"Страж штормов" - читать интересную книгу автора (Вурц Дженни)

9. ВАЭРЕ

ТАЭН МОРГНУЛА, не веря своим глазам. По берегу к ней шел человечек ростом едва ли по пояс взрослому мужчине, одетый в бежевую рубашку и темно-коричневые штаны, аккуратно заправленные в башмаки из оленьей кожи. Его ровная скользящая походка напоминала плавное перекатывание шарика ртути.

Туземец остановился прямо перед Таэн, и девочка разглядела его еще лучше. Со шнурков, вшитых в его рукава, свисали бусины и перья, а звон крошечных медных колокольчиков, украшавших его одежду, напоминал звон колокольцев, которые вешали на Имрилл-Канде на карнизы, чтобы отгонять штормовые ветры. У человечка были карие глаза, черная борода и сморщенное, как старый орех, лицо. Скрестив на груди руки, он внимательно разглядывал Таэн.

Девочку беспокоил этот взгляд, ее беспокоило то, что странный человечек появился внезапно, застав ее врасплох. Раньше она всегда чувствовала, когда кто-то к ней приближался.

— Кто ты? — спросила она.

Туземец шевельнулся, его колокольчики тихонько звякнули. Не ответив на вопрос, он заявил:

— Ты нарушила границы. Это плохо. Ни одному смертному не дано безнаказанно ступить на нашу землю.

— Что? — Таэн мотнула головой, отбросив со лба спутанные черные волосы. — Меня послал сюда Анскиере.

— Само собой. На землях Кейтланда только один смертный способен такое проделать. Но это не снимает с тебя вины.

Человечек затеребил свой рукав; Таэн заметила, что перья на его одежде не шевелятся, хотя с моря дует резкий ветер.

Испуг придал ей решимости.

— О чем ты говоришь? Я не знаю, что это за земля, я слыхом не слыхивала ни о каком Кейтланде.

— Твои предки назвали Кейтландом весь мир, в котором живут люди. — Туземец мрачно улыбнулся: — Ты находишься на острове ваэре.

Таэн охнула и села. От неожиданности она чуть было не выругалась, грубо, как базарная торговка, но вовремя прикусила язык. Если верить рассказам моряков, ваэре были хитрецами, причем опасными хитрецами; впрочем, мало кто верил, что они вообще существуют. Но перед Таэн стояло существо, не похожее ни на одного из известных ей людей, поэтому она поверила. Если рассказы не лгали, ваэре хранили запретные знания и боролись с демонами. Горе смертным, которые встречались с ними: такие люди или бесследно исчезали, или возвращались состарившимися, а то и безумными. По слухам, несмотря на мудрость и знание опасных чар, у ваэре была одна слабость, и человеку, обнаружившему ее, не составило бы труда их погубить.

Таэн вытерла о подол потные руки и упрямо сказала:

— Страж штормов не прислал бы меня сюда напрасно.

И тут ваэре исчез, словно растворился в воздухе. Удивленная Таэн вскочила на ноги, глядя на то место, где он стоял мгновение назад.

— Да неужто? — раздался голос из-за ее спины.

Девочка развернулась и увидела, что теперь ваэре сидит на краешке бочонка. Он соскочил на песок, его колокольчики тихо зазвенели.

— Значит, Анскиере что-то задумал, когда послал тебя сюда? Что ж, мы выясним, что было у него на уме.

— Выясним?

Ваэре изъяснялся туманно, и Таэн начала сердиться. Она поковыряла песок носком башмачка.

— Но я ничего не смогу вам рассказать. Я не знаю, зачем Анскиере меня сюда послал.

Ваэре рассмеялся, его колокольчики залились долгим перезвоном.

— И все же мы это узнаем. А теперь ты должна пойти со мной.

Таэн сделала шаг назад. Ей не хотелось уходить с берега. Она мало смыслила в колдовстве ваэре, но все равно побаивалась человечка. От мысли, что ей придется пойти неизвестно куда с этим странным существом, ей стало не по себе.

