"Монохром" - читать интересную книгу автора (Палий Сергей Викторович)

Глава вторая Вечерние новости

Плафон в виде китайского фонарика покачивался под потолком на крюке, глядя на который возникали тревожные ассоциации с лавкой мясника. Каморка владельца бара «№92» вмещала в себя стол, несколько стульев для посетителей и глубокое хозяйское кресло. На стенах красовались плакаты с изображением полуголых девах в стиле ретро, пахло табачным дымом и кислятиной. Тихонько гудел ноут.

Я выложил перед Фолленом упаковки с ПДА и уперся кулаками в столешницу. Он с показным равнодушием окинул взглядом товар. Пыхнул вонючей папиросой, откинулся в кресле и принялся ковырять пилкой под ногтем.

Всё-таки на редкость мерзкий тип. Надо было еще полгода назад его на корм кабанам пустить за то, что сдал нас боевикам «Чистого неба». Они этого барыгу тогда купили, как шлюшку, а у него даже намека на совесть не обнаружилось. Лебезил потом перед нами, рассыпался в извинениях, хабаром уникальным обещал осыпать с ног до головы. Брехло этакое.

— Чего навис, как ивушка над лужайкой? — поинтересовался Фоллен.

— Ты бы заплатил за посредничество, — сказал я.

— Охамел? — Он приподнял брови и выпустил толстую струю дыма. — Ты в карты продул и вернул должок. В расчете.

— Смотри, в следующий раз могу и не замолвить словечко за твою задницу, — напомнил я. — Суд чести — вещь шаткая. Легко может превратиться в самосуд.

— Ладно, не секутись, — сдался Фоллен, откладывая пилку. — Сколько хочешь?

— Денег не надо, — улыбнулся я. Постучал пальцем по упаковке с ПДА. — Поделись штучкой из этой партии. Говорят, стоящие гаджеты?

— Попка не треснет?

— В самый раз.

— Накидывай пять штук и забирай.

— Три.

— Четыре.

— Жлоб.

— Халявщик.

Мы с минуту играли в гляделки. Наконец Фоллен тяжко вздохнул, изобразив на сухом лице вселенскую скорбь малых народов, и махнул рукой:

— Забирай и проваливай.

Я оставил на столе четыре мятые купюры, сунул ПДА в карман, не распаковывая, и покинул вонючую каморку. И как только Фоллен может сутками тут безвылазно торчать? Мутант, чес-слово.

Прежде чем пойти в снятую накануне комнату и упасть под душ, я решил заглянуть в зал, пропустить стаканчик для нервного успокоения. По мрачному коридору вышел на лестницу, стал подниматься по обшарпанным ступенькам и на середине пролета уперся в местного вышибалу Ерофея, облаченного в гимнастерку и шаровары. От него безбожно разило спиртным.

— Ага, — прищурился Ерофей, — наблюдаю знакомую лысину. Чего шастаешь, Минор?

— Иди спать, бюрер поганый, — беззлобно посоветовал я, отодвигая громилу и протискиваясь наверх.

— Пестуешь их, лелеешь, — проворчал Ерофей вслед. — Короеды…

Когда я уже подошел к бару, дверь с треском распахнулась, и навстречу мне вывалился Дрой, матерясь на чем свет стоит и потирая челюсть. Он встряхнул головой, засучил рукава куртки и быстро прошагал обратно в зал. Сквозь ритмичные уханья музыки оттуда донеслись крики и грохот разлетающейся мебели.

Ну, вот я и дома. Эх, хорошо!

Видавшая виды колонка «Томь» плевалась басами популярного лет пять назад говнорока, табачный дым утекал в вентиляцию плотными потоками, спиртное и чай плескались в многочисленных стаканах, а бармен Чижик мрачно ходил за бушующим Дроем, едва успевая подбирать падающие предметы.

Сивый сталкер разошелся не на шутку. Он шел за грамотно отступающим Гостом и приговаривал:

— Я тебе щас покажу удар профессионала. Минут на сорок выключу.

Завсегдатаи «№92» раздвигались вместе со стульями, дабы не попасть под горячую руку.

— Сам попросил в чувства привести, родной, — усмехнулся Гост, зайдя за железные бочки, в которых Фоллен хранил воду.

— Ты мне чуть зуб не выставил, пижон! — взревел Дрой и снес верхнюю бочку, благо та оказалась пустой. — На кой хрен в челюсть бить? Можно было уши растереть или еще чего-нибудь из народных средств.

— Я боялся, если к твоему мозгу резко прильет кровь, он может не выдержать, и случится перегруз.

Зря, конечно, Гост провоцирует. Наш веснушчатый друг в состоянии аффекта весьма опасен.

