"Правда о военном Ржеве.Документы и факты" - читать интересную книгу автора (Фёдоров Евгений Степанович)

В ДЕРЕВНЯХ ПОД РЖЕВОМ

Д. Бутово

В отчете комендатуры за третью декаду августа 1942 г. говорилось о том, что в апреле 1942 г. поступила информация о бандитах в лесах в районе д. Бутово.

Принятыми мерами были выявлены 4 бандита, которые при сопротивлении были убиты.

Так что же было в д. Бутово на самом деле? В д. Бутово было 52 дома. Перед приходом немцев предприняты меры к эвакуации жителей в советский тыл. Был зарезан скот для питания в дороге. Но все это оказалось слишком поздно. Уже 13 октября 1941 г. стало известно, что немецкие войска захватили Старицу. Наши войска из-под Вязьмы, Бологое и Андреаполя метались в котле немецких частей.

Отходили лесами еще более недели. Молодежь рыла окопы в районе Бахмутово.

В доме Купоровых жили Каменские из д. Голышкино. Их сын Виктор уже перед самым приходом немцев вернулся из истребительного отряда. Он рассказал о г. Ржеве, что там успели сжечь фабрику колодок и другие здания.

15 октября 1941 г. в деревне появились немцы. В период их прихода в доме Купоровых были задержаны 4 военнослужащих, один из них — командир морской пехоты. Подростки из деревни в глубине леса нашли блиндаж, сооруженный артиллеристами. Они решили сделать там тайник, где можно хранить оружие и боеприпасы. Постепенно из ребят примерно одного возраста сложилась группа. Старшим признали Солянова Ваню, он успел окончить учительский институт в Ржеве и был старшим по возрасту. В группу входили братья Кулаковы Борис и Петр, Демидов Николай, Куноров и Котов Петр, последний был наиболее решительным.

С 10 ноября 1941 г. старостой деревни Бутово являлся Кулаков Макарий Степанович 1888 года рождения, уроженец д. Бутово. С 1914–1918 год он находился в немецком плену. До оккупации Кулаков Макарий работал сторожем в пожарной охране УВСР № 61. После избрания его старостой, он был вызван в горуправу к бургомистру Сафронову. Там получил документ, а нарукавную повязку — у коменданта д. Костино. Помощником старосты избрали Мурашова Ивана Алексеевича, 1905 г. рождения, уроженец и житель д. Бутово, который в 1941 г. работал на строительстве объекта № 157 в г. Ржеве, заместителем старосты — Гренков Павел Павлович 1885 года рождения, уроженец и житель д. Бутово, который так же с октября 1915 года находился в немецком плену.

Как освободителей встречали немцев Кулаков Макарий и Солянов Филипп Тимофеевич.

С 25 декабря 1941 года в д. Бутово проживал Куров Петр Кондратьевич, 1900 года рождения, уроженец д. Залесье Пеновского района.

Что это за личность? В 1930 году Куров был Осужден Осташковским народным судом за спекуляцию, но из заключения сбежал и скрывался в Ленинграде. Там занимался кустарным ремеслом и как кустарь был обложен налогом. За неуплату налога был арестован и до 1933 г. находился в исправительно-трудовой колонии в Осташкове.

После освобождения из колонии прибыл к семье в г. Смоленск. Устроился работать на льнокомбинат десятником. В 1936-37 г. г. за растрату был осужден на пять лет лишения свободы. Срок отбывал на строительстве канала Москва — Волга. После отбытия срока наказания проживать в г. Смоленске ему было запрещено.

В 1939 году семья Курова прибыла на жительство в г. Сычевку, а осенью того же года переехала в Ржев, где Куров устроился на работу в вулканизационную мастерскую мастером. В Ржеве Куровы проживали на площади Революции, дом 11.

Семья Курова состояла из четырех человек. Жена Куприянова Мария Павловна, 1902 года рождения, уроженка г. Янов (Польша), дочери: Курова Ольга Петровна, 1920 года рождения, уроженка д. Залесье и Куприянова Нина Петровна 1922 года рождения, уроженка г. Осташкова. Нина в период временной оккупации работала переводчицей у немецкого коменданта Бринилюка в д. Гнилово Ржевского района.

Вместе с Куровым в д. Бутово из Ржева, прибыл ассириец Сулейман Морозель 1888 г. рождения, уроженец г. Дюлдмерг (Турция) вместе с молодой русской женой по имени Тоня. В 1939 году Сулейман Ржевским гор. отделением НКВД был арестован по статье 58-6 УК РСФСР (шпионаж), но через девять месяцев освобожден.

В отношении Сулеймана имеются следующие данные: Сулейман Морозель, ассириец, проживал в Ржеве на ул. Старицкая, дом № 8, по паспорту, выданному в Ржеве в 1935 году. Вдов, кустарь — торговец, сын Хама, 14 лет. Из Турции прибыл в Россию в 1916 году как беженец. До 1921 г. проживал в г. Ростов-на-Дону. Женился на Ястин Инвия и выехал в г. Москву, где был чистильщиком обуви на Курском вокзале.

В 1925 году был судим за скупку краденных вещей на 3 года лишения свободы. Затем еще раз был судим за хулиганство на год принудительных работ. После проживал в Тамбове и Туле. В городе Туле купил паспорт у Морозель Сулеймана за 150 рублей и осенью 1934 года выехал на жительство в Ржев, где и проживал под чужой фамилией. Дважды встречался с секретарем Иранского посольства Сатар. Сатар приезжал в Бутырскую тюрьму, где он сидел. Сдал свой национальный паспорт на имя Ильи Инвия и стал проживать под именем Сулеймана.

В 1939 году за недостаточностью оснований из-под ареста освобожден. Из жителей Ржева его знал Инвияев Николай Авдеевич, 1902 года рождения, иранец.

К моменту прибытия Курова и Сулеймана в д. Бутово проживали, бежавшие из лагерей военнопленные, в их числе два летчика, которые не смогли перейти линию фронта.

Их было четверо. Из тех, что жили у Мурашовой Елены, одного звали Александром, а другого Борисом, а те, что жили у Кутузова Ильи и Гранкова Василия Егоровича, как звать неизвестно.

Когда городская управа потребовала у сельских старост переписать население деревень и представить списки в горуправу, военнопленные из деревни ушли в лес в тот блиндаж, где собирались подростки.

Как говорил Сулейман, ребятам уйти в лес военнопленным посоветовал именно он. Сулейман рассказывал подросткам о себе, что он в 1932 году был заброшен в Советский Союз, успел пройти Бутырку, Кресты и Соловки, но перед войной был освобожден. Женился на русской. Его можно было видеть в г. Ржеве на конном базаре. Признался, что немцы его обрабатывали, но он отказался от сотрудничества, так как уже сыт по горло этой работой. Выдал подросткам Курова.

Куров действительно имел связь с немцами, часто посещал деревни Боярниково и Мануйлово и возвращался оттуда в нетрезвом виде. В д. Мануйлово, где стоял немецкий штаб, по его признанию он был пять или шесть раз. Ходил в Ржев.

