно наползала на стремительно темнеющий небосвод, скрывала Луны от глаз. Пора было поискать место для ночлега. Он знал прекрасно, что поблизости нет ни деревень, ни постоялых дворов, так что ночь ему предстояло провести под открытым небом, хотел того Сар или нет. С другой стороны, кормить клопов тоже не хотелось.

Его внимание привлек костерок, весело горящий на небольшой полянке у опушки леса. Ар-эль направил коня в ту сторону, все ж в компании вечер пройдет веселее. И костра обнаружились девушка и стреноженная лошадь. Ти-ар-эль внимательно посмотрела на него, прежде чем поднялась и разомкнула защитный контур. Сариэль спешился, подошел поближе, ведя коня в поводу.

— Пусть огонь будет ласков к тебе, путник, — поклонилась она, но смотрела все еще настороженно. Традиционно приветствие в устах магички было почти предостерегающим.

— Твоему огню не за что держать на меня злость, — он отвесил полный поклон, рассматривая девушку.

Магичка была невысокой, едва ли на треть пяди выше Омэрис, тонкая фигура и узкое лицо, делали ее образ обманчиво хрупким. Но ар-эль прекрасно видел, что незнакомка и без магии на многое способна. Движения ее были легки и стремительны, да к тому же она была явно гибкой и хлесткой, как ивовый прут. Ти-ар-эль наблюдала за ним темными, почти черными, глазами. Лицо, осанка и умение себя вести выдавали в ней представительницу аристократии, да и чужой крови в ней явно было совсем немного — всего-то и хватило на магический дар и волосы. Волосы у нее, надо добавить, были действительно удивительными. Длинные по бедра распущенные кудри (неужели ей с ними удобно?!) струились по плечам и спине темным шелковым водопадом, так и маня прикоснуться к ним, почувствовать их тяжесть и гладкость в собственных пальцах.

— Сар, — представился он.

— Ниадира, — качнув головой, ответила ему девушка. — Проходи уж к костру, мне надо успеть полог поставить до начала дождя.

— Спасибо! — поймал он себя за совершенно глупой улыбкой.

Вечер обещал быть интересным, так почему бы не воспользоваться его щедрым подарком и не провести время в компании красивой ти-ар-эль за приятной беседой, а может, оживленным спором. Сар довольно быстро обиходил собственного коня, так что к тому моменту, как зарядил дождь, они уже пили горячий чай из лесных трав и ели пироги, которые он так предусмотрительно прикупил в дорогу. Легко было на душе, и думать ни о чем не хотелось. Потом все, потом. А пока просто с удовольствием слушать, как говорит Ниадира, как смеется или молчит. Просто наслаждаться жизнью. Это ведь так просто.

Альса как всегда проводила время в собственном кабинете за работой. Бумаги накапливались просто с пугающей скоростью, но взяться за дело с чистой головой у нее не получалось. Все мысли кайораны были заняты поиском решения, способного помочь младшей дочери. Альса не желала смириться с предстоящей потерей, а это означало, что женщина должна найти предательницу до того, как будет поздно.

— Матушка! — ворвалась к ней Асира. Черные волосы, отороченные белоснежными прядями челки, в художественном беспорядке облепили раскрасневшиеся щеки. Дочь бросилась к ней на шею, обняла. — Что случилось? Я ничего не поняла!

— Здравствуй, Аси. Рада тебя видеть, но ты присядь — разговор будет долгим.

Ее старшая дочь пахла конским потом и дождем, что уже несколько дней старательно поил землю на всем Анитане. Судя по лихорадочному блеску глаз, по разрумянившимся щекам — Асира только, что появилась в Эйтаре. Быстро. Она ждала ее дней через пять. Значит, дочь воспользовалась порталом, который терпеть не могла! И все ради нее. Приятно.

— Ты знаешь о традиции Тхаар'рел.

— Род платит по своим счетам, — ответила ей дочь, назвав вольный перевод традиции — К чему это?

— Таэнили, — голос кайораны дрогнул, — выбрала себе тхаар'эн.

— Когда? — глаза ее дочери стали блестеть еще ярче. Боги, неужели она готова на все ради младшей сестры?! Какая радость!