Ваэре словно угадал, о чем она думает.

— Здесь тебе оставаться нельзя. Либо ты станешь моей гостьей, либо пленницей. Выбирай.

Таэн сглотнула, у нее внезапно пересохло во рту.

— Я иду.

Ваэре хлопнул в ладоши, его колокольчики весело зазвенели.

— Ты очень необычный ребенок. Сдается мне, Анскиере не зря послал тебя сюда.

Но Таэн уже не так, как раньше, полагалась на Стража штормов. Взглянув на темнеющую над дюнами стену кедров, она вдруг усомнилась в правильности принятого решения.

Уловив ее колебания, ваэре топнул ногой, его колокольчики нестройно зазвенели.

— Нет, так не годится!

Послышалось сердитое гудение, и воздух вокруг Таэн наполнился энергией, которая стала покалывать ее кожу — сперва чуть-чуть, но скоро уколы стали свирепей, напоминая осиные укусы. Вскрикнув, девочка неловко шагнула вперед, и уколы немедленно прекратились.

— Не медли. — Ваэре погрозил ей пальцем, другой рукой теребя свою бороду. — Коли приняла решение — действуй! Здешние охранные заклинания не прощают ошибок.

Ваэре вприпрыжку двинулся вперед, перепуганная Таэн последовала за ним по крутому склону дюны. Сухой песок под ее ногами осыпался, девочка то и дело скользила вниз, а легко поднимающийся ваэре даже не оставлял за собой следов. Это тревожило ее, но не успела она задуматься о причине такого чуда, как человечек достиг гребня дюны и исчез.

Таэн бросилась бегом и увидела своего провожатого уже далеко впереди, у края леса: быстрый, как олень, ваэре помчался между деревьями. Таэн побежала следом, стараясь не отставать; размахивая руками, слетела вниз по склону и наконец очутилась в густом кедровнике. Под темной путаницей стволов и веток не было видно никаких тропинок. Девочку царапали сухие сучья, потом ее платье зацепилось за куст шиповника, но ваэре впереди двигался легко и бесшумно, давая знать о себе только слабым звоном колокольчиков. Таэн с трудом поспевала за ним, ее волосы прилипли к потной шее, она все сильнее хромала, но ваэре не останавливался. Неумолкающий звон его колокольчиков вел Таэн вперед, будто голоса сказочных духов моря, заманивающих невезучих моряков и обрекающих их на верную смерть.

Лес был таким густым, что сквозь кроны деревьев почти не проникали солнечные лучи; но наконец впереди появился просвет. Тяжело дыша, Таэн остановилась на краю поляны, окруженной величественными старыми дубами. На поляне росла густая трава, ярко-зеленая, как ранней весной, повсюду пестрели крошечные цветы. Солнца не было видно, однако на поляну лился ровный серебристый свет.

Перед Таэн лежало сердце загадочной древней земли ваэре, земли, в сравнении с которой жизнь девочки с Имрилл-Канда была короткой и туманной, как сон. В этом месте время не играло роли, природа подчинялась другим, более могучим силам. Мороз не губил здесь цветы, зима не засыпала снегом ветви вечнозеленых деревьев.

Таэн замерла, дрожа, на краю поляны. Если она шагнет вперед, то подпадет под власть магии ваэре и это навсегда изменит ее жизнь.

Девочка увидела, что ее провожатый сидит на поляне на камне, полускрытом травой. Ваэре достал из кармана вересковую курительную трубку; колокольчики на его одежде при каждом движении позванивали мелодично, как козьи бубенчики. Человечек не стал высекать огонь, но стоило ему затянуться, как над трубкой поднялся дымок. Ваэре скрестил ноги, выпустил цепочку неровных колечек дыма и устремил на Таэн взгляд своих проницательных карих глаз.

Он явно больше никуда не торопился.