Немецкой комендатурой, что была в д. Ненаедово, старосте д. Бутово не разрешалось давать наряды на работу семье Курова. В январе 1942 года ночью в д. Бутово прибыл немецкий карательный отряд с переводчиком. Разыскав дом старосты, два солдата и переводчик взяли старосту к его сына Петра, привели в дом Мурашовой Елены, куда собрали человек пятнадцать жителей. Можно представить, что в доме всем не хватило места и часть жителей стояла на улице. Переводчик вызвал шестнадцатилетнего Кулакова Петра, ибо Куров Петр в присутствии своей дочери Куприяновой Нины успел сообщить немецкому жандарму, что Кулаков знает, где скрываются четверо русских военнопленных.

Переводчик спросил Петра, где скрываются военнопленные. В это время в дом вошел Куров и пятнадцатилетний Каменский Василий. Куров сказал переводчику, что Кулаков Петр знает, где находятся военнопленные и Кулаков вынужден был признаться. После чего Кулаков, переводчик и примерно двадцать пять немцев пошли в лес.

Дело в том, что когда подростки Кулаков Петр, Васильев Александр, Солянов Иван, Котов Петр и военнопленный Александр приводили в порядок блиндаж, то их видел Куров. Задержанных военнопленных доставил в д. Мануйлово, где со слов немецкого переводчика д. Бутово их расстреляли.

Кулаковых отца и сына допрашивали в д. Мануйлово и отпустили. Не расстреляли потому, что отец хорошо говорил по-немецки и служил старостой. Молодежь отправили в д. Теряево, где был создан лагерь. В лагерь неоднократно приезжал белоэмигрант в чине полковника немецкой армии по имени Фимено. По его словам, ему удалось убедить немецкое командование не расстреливать подростков и не сжигать деревни, хотя взяли четырех военнопленных с оружием, как партизан. По словам полковника, ему помог и немец Отто Керш, сын миллионера, мастера спорта по боксу. После этого случая в д. Бутово стала функционировать немецкая комендатура.

Сам Куров Петр был арестован советскими органами 30 сентября 1942 года, но из-под ареста сумел сбежать, был задержан воинской частью 243 стрелковой дивизии, назвался Котовым Петром Ивановичем и в процессе расследования его пособнической, предательской деятельности 22 декабря 1942 года умер.

Демидов Николай Яковлевич, 1899 года рождения, уроженец и житель д. Бутово показал, что в районе д. Малахово немцами были взяты в плен 12 советских разведчиков. Это было в декабре 1941 года. Последние на его глазах были заморожены в сарае в деревне Лазарево.

Д. Каменское

В отчете о деятельности ГФП-580 в мае 1942 года указывалось, что в ночь на 20 мая 1942 года в д. Каменское у Ржева убит бургомистр Иванов и двое его детей. По подозрению в убийстве арестованы Михайловы: Степан, Алексей и Александр (дед, отец, сын), один из них имел пистолет.

Один из арестованных ГФП-580 вместе с Михайловыми, Чугреев Вячеслав Алексеевич, 1927 года рождения, уроженец д. Лигостаево Ржевского района, так рассказывал об этом событии. Староста д. Лигостаево назначил его в похоронную команду, так как в период весеннего наступления Красной Армии погибло много красноармейцев. После того, как похоронная команда произвела захоронения в д. Лигостаево, Чугреев был направлен в район д. Каменское. Там было много трупов. Среди них нашли труп женщины, видимо, врача или медсестры. Чугреев каждый день по утру ходил в д. Каменское, а после работы возвращался в д. Легостаево. Он познакомился со старостой Ивановым, посещал его на дому. Обусловился с ним, что когда будет приходить к нему, то будет стучать в окно или в дверь три раза. Староста будет знать, что пришел Чугреев и откроет ему дверь.

Однажды, идя из д. Каменское в Лигостаево, Вячеслав заметил в кустах старцевского леса двух человек. Подумал, что идут их ребята. Через некоторое время к нему подошел незнакомый человек в военной форме. Незнакомец спросил, куда и откуда он идет. Рассказал все по порядку. Тогда незнакомец спросил, в каком доме живет староста и как пройти к нему. Чугреев показал издалека дом старосты и сказал, что нужно три раза стукнуть в окно или дверь. Незнакомец подал ему руку, крепко пожал ее и поблагодарил. Наутро Вячеслав пошел на работу. Зашел к старосте и обнаружил, что он лежит у двери убитый, а в доме лежит сын Александр, 1925 года рождения и падчерица, примерно 1932 года рождения. Он сказал об этом жителям деревни и, чтобы отвести обвинения от себя, предложил идти в немецкий штаб в д. Медведево и доложить о случившимся немцам. После нашего прихода немцы по тревоге подняли роту солдат и направились в д. Каменское. Там в деревне немцы учинили допрос местным жителям, а затем его, троих Михайловых и Скобелева Ивана из д. Каменское под конвоем доставили в д. Медведево. В д. Медведеве их поместили в бывший магазин под охраной двух часовых.

На второй день под охраной отконвоировали в Ржев, на улицу Коммуны, где была колонка для разбора воды, во дворе стоял красный каменный дом.

На самом же деле их доставили на улицу Коммуны, дом № 40, где размещалось ГФП-583. Привели во двор и поместили в бывший склад. Допрашивали по два раза на день. Жестоко избивали. Переводчиком был человек лет 30–35, высокого роста, худощавый, одет в гражданскую одежду.

Затем допросы прекратились. Как-то пришел солдат с винтовкой и сказал: «Алее раус. Ком на хауз». Но радость освобождения была короткой. Дед Михайлов умер по дороге в деревню. Вскоре двух Михайловых и Скобелева Ивана вновь забрали в Ржев, но через сутки отпустили. Через три-четыре дня умер сын деда Михайлова.

Выпустили нас, как после узнал, по ходатайству старосты Бабошина Алексея и переводчицы немецкого штаба в д. Медведево — Кати. Вот так, грозная и могучая ГФП-580, принесшая ржевитянам и сычевцам немало горя, не смогла установить истинных убийц старосты д. Каменское Иванова и его детей. Это был акт возмездия за предательство Иванова. Иванов, увидя бойцов Красной Армии, прорвавшихся через линию немецкой обороны, пошел в д. Медведево и сообщил в немецкий штаб об увиденном. Немцы бросили свое подразделение и побили наших бойцов.

Чугреев также подтвердил факт, когда в июне 1942 года из д. Бочарово были приведены в немецкий штаб в д. Лигостаево двое военнослужащих. У одного на петлицах было две шпалы. О дальнейшей их судьбе ему ничего неизвестно. Насколько позднее в д. Лигостаево были два летчика в нижнем белье и босые. Судьба их также неизвестна.

Д. Немцово (Шиморово)

Примерно 17 октября 1941 г. в д. Немцово появились немцы, а с 15 ноября 1941 года в деревне находился немецкий хозяйственный отряд, который стал устанавливать свои порядки. Комендант вызвал всех председателей колхозов и счетоводов ближних деревень на совещание в дом Смирновой Александры. Переводчик коменданта сказал: «Колхозов больше не будет. Председатели колхозов отменяются».

Тут же начал хвалить немецкие порядки, заявив: «Крестьяне будут хорошо жить без колхозов и коммунистов». На этом совещании были: Морев Иван, Разумовский Василий, Разумовский Иван из д. Плотниково, Буров Константин из д. Захарово и Молчанов Яков.