— Две девятки дней, — отозвалась глава рода Таннет, стараясь не выпустить в мир, давящее ее отчаяние.

— Кого подозреваешь? — Асира была непривычно собрана, словно гончая, готовая вот-вот взять след.

— Всех! Я не знаю, что и делать. Ищу, а никого не могу найти, — пожаловалась Альса. Тяжело вздохнула и заставила себя расправить плечи. — Хорошо, что ты вернулась.

— Разве я могла поступить иначе? — в попытке ободрить дочь взяла ее за руку.

— Спасибо, Аси, ты мне так нужна! Я вообще больше не могу так! Устала… и боюсь, — призналась она дочери.

— Все образуется, — пообещала ей Асира.

Они еще долго говорили обо всем. И Асира предложила, что поищет предателя за пределами Эйтара… Разумное совершенно предложение, но отпустить старшую дочь сейчас было очень трудно. Главе рода Таннет понадобилось все ее мужество и самообладание, когда она прощалась со старшей дочерью на следующий день. Дочь не стала терять времени, сразу же отправившись на поиски. И Альса была ей бесконечно благодарна за это.

Сариэль шел по дворцовым коридорам, нацепив на лицо маску безразличия, думая о том, что он все-таки идиот. Вольной жизни ему хотелось, самому выбирать и любить! И что теперь? Головой об стену или шеей в петлю? Теперь, когда у него была женщина, ради которой можно пойти на все… Но был по-прежнему долг перед народом. Он помнил это и тогда, когда прощался с Ниадирой, когда в последний раз целовал губы, касался темных волос. Странно, но ти-ар-эль не пыталась его остановить, напротив, он видел в глазах женщины такую же неизбывную тоску.

Переплетались меж собой солнечные лучи, проникающие в коридоры сквозь высокие расписные окна. Они танцевали с порожденными ими же тенями, рисовали новые узоры на безупречных мраморных полах. Светло и безжизненно было во дворце. Давящпя тишина лишь усиливала это ощущение.

— Вернулся? — в голосе отца не слышно злости, только усталость. Сар давно его заметил, но не хотел обращать внимания, чтобы не давать повода для разговора.

— Да, — безразлично кивнул он.

— Мы хорошо тебя воспитали, — и вновь тоска. Он наконец-то посмотрел на отца. Темные круги под светло-серыми глазами Князя стали еще ярче, Сариэль никогда не видел отца таким усталым и… старым.

— К чему все это? — он не злится, просто спрашивает. Действительно, к чему этот ненужный совершенно разговор. Тем более здесь.

— Выпьешь со мной?

— Это приказ? — тут же взъерошился Сариэль.

— Просьба, — пояснил князь, отрицательно качнув головой.

— Тогда, пожалуй, да.

— Женитьба — это не приговор, — пытался отвлечь его от мыслей отец, когда они уже изрядно набрались.

А в ответ нервный смех. Не приговор, как же! Но если думать, постоянно думать о ней, то можно сойти с ума. Безумие, чем не повод скрыться от этого мира? Только… как найти потом Ниадиру, как не потерять ее, если готов потерять себя?

— Не стоит говорить об этом, отец, — потребовал он, на просьбы сил просто не осталось. — Давай просто выпьем еще.

Вечер набрасывал свою сеть на Эйтар, сгущал сумерки, укутывал клены подступающей тьмой. Скоро отгорит закат, уйдет на ночной покой солнце, оставив мир на попечения Лун. Она подняла голову и долго смотрела на темнеющее небо, на все ярче проявляющиеся Луны. Красиво, завораживающе красиво. Как давно, она не позволяла себе просто наслаждаться красотой, потому что стоит увидеть, что-то подобное, как в голову лезут совсем не нужные мысли. Дэра мысленно выругалась и, послав все в бездну, все же зашагала к дому.

Дождь начался неожиданно. Тихо шуршали листья по ударами скрывающихся с небес капель воды, поскрипывал мокрый камень дорожек в саду под ногами кайораны. Дэра остановилась, вновь подняла лицо к небу, позволяя дождь заливать глаза, потому что так было не видно ее слез. Холодные капли скатывались по волосам и залезали за шиворот, неприятно холодили кожу. Скоро девушка промокла до нитки и изрядно продрогла, да и слезы наконец-то высохли. Кайорана прибавила шагу, чтобы поскорее оказаться дома, в тепле.