— Когда-то принц Эльринфаэра стоял на том самом месте, на котором сейчас стоишь ты. — Ваэре выпустил еще одно колечко дыма. — Принца привез сюда могущественный маг, когда понял, что тот обладает даром заклинания погоды.

— Этим принцем был Анскиере, — тихо проговорила Таэн.

Ваэре кивнул, глубоко затянулся и быстро выпустил еще три колечка.

— Да, этим принцем был Анскиере. Дитя мое, многие твои соплеменники ищут эту поляну, но мало кто находит ее. И еще меньше людей способны научиться тому, чему могут научить только ваэре. Но никто не уходит отсюда, не заплатив. Знание, как и любая другая сила, меняет жизнь человека. Если Анскиере послал тебя сюда, он сделал это не из минутной прихоти. Лучше выбрать свой путь добровольно, как поступил он, — хотя Анскиере, уверовав в слова своего учителя, отказался от короны и наследства.

Тазн прикусила губу, не зная, что ответить. Пока она размышляла, ваэре исчез, оставив после себя лишь рассеивающиеся кольца дыма.

Таэн затеребила подол платья. Безрассудная храбрость, с которой она поначалу доверялась Анскиере, исчезла, девочку охватила глубокая тоска, но назад пути уже не было.

Таэн подумала о своем брате, о том, с каким гневом и с какой ненавистью он встречал невзгоды, которые посылала ему судьба. Она подумала и о том, как легко Татагрес воспользовалась чувствами Эмиена, чтобы заставить его служить себе. У девочки вдруг мелькнула мысль: а не использует ли ее точно так же Страж штормов? Если она подчинится велению волшебника, ей, возможно, придется когда-нибудь встать против своей родни. Но другого пути она себе все же не представляла. С тяжелым сердцем девочка решила стать ученицей ваэ-ре и шагнула на поляну, не осознавая, что хранящие это место силы пристально наблюдают за ее внутренней борьбой.

Когда она ступила на траву, ничего страшного не произошло, и к Таэн начала возвращаться былая уверенность. Девочка сделала еще несколько шагов, но ее искалеченная лодыжка болела все сильнее. Присев на камень, на котором раньше сидел ваэре, Таэн принялась ждать.

Тишина окружала ее, как глухая стена; в этом лесу как будто не водилось животных, а листья в великолепной сумеречной роще застыли неподвижно, словно вырезанные из камня. Воздух был полон тяжелого аромата цветов, а свет не желал меркнуть, так что терялось представление о времени. Скоро девочка принялась клевать носом. Внутренний голос говорил ей, что здесь лучше не спать, и она пыталась не опускать веки, но они становились все тяжелее. И наконец Таэн растянулась на мягкой траве и, зачарованная магией ваэре, уснула.

Она не видела снов и не почувствовала, как земля под нею начала мелко дрожать. По поляне вокруг Таэн пробежала трещина, из нее вырвался синий свет, очень яркий на фоне темных деревьев. Спрятанные под землей машины медленно опустили земляную платформу, на которой крепко спала девочка, и команда роботов поместила Таэн в серебристую яйцевидную капсулу поддержки жизнеобеспечения, которая когда-то находилась на палубе межзвездного разведывательного корабля. Как только Таэн очутилась внутри капсулы, платформа снова поднялась и отверстие в земле бесследно закрылось.

Суетливые, как насекомые, сервомеханизмы подключили к капсуле кабель, чтобы девочка могла видеть сны, посланные ваэре. Возможно, Таэн останется здесь на долгие годы, но так и не узнает, кто исследовал, воспитывал и учил ее. Электронный разум, известный под названием «ваэре», никогда не позволял людям узнать о своем существовании. На Земле еще жили существа, стремившиеся отомстить потомкам экипажа, который прилетел сюда на звездном разведчике «Коррин Дэйн». Ваэре принимали все меры предосторожности, чтобы эти существа, известные людям под названием «демоны», никогда не узнали, как же уязвима та сила, которая хранила человечество, помогая ему выжить. А потомкам пришедших со звезд нельзя было терять надежду, и тогда в один прекрасный день они, возможно, сумеют воссоединиться со своим оставшимся на далекой планете народом.