Рузамовский Василий комендантом был назначен старшиной Плотниковской волости, но волость эта так и не образовалась, а д. Немцово вошла в состав Глебовской волости, старшиной которой был Сурков Михаил из д. Выдрино. Морев Иван Алексеевич, 1902 г. рождения уроженец и житель д. Немцово был назначен старостой.

В финскую войну на фронте он был ранен в правую руку и 10 мая 1940 г. вернулся домой из госпиталя. Перед войной работал председателем колхоза. Обязанности старосты он исполнял до января 1942 г. так как глава г. Ржева Сафронов дал распоряжение земельному управлению всех ранее назначенных старост утвердить населением, то на общем собрании в д. Немцово старостой избрали Пыркина Афанасия Ивановича, 1904 года рождения, глухого и косоглазого, перед оккупацией работавшего учетчиком в Глебовской МТС, а Марев стал его помощником.

Переводчиком от германских властей стал Скобелев Федор Иванович, 1890 г. рождения, уроженец д. Дунилово Ржевского района, житель д. Захарово, который с 1914 года до 1920 г. находился в плену в Германии.

В дальнейшем Морев Иван работал с карательным отрядом, прибывшим в д. Немцово 15–17 декабря 1941 г. В карательном отряде насчитывалось 56 человек и разместились они по домам деревни. Командир отряда стоял в доме Глазкова Степана.

В доме Пыркиной Татьяны Антоновны, 1879 г. рождения, проживало, примерно, 12 немцев, а она сама была выселена в другой дом. В доме Гусева Василия находился штаб, а дальше 4 дома, оторванных от деревни, занимали немцы.

Задержанные советские граждане содержались в доме Пыркиной. В конце 1941 года под стражей была Юргенсон (девичья фамилия Табут) Анна Александровна, уроженка д. Мостище Идрицкого района Калининской области. С ней было трое ее сыновей: Владимир, Эдуард и Александр. В Немцово ее с детьми привезли из д. Н. Рукав. Она зашла в дом к немецкому офицеру с просьбой истопить и помыться в бане. В доме был староста Морев Иван, несколько немецких солдат, а в углу на лавке сидела Анна Александровна и кормила грудью младшего сына, а рядом сидели двое старших. В присутствии Пыркиной, Анна Александровна попросила разрешение помыться вместе с ней. Пыркиной она сказала, что ее забрали по доносу людей и немцы отвезут ее обратно в д. Н. Рукав. Но ее не отвезли, а 22 декабря 1941 г. расстреляли в д. Немцово.

Старший сын Юргенсон Геннадий, 1929 года рождения, уроженец г. Западная Двина, пошел искать долго отсутствующую мать. В д. Н. Рукав он возвратился в дом Бузина Алексея Ефремовича с окровавленными вещами матери. С его слов отец также расстрелян в д. Немцово 21 декабря 1941 г. У отца на теле четыре пробоины, а у матери раздроблена голова. Он нашел их трупы. Лежали они на земле на расстоянии десяти метров друг от друга.

Так кто же такой Юргенсон и за что был расстрелян? Юргенсон — латыш. В 1939 г. с семьей переехал в Ржев. До 1941 года работал заведующим магазином № 38 Калининторга. Коммунист. Попал в окружение под Медное, имел звание старшего лейтенанта. Будучи контуженным и раненым, в сентябре 1941 года пришел в д. Н. Рукав. В конце ноября или в начале декабря 1941 года Юргенсон был арестован, якобы по подозрению в краже вещей у Никифоровой Матрены. Увезен в д. Берново, откуда бежал.

Из д. Немцово на 4-х подводах приехало 12–13 карателей и 3–4 немца, переодетых в крестьянскую одежду в сопровождении Морева Ивана в д. Н. Рукав. Приехали по заявлению старосты Селянкина Андрея Николаевича в отношении Юргенсона, которого Морев почему-то называл Ребензоном. Карателями Юргенсон был привезен в д. Немцово. После допроса под конвоем его направили на работу, но он из-под ареста бежал.

По заявлению старосты д. Н. Рукав Солянкина Андрея жена Юргенсона, якобы знала расположение партизанского отряда и Мореву Ивану пришлось выезжать с командиром карательного отряда на розыск жены Юргенсона и доставки ее в д. Немцово. В третий раз на лошадях с 20-ю карателями Морев ездил в д. Н. Рукав по заявлению старосты Селоянкина и старшины Панинской волости Сорокина за женой Юргенсона.

Когда привезли жену Юргенсона с тремя детьми как заложницу в д. Немцово, то она проживала там девять дней у Пыркина Ивана, пока не разыскали ее мужа.

Через несколько дней Юргенсон появился в д. Н. Рукав. Сразу же староста Селянкин организовал охрану дома, а сам поехал в Панино в комендатуру. Юргенсон был обнаружен в подвале дома под бочкой и арестован. Селянкин и Сорокин доставили его в д. Немцово, где он был расстрелян за деревней, около железнодорожной будки.

Морев Иван, якобы лично по просьбе жены Юргенсона снял с расстрелянного верхнюю одежду. На другой день так же была расстреляна жена Юргенсона за д. Немцово около железнодорожной будки.

За хорошие, успешные операции по выявлению партизан командир карательного отряда почти ежедневно вызывал Морева Ивана к себе и подносил по стакану шнапса. Кроме того, Морев был приглашен на вечеринку по случаю Рождества, которая была устроена карателями у Абрамовой Анны Трофимовны.

Мореву было известно, что за полотном железной дороги за д. Немцово карательным отрядом расстреляны четыре человека в гражданской одежде, трупы которых лежали четыре дня.

В январе 1942 года передовая линия фронта проходила в четырех стах метрах от деревни. Являясь переводчиком, Скобелев имел и группу людей в количестве 20-ти человек, которая занималась подвязкой щитов из льняной тресты. Эти щиты ставились от одного дома до другого, чтобы не было видно, что делают немцы в деревне.

5 февраля 1942 года в 8 часов из д. Немцово ушли на сторону Красной Армии: Жигалин Михаил Иосифович, 1926 года рождения, уроженец и житель д. Немцово; Петров Николай Павлович, 22-х лет, уроженец д. Кожевниково Высоковского района, старшина Красной Армии. С его слов он попал в окружение, пришел домой на станцию Высокое. При отступлении немцев из Высоковского района они забрали Петрова с семьей в д. Немцово; Цветков Алексей Георгиевич, 1916-19 года рождения, уроженец д. Плотниково, Лужков Константин Кузьмич 1924 года рождения, уроженец и житель д. Немцово. Ушли они в белых маскировочных халатах. Снег был глубоким, на нем остались следы. Собирались переходить и братья Милославские: Алексей Васильевич, 1923 и Виктор Васильевич, 1927 года рождения, уроженцы д. Немцово, у которых, по мнению Разумовской Ольги Ефимовны. 1893 года рождения, не были готовы масхалаты.

На следующий день вечером переводчик велел Пыркину Афанасию собрать всех мужчин деревни для проверки. Когда немцы на проверке выяснили, кто ушел, комендант приказал Пыркину доставить в комендатуру родителей перешедших. Пыркин пошел с патрулем и привел: Жигалина Иосифа, его жену Марию, Колосова Александра Дмитриевича — дядю Цветкова, Петрова Павла с женой и Лужкову Екатерину. Ночью их расстреляли в сарае Добротворского Егора, по другим данным — в сарае Шкабарова Василия Матвеевича, а сарай подожгли. Удалось спастись жене Колосова — Прасковье с семью детьми, она скрылась к соседям, а так же Жигалиной Екатерине Иосифовне и Лужковой Екатерине Ивановне. После этого всех девяносто шесть мужчин на ночь сажали в арестантское помещение, а в 10 часов выпускали на работу и это длилось до мая 1942 года.