В подтверждение моей мысли Дрой снес еще одну бочку, чуть не зашибив Чижика, и уверенно пошел в наступление. Выглядело это жутковато: закаленный в рейдах центнер мяса с выставленными вперед кулаками, которые на своем веку сделали косметический ремонт не одному десятку физиономий, мог и смелых духом привести в замешательство.

Гост галантно пропустил набравшую скорость тушу мимо себя и выставил ногу, помогая приятелю потерять равновесие и протаранить головой ящики с запасами продовольствия. Если бы в них оказались не натовские пайки с сухим картофельным пюре, а, скажем, украинские консервы, травма черепа Дрою была бы обеспечена. А так ничего — только хлопьями осыпало.

Он развернулся и глянул на обидчика, словно рассвирепевший бык на удачливого тореадора. Другой бы на месте Госта от такого нежного взгляда в штанишки навалил. Но наш черновласый пижон и не таких хрюслом в землю укладывал, к тому же Дрой вот-вот должен был успокоиться. Обычно его пьяные припадки продолжались минуту-две, после чего сталкер либо накатывал пол-литра и падал замертво, либо полностью очухивался и принимался активно трезветь, заливая в себя немыслимое количество крепкого чая с сахаром.

Посетители бара с азартом следили за ходом схватки, кое-кто даже делал ставки. Из зала раздавались бодрящие возгласы, аплодисменты, тактические советы. Чижик катил опрокинутую бочку к стене.

Эх, хорошо!

После пары неудачных попыток Дрою все же удалось ухватить Госта за рукав и дернуть в сторону, да с такой силой, что тот улетел аккурат за барную стойку, чуть не свалив стеллаж с бутылками. Чижика от сего зрелища едва кондратий не хватил.

Когда Дрой уже готов был броситься на поверженного Госта плашмя, как матерый рестлер, его резким движением остановил долговязый сталкер по прозвищу Зеленый.

— Хватит интерьер разрушать, — попросил он. — Пойдем лучше перекусим. Минор вернулся.

Дрой остановился и еще некоторое время сопел, глядя на Госта сверху вниз. От его рожи постепенно отливала кровь, и кожа приобретала человеческий оттенок. Проступали веснушки.

— В следующий раз для вытрезвления моего бесценного организма не пользуйся такими суровыми методами, как прямой в челюсть, — велел Дрой, окончательно приходя в себя, и размял пальцами подбородок.

— Не вопрос, родной, — улыбнулся в ответ Гост, поднимаясь с пола и тщательно отряхивая штаны. — Я ж о твою гранитную башку чуть руку не сломал.

Посетители разочарованно вздохнули, забрали ставки из общака тотализатора, вернулись к поглощению напитков и провизии. Бармен составил бочки в исходное положение, молча выписал Дрою краш-квиток и возвратился за стойку.

Я заказал полстаканчика сорокаградусной, горячий суп с клецками и литровую коробку томатного сока. Сел за угловой стол, где мы обычно собирались, чтобы перекинуться свежими анекдотами, поделиться новостями и байками, сыграть в треньку.

Зеленый, Дрой и Гост устроились на соседних стульях и тоже сделали немудреный заказ.

— Как обстановка на большой земле? — поинтересовался Дрой, грея руки о подстаканник.

— Уныло, — ответил я.

— Я так и думал, — сказал Зеленый и грустно вздохнул. Этот сталкер все воспринимал заведомо пессимистично. — Скоро и здесь не останется ничего стоящего.

— Не заливай, родной. В Зоне на сто лет вперед сюрпризов припасено, — заверил Гост, приглаживая волосы. — На наш век точно хватит.

Мы чокнулись, выпили. Дрой пригубил горячего чая, остальные не побрезговали крепенькой.

— Кстати, — вспомнил я, — видел любопытного пацана. Вылитый ты, Дрой, только мелкий.

— И? — насторожился бродяга.

— Веснушки, склонен к полноте, нагловат. Кличут Василием. Неравнодушен к голубям.

Гост с любопытством посмотрел на Дроя. Зеленый гыгыкнул.

— Ты лет десять назад ни с кем из окрестных девок не грешил? — добил я, прихлебывая супец.

— Пошел к демонам, зомбак потрошеный, — буркнул Дрой, потирая могучей ладонью шею. — И, к слову: я абсолютно равнодушен к голубям.

Я не выдержал и улыбнулся. Примирительно похлопал его по плечу. Успокоил:

— Не паникуй, этот пацан до смерти боится гопников.

— Точно не мои гены, — просветлел Дрой. — Скотина ты, Минор. Почем зря праведных людей на измену сажаешь. Тело, блин, фонящее.

— Раз сомневаешься, значит, есть повод, — не стерпел Гост.

— Я тебя сейчас добью, — пригрозил Дрой. — До самого Агропрома тонким слоем размажу.