"И кто меня тянул пользоваться главным входом?! — возмущенно спрашивала себя кайорана. — Потерпела бы немного и зашла с черного, не стояла бы сейчас тут, изображая мокрый памятник самой себе!" Таэнили каким-то чутьем почувствовала ее приближение и вышла встречать, хотя Дэра итак не прошла бы мимо. Маленькая Диар ловко изловила ее за холодную руку и безапелляционно заявила:

— Идем греться! У нас с папой камин горит.

Дэра прошептала короткое заклятье, и одежда тут же высохла, но кайорану продолжало колотить от холода — все-таки осенние дожди теплыми не бывают даже в Кленовом лесу. А жаль.

— Приветствую вас, Раэдир, — поклонилась она ар-элю, сидящему в кресле у камина.

— Вечер добрый, Дэрисса, — улыбнулся мужчина ей в ответ. — Посидишь с нами, Альса как всегда вся в делах? — развел он руками, словно прося прощения за занятость супругу.

— Конечно посидит, — ответила за нее диар, — ты ведь обещал сказку, папа, и Риссе тоже интересно!

Дэра кивнула, подтверждая слова малышки, хотя куда с большим бы рвением и удовольствием она бы заглянула на кухню, а потом отправилась бы спать. Денек выдался не из легких: с утра она занималась с Таэнили правильным ведением ближнего боя, а после обеда уже сама училась, но теперь уже управлению собственной силой. Словом, устала Дэра настолько, что ничего уже кроме покоя не хотела.

— О чем тебе рассказать? — глубоким, чарующим голосом спросил Раэдир свою дочку, устроившуюся у него на коленях. Дэра, бросив короткий взгляд на эту идиллию, прикусила губу. Кайорана откровенно завидовала, но говорить что-то и портить всю гармонию не собиралась.

— Легенду появления жизни! — уверенно заявила малышка.

— Ты ее уже столько раз слышала, — мужчина улыбается девочке в белоснежную макушку, — попроси лучше Дэриссу рассказать ее, уверен, ты узнаешь много нового.

"Ну, вот! Опять не в то время не в том месте", — обреченно подумала кайорана, услышав предложение ар-эля. Эта легенда — ее больное место, как ни крути. Когда-то ее рассказывала ей мама, но рассказывала совершенно по-другому, не так, как звучит она в обычных семьях Эйтара.

— Правда, Рисса? — с надеждой посмотрела на нее маленькая диар, и от этой живости, которой не было и в помине во время их уроков, у Дэры защемило сердце, и она не смогла отказать ребенку.

— Да, солнышко, — кивнула она, удобнее устраиваясь в кресле и вытягивая ноги поближе к огню.

— Здорово! — заверещала малышка, хлопая в ладоши от радости.

— Ладно, слушай, — улыбнулась она. — Это случилось в мире, где живут лишь верховные боги, за тысячу лет до того, как Кариан проснулся, повинуясь воле Великой богини. Тогда дед всех богов Хэйорин, управляющий временем, возвращался к своему домашнему очагу из далеких странствий. В тот раз маленькая и самая любимая внучка его попросила взять ее с собой в следующее путешествие. Взгрустнулось великому Хэйорину, но ничего поделать он не мог — пришел срок и для Карианы обзавестись собственным миром.

Голос кайораны завораживал, лился словно музыка самой природы. Маленькая диар слушала свою наставницу, которая старше ее в роду, во все уши, подавшись вперед, не желая пропустить хотя бы звук из речи Дэриссы.

— И отправилась молодая богиня вместе с дедом бродить по мирам. Многое удалось ей повидать: и живые миры, принадлежащие другим богам, и мертвые заброшенные да покинутые, и еще не проснувшиеся, одинокие миры. Долго путешествовала она вместе с Хэйорином, прежде чем увидела мир, который не захотелось покидать. Кариан тогда еще спал, нежась в гулких объятиях первозданного хаоса. И тогда начала песнь свою Кариана, пробуждая к жизни материки и моря, горы и леса, степи и реки, болота и плоскогорья. Вслед за природой пробудились и дриады, дочери мира самого. Их домом стали Карие кущи.