Со слов 15-летней Жигалиной Прасковьи, ушедших выдали Милославские. Характерно, что уже в марте 1942 года Милославские заметно изменились. Стали восхвалять немцев, Германию и жизнь там. Особенно Виктор. В июне 1942 г. Милославские с матерью Анной ушли в д. Пантюково, а оттуда в июле 1942 г. уехали в Германию.

До отъезда Милославский Алексей ходил в Ржев с целью узнать о возможности выезда в Германию. Милославские были в хорошем отношении с комендантом. Они знали немецкий язык и часто были переводчиками, большей частью Виктор. По мнению же Морева Ивана немцам сообщил об ушедших Пыркин Афанасий.

В конце февраля или в начале марта 1942 г. немцы задержали семь советских разведчиц, доставили их в дом Прокофьевой. У одной при обыске был обнаружен пистолет. Переводчики при допросе разведчиц были братья Милославские. Всех разведчиц расстреляли.

В марте 1942 г. при переходе линии фронта со спецзаданием немцами был задержан и доставлен в д. Немцово Миронов Николай Михайлович, 1888 года рождения, уроженец г. Старица. Допрашивал его немецкий офицер, а переводчиком был Милославский Виктор.

Не удовлетворившись полным ответом Миронова или переводом, офицер отдал распоряжение и пришел Скобелев Федор и на чистом немецком языке стал что-то говорить с офицером, а затем начался допрос. Потом через штаб полка Миронов был доставлен в отдел I-е штаба пехотной дивизии в д. Мануйлово.

В январе 1942 г. разведчица Иванова Ираида Семеновна со станции Старая Торопа вместе с напарницей Яковлевой Марией разведотделом штаба 29 армии с разведзаданием были заброшены в район Ржева. Выполнив задание, они возвращались через д. Немцово, где их задержал староста и передал немцам.

После задержания их доставили в немецкий штаб, где они были разоблачены. Так как Яковлева переходила линию фронта в седьмой раз, то немцы расстреляли ее в Ржеве, а Иванову посадили в тюрьму при «СД» г. Ржева, откуда после тифозного заболевания она была угнана в Германию.

15 апреля 1942 г. разведотделом штаба 29 армии переброшены с разведзаданием Галкина Анастасия Васильевна, уроженка д. Микулино-Городище Лотошинского района Московской области, жительница г. Калинина, вместе с Балуевой Верой Петровной, уроженкой д. Дубровка Кировского района Калининской области и Вьюновой Ниной Леонидовной, уроженкой и жительницей г. Калинина. При переходе линии фронта они были задержаны и доставлены в д. Немцово. В д. Немцово они встретились с другой группой разведчиц из 8-ми человек. На другой день их отправили в отдел I-е штаба.

Со слов Колосовой Прасковьи Ивановны, 1896 г. рождения, уроженки и жительницы д. Немцово, в апреле 1942 г. немецкие солдаты привели в деревню пять девушек — партизанок. После допроса за деревней в леске, в пятистах метрах, расстреляли из автоматов. На второй день жители деревни закопали их. Примерно через две недели, в начале мая 1942 г., немцы доставили семь русских девушек и там же расстреляли.

В третий раз расстрелами четырех девушек, одетых в фуфайки и черные шинели. В 1942 г. лично видела, как пять русских летчиков были взяты в плен. После допросов и пытки они расстреляли их за деревней на том же месте.

Скобелев Федор как переводчик не раз участвовал в допросах советских пленных и изменников, перешедших на сторону врага, но не только их, а и гражданских лиц и женщин, которых переходило больше пятнадцати-двадцати человек, особенно в апреле 1942 года. Эти были женщины в возрасте от двадцати до тридцати лет. Большинство из них — калининские. Их всех забирали и по линии железной дороги направляли в штаб в д. Пантюково. Некоторые из них говорили, что перешли к немцам сами.

Допрашивались они первоначально у шефа — коменданта высокого роста, худощавого, сердитого немца, лет 35-ти, а после отправлялись в главный штаб в д. Мануйлово. Там содержались арестованные.

В период распутицы 1942 г. Разумовская Ольга слышала от Милославского Виктора, что немцы задержали трех женщин в военной форме. Их признали за партизан и хотели расстрелять. Допрашивались они в доме Волоскова Степана Кузьмича, который сам находился в д. Гляденово.

В июле 1942 г. в д. Немцово перешли наши пулеметчики, притащив два пулемета.

В начале августа 1942 г. перешел к немцам Соловьев Иван Осипович, родом из Сибири, но жил до войны под Калинином, был женат и имел трех детей. Перешел с целью спасти себя, так как Сталин издал приказ 28 июля 1942 г., чтобы все войска вели наступление. Он сообщил немцам, что сам из кавалерийской части. У них в д. Климово триста двадцать лошадей.

После него 5–6 августа 1942 г. был еще один изменник, который сказал немцам, что он из обоза в д. Зальково и оттуда направлен на передовую, что всех здоровых из обоза заменили ранеными и калеками.

Скобелеву пришлось допрашивать с немецким комендантом двух красноармейцев, которые были не русскими, их под конвоем отправили в лагерь г. Ржева. Жигалин Михаил из д. Немцово, перешедший линию фронта, прибыл в г. Торжок, и оттуда куда-то исчез.

Д. Оленино

Летом 1942 года, во время сенокоса был случай, когда группа мужчин деревни вместе со старостой Арсеньевым Акимом Арсеньевичем шла на покос с женщинами, которые убирали сено. Увидели, что там находится один боец, которого кормили женщины. Боец рассказал, что он был в окружении под г. Белый и сейчас пробирается к своим. Тогда староста сказал бойцу: «Ты арестован и сейчас тебя сведут к немцам». Боец стал просить старосту не отводить его к немцам. Об этом просили и женщины, но он их не послушал, а велел Новикову Илье Дмитриевичу, 1915 г. рождения, уроженцу и жителю д. Оленино и Колобушкину Александру Михайловичу взять бойца и отвести. Они втроем повели бойца к дому Доброходовой Антонины Васильевны. Пока Доброходова кормила бойца, в деревне появилась повозка с двумя немцами. Староста остановил ее. Новиков и Колобушкин подвели к повозке бойца.

Немцы повезли его в направлении д. Медведево. Дальнейшая судьба бойца неизвестна.

В первых числах июля 1942 года в деревню пришли военнослужащие Красной Армии.

Они шли по задворкам деревни со стороны д. Кульнево в сторону д. Медведево. Их заметил старшина Артемовской волости Морозов Петр Павлович, проживавший в д. Оленино. Морозов пришел к старосте Арсоньеву и заявил: «Что ты глядишь? Красноармейцы идут по деревне, а ты не задерживаешь». Арсеньев быстро собрался и пошел к своим соседям: Доброходову Дмитрию и Новикову Илье. И все четверо пошли догонять красноармейцев. На краю деревни они их догнали. Каждый взял за рукав по одному красноармейцу и повел в комендатуру, которая находилась в доме Смирнова Сергея Леоновича. Старшина шел один впереди. Военнослужащие потом работали при воинской части, которая стояла в деревне. Жили они во дворе дома Смирнова. Через две недели часть из д. Оленино выехала, а с ними и эти военнопленные.