Гост хотел что-то ответить, но к столу подошла подтянутая, коротко стриженная девушка в легком комбинезоне, молния на котором была вульгарно расстегнута до середины груди. Треỳгольник загорелой кожи с виднеющимся кусочком татуированного символа невольно притягивал взгляд.

— Чао, Лата, — поприветствовал девушку Зеленый. — Присаживайся, будешь графитовым стержнем в нашем ядерном реакторе. Эти компоненты, — он кивнул в сторону Дроя с Гостом, — почти набрали критическую массу.

— Привет. Пьете, упыри?

Я нахмурился. Прямо скажем, в мои планы не входило делить приятную кампанию с менторски настроенной подругой.

— Радионуклиды выводим.

— Знаю я твои нуклиды, тело. Зенки заливаешь.

Все ясно: девочка не в духе. Видать, из рейда пустая вернулась. Что ж, поделом окурку лужа, надо взрослых дядек слушать: не фиг соваться в южные части Темной Долины, где все приличные артефакты вычистили еще неделю назад, сразу после выброса.

Лата уселась между мной и Зеленым, вытянула ноги в проход, не заботясь об удобстве тех, кому придется через них перешагивать, и закурила тонкую сигаретку с ментолом.

— Удачно в город съездил? — пустив в потолок пару дымных колечек, справилась она.

— Твоими молитвами, — сказал я. Оторвал уголок и глотнул томатного сока прямо из коробки.

— Мог бы цветок привезти ради приличия.

— Был цветок. Гопники затоптали.

Лата воззрилась на меня, постучала ноготком по сигаретке, стряхивая пепел.

— Ничего глупее не придумал? Или ты конкурс тупых шуток решил выиграть?

Сталкеры обидно захихикали. Дрой с шумом отхлебнул чая и прокомментировал:

— Кажется, у Минора наметились проблемы с халявным сексом. Пока розочек не достанет — ни-ни.

— Завали варежку, — холодно посоветовала ему Лата.

Вот и будь после такого честным с людьми. С другой стороны, чего я ожидал от местной публики? Понимания и сочувствия? Ну, в таком случае это однозначно не по адресу. Зона быстро вышибает из гостей и завсегдатаев сентиментальность с доверчивостью, оставляя выжимку из цинизма, настороженности, жестокости. Отличный коктейль получается на выходе, убойный.

Лата затушила сигаретку, подтянула ноги и сложила руки на столе, как примерная ученица. Эта поза настолько не соответствовала ее расхлябанному внешнему виду, что я прервал трапезу и с интересом уточнил:

— Ты хамски начала беседу, чтобы компенсировать какой-то собственный косяк, не правда ли, козочка?

— Возможно. Козлик.

— Выкладывай уже, чего натворила, не томи.

Лата поджала губы, посопела и сказала:

— Я замуж выхожу.

Гост, Дрой и Зеленый изумленно вскинули брови. А я внимательно поглядел на нее исподлобья и вернулся к остывающему супу. Проглотил клецку, поперхнулся, с трудом сглотнул и почувствовал, как тесто неудобным комком скатилось по пищеводу и грохнулось в желудок.

Пришлось обильно запить соком.

— Внушает, — ожил Гост.

— А где в Зоне загс? — спросил Дрой.

— Печально все это, — резюмировал Зеленый. — Хотя я, конечно, не знаю подробностей.

Лата продолжала выжидающе смотреть на меня. Еще немного — и прожжет дырку в темечке. Она что, хочет мысли угадать? Бесполезно: нет их там.

Разве что — мыслишки.

Полгода назад, когда обстоятельства, любопытство и жажда наживы свели нас с этой девушкой на просторах Зоны и забросили аж к самому Саркофагу, мне показалось, что жизнь решила вернуть должок. Я подумал было, будто судьба воздает мне за чудовищные промахи в прошлом, хочет искупить вину перед маленьким человечком. Ха-ха, смешно.

Спустя какое-то время после того, как удалось выпутаться из истории с «бумерангами», мы с Латой решили иногда проводить вместе время и получать от этого удовольствие. Беспорядочные отношения, конечно, нельзя было назвать крепкими и уж тем более чистыми, но некая связующая волна держала нас неподалеку друг от друга, то слегка раскидывая в стороны, то вновь сталкивая мощным хлопком. И такие столкновения оборачивались безумными ночами, после которых мы долго не могли прийти в себя. Я никогда не рассказывал Лате о том, что случилось в последний момент, возле Кристалла, когда я решил ее судьбу и спас от неминуемой гибели. А она никогда не спрашивала. Эта тема, по так и не озвученному обоюдному согласию, считалась запретной.

Важно другое. Тот момент стал для меня поворотной точкой в пути. Именно тогда, в недрах Саркофага, что-то щелкнуло в механизме бытия, и услышал это лишь я один. Знаете, бывают такие вешки, после которых люди начинают немного иначе смотреть на окружающие вещи и события. Чуть мудрее, что ли.