Лесник Телемарк хорошо разбирался в травах и лечил раны Джарика с искусством, в котором не многие могли с ним сравниться. Но с момента нападения бандитов прошло четыре дня, а мальчик все еще не пришел в себя. Он метался под грубыми шерстяными одеялами, бледный, покрытый испариной; было видно, что его терзают кошмары.

Телемарк все сильнее беспокоился за своего пациента. Если мальчик не очнется в ближайшее время, он вряд ли выживет. Бросив в кипящую воду целебные листья, лесник оставил котелок висеть над очагом, чтобы отвар как следует настоялся, а сам снял повязку с головы Джарика и осмотрел рану. Череп был цел, рана хорошо заживала, под волосами даже не будет виден шрам.

Телемарк с тяжелым вздохом бросил свежие повязки в котелок, над которым поднимался ароматный пар. Припарка подействует как сильное вяжущее средство и уменьшит возможную гематому.

Сняв котелок с огня и поставив его на скамью, чтобы отвар остыл, Телемарк прищуренными глазами посмотрел на лежащего в постели мальчика. Уже не в первый раз лесник ломал голову, какие спешные дела заставили этого неумеху путешествовать в одиночку через лес Сейт. Здешние чащи кишели разбойниками, даже знатные люди Корлина не решались охотиться в этом лесу. Но Телемарк любил одиночество, а дичи в этих безлюдных местах было видимо-невидимо. Однако мальчик, которого, судя по его бредовым восклицаниям, звали Джарик, сын Керайна, явно не привык к жизни в глуши. Его сложение было хрупким, как у изнеженной девочки, хотя мужества больше, чем у многих мужчин гораздо крепче его.

Сокрушенно покачав головой, Телемарк окунул палец в отвар, потом потянулся за тряпкой, чтобы вытереть руки, и вдруг увидел, что Джарик пошевелился. Лесник быстро встал и подошел к кровати. Мальчик поднес руку к лицу, и Телемарк поймал его за тонкое запястье, не позволив прикоснуться к открытой ране на голове.

— Легче, малыш. Тебе порядком досталось, а если будешь трогать рану, она дольше не заживет.

Джарик вздрогнул, его веки задрожали и приподнялись, и Телемарк облегченно выругался. Свободной рукой сняв с крючка масляную лампу, он поставил ее на столик рядом с кроватью. Зрачки мальчика сузились, как положено среагировав на яркий свет, но лицо по-прежнему выражало полное недоумение. Мальчик снова беспокойно зашевелился, не сознавая толком, где он и что происходит, — но он пришел в себя, чему лесник был очень рад. Так и не проронив ни единого слова, раненый выпил бульон, который поднесли к его губам, и Телемарку оставалось только надеяться, что теперь его пациент пойдет на поправку.

Телемарк когда-то служил лекарем наемников в армии герцога Корлина, он повидал немало людей с ранениями головы и знал, что заживают такие раны обычно очень и очень медленно. Человек после сильного удара по голове может даже лишиться рассудка, а этого мальчика, видит Кор, стукнули от души. И все-таки лесник надеялся на лучшее. Он вытащил повязки из котелка, выжал и стал ловко перевязывать рану. Все это время Джарик лежал неподвижно, его карие глаза смотрели в никуда.

Прошло несколько дней, но в состоянии мальчика не появилось заметного улучшения.

Однако годы, проведенные в лесу, научили Телемарка терпению. Другой на его месте уже потерял бы надежду и отправил больного в Корлин к жрецам Коридана, но лесник продолжал сам выхаживать своего пациента, хотя не сомневался, что как только Джарик выздоровеет, он сразу уедет. Тот, кто рискнул в одиночку сунуться в лес Сейт, не забудет про свои дела так легко.