Летом 1942 года были арестованы жители д. Оленино Громов Николай Павлович и его сын Анатолий и расстреляны за кражу каких-то вещей у немцев, живших в их доме.

Так же арестован житель деревни Доброходов Дмитрий Федорович на основании заявления, поданного жителем д. Оленино о том, что он бывший член сельского Совета и участвовал в раскулачивании. Арестовал его немецкий переводчик и отвел в комендатуру. После его ареста на другой день вызывалась в комендатуру Иванова Мария Ивановна и жители поэтому говорили, что видимо она написала заявление. Отец старшины — Морозов Павел Павлович и Цветков.

Николай Николаевич рассказывали, что их тоже вызывали в комендатуру, которая была в доме Новикова Михаила по делу Доброходова, так как на него подала заявление Иванова.

Через несколько дней прошел слух, что Доброходов расстрелян.

Д.Осуйское

Виноградов Дмитрий Нилович, 1906 года рождения, уроженец г. Ленинграда, как начальник волостной полиции в июле или в августе 1942 года принимал участие в аресте четырех советских граждан, подозреваемых в связях с партизанами, которые в д. Осуйское старшиной волости Сверидовым Федором Григорьевичем были переданы немцам и последними расстреляны.

Д. Панино

Старостой деревни являлся Коршаков Алексей Яковлевич, а с сентября 1942 года стала Соловьева Марфа Егоровна, 1885 г. рождения, уроженка д. Погорелки.

В феврале 1942 года в деревне расстреляны: Шибанова и ее брат Алексей, 17 лет.

Иванова Вера Павловна сожительствовала с немецким переводчиком, а Волкова Мария Павловна — с унтер-офицером.

Д. Пеленичино

Старостой был Корольков Иван Куприянович, но его почему-то сняли. В конце ноября 1941 года в деревню приехал немецкий офицер — комендант из д. Грешниково и назначил старостой Смирнова Петра Ильича, 1892 года рождения, уроженца д. Пеленичино.

3 сентября 1941 года Ржевским РВК Смирнов Петр был мобилизован и для прохождения службы направлен в военно-продуктовую базу в д. Муравьево в двух-трех километрах от д. Пеленичино.

15 октября 1941 года Ржевский район заняли немцы и он в числе тридцати человек, работавших на базе, остался на оккупированной территории. Его задачей, как старосты, было задерживать и доставлять в комендатуру партизан и скрывавшихся военнопленных.

Старшего сына Александра, 1922 года рождения, он устроил полицейским, а Петра, 1925 года, пристроил на немецкой кухне, которая размещалась в его доме.

Много хлопот, как старосте, ему доставляли Суязнов Виктор, шестнадцати лет и Баландин Георгий, пятнадцати лет, которые особенно часто уклонялись от работы на немцев. О них он докладывал коменданту.

Осенью 1942 года отобрал и отправил на работу в г. Ржев: Герасимова Ивана Павловича, 1925 года рождения, уроженца и жителя д. Пеленичино, Сынкова Петра Ивановича, 1906 года рождения, уроженца д. Перхурово, жителя д. Пеленичино и Абрамова Михаила Даниловича, 1906 года рождения, где их поместили в штарфной лагерь по улице Декабристов, огороженный проволокой.

Примерно в январе 1942 года произошел такой случай. Житель поселка лесозавода Абрамов Иван Васильевич, 1913 года рождения, уроженец д. Ново-Михеево Зубцовского района, вместе с братом жены Крыловым Борисом Алексеевичем и военнопленным Минечкиным Алексеем находились в д. Зарубино. Возвращались часа в четыре вечера в г. Ржев. Немец, вышедший из дома, на русском языке крикнул: «Русские, вернитесь сюда». Их задержали. Стали спрашивать зачем приходили в деревню.

Направили в штаб в д. Пеленичино. Деревни Зарубино и Пеленичино находятся друг от друга на расстоянии 100 метров и разделяет их маленькая речка. В д. Пеленичино Абрамова Ивана допрашивали два раза русский переводчик, а переводчиком, проживавшим у старосты в доме был Алексей Павлович, лет сорока восьми, белоэмигрант и немецкий офицер. Когда Абрамова спросили: «Кто такой Минечкин?» Ответил: «Служил в Красной Армии старшиной при зенитной точке на берегу Волги, около Ржева. Проживает у его матери в подсобном хозяйстве льночесальной фабрики. Попал в окружение. До армии был учителем. Имеет наган, три гранаты, карту и кинжал». Был вызван на допрос Минечкин, допрос которого длился около полутора часа. После этого Абрамов видел, как Минечкина с завязанными назад руками провели через коридор и посадили в чулан. Минечкин плакал. Абрамова отпустили, а Минечкина повесили.

Жительница д. Пеленичино Шувалова Мария Степановна была очевидцем, когда по деревне немцы вели одного неизвестного человека, который кричал: «Застрелите меня». Это был молодой человек, как потом говорили с 1919 года рождения. Одет в фуфайку, брюки, кубанку военного образца. На груди дощечка «Разоблачен как партизан».

Братья Герасимовы Иван Павлович, 1925 года рождения и Петр Павлович, 1927 года рождения, уроженцы д. Пеленичино видели, как из дома старосты Смирнова Петра немцы вывели одного неизвестного гражданина и повесили на дереве около дома Барановой Александры, в котором жили Герасимовы.

На второй день Абрамов Иван тоже видел труп Минечкина.

Что известно о Минечкине? Это был молодой человек, среднего роста, широкоплечий, с русыми волосами, уроженец Вологодской области. Зенитная часть, в которой служил Минечкин, не смогла выйти из окружения. Были задержаны немцами и доставлены в Ржевский лагерь военнопленных на базе «Заготзерно». При распределении военнопленных на работу его направили в подсобное хозяйство горуправы. Заведующий подсобным хозяйством Баштырев Василий Сергеевич, 1890 года рождения в конце 1941 года пришел к Абрамовой Елизавете Ивановне, 1885 года рождения, проживающей в п. льночесальной фабрики и сказал: «баб, пусть у тебя на квартире поживет вот этот парень. Он будет здесь сторожем». Минечкин имел намерение перейти на сторону Красной Армии. Он говорил: «Как только поближе придвинется фронт, все равно перейду фронт на сторону Красной Армии». Товарищ Минечкина, с которым он хотел перейти к нашим, проживал в какой-то деревне.

Еще осенью 1941 года несколько женщин из д. Зарубино в поле, в стогу сена, обнаружили двух военнослужащих Красной Армии. С женщинами были немецкие солдаты, которые задержали их и отвели в комендатуру д. Зарубино.

В июне 1942 года Смирнов Александр Петрович с немецким солдатом задержали двух летчиков с подбитого самолета. Их привели в комендатуру. Летчики спрашивали у Смирнова Петра, что с ними сделают немцы? Не расстреляют ли?» Смирнов Петр сказал: «Если будете говорить правду, то не расстреляют». Вскоре Смирнов Александр, как полицейский, увез их в г. Ржев.