И на какой-то миг показалось…

— Может, как-нибудь отреагируешь? — поинтересовалась наконец Лата, так и не дождавшись от меня реплики.

Другой на моем месте, может, и стал бы расспрашивать, кто да что, но только не вольный сталкер Минор. Много чести. Зато самое время проявить каплю благородства.

— Совет да любовь, — почти искренне пожелал я. Отодвинул к краю пустую тарелку и обратился к сталкерам: — В треньку соорудим партеечку?

— Да погоди, — отмахнулся Дрой. С любопытством уточнил у девушки: — Ты чего, серьезно собралась в Зоне расписываться? Негде же…

Она покачала головой.

— Нет, не в Зоне. Завтра я ухожу за Периметр, возвращаюсь в Киев.

Дрой неопределенно угукнул, а Зеленый многозначительно выпятил нижнюю губу.

— Поверь, там такая же бесконечная человеческая глупость, как и здесь, — сказал я, так и не посмотрев ей в глаза. — И сегодня днем я снова в этом убедился.

— Возможно. Но, может, хоть там мне будут иногда дарить цветы.

Я пожал плечами и накатил полстакана. Пошло плохо: глотку обожгло, желудок неприятно сжался. Я закашлялся.

Перед глазами вдруг возник образ бойца с угловатым профилем — черным, как сама тьма. И холодный ветер незримым щупальцем опять коснулся меня, заставив сердце пропустить удар. Незнакомое существо словно бы застряло на границе двух миров: оно никак не могло определить, в какую сторону шагнуть.

Я поморгал, отгоняя наваждение.

Кажется, всерьез переутомился. Может, пора завязывать на сегодня со спиртным и отправляться на боковую?

Лата продолжала буравить взглядом мой лоб.

Надо же, замуж она намылилась. Поглядите только. Дива, блин, всея Украинской Руси.

Постой-ка, постой-ка, Минор. Не суетись. Неужто этот факт и впрямь тебя задевает?

Я внимательно прислушался к ощущениям.

Нет, нисколько.

До лампады мне, пусть хоть одалиской в гарем запишется…

Музыка, привычным фоном ухающая из колонки, внезапно стихла. За спиной послышался топот, шум, Юра Погуляй из клана Лося вскочил со своего места и крепко выругался.

Я обернулся. Зеленый с Гостом тоже привстали. Лишь Дрой продолжил невозмутимо прихлебывать чай и вполголоса рассуждать о перспективе регистрации браков в Зоне, хотя Лата его не слушала.

Возле входа столпились сталкеры, загораживая обзор.

Чижик с сосредоточенным видом порылся в ящике и протянул над стойкой научную аптечку. Из-за сдвинутых плеч вылетела окровавленная тряпка, кто-то сдержанно застонал. Нам пришлось встать и подойти ближе, чтобы выяснить причину шебуршения.

— Ну-ка, двиньте мослами, — цыкнул я на желторотиков, сгрудившихся в проходе. Молодые сталкеры расступились.

Ни фига ж себе! Да тут кровищи, как на бойне. Кому-то сегодня шибко не повезло.

Птичка-интуиция тревожно тюкнула в затылок, принеся на своем крошечном клювике чувство беспокойства.

На полу в неудобной позе лежал Вовка Бритый — стреляный малый, который, несмотря на юные лета, успел заслужить уважение ветеранов и пользовался заслуженным авторитетом среди вольных бродяг. Бронежилет парню уже помогли снять, и среди клочков разорванной химзы были видны раны, которые Юра Погуляй ловко протирал перекисью и тампонировал. Кровь под его пальцами пузырилась.

Сам Вовка морщился от боли и прижимал к разбитой в фарш скуле пакет со льдом. Один глаз полностью заплыл, парочки верхних зубов не хватало, переносица горбилась от разбухшей гематомы.

Кто-то умудрился знатно ухайдакать мастера спорта по кёкушин карате. Огнестрельных ран я навскидку не заметил, что показалось еще более странным. Вовка считался одним из самых сильных сталкеров в рукопашной схватке.

— Ты с псевдогигантом, что ли, нос к носу сошелся, родной? — словно прочтя мои мысли, спросил Гост.

— Если б, — потерянно озираясь, ответил Вовка. — Чудо-юдо какое-то набросилось возле развилки, ствол сразу из рук вышибло и давай мутузить — насилу отмахался. На шоссе метрах в ста отсюда валяется. Пойдите притащите — у меня сил не хватило.

— Мутант? — деловито спросил подошедший Фоллен.

— Не похоже. А если и мутант, то я таких раньше не видал.

Хозяин «№92» пыхнул папиросой и сделал знак двум вышибалам. Они двинулись к выходу, надевая на ходу броники.

— Осторожней, — крикнул Вовка вдогонку. — Если этот черномордый очухался, кости может переломать.