Городок на берегу Скейновой Границы был маленьким, и его жители не привыкли к чужакам. Особенно к тем, что являются на закате на городскую площадь босыми и до красноты обожженными солнцем. Но после отдыха, мытья и отличного обеда в местной таверне Эмиен и Татагрес перестали слышать перешептывания старожилов.

На следующее утро Татагрес принялась выяснять, как им покинуть остров. У пирса на якоре стоял торговый бриг, направлявшийся к островам, лежащим за Главным проливом. Капитан должен был заплатить пошлину Килмарку, прежде чем судно пересечет пролив, поэтому ему не пришлось бы изменить намеченный курс, чтобы доставить в Скалистую Гавань женщину и ее слугу. Но капитан не доверял тем, у кого были дела в этой цитадели изгоев, и далеко не сразу согласился выполнить просьбу Татагрес.

— Все тамошние жители — пираты, — возмущенно заявил он. — Кость в горле честных торговцев!

Однако золото заставило его замолчать, хотя Эмиену затребованная капитаном плата показалась слишком высокой. За двенадцать золотых монет можно было привезти породистую кобылу из самого Дунморланда! Впрочем, если они не хотели ждать другого корабля, у них просто не было выбора.

Когда закончился прилив, бриг поднял якорь. Если Эмиену и было жаль четверых матросов, проданных начальнику гавани, чтобы оплатить их дорогу, он старался отогнать хмурые мысли. Знакомое покачивание палубы под ногами заставило его воспрянуть духом, и не успели скалы Скейновой Границы скрыться за горизонтом, как он попросил у капитана позволения присоединиться к команде. На бриге не хватало матросов, а у Эмиена не было ничего, кроме одной смены одежды, да и то порядком изношенной. Ему вовсе не улыбалось с наступлением зимы, когда дело дойдет до покупки плаща и зимних башмаков, зависеть от щедрости Татагрес.

Четыре недели матросской работы отлично закалили Эмиена, хотя вечерами он едва держался на ногах. Зато у него не оставалось времени на раздумья и он не страдал бессонницей. Выполняя работу обычного матроса, он был почти счастлив и ни о чем не тревожился. Когда на северо-востоке показались темные укрепления Скалистой Гавани, он даже пожалел, что плавание так быстро закончилось.

Помощник капитана велел убрать паруса, и Эмиен неохотно полез вверх по вантам. Якорь упал в голубые воды гавани, а вместе с ним упало настроение юноши. Когда в последний раз он видел эти берега, Таэн была еще жива, на его совести не лежало убийство. А теперь он стремился не только отомстить Анскиере; в придачу он жаждал власти.

По команде помощника капитана матросы спустили на воду шлюпку; на палубе уже ждал офицер, чтобы отвезти на берег сундук с пошлиной, предназначавшейся Килмарку. Эмиен спустился с бизань-мачты, уверенный, что его скоро позовет Татагрес.

Однако когда шлюпка отчалила, а его хозяйка так и не появилась, озадаченный Эмиен решил разыскать колдунью. Он постучал в дверь ее каюты, немного боясь, что Татагрес его прогонит, но женщина встретила юношу очень приветливо и сама объяснила, что у нее на уме.

— Иди к капитану, возьми расчет, а потом возвращайся ко мне. Мы отправимся на берег после заката — я не собираюсь связываться с Килмарком. Если мы хотим победить Анскиере, нам нужно соблюдать осторожность.

Когда Эмиен вернулся, солнце уже стояло на западе: капитан, занятый своими делами, далеко не сразу вручил ему заработанные деньги, а с казначеем удалось встретиться только после того, как на бриг подняли бочонки с пресной водой и запасы продовольствия. Но серебро в кармане заставило юношу чувствовать себя менее зависимым от хозяйки, и он не очень страшился ее гнева из-за своей задержки.

Запыхавшись, Эмиен постучал в дверь каюты, и женщина молча впустила его. Она переоделась в черную рубашку и черные штаны; за исключением золотого обруча, на ней не было украшений, ее собранные в узел светлые волосы прикрывал шарф.