Вторыми появились в Кариане гости званые — ар-эль, что пришли из далекого-далекого мира. Поселились они в Серебряном лесу, что тогда был един еще, как и сами ар-эль. Третьими в мир Девяти Лун вступили ниа-эль, те что носят два лица. Они живут в самом сердце Анитана с тех пор.

За двуипостасьными вошли в мир гномы да орки, занявшие западный материк Гариард и Шарс. И уже собиралась прервать свою песню Великая Мать, как сердце подсказало — рано еще. Продолжила свой Зов Кариана и явились пред ее очи люди, расселившиеся по всему Анитну. Мир был разбужен. И чтобы в его границах не было своеволия у богов, пришли те, кто властен следить за высшими существами, — драконы, тем кому извечные создатели отвели роль хранителей Судеб.

— Ой, как интересно! — воскликнула Таэнили, когда она закончила рассказ. — Никогда ни папа, ни мама не говорили о драконах так.

— Я лишь рассказала тебе легенду так, как рассказывала ее мне моя мать, — печально улыбнулась она.

— А кайораны? — потребовала продолжить рассказ малышка.

— Ты же сама знаешь, что это другая легенда, — "возмутилась" Дэра.

— Ну пожалуйста, — законючила ее маленькая диар.

— Аэни! Дэрисса устала, — выговорил Раэдир наставление для дочери, — дай ей отдохнуть.

— Ну, папа, — тут же обернулась к ар-эль девочка, старательно строя жалобное выражение на маленьком личике.

— Не сегодня, Таэнили, — попросила она, — но я тебе обязательно расскажу эту легенду в следующий раз.

— Обещаешь? — сощурила постоянно меняющие цвет глаза маленькая кайорана.

— Да, — кивнула она в ответ. — А теперь тебе пора спать, я ведь завтра тебя на рассвете подниму, — пообещала своей диар Дэра.

— Ну, Рисса, — жалобно протянула малышка.

— Дэрисса права, — поддержал ее Раэдир, — тебе пора спать, маленькая.

Ар-эль легко поднялся, держа малышку на руках, и отправился в сторону жилых комнат.

— Пусть песнь ночи будет спокойной, — пожелал ей мужчина вслед.

— И вам тихой песни, — откликнулась она.

Тайр истекал сквозь пальцы точно горсть песка с побережья — безжалостно и быстро. Ты не успеешь его поймать, как не старайся! Крупинка за крупинкой, миг за мигом. А в каждой мысли, в каждом его дыхании была Ниадира. Он думал об этой ти-ар-эль постоянно, понимая, что это глупо, но сделать с собой ничего не мог, да и не хотел, если быть честным. Подступающее сумасшествие сделало его порывисто-резким, глаза его то лихорадочно блестели, то становились мертвенно безразличными. Его начинали бояться, но Сариэлю было все равно.

К концу тайра он был выжат и опустошен, так что отец милостиво разрешил ему посетить в одну из пригородных резиденций. Видимо, чтобы не пугать делегацию ти-ар-эль раньше времени. Он не сопротивлялся, вот только сопровождающие раздражали. Хотя… мужчина понимал, зачем они нужны. Князь должен был предусмотреть все, вот и занимался этим. Второго его исчезновения не будет, но отец-то в этом уверен не до конца, вот и позаботился о контроле над нерадивым чадом.

Осени для Серебряного леса не существовало никогда. Не было ее и теперь. На территориях ар-эль сезоны вообще сменялись плавно и практически незаметно. Вот и сейчас, листья на величественных Серебряных тополях колыхались на слабом ветру, показывая солнцу то зеленую, то серую сторону. Свет играл сам с собой в догонялки, преломляясь на точно металлических прожилках листьев. Но Сару было все равно. Он не хотел видеть мир вокруг.