Видали мы сегодня таких черномордых, знаем.

Я нагнулся к пострадавшему и негромко уточнил:

— Это же был не чернокожий, верно?

Вовка повернул ко мне здоровый глаз, сфокусировался и медленно кивнул.

— Да, Минор, точно гуторишь. Я, конечно, не могу на сто процентов ручаться — там темновато было, — но на негра он не походил. Рожа скорее напоминала черную маску. Корявую такую, угловатую, что ли… А ты откуда про него знаешь?

— На внешнем КПП сегодня видел, — сказал я, не уточняя, что солдат там был не один.

— Серьезный боец. Едва голыми руками меня не вырубил. Глянь, как пузо подрал. — Вовка мотнул головой на бинты, которыми Погуляй уже стал обматывать его торс. — Будто не пальцами, а когтями орудовал. Может, и впрямь тварь какая, а я в полутьме за человека принял?

— Может, — не стал спорить я, вставая. — Поправляйся, брат.

— Спасибо.

Я взял под локотки Зеленого с Гостом, отвел их к нашему столику и усадил рядом с умолкшим наконец Дроем. Фоллен проводил нас подозрительным взглядом, юркнул за стойку и принялся о чем-то шептаться с Чижиком.

— Час назад на южном блокпосту был прорыв, — без предисловий начал я. — Я как раз через Периметр лез и невольно увидал весь балет.

— И? — прищурился Гост.

— Отряд этих черномордых в течение пары минут продавил военизированный караульный расчет.

— Значит, нападающих было несколько? — уточнил Зеленый.

— Да. У них и снайпер был, и действовали они скоординированно. Это профессионалы.

— Бывает, — пожал плечами Дрой, не особо вникая в суть дела. — Мало ли группировок, которые с военными на ножах.

— Так-то оно так, — хмуро сказал я, искоса наблюдая за Фолленом. — Но это не «Долг», не «Свобода», не «Монолит» и не «чистонебовцы». Это не бандиты и не ренегаты.

— Намекаешь, что в Зоне появилась новая организованная сила?

— Плоть его знает.

Лата внезапно протянула мне ПДА.

— Всплыло в сталкерской сети. Глянь, тебе должно быть интересно.

— Резюме жениха? — съязвил я.

— Читай. Только что инфу с гарнизонного сервака слили.

Принимая из ее теплой ладони компьютер, я поймал себя на мысли: интересно, буду ли скучать по этому сомнительному теплу? Чиркнул по лицу девушки взглядом, отметил знакомую складочку между бровей — злится на саму себя, еще бы, — и решил не забивать голову розовыми соплями. Пусть катится за призрачным счастьем куда угодно. Дура.

А вот штабная новость и впрямь заслуживала внимания. Точнее, никакая это была не новость вовсе, так, несколько рваных строк онлайн-переписки военстала с оперативным дежурным из округа.

«Внимание! Вооруженный отряд совершил нападение на блокпост и покинул объект. Оранжевый код».

«Не было печали… Сколько?».

«Пятеро! Направляются на юг. На предупреждение не отреагировали, открыли огонь по караульным».

«Запросы командирам группировок делали?».

«Да. Отрицательно».

«Блокируйте со своей стороны наземными средствами. «Вертушку» не поднимать, и так весь керосин на прошлой неделе пожгли… Мы отправим на перехват спецназ».

«Пусть имеют в виду: это скорее всего не люди».

«Не понял. Вы там что, умудрились зомбарей шальных проворонить? Или снорков?».

«Слышь, пиджак с ушами, я только что своими глазами видел…».

На этом лог-файл обрывался. Наверное, атаку на сервер попалили и пресекли, а шибко умелым хакерам крепко надавали по виртуальным щупальцам.

Я вернул ПДА Лате. В баре уже стали завязываться негромкие разговоры о происшествии — видно, инфа быстро растеклась по сетке. Сталкеры вполголоса обсуждали безбашенных тварей, решивших ломануться через КПП в сторону Рудни. Юра Погуляй незамедлительно выдвинул версию:

— Их что-то испугало. Иначе на кой хрен раньше гона из Зоны бежать?

— Если мутанты, то через час разложатся без аномальной подпитки и в кисель превратятся, — махнул рукой его соратник из клана Лося.

— Вот-вот.

— А вдруг всё-таки люди? — предположил рослый отмычка по прозвищу Тарантас. — Вон и Вовка Бритый говорит, что на мутанта обидчик не похож был.

— Впятером караул блокпоста смести? — Погуляй покачал головой. — Что-то не верится. Разве что в экзоскелетах.

— Странно. Если это твари, почему их пулеметчик не положил? Из крупнокалиберного «станка» можно и стадо кровососов в фарш искромсать.