— Я раздобыла для тебя одежду. — Татагрес небрежно махнула рукой в сторону койки. — Посмотри, придется ли она тебе впору.

Эмиен скользнул мимо хозяйки — в тесной каюте он чувствовал себя наедине с ней крайне неловко. Злясь на свое смущение, он стал рассматривать одежду: плащ, камзол и штаны с виду были как раз подходящего размера. Эмиену не хотелось раздеваться в присутствии Татагрес, и он вопросительно оглянулся, но, увидев, что та молча ждет, принялся снимать свою поношенную рубашку.

— Одежда в самый раз, — наконец объявил он.

Повернулся, смущаясь как мальчишка, но Татагрес теперь сидела за маленьким столом спиной к нему и не заметила этого смущения.

Эмиен неуверенно шагнул к колдунье.

— Татагрес, камзол как раз мне впору.

Неподвижная, словно каменная статуя, женщина молчала. Встревоженный юноша подошел ближе, заглянул через ее плечо и увидел, что Татагрес занимается колдовством. По спине Эмиена побежали мурашки, руки инстинктивно сжались в кулаки. То, что лежало на истертом столе, на первый взгляд казалось пером. Но когда он вгляделся как следует, он увидел обледеневшую скалу, над которой летали чайки, и услышал их жалобные крики, почти неслышные за грохотом бурунов, обдававших брызгами каменистый берег.

Эмиен задохнулся и шагнул назад, больно ударившись локтем о переборку. Татагрес обернулась и долго молча смотрела на юношу, пока тот потирал ушибленный локоть. Когда же она наконец заговорила, ее слова были как будто обращены не к Эмиену, а к кому-то другому.

— Что же он такое сделал? — Изумленно покачав головой, она наконец взглянула Эмиену в глаза, как будто только сейчас его заметила. — Что ж, мы это выясним, когда попадем на берег. Одежда тебе впору?

Юноша кивнул, все еще слегка ошарашенный. Он редко видел сомневающуюся в себе Татагрес; но какие бы сомнения не одолевали ее, она быстро оправилась.

— Судя по всему, Анскиере сделал так, чтобы вход в пещеру, где заключены демоны холода, замуровал лед. Все мои попытки обнаружить, где сейчас находится волшебник, неизменно приводят меня к ледяному барьеру. Я уверена, мальчик, что Анскиере не покинул Скалистую Гавань. Но сдается, найти его будет труднее, чем я думала. Нам придется быть очень осторожными. — Она сцепила пальцы рук так, что побелели костяшки. — Если мы попадем в руки Килмарка, держи язык за зубами. Он силен, но меня ему не остановить! Помни: тебе ничего не грозит, если будешь молчать. — Татагрес подняла голову, и Эмиена охватил озноб при виде выражения ее фиалковых глаз. — Но если ты предашь меня, ты проклянешь тот час, когда родился на свет!

— Если Анскиере сбежит, я прокляну этот час еще больше, — горячо отозвался юноша.

— Вот и чудненько. — Татагрес, улыбнувшись, по-кошачьи гибко потянулась. — Значит, договорились. Встретимся после заката на палубе по правому борту. Капитан согласился предоставить в наше распоряжение свой пинас.

Эмиен хорошо знал крутой нрав капитана и просто не мог представить, как его удалось на такое уговорить. Открыв дверь каюты, он пожалел, что не слышал переговоров Татагрес с капитаном: наверняка его товарищи-матросы отдали бы последнюю рубашку, чтобы узнать, как все происходило.

Татагрес вдруг засмеялась, каким-то образом угадав, о чем думает Эмиен.

— Я выиграла шлюпку в карты, мальчик, но Кор не одобрил бы моих методов игры. Когда окажемся при королевском дворе, я научу тебя, как выигрывать наверняка, ты только напомни.

Ее дружеский тон так смутил юношу, что он вышел, ничего не ответив.