Роденков Алексей Владимирович что-то украл у немцев и немцы его разыскивали. Они спрашивали у старосты Смирнова, где может скрываться Роденков. Смирнов ответил, что в д. Пеленичино у Роденкова есть дедушка и бабушка Вишняковы. Роденкова поймали у Вишняковых в начале июля 1942 года. Были арестованы: Вишняков Василий Никифорович, Вишнякова Акулина Петровна, Вишняков Николай Владимирович и Роденков. При обыске у Роденкова обнаружили табак и папиросы. Его привязали к тополю и избивали, затем куда-то увезли на автомашине. Его брата Вишнякова Николая немцы угнали в свой тыл и в послевоенное время он так и не вернулся домой.

Сам Смирнов Петр, отступая с немцами под г. Дорогобуж Смоленской области, добровольно поступил на службу в немецкую армию и после войны скрывался на территории Кировской области. Туда же вернулся из Германии его сын Александр, который там и умер.

В феврале 1943 года в д. Пеленичино, в одиннадцати километрах от города, стоял 6 саперный батальон майора Бельмана. В деревне с 1943 года находился отдел I-ц 6 ПД.

Д. Пирютино

Старостой в ноябре — декабре 1941 г. был Снобов Павел Тимофеевич, 1913 г. р., уроженец д. Пирютино, затем Козлов Григорий Никифорович до февраля 43 г. Переводчица при комендатуре — Пологина Валентина Кузьминична.

В деревне в период оккупации проживали бывший председатель колхоза Балакирева Аграфена Васильевна, 1886 года рождения, и ее дочь Смирнова Прасковья Васильевна, 1914 года рождения, уроженка д. Пирютино. В начале оккупации в их доме квартировали рядовые немцы и временами к ним ездил немецкий офицер с переводчиком из числа русских военнопленных по имени Федор. С переводчиком приезжала какая-то девушка, которая сожительствовала с ним. Этот офицер и переводчик допрашивал жителей д. Мнякино: Родинкову Екатерину Степановну, Еремееву Татьяну Алексеевну и Родинкова Николая Андреяновича.

К концу 1941 года в доме поселились немецкие офицеры. У них в доме также жила как квартирантка с лесозавода Прохорова-Масляникова Антонина, лет тридцати.

Д. Поволжье

Старостой д. Поволжье был Зетилов Иван Иванович. В деревне до войны проживал Соколов Павел Тимофеевич, 1893 года рождения, уроженец д. Малахово Ржевского района. Отец и мать его занимались торговлей, а он сам был женат на дочери крупного кулака Фоканова Ивана Ивановича — Анне. Перед оккупацией Соколов работал комендантом аэродрома Ржевского аэроклуба Осовиахима. За распространение панических слухов и восхваление немецкой армии Военным трибуналом 31 армии он был приговорен к расстрелу. 1 октября 1941 Соколов бежал из Ржевской тюрьмы. Был объявлен в розыск. Примерно в ноябре 1941 года прибыл в д. Поволжье, оккупированную немцами. Уроженец и житель д. Поволжье, бывший завхоз Ржевского горкомхоза Вихров Иван Александрович, 1898 года рождения, встретившись с Соколовым сказал: «Как ты хорошо одет». Соколов ответил: «Дай бог здоровья Германским властям. Вот я сидел в тюрьме. Сбежал и пошел на занятую немцами территорию. Германский солдат отвел меня в штаб к генералу, которому я показал свой приговор. Генерал сказал, это настоящий наш человек, из-под смерти убежал.

Приказал меня одеть в хорошую одежду. Выделили хорошие белые валеные сапоги с галошами, новый бостоновый костюм темно-синего цвета, новое зимнее пальто и новую кепку». Соколов ежедневно ходил в Ржев.

Примерно в 29 ноября 1941 года, днем, в пятнадцать часов, в дом Вихрова вошли два неизвестных ему человека в штатском. Они потребовали у Вихрова сдать им патроны и оружие. Вихров спросил: «Кто вы будете?» Первый из них назвался Лисициным Михаилом, агентом «СД», а второй — начальником 1 полицейского участка Михайловым. С ними был староста Зетилов. Когда Вихров отказался сдать оружие, Лисицин предложил пойти с ним в 1 полицейский участок г. Ржева. Они посадили Вихрова в сани и отвезли в Ржев на Ленинградское шоссе, в дом бывшего следователя Тарасова. Пробыв там минут пятнадцать, Лисицин отвел Вихрова в штаб, который располагался в бывшей 4 школе на берегу Волги. Так как Вихрова туда привезли вечером, то сразу посадили в амбар.

На другой день конвоир принес кружку воды и сто грамм черного хлеба. В пятнадцать часов Вихрова привели на допрос. Допрашивал немец в чине офицера.

После выяснения сведений о личности, немец спросил: «А вот для чего ты сохраняешь патроны и оружие? На тебя у нас имеется заявление». Вихров признал почерк Соколова. Вихров ответил, что ничего этого не имеет. Тогда офицер сказал: «Вы говорите мне всю правду. Это ведь не советская власть, а власть Германского правительства. Вас допрашивает начальник Германского «СД». Допрос длился в течение трех часов. Просидел Вихров тринадцать суток и ежедневно вызывался на допрос, где повторялось одно и тоже. На тринадцатые сутки мимо помещения, где сидел Вихров под арестом, прошел бывший заместитель материального склада Ржевского лесозавода Румянцев Дмитрий Константинович.

Вихров через отверстие в двери крикнул: «Румянцев, выручайте». Румянцев оглянулся и тихо сказал: «Как сюда попал?» И не задерживаясь, пошел в помещение «СД». Через часа полтора Вихрова вызвал начальник «СД» и стал допрашивать, предлагая сдать оружие и патроны. Потом он сказал: «Идите на улицу и немного помогите поработать на кухне». Конвой был снят. Вихров ходил свободно. Не прошло двух часов, Вихрова снова позвал немец и сказал: «Вы сейчас будете отпущены домой, но должны знать, что вы обязаны будете через три дня приходить на явку в «СД». Обо всем, что будет вами замечено, как-то: порыв проводов, о лицах недовольных германскими властями, о партизанах будете сообщать нам». Так был завербован Вихров Иван Александрович в «СД».

Когда Вихров пошел домой, то заглянул к Румянцеву. Румянцев первоначально отругал Вихрова, а затем сказал: «Я за тебя поручился». Вихров спросил, где он работает, Румянцев ответил: «начальником Особого отдела у немцев. Если бы я сегодня тебя не встретил, то ты бы сегодня был повешен». И попросил привезти ему ржи.

По показанию старосты д. Поволжье Зетилова Ивана Ивановича, 1910 года рождения, уроженца д. Поволжье. До войны он работал пожарником на заводе «Сельмаш» в Ржеве, а жил в д. Поволжье. Призван Ржевским РВК и зачислен в 53 полк войск НКВД. 8–9 октября 1941 года, находясь в гарнизоне «Синяя» на охране моста вблизи Погорелого Городища, попал в окружение и пришел в д. Сбоево к родственнику Василию Алексеевичу, по прозвищу «Хозяйчик», где переоделся и 28 ноября 1941 года прибыл в д. Поволжье. На другой день в деревню приехал немецкий офицер Канавский с переводчиком Василием. Они сказали, что он будет старостой деревни, а переводчик от своего имени добавил: «Это наш комендант и располагается в зданиях склада № 40 в г. Ржеве».