— Вот-вот. — Юрка почесал в затылке. — Впрочем, чего гадать — сейчас приволокут «языка», и все узнаем. А то гуторим без толку…

Из-за стойки вышел Фоллен и сурово его оборвал:

— Не про твою честь «язык» заказан.

— Важной информацией принято делиться, — нахмурился Погуляй.

— У мамы своей нюансы выведаешь, — грубо сказал хозяин «№92». — Все, любознательные мои, бар закрыт до полудня. У кого места оплачены, можете идти спать, а кто без ночлега — валите в предбанник или на улицу.

Сталкеры загомонили, выражая недовольство, но стали потихоньку расползаться по норам — всё-таки время действительно уже было позднее.

Кто победней, потянулся к выходу, кто посостоятельнее — в учебные классы бывшей школы, давно переоборудованные предприимчивым Фолленом в общежития, а зажиточные бродяги вроде меня — в отдельные апартаменты с лично продавленной койкой и относительно чистым санузлом.

Поразмыслив, стоит ли взять с собой остатки бухла и продолжить банкет, я решил — а почему бы, собственно, и нет? В конце концов, давненько я не нажирался в дрова. Надо иногда уметь отпускать тормоза и дарить самому себе иллюзию счастья, потому что от других такой роскоши не дождешься. Можно было сколько угодно игнорировать заявление Латы насчет замужества, но позитива в душу оно никоим образом не добавляло — чего уж лукавить: я привязался к этой ершистой девчонке. К тому же из головы не шел образ чернолицых бойцов. А Фоллен не собирался удовлетворять наше любопытство касательно новых обитателей Зоны, которые без напряга вынесли опытных вояк на КПП. Когда вышибалы втащили связанное и упакованное в мешковину тело напавшего на Вовку Бритого, хозяин бара немедленно велел тащить добычу в подвал.

Ну как не напиться после такого безобразного дня?

— В одну харю гульнуть собираешься, родной? — спросил Гост, видя, как я сунул бутылку в карман.

— Именно.

— А как же «соорудить партеечку в треньку»?

— Отвали, пижон.

Я вышел из зала, не озаботившись заплатить Чижику за ужин. Ничего, перебьется до завтра, не обеднеет. У меня суточный лимит добра, честности и альтруизма исчерпан.

В раздевалке я направился к своему сейфу с блеклой надписью на дверце «Хабар Минора. Не влезай, убью». Пощелкал шифр-кольцом, набирая код, и открыл бронированный шкафчик. Среди контейнеров, автоматных магазинов и нескольких распечатанных коробок с патронами валялся мятый номер журнала «Мир фантастики» за 2009 год, на обложке которого красовалась полуголая фэнтезийная девица. Нужно же чем-то заниматься, налакавшись. Давно собирался пролистать статейку в рубрике «Арсенал» и похихикать над рассуждениями автора о премудростях космической войны. А вы, братцы, что подумали?

Захлопнув дверцу, я вздрогнул и чуть не выронил журнал. Проворчал:

— Демоны Зоны, так и дураком сделать недолго.

Передо мной стоял Лёвка — бывший отмычка Дроя. С ним приключилась туманная история во время наших мытарств с «бумерангами» — артефактами, которые могли создавать петли времени. Лёвка исчез, когда Дрой набрел на первую часть уникальной цацки. Парня, видимо, затянуло в петлю: его в течение нескольких дней видели в разных неожиданных местах, где, по логике, он находиться никоим образом не мог. Один раз я даже собственными глазами наблюдал странное появление Лёвки в заброшенной лифтовой шахте, когда мы шли через катакомбы под Янтарем. Бедолага висел на тросе, не замечая никого вокруг, а потом, так и не произнеся ни слова, сорвался вниз. Жуткое было зрелище. Дрой долго еще сам не свой ходил, но загадочные явления после этого больше не повторялись. Лёвка объявился на Кордоне спустя неделю. Тощий, растерянный, бубнящий себе под нос какую-то чепуху. Он был растрепанный, грязный и мокрый, как болотная тварь после охоты. Парень не сумел толком ничего объяснить, а когда мы спросили, где же его носило столько времени, долго пытался вспомнить, не смог и окончательно ушел в себя. Он и раньше, по утверждению Дроя, не отличался компанейским характером, а после того неясного случая и вовсе перестал контактировать с людьми. Но меж тем довольно быстро вырос из статуса отмычки и стал полноценным сталкером-следопытом, которого не гнушались брать с собой в рейд не только молодые да дерзкие выскочки, но и умудренные опытом ветераны. Нюх на аномалии у пацана оказался отменным. А то, что ни словечка не вытянешь на привале, — так это и не главное в Зоне, где рифмоплетов да скоморохов и без того достаточно.

Как настоящий следопыт, Лёвка умел ходить бесшумно. Вот и теперь я не заметил, когда он появился в раздевалке и встал рядом со шкафчиком.

