"Вспомни, что будет" - читать интересную книгу автора (Сойер Роберт Дж.)25Все было практически точно так же. Конечно, время было безбожно раннее — пять часов утра, а не вечера, но в центре управления БАК окон не было, и это все равно не давало возможности определить время дня. А людей в зале собралось больше. Обычно на эксперименты в области физики элементарных частиц приходило не так уж много журналистов, но на сей раз отделу ЦЕРНа по связям с общественностью пришлось буквально отбиваться от желающих присутствовать в центре управления БАК. В итоге сюда было допущено всего десять репортеров, которым для этого даже пришлось тянуть жребий. Телекамеры вели прямой репортаж на весь мир. По всей планете люди лежали в кроватях, на диванах, на полу, на траве, на голой земле. Никто не пил крепких напитков. В воздухе не было ни единого самолета — ни коммерческого, ни военного, ни частного. Во всех городах остановилось уличное движение. Это было сделано еще несколько часов назад, чтобы в случае срочной госпитализации не пришлось поднимать в воздух медицинские вертолеты. Скоростные шоссе либо опустели, либо стали похожими на гигантские автостоянки. В данный момент на орбите находились два космических «челнока» — американский и японский, — но им, судя по всему, никакая опасность не грозила. На время эксперимента астронавты должны были просто лечь в кресла. То же самое должны были сделать девять человек, находившихся на борту международной космической станции. Не проводилось ни одной хирургической операции, ни в одной пиццерии повара не подбрасывали в воздух пиццу, не работали ни станки, ни агрегаты, ни приборы. В любой отдельно взятый момент времени треть человечества обычно спит, но сейчас почти все семь миллиардов обитателей Земли бодрствовали. Но, что забавно, с учетом такого повального бодрствования более низкой активности за всю историю человечества зарегистрировано не было. Как и в первый раз, столкновением частиц управлял компьютер. Ллойду было почти нечего делать. Репортеры водрузили свои телекамеры на штативы. А сами улеглись на пол или на столы. Тео тоже лег на пол, рядом с Митико. Ллойду даже показалось, что они лежат слишком близко. Перед главным пультом остался небольшой участок пола. Ллойд улегся там. Отсюда было видно табло электронных часов, и Ллойд начал обратный отсчет: — Сорок секунд. Перенесется ли он опять в Новую Англию? Наверняка видение начнется не с того момента, на котором оборвалось несколько месяцев назад. Наверняка он не окажется в постели с… О господи, он даже имени ее не знал. Она не произнесла ни слова. Она могла быть американкой, уроженкой Канады, Австралии или Великобритании, Скандинавии, Франции — трудно сказать. — Тридцать секунд, — произнес Ллойд. Где они познакомились? Долго ли были женаты? Были ли у них дети? — Двадцать секунд. Был ли их брак счастливым? По-видимому, да, судя даже по краткому видению. Но с другой стороны, Ллойду случалось порой видеть, как его родители (в лучшие времена) были нежны друг к другу. — Десять секунд. Может быть, этой женщины вообще не будет в его новом видении. — Девять. И вообще — может быть, он все-таки спал и видел сон через двадцать один год? — Восемь. Крайне маловероятно, чтобы он вновь увидел себя, свое отражение в зеркале, какую-нибудь передачу по кабельному телевидению со своим участием. — Семь. Но все же он наверняка увидит что-то значительное, откровенное. — Шесть. Что-то такое, что даст ответ хотя бы на несколько мучивших его вопросов. — Пять. Что-то такое, что разъяснит ему то, что он увидел в первый раз. — Четыре. Конечно, он любил Митико. — Три. И они поженятся, невзирая на его первое видение, да и на то, которое он мог увидеть сейчас. — Два. И все-таки интересно было бы узнать имя этой женщины… — Один. Ллойд зажмурился. Ему почему-то показалось, что это более надежный путь к видению. — Ноль. Ничего. Темнота. Проклятье, он спал в будущем! Это было несправедливо. В конце концов, это был его эксперимент! Если уж кто и заслуживал нового видения, так это он, и… Ллойд открыл глаза. Он по-прежнему лежал на спине и смотрел в высокий потолок центра управления БАК. О боже! Господи! Через двадцать один год ему будет шестьдесят шесть лет. И через двадцать один год после этого видения… Он будет мертв. Как Тео. Черт побери! Черт побери! Ллойд повернул голову и увидел табло настенных часов. Голубые цифры беззвучно сменяли друг друга: 22:00:11; 22:00:12; 22:00:13… Он не потерял сознание… Ничего не произошло. Попытка воспроизвести Флэшфорвард не удалась, и… Зеленые огоньки. Зеленые огоньки на пульте! Ллойд вскочил на ноги. Тео тоже поднялся с пола. — Что произошло? — поинтересовался один из репортеров. — А ничего, — отозвался второй. — Ровным счетом ничего. — Пожалуйста, — повысила голос Митико. — Пожалуйста, не вставайте. Мы пока не знаем, безопасно ли это. Тео стукнул Ллойда ладонью по спине. Ллойд улыбнулся от уха до уха, повернулся и крепко обнял друга. — Ребята, — сказала Митико, приподнявшись на локте. — Чему вы радуетесь? Ведь ничего не произошло. Выпустив Тео, Ллойд поспешил к Митико, взял ее за руки, помог подняться и обнял. — В чем дело, милый? — удивленно спросила Митико. Ллойд показал на пульт. Митико вытаращила глаза. — Господи! — прошептала она. — Вы его поймали! Ллойд улыбнулся еще шире. — Мы его