После назначения старостой, Зетилов ездил в г. Ржев в горуправу, так как от полицейского 1 участка Волкова получил повестку от старшины Ржевской волости Некрасова о явке в горуправу за удостоверением старосты. Ездил вместе с Романовым Сергеем Федоровичем, уполномоченным по подготовке землеустройства. Явились к Полякову, а затем его принимал заместитель Сафронова Дунаев. Свез в Ржев одиннадцать центнеров ржи и сдал на склад № 40. В ноябре 1941 года был на собрании старост. Присутствовало более ста человек. Собрание проводил немецкий офицер и Сафронов. Немецкий офицер говорил о подготовке к весеннему севу, а Сафронов о сборе имущества, растащенного населением. От Некрасова получил указание составить список жителей деревни. В д. Поволжье проживали два члена ВКБ(б): Форсунов Петр Михайлович и Вихров Иван Александрович, но он в списке не указал, что они члены ВКП(б).

Вихров поругался с жителем д. Поволжье Соколовым Павлом Тимофеевичем. Тот был ранее осужден к ВМН, но при наступлении немцев сбежал он конвоя и проживал на оккупированной территории.

В ноябре — декабре 1941 года Соколов написал заявление в «СД» о том, что Вихров член ВКП(б). Из г. Ржева приехал жандарм, арестовал Вихрова и увез в город.

Зетилова повесткой вызвали в «СД». На второй или третий день его допрашивали в «СД» в г. Ржеве. Спрашивали, являлся ли Вихров коммунистом, где работал при советской власти, какое влияние оказывал на народ. Ответил: был ли коммунистом — не знает. До войны работал в горбане, заведовал топливом. Из города домой приходил поздно.

После допроса немецкий офицер сказал: «У нас одно решение — или выпустить, или расстрелять». Зетилов сказал: «Надо выпустить. Он ничего плохого не делал. У него пятеро маленьких детей».

При допросе присутствовал начальник административного отдела Ржевской горуправы Румянцев Дмитрий Константинович. Румянцев подтвердил сказанные Зетиловым слова. К вечеру этого дня Вихров вернулся в деревню.

Вблизи д. Поволжье о действиях партизанского отряда ничего слышно не было. У коменданта деревни был переводчик Ольцебок Иван. Со слов жительницы д. Поволжье Талызиной Надежды Парфеновны, 1897 года рождения, уроженки д. Поволжье, на собрании жителей деревни было две кандидатуры: Образцова Василия Васильевича и Зетилова Ивана Ивановича. Образцов отказался. Зетилов согласился быть старостой.

Голосования не было. Зетилов заставлял носить пищу немецким солдатам на передовую линию фронта. В плохую погоду Форсунов Андрей Михайлович попал в пургу и замерз, а ее муж Талызин Андрей Михайлович обморозился. Фронт был за шесть километров от д. Поволжье. Зетилов вместе с Соколовым Павлом Тимофеевичем производили обыск у Кочнова Тимофея Васильевича и Вихрова Ивана Александровича. Зетилов посадил в холодную Талызину Веру Андреевну и Форсунову Марию Андреевну за то, что топили баню без его разрешения.

В августе 1942 года в связи с наступлением Красной Армии Зетилов на лошади эвакуировался в д. Соколово Ржевского района.

Д. Подсосонье

Старостой с ноября 1941 года по февраль 1943 года был Кирсанов Николай Кирсанович, который ранее был в плену в Германии и знал немецкий язык. Комендант проживал в доме Виноградовой Ольги Прохоровны, уроженки Оленинского района, жительницы д. Подсосонье.

Летом 1942 года около деревни немцами был задержан один военнослужащий Красной Армии. Его доставили в дом к коменданту. Допросили, а на утро на автомашине куда-то отправили. 15 января 1943 года к жителю деревни Образцову Михаилу Васильевичу, 1908 года рождения, в 1938 году судимому по ст. 58–10 УК, пришел немецкий офицер с переводчиком Артуром и старостой и предложил поступить в полицию.

Д. Половинино

Старостой деревни с декабря 1941 года был Пробылов Василий Васильевич, который в феврале 1942 года расстрелян немцами. 15 апреля 1942 года избран Смирнов Трофим Григорьевич, 1887 года рождения, уроженец д. Половинино, который с 1914 года по 1918 год был в плену в Германии. Заместителем старосты являлись Веселова Антонина Васильевна, 1923 года рождения, уроженка д. Полтино Оленинского района, которая имела связь с фельдфебелем Карлом, находившимся в деревне с апреля 1942 года по 16 февраля 1943 года. Она была знакома с военнопленным, работавшим на немецкой кухне.

Комендант жил у Дмитриевой Александры Алексеевны. Он фельдфебель, звали Вальтер. Переводчик Иван. В деревне жили два коммуниста: Цветков Иван Устинович и бывший председатель колхоза Смирнов Василий Евгеньевич, о которых староста поставил в известность коменданта.

10 ноября в д. Половинино религиозный праздник. Гнали самогон. В гостях у Смирнова Василия были сотрудники комендатуры. В деревне имелась брошюра на русском языке: «Я враг большевистской власти». Комендант выехал из деревни в сентябре 1942 года. Падчерица Богдановой Аграфены Петровны, 1901 года рождения, жительницы д. Половинино Богданова Антонина Ивановна находилась в партизанском отряде, созданном из командиров и красноармейцев, попавших в окружение в феврале 1942 года.

Кудрявцев Андрей Николаевич, 1896 года рождения, уроженец и житель д. Дмитрово Ржевского района, показал, что летом 1942 года в районе передовой линии немцами были задержаны двенадцать партизан, одна из них — Богданова из д. Половинино.

Д. Полунино

В период временной оккупации там располагался штаб 256 пехотной дивизии, входившей в состав 6 армейского корпуса 9 армии. Командиром ее в то время являлся генерал-лейтенант Кауфман, но сам он в д. Полунино не находился, а командовал дивизией тогда его заместитель полковник Вебер. Начальником штаба дивизии был подполковник фон Варбург. Начальник отдела I-ц обер-лейтенант. С конца марта до июля 1942 года командиром отдельного жандармского отряда № 256 являлся Швиддер Карл Вильгельм, 1899 года рождения, уроженец округа Найденбург (Восточная Пруссия). Он окончил восемь классов народной школы. С 1937 года член НСДАП. С 1922 года служил в шуцполиции, т. е. в наружной полиции, а с 1935 года в жандармерии. Участвовал в войне с Польшей и Францией, а с 1941 года находился на оккупированной территории Советского Союза. Имел звание лейтенанта. В его подчинении было тридцать жандармов: штабс-фельдфебель Гаинке, обер-фельдфебели Геле, Клюге; ефрейтор Бартелос.