— Извини, Минор, — сказал Лёвка низким голосом, который совершенно не соответствовал его визуальному образу: щуплые плечи, тонкая кость, невысокий рост. — Есть разговор.

— Надо же какие мы сегодня общительные, — искренне удивился я, стараясь поймать его рассеянный взгляд. — Ну пойдем, что ли, ко мне, пропустим стаканчик.

— Нет, — не двинувшись с места, отказался парень. — Здесь.

— Валяй, — пожал я плечами. Свернул журнал в трубочку и разместил в кармане по соседству с бутылкой. — Только коротко, я устал.

— Меня Фоллен не пустил к телу, которое приволокли его прихвостни.

— А я-то тут при чем?

— Я случайно услышал, что ты сегодня видел одного такого вблизи.

— Уши не мешают? — насторожился я. — Западло чужие базары подслушивать.

— Говорю же: случайно, — без смущения повторил Лёвка. — Опиши, как он выглядел.

— Я толком не разглядел. Запомнилась только необычная кожа. И лицо черное… словно…

— Словно из угля.

— Верно. Встречался раньше с такими существами?

Лёвка лишь неопределенно пожевал губами. Ответа от него я в принципе и не ждал — странно, что наш молчун вообще снизошел до разговора. Только вот возникло у меня подозрение, что этот тихоня знает гораздо больше, чем хочет показать. Уж больно точно подметил сходство во внешности виденного мной бойца: лицо — словно из угля.

— Быстро перемещался? — спросил Лёвка.

— Даже слишком, — кивнул я, окончательно уверившись, что парень знаком с черномордыми. — Бронированному солдату, чтобы так с места сорваться, нужно обладать чудовищной силой. Ты мне объясни…

— Спасибо за время, Минор. Доброй ночи.

— Погоди-ка…

Лёвка развернулся и бесшумно вышел из раздевалки.

Вот и поговорили.

Запершись в своем номере, я выложил бутылку и журнал, скинул грязные шмотки, уставился на свое отражение в зеркале. Шея перепачкана в саже, шрам на плече опять покраснел от лишних рентген, схваченных недавно на Свалке, на скуле свежая ссадина, и вдобавок полрожи покрыто темным налетом щетины. Не пойдет. Негоже в таком виде бухать честному сталкеру.

Я пустил тонкую струйку воды, намылил щеки и минут пять сосредоточенно скоблил кожу опасной бритвой. Хорошо, что череп мой не нуждается в таком тщательном уходе: на нем волосы давно не растут. Протер тряпочкой — и блестит.

Побрившись, я накатил полстакана, запил давно остывшим чаем и забрался под душ. Едва теплая, мутная от ржавчины вода потекла на макушку, водка горячей волной поползла по внутренностям, и стало мне хорошо.

Кому-то для кайфа подавай пенную ванну и ледяное шампанское, для другого счастье в чарочке самогонки и прохладе чистой реки, третий не мыслит себя без еженедельного посещения общественной бани с канистрой второсортного пива, а мне, чтобы гармонировать с окружающим миром, достаточно просто вымыться. Наше сталкерское величество не из привередливых.

Я пофыркал под металлической лейкой, туго закрутил барашку и насухо обтерся вафельным полотенцем.

Журнал смиренно ждал на застеленной кровати. С глянцевой обложки продолжала лукаво глядеть фэнтезийная барышня, но я употребил еще сорокаградусной и открыл статью про космические войны.

Люди и нелюди, спруты и насекомые, разумные роботы и живые звездолеты. Автор, по всей видимости, хотел донести до читателя мысль: опасна и трудна повседневная жизнь космических путешественников, описанная в фантастических книгах. Текст я быстренько пробежал наискосок, а вот картинки рассматривал долго и вдумчиво. На них кривлялись насекомоподобные «чужие», зеленые гуманоиды с непропорционально большими головами, блестящие киборги с проникновенным взглядом алых очей. То ли всех их специально изобразили смешно, то ли художник слабо представлял, как должны выглядеть по-настоящему страшные твари. Эх, вот запустить бы редакцию на денек в подземелья Агропрома, ну или в болотные пустоши, на худой конец. Увидели бы кровососа в боевой стойке или стаю снорков перед гоном — сюрприз был бы. А в целом ничего, интересная заметка.

Я поморгал, чувствуя, как наступает опьянение и тяжелые мысли об ушедшем дне растекаются прозрачным студнем по стенкам черепушки.

Налил целый стакан, шумно выдохнул, выпил крупными глотками. Чай кончился, и я запил из банки обычной кипяченой водой.

Отдышавшись, принялся листать журнал в обратную сторону. Оптимус Прайм, Зератул, Рэдрик Шухарт… Имена вызывали в памяти смутные ассоциации, но точно я не взялся бы описать этих фантастических героев прошлых лет. Может, стоит почаще брать в руки что-нибудь, кроме «калаша» и ПДА, дабы совсем не отупеть?