Таэн проснулась, уверенная, что по-прежнему лежит на траве в лесу. Девочка и не подозревала, что все это время о ней заботились машины, а ее ощущения были снами, навеянными ваэре.

Она села и увидела неподалеку знакомого человечка: он примостился на камне, дымя трубкой, и молча смотрел на нее.

Таэн потянулась. Почему-то она чувствовала себя усталой, как после тяжелой работы. Она вспомнила, как сильно у нее болела нога, когда она очутилась на этой поляне, и сердито прикусила губу.

— Ну, видно, со мной ничего такого не случилось на этой поляне, — с вызовом обратилась она к человечку.

— Прошу прощения. — Ваэре нахмурился, его бусинки и колокольчики нестройно зазвенели. — Но случилось очень многое. Тебя подвергли исследованиям, и мои сородичи решили, как с тобой поступить. Осторожней, смертная, ты слишком мало знаешь, чтобы делать выводы.

Обиженная высокомерием ваэре, Таэн вздернула подбородок — это движение Эмиен сразу бы узнал.

— Между прочим, у меня есть имя.

— Зато тебе не хватает хороших манер, — заметил ваэре. — У меня тоже есть имя. Меня зовут Тамлин. Я учил Анскиере, а еще раньше — того, кого ваш народ зовет Ивейном, Повелителем огня. Ты попала сюда потому, что у тебя редкий дар эмпатии, то есть ты чувствуешь эмоции других людей.

Таэн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Тамлин жестом остановил ее.

— Учись слушать молча, девочка. Многие демоны будут стараться убить тебя, потому что с помощью своего дара ты можешь раскрыть их тайны. Ты нуждаешься в защите, иначе и многие твои соплеменники захотят забить тебя камнями или сделать с тобой что-нибудь похуже. С самого рождения ты мучилась из-за чужих страданий, потому что не умеешь контролировать свой дар, но ваэре могут помочь этой беде. — Тамлин спрыгнул со скалы и махнул рукой, в которой была зажата курительная трубка. — Нынче тяжелые времена. Некоторые из демонов берут на службу смертных, на горе всего человечества. Ты слышала, что случилось на Тьерл Эннете?

Таэн поняла: ваэре намекает на злодеяние Татагрес, которая рвалась завладеть могуществом Анскиере. Разве можно было найти какое-то другое объяснение поступку колдуньи?

— Ты права, — продолжал Тамлин. — С тех пор как умер Повелитель огня Ивейн, Анскиере — единственный защитник человечества. — Ваэре помолчал, задумчиво покусывая черенок трубки. — Теперь больше, чем когда либо, важно уметь проникать в умы людей. И этим займешься ты, Таэн.

Девочка вздрогнула, подтянув колени к подбородку. Ваэре обучали самых могущественных волшебников Кейтланда. Но она, выросшая на далеком островке Имрилл-Канде, была не готова к предложению Тамлина. Калека, ребенок, слишком рано познавший, насколько трудна бывает жизнь, она вдруг ощутила себя маленькой и беспомощной, жалкой игрушкой в древней борьбе демонов и людей.

Тамлин выдул колечко дыма, колокольчики его нежно зазвенели.

— Ты маленькая девочка, но у тебя большое сердце, — ласково проговорил он. — И хотя ты дорого заплатишь за обучение, мы вылечим твою искалеченную ногу. Когда ты нас покинешь, ты станешь старше на семь лет, хотя будешь отсутствовать во внешнем мире гораздо меньше. Ты больше никогда не будешь хромать, и ты станешь повелевать снами людей. Благодаря тебе следующее поколение людей, возможно, будет жить в мире.

Хотя ваэре наобещал ей много хорошего, Таэн наклонила голову, пряча лицо, и заплакала — впервые с тех пор, как покинула Имрилл-Канд. Если Татагрес заключила союз с демонами, значит, Эмиен пошел по пути зла. Если он не одумается, когда-нибудь Таэн придется вступить в борьбу с собственным братом!