- Ну, - спросил Григорий, поднимая рюмку, - подскажи же, сестра моя по разуму, как мне политически грамотно построить тост? За галактических братьев? За великодушных и просвещенных завоевателей?

Люся чокнулась бокалом с каким-то белым вином, задумчиво помолчала.

- Не завоеватели - это точно. Цинично говоря, вас абсолютно незачем завоевывать. Вообще завоевательные войны в Сообществе цивилизаций чрезвычайно редки - это обычно экономически неэффективно и как бы считается крайним моветоном со всеми вытекающими отсюда очень неприятными последствиями. Ну, как России незачем, да и нереально завоевать какую-нибудь Гвинею. Но и эпитет quot;братьяquot; подходит плохо. Ощущаешь ли ты негаснущую ни на минуту братскую любовь к народам Гвинеи?

- М-м... Если честно, скорее, типа, нет.

- Ну, примерно так же и у нас. Но есть специальные организации, занимающиеся исследованиями слаборазвитых цивилизаций. В них концентрируются существа, просто по складу характера и образованию более-менее близкие к типу Миклухо-Маклая и, соответственно, симпатизирующие аборигенам. Вот такая ситуация.

- И что ты, сестра по разуму, будешь со мной после окончания интервью делать? Примешь обет молчания? Стирание памяти какое-нибудь?

- Зачем мне твой обет молчания или стирание твоей памяти? - удивилась Люся. - Тем более, стирание памяти - процедура небезопасная.

- А если мне приспичит выполнить священный профессиональный долг журналюги и рассказать про виденное и слышанное почтенной публике? Или нашим доблестным спецслужбам?

- Да флаг тебе в руки, - пожала плечами Люся. - Может, станешь писателем-фантастом, остепенишься. Я буду рада, что хоть таким образом благотворно повлияла на твою судьбу. Только со спецслужбами советую осторожнее, можешь в дурку загреметь.

- То есть прямо-таки никаких секретов?

- Есть секреты. Я не должна инфицировать тебя определенными идеями и концепциями, чтобы ты не стал их активным носителем. До некоторых вещей цивилизация должна додумываться сама.

- А что будет, если... э-э... инфицируешь все-таки?

- Нехорошо будет. Есть у меня такой печальный опыт. В 20-е годы прошлого века я была замужем за одним человеком, кстати, русским эмигрантом, философом и журналистом...

- Погоди-погоди, - перебил Григорий, - а кой же тебе годик, деточка?

- Примерно... э-э... 300-400, где-то так.

- М-да... Было у меня ощущение, что ты как бы старше, чем выглядишь, но не настолько. А почему такая вилка?

- Очень проблематично соизмерить с реальным физическим временем периоды, которые проводишь в виртуале. Есть режимы, когда переживаемое там время как бы ускоряется или замедляется в сотни раз. Но это на пальцах трудно объяснить. Извини, Гриша, - примерно как простому древнему греку, не Анаксагору какому-нибудь, в двух словах растолковать, что такое Интернет со всеми его наворотами типа блогов и чатов.

- Ладно, проехали. И что у тебя случилось с твоим мужем?

- Грустно случилось. В один прекрасный день мне объяснили, что в результате моего влияния оставаться на Земле моему мужу нельзя: он стимулирует несоответствующие уровню развития аборигенов социальные концепции.

- А как-то подкорректировать его было невозможно?

- Понимаешь, его уже надо было так корректировать, что это было бы радикальным изменением личности. От этого варианта он отказался. От варианта сделать паузу и воскреснуть ориентировочно лет через 50-100 он отказался тоже...

- quot;Сделать паузуquot; - это, что ли, лечь в анабиоз?

- Нет, но эквивалентно. Личность записывается на носитель информации, а затем восстанавливается. В таком же теле или другом. Как моя личность, например, помещена в это специально выращенное тело.

- И что дальше?

- Он выбрал эмиграцию. Я его перетащила на несколько провинциальную, но, в общем, культурную, приличную планету, где у меня постоянное гражданство. Австралию немножко по аналогии напоминает. Однако, как меня и предупреждали, кончилось это плохо. Через три года он повесился от тоски и ностальгии. Плесни-ка мне тоже коньячку. Тяжелый это у меня был эпизод.

Не чокаясь, выпили.

- Ну, - спросила Люся, - какие еще вопросы?

- А можно спросить, что такое секундант проекта?

- Осторожничаешь? - усмехнулась Люся. - Правильно. Но про секунданта можно. У нас модель научной деятельности предполагает, что исследователь добровольно рискует своей жизнью, если сильно затрагиваются интересы и жизни разумных существ. В случае трагических последствий твоего проекта раскручивается рулетка - и закладывается, скажем, 5%, что ты должен будешь умереть. А поскольку часто имеется две или даже больше конкурирующих точек зрения - научный проект нередко реально представляет собой своего рода дуэль. На соленых огурцах.

- Звучит бредово, - высказался Григорий. - А если какой-нибудь Эйнштейн трусоват, его к науке не подпустят?

- Хочешь - верь, хочешь - не верь, - пожала плечами Люся. - Но, кстати, в математике и теоретической физике такая модель действительно почти не применяется. А вот финансирование серьезного социального проекта пробить значительно легче, если ты готов поставить на кон свою жизнь.

- Можно пример такого проекта?

- М-м... Ну, вот недавно в очередной раз решался вопрос, помогать вам или не помогать с лекарством против СПИДа. Пока решено не помогать, поскольку появление лекарства чревато серией войн в Африке, - погибнет несколько миллионов. Однако, с другой стороны, сохранение нынешней ситуации повышает вероятность атомного теракта в Штатах, а затем - их довольно быстрой деградации. Что тоже по ряду причин в ближайшем будущем не есть хорошо, поскольку чревато такими катаклизмами, по сравнению с которыми нынешний кризис - просто разминка. Вот такая жизнерадостная вилка вариантов.

- А секунданты все-таки кто такие и зачем они?

- Мы стараемся, чтобы аборигены хотя бы в лице отдельных представителей разделяли ответственность за важнейшие решения по их цивилизации. Таких аборигенов и называют секундантами.

- Они тоже ставят свою жизнь?

- Обычно нет, большинство из них к этому не готовы. У вас очень гедонистическая культура. (гедонизм - стремление к наслаждениям как главной цели жизни. - Примечание автора). Погоди-ка...

Люся, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла, как бы к чему-то прислушиваясь, затем глянула на часы.

- Слушай, журналюга, у меня мало времени. Заканчивай интервью. Три... нет, два последних вопроса - и разбегаемся.

- Почему твой... э-э... оппонент принял меня за секунданта?

- Потому, что тебе в этот момент казалось, что ты готов на все, чтобы восстановить наши отношения. Действительно, было похоже на спектр эмоций и установок хорошего секунданта.

- А на самом деле я не готов?

- Слушай, я тебя позвала не для того, чтобы рассусоливать насчет отношений, которые давно закончены!

- Ты только что обещала ответить на два последних вопроса - это мой последний вопрос.

Люся тяжело вздохнула.

- Вот же ты упертый гад. Я ведь тебе уже объясняла - главная проблема наших отношений в том, что ты хочешь иметь нормальную семью. А я для этого совершенно не гожусь по многим, теперь отчасти понятным тебе причинам. Я в принципе согласна была некоторое время поболтаться при тебе в статусе quot;не пришей к пизде рукавquot; - но нервы не выдерживают твоего постоянного хамства типа quot;Я уже еду и поворачивать не буду!quot;. Которое часть тебя, от него ты избавиться не в состоянии! Все, пошли, не рви душу!!!