Я отложил мятый номер и вдруг понял, как странно звучит здесь и сейчас название этого журнала: «Мир фантастики». Оглянись, сталкер, внимательно оглянись. То, о чем авторы тогда писали, окружает тебя плотным кольцом. Оно реально. И вовсе не так карикатурно, как виделось выдумщикам книг и сценаристам игр. У них злобные гады обладали бесполезными свойствами и умениями, а герой обязательно выглядел красиво и мужественно. В жизни все иначе. Враг лукав и подл, а сам ты никакой не герой. Ты циничный и грубый мужлан, который неплохо стреляет, но панически боится мира за Периметром. И нечего пенять, что девки выбирают других…

Осторожный стук в дверь показался громким, настойчивым. В башке словно бы врубили усилитель, а нервы стали перекачивать импульсы втрое интенсивней. Неужели товарищ Минор изволил так стремительно нализаться? Жуть какая.

Я сел на койке и с силой растер ладонями лицо.

Стук повторился.

Пришлось подняться и пойти открывать — не слушать же всю ночь эту барабанную дробь.

— Что за сволочь… — Я осекся.

На пороге стояла Лата. Комбинезон на ней все так же был расстегнут до середины груди, обнажая часть татуировки. Рукава засучены. Глаз не видно в коридорном полумраке, но мне это ни к чему: я прекрасно знаю, какой у нее в этот миг взгляд — хищный, матовый, не пронзающий тонкой иглой, а давящий тяжелым прессом. Скрывающий в глубине зрачков язычки страха.

Мне не хотелось, чтобы она что-то говорила.

Лата шагнула вперед, заставив меня отступить. Дверь медленно закрылась за ней, ни разу не скрипнув, будто понимая, что лишний звук никому здесь не нужен. Лампочка замерцала, словно ей неведомым образом передалось напряжение, повисшее в комнате, но через секунду вновь стала светить ровно.

Мы стояли друг перед другом, не смея протянуть руки.

Кожа на лице горела, хмель из головы практически улетучился, оставив мерное эхо сердца в висках. Удары разлетались из груди по артериям и врезались в каждую клетку тела, накачивая ткани одним из самых противоречивых гормонов. Адреналином. Именно им, а не всякой любовной шнягой вроде тестостерона.

Смесь страха и ярости помогла полгода назад выжить под пылающим небом центральных территорий. Адреналиновый кураж тогда сплавил нас с Латой в единое целое, позволил распахнуть спящую память и дать волю тем психологическим резервам, которые скрыты в глубинах подсознания.

Момента, когда наши губы встретились, я не помню. Лишь смазанное движение вперед, и веки закрывают глаза, отсекая ненужную картинку. Мгновение назад между мной и Латой простиралась полуметровая бездна, и вот мы уже так тесно прижались друг к другу, что перехватило дыхание.

Главное, чтобы она не начала говорить. Мне очень не хотелось слов.

Комбинезон слетел с молодого женского тела, как оберточная бумага. Я слегка отстранил Лату от себя и погладил пальцами татуировку, которая темной каракатицей распласталась чуть выше грудей. Изображение древнего буддистского символа Ом осталось равнодушно к моим прикосновениям, а вот девушка нет. Она выгнулась, словно кошка, запрокинув голову назад и подставив шею. Впиваясь в загорелую кожу, я вздрогнул от нахлынувшего вожделения и чуть не прокусил пульсирующую жилку. Наверное, нечто похожее чувствует вампир, иссушая жертву.

Ловкой подсечкой Лата уложила меня на койку…

Мы кувыркались добрых полчаса, то замирая от изнеможения, то вновь набрасываясь друг на друга, как разъяренные звери. Покрывало съехало на пол, обложка журнала порвалась, пустой стакан грохнулся со столика и разлетелся бы вдребезги, но приземлился на ботинок и откатился к порогу…

Наконец я обессиленно упал на скомканную простынь и добрую минуту восстанавливал дыхание. Лата свернулась калачиком, едва касаясь коленями моего бока, и застыла.

Как было бы хорошо, если б эта ночь осталась без слов. Вот такой: рваной, недосказанной, жутковатой от тишины. Опустошенной.

Но Лата отказала мне в такой роскоши.

— Подари ты мне хоть что-то, кроме мечты, и все могло повернуться иначе, — прошептала она. — Хоть что-то.

Я не стал отвечать. Не стал касаться запретной темы и упоминать о пуле, которую остановил, пожертвовав взамен счастьем многих людей.

В неведении — истина.

Свет снова конвульсивно замерцал. Лампочка вспыхнула и с тихим хлопком погасла. Тьма пришлась как нельзя кстати: ведь теперь не обязательно было закрывать глаза, чтобы не видеть.