поймали. — Кого поймали? — задал вопрос один из репортеров. — Ведь ничего же не было, черт побери! — Да нет, было, — ответил Ллойд. — Еще как было! — радостно ухмыльнулся Тео. — Да что было-то? — не отступал все тот же репортер. — Хиггс! — воскликнул Ллойд. — Что-что? — Бозон Хиггса! — ответил Ллойд, обняв Митико за талию. — Мы получили бозон Хиггса! — Подумаешь, — разочарованно бросил другой репортер, зевнул и прикрыл рот ладонью. Ллойд давал интервью одному из журналистов. — Что случилось? — спросил хмурый пожилой корреспондент лондонской «Таймс». — Точнее сказать, почему ничего не случилось? — Как вы можете говорить, что ничего не случилось? Мы получили бозон Хиггса! — Это никого не интересует. Мы хотим… — Вы ошибаетесь, — горячо возразил Ллойд. — Это событие огромной важности. При любых иных обстоятельствах эта новость была бы на первых полосах всех газет мира. — Но видения… — У меня нет объяснения тому, почему нам не удалось воспроизвести видения. Но сегодняшнее достижение нельзя считать провалом эксперимента. Ученые надеялись получить бозон Хигтса с тех самых пор, как полвека назад Глэшоу, Салам и Вайнберг[57] предсказали его существование… — Но люди ожидали, что им удастся снова заглянуть в будущее, а… — Я все понимаю, — нахмурился Ллойд. — Но именно ради обнаружения бозона Хиггса, а не для какого-то треклятого предвидения будущего и был изначально построен Большой адронный коллайдер. Мы знали, что, для того чтобы получить бозон Хиггса, нам потребуется энергия более десяти триллионов электронвольтов. Вот почему девятнадцать стран — соучредителей ЦЕРНа, грубо говоря, скинулись и построили Большой адронный коллайдер. Вот почему в этот проект вложили миллиарды долларов Соединенные Штаты, Канада, Япония, Израиль и другие страны. Речь идет о науке, о важных научных экспериментах… — Пусть так, — кивнул репортер. — Но «Уолл-стрит джорнал» оценивает общую стоимость временной остановки всех производственных линий на всем земном шаре в более чем четырнадцать миллиардов долларов. В итоге «Проект Клаату» стал самым дорогим в истории человечества. — Но мы получили бозон Хиггса! Неужели вы не понимаете? Это не только подтверждение теории слабых электрических взаимодействий, это доказательство существования поля Хиггса. Теперь мы знаем, за счет чего все объекты — вы, я, этот стол, наша планета — имеют массу. Бозон Хиггса является носителем фундаментального поля, наделяющего элементарные частицы массой. И мы — Никому нет дела до бозона, — буркнул журналист. — И слово-то какое… смешное. — Называйте бозон частицей Хиггса, если хотите. Многие физики так и делают. Но как бы вы ни называли эту частицу, это самое важное физическое открытие двадцать первого века. Правда, век еще только начался, но я готов побиться об заклад, что к концу этого столетия люди, оглядываясь назад, будут по-прежнему считать это событие самым важным физическим открытием века. — Это не объясняет, почему мы не получили никаких… — Получили! — в отчаянии воскликнул Ллойд. — Я хотел сказать: почему мы не получили никаких видений. — Послушайте, мы старались, как могли, — тяжело вздохнул Ллойд. — Возможно, первоначальное явление было случайной разовой флуктуацией. Возможно, оно существенно зависело от начальных условий, которые немного изменились. Возможно… — Вы смухлевали, — прервал Ллойда репортер. — Прошу прощения? — ошарашенно произнес Ллойд. — Вы смухлевали. Вы нарочно изменили условия эксперимента. — Мы ничего не меняли! — Вы хотели огородить себя от всех судебных исков. Даже после всех ваших песен и плясок в ООН вам все равно хотелось быть уверенным, что никто вас не засудит. Естественно, если бы вам удалось показать, что ЦЕРН не имеет ничего общего с Флэшфорвардом… — Мы ничего не подтасовывали, ничего не подделывали. Мы не подделали бозон Хиггса. Господи, мы совершили — Вы нас обманули, — мрачно бросил репортер. — Вы обманули всю планету. — Не говорите глупостей, — отрезал Ллойд. — Ой, да бросьте вы! Если вы не смухлевали, почему же тогда не смогли дать нам всем возможность еще раз заглянуть в будущее? — Я… я не знаю. Мы пытались. Видит бог, мы пытались. — Будет расследование. Надеюсь, вы это понимаете. Ллойд закатил глаза. Но репортер, пожалуй, был прав. — Послушайте, — произнес Ллойд, — мы сделали все, что было в наших силах. Проверка компьютерных отчетов это покажет. Можно будет убедиться, что все параметры эксперимента были выдержаны. Конечно, существует проблема хаоса, зависимой чувствительности, но мы действительно старались, как могли, и полученный результат никак нельзя считать неудачей — если мыслить более широко. Репортер был готов снова возразить — наверное, хотел сказать, что компьютерные отчеты тоже можно подтасовать, но Ллойд поднял руку. — И все же, возможно, вы правы. Возможно, это доказывает, что ЦЕРН абсолютно непричастен к Флэшфорварду. А в этом случае… — А в этом случае вы сорвались с крючка. Ллойд нахмурился. В принципе, с точки зрения права его уже не за что было судить. Но с точки зрения морали? Без оправдания, которое ему могла дать доказанная гипотеза существования блоковой Вселенной, он действительно со дня самоубийства Дима чувствовал себя виноватым во всех смертях и разрушениях. — Пожалуй, вы правы, — поднял брови Ллойд. — Пожалуй, я действительно сорвался с крючка. |
||
|