Первыми это его состояние перестали выдерживать слуги. Уже на пятый день пребывания в резиденции его сопровождающим пришлось столкнуться с их протестом, но Сару было все равно. Он вообще был безразличен к окружению. Зато много рисовал. Из-под чуткого и быстрого карандаша на тонких геральдических листах появлялись образы Ниадиры. Ти-ар-эль на его рисунках то грустила, то смеялась, то просто спала. Она стала для него навязчивой идеей, призраком-спутником. Странное ощущение. А ведь его когда-то предупреждали, кажется.

Еще в детстве он нечаянно столкнулся в дворцовом парке со странного вида женщиной. Он тогда очень удивился, что эта дриада делала там. Удивление и толкнуло его подойти поближе. Дриада была невысокой и какой-то неправильной. Иссиня-черные волосы были заплетены, наверное, в тысячу косичек! И все они венчались то бусиной, то перышком, то ленточкой, то колокольчиком. Поэтому, когда светлая двигалась или наклоняла голову, слышался мелодичный звон. Он никогда не видел и не слышал никого подобного. Да и двигалась женщина как-то странно: ноги у нее заплетались, но самое главное ходила дриада зигзагами! И при этом очень шустро. Он тогда и сам не заметил, как она успела схватить его за руку. Ладонь обожгли горячие сухие удивительно проворные пальцы, и дриада вгляделась в линии жизни на его руке.

— У тебя будет множество судеб, но лишь одну ты выберешь сам! И помни, если захочешь, ты всегда сможешь раствориться в своем безумии…

Странные слова. Странные и страшные. Он помнил их до сих пор. Интересно, его право выбирать судьбу… какое оно для него? Сойти с ума или нет? Или он может надеяться на большее?

— Князь требует, чтобы вы вернулись в столицу, — вырвав его из художественного транса голос одного из надсмотрщиков. Сару было лень оборачиваться и смотреть, кому именно принадлежали эти слова. Он лишь согласно кивнул и обреченно выдохнул:

— Хорошо, — удивительно, но голос его был совершенно спокойным. Не иначе как безразличие добралось и до него.

В кабинет отца его провели тайными ходами. Интересно, для чего? Впрочем, какая разница, он сейчас все узнает. В кабинете отца ничего не изменилось. Все те же шкафы с книгами вдоль стен, все те же удобные глубокие кресла, обитые странным похожим на бархат, но гораздо прочнее, материалом. Окно зашторено, Сар привык видеть его в таком состоянии с детства. Интересно, отец когда-нибудь открывает его, чтобы дать свету проникнуть внутрь? Пахнет чернилами, бумагой и чуть-чуть вином. Запах родом из его детства. Не счесть, сколько часов просиживал здесь когда-то Сариэль, читая книги или просто наблюдая за тем, как работает отец.

— Приветствую вас, отец, — склонил он голову в церемониальном поклоне.

— Здравствуй, сын, — ответил ему Князь, пристально его изучая и хмурясь, то что Лиорэн видел, ему явно не нравилось.

— Вы что-то хотели от меня, Лиорэн? — так же бесстрастно продолжил беседу Сариэль. Он не собирался обвинять отца, да и кричать тоже не собирался. Зачем? Ведь до такого желанного безумия осталось всего ничего.

— Если ты хочешь, то я распоряжусь, чтобы тебя провели тайным ходом к опочивальне Тьянэль. Взглянешь на свою нареченную, — предложил ему Князь.

— Благодарю, отец. — вновь поклонился он, словно принимая предложенный дар, — но не думаю, что это правильно и честно по отношению к ти-ар-эль.

— Удивительный ответ, — заявил на это Лиорэн. — Точнее формулировка, я так и думал, что ты не захочешь воспользоваться шансом…

— Отец, вы еще долго собираетесь пытать меня? — проявил он немного раздражения.

— Сын мой, Сариэль, — в голосе Князя послышалась тоска, — я не хотел, чтобы все так обернулось.

— Сейчас уже не важно, чего вы хотели, отец, — отрезал он и спросил напрямую, — зачем вы хотели меня видеть?

— Завтра вечером состоится бал, на котором тебе будет представлена невеста, Тьянэль Лиор Кайр.

— Я понял вас, отец, — поклонился он, — я буду на балу.

— Спасибо, — уже в спину ему донеслась благодарность Князя.