В д. Полунино Швиддер жил в доме Комаровой Анны Петровны, которая имела двух сыновей: Юрия, 1926 года рождения, и Анатолия, 1929 года рождения. Этот дом находился посреди улицы у моста, а напротив жил полковник Вебер. Вместе с Швиддером в доме проживало восемь жандармов. В доме находилась и канцелярия жандармского отряда, имелся телефон и пишущая машинка. В канцелярию приводили задержанных военнопленных. Швиддер занимался и своими дезертирами, задерживал и направлял их в штаб дивизии, а русских военнопленных в лагеря. Задержанных лиц подозрительных на шпионаж, направлял также в штаб дивизии. Так как партизанское движение в то время никак не проявляло себя, то от командования указаний на борьбу с партизанами он не получал.

256 ПД в районе д. Полунино и других деревень занимала передовую линию фронта. Других воинских частей там не было. Начальник отдела I-ц штаба 256 ПД производил допросы всех задержанных лиц и военнопленных.

22 февраля 1942 года, примерно в 6 часов утра, разведотделом штаба 29 армии с разведзаданием через линию фронта было направлено пять разведчиц: Глицук Зинаида Петровна, 1920 года рождения, уроженка с. Бурашево Калининского района, Суворина Анна Ивановна, 1923 года рождения, уроженка д. Богуново Торжокского района, Лебедева Полина Парфирьевна, 1923 года рождения, уроженка г. Калинина, Пушкова Нина Федоровна, 1925 года рождения, уроженка д. Дулево Молодотудского района и Никитина Ольга.

Первой и главной задачей являлось: разыскать генерала Петрова, который остался в окружении, вывести его и других военнослужащих через линию фронта, разведать расположение немецких войск в д. Оленино, Каменская и Бочарово. Разведчицы пошли прямо на кустарник, где должна быть дорога и там разойтись в разных направлениях. Но, пройдя кустарник, дороги не обнаружили, а в метрах 20–30 услышали немецкую речь. Приняли решение бежать обратно. Немцы, заметив их, дали осветительную ракету, которая вынудила ползти ползком. Немцы открыли огонь из автоматов, в результате чего Никитина Ольга была смертельно ранена в голову. Четверых разведчиц взяли в плен и повели в штаб, расположенный примерно в двух километрах от места их задержания. В штабе их допросил немецкий офицер через переводчика.

Никто не признался в принадлежности к разведке. В тот же день их направили в д. Полунино, куда пришли в полдень.

В ночь с 27 на 28 февраля 1942 года разведотделом штаба 29 армии были переброшены разведчица Щербакова Валентина Сергеевна, 1924 года рождения с напарницей Тихоновой Таисией Тимофеевной, 1922 года рождения, уроженки д. Прысково Ржевского района, но к месту переброски они ехали с Кошелевой Ольгой Андреевной, 1924 года рождения, уроженкой д. Погорелища Кушалинского района Калининской области, Емельяновой Зоей Ивановной, 1926 года рождения, уроженкой г. Калинина, Силькиной Валентиной и Анной. Перебрасывали их попарно. Сразу же после переброски Щербакова Валентина и ее напарница были задержаны и когда их доставили в д. Полунино, что в 18 километрах от г. Ржева, то там увидели Кошелеву. Кошелева обратилась к Щербаковой: «Валя, признавайся, всё-равно всё известно». Но Щербакова продолжала говорить легенду. Немецкий офицер, допрашивавший Щербакову, ударил ее рукояткой пистолета по голове в область лба, потекла кровь. Удар был настолько сильным, что она упала с табуретки.

Когда немцы задержали Глицук, Суворину, Лебедеву и Пушкову, то заявили, что давно имеют сведения о их переброске и ждут их. Задержанных разведчиц в штабе 256 пехотной дивизии в д. Полунино видел начальник отряда полевой жандармерии Швиддер Карл. Там их допрашивал начальник отдела I-ц обер-лейтенант. Допрос продолжался около 8 часов, а ночью они находились под охраной его жандармов в доме Комаровой Анны. Утром под охраной жандармов их отправили в г. Ржев в ГФП (тайная полевая полиция). Из беседы с начальником отдела I-а штаба дивизии подполковником фон Варбург Швиддер стало известно, что задержанные девушки подозревались в шпионаже.

Со слов Львовой Анны Владимировны, уроженки Ленинграда, жительницы д. Полунино, русских девушек задерживали несколько раз. Весной 1942 года привели нескольких девушек, одну из которых, Ольгу (речь идет о Кошелевой Ольге Андреевне), почему-то оставили в доме Городничевой Степаниды Гавриловны (оставили потому, что отдел I-ц привлек ее к сотрудничеству для выявления советских разведчиков).

Иногда Оля заходила к Львовой и рассказывала о себе, о том, что пришла с задания из Красной Армии. Оля ходила по деревне. Гуляла с молодежью, а однажды немецкий офицер велел ей угощать молодежь водкой. Городничевой Степаниде Гавриловне было известно, что Оля проживала в ее доме месяца два, а затем увезена в г. Ржев. Задержана немцами она была в д. Казеки Ржевского района. О своем нахождении в д. Полунино сама Кошелева сказала так: «В д. Полунино прожила один месяц. Занималась уборкой у капитана, проживавшего в доме напротив штаба. Через две недели в д. Полунино были доставлены две девушки, одну хорошо знала, звали Аней.

Переводчик послал узнать, не разведчица ли она. Вечером переводчик позвал в штаб и спросил. Сказала об Анне. Будучи в лагере военнопленных в Сычевке она видела этих девушек во время их отправки в Германию.

Разведчица разведотдела штаба 29 армии Емельянова Зоя Ивановна, говоря о своем нахождении в д. Полунино, показала, что там первую допрашивали Кошелеву. В штабе видела, как немцы угощали Кошелеву конфетами и папиросами. Кошелева говорила тогда им: «Вы вот не признались. Немцы вас бьют. Я призналась и немцы меня не трогают». Она предлагала им тоже признаться.

Другая разведчица — Щербакова Валентина Сергеевна, встретив Кошелеву в присутствии двух разведчиц — Лисициной Евдокии Сергеевны и Муницыной Зои Ивановны — заявила: «Ну, что, оказывается одинаковый почет, что тебе, что нам» и добавила: «Ну подожди, тебе еще будет за предательство».

В 20 числах июня 1942 года в д. Жеребцово по доносу Суворова Егора Яковлевича, 1906 года рождения, уроженца д. Маломаново, Ларионова Михаила Алексеевича, 1902 года рождения уроженца д. Жеребцово, Соколова Константина Григорьевича, 1924 года рождения, уроженца д. Жеребцово были арестованы комендантом деревни за обнаруженный при обыске хлеб бывший председатель колхоза Илларионов Тимофей Григорьевич и бывший счетовод колхоза, член ВКП(б) Соколов Василий Григорьевич. После трехдневного содержания под арестом их направили в штаб д. Полунино, где расстреляли.

Д. Радюкино

Старостой деревни с 15 октября 1941 года по 5 января 1942 года был Комаров Степан Афанасьевич, 1903 года рождения, уроженец и житель д. Радюкино. Помощником — Андреев Иван Андреевич, 1888 года рождения, уроженец д. Радюкино. Полицейский — Волков из д. Агарково.

В декабре 1941 года старшина волости Смирнов в д. Митьково проводил собрание старост. В конце декабря 1941 года было совещание старост в г. Ржеве у Сафронова. Сафронов объявил, что все старосты-партийцы обязаны поставить его в известность о их замене беспартийными.

Немецкая комендатура находилась в доме Барановой Пелагеи Филипповны, 1896 года рождения. Там были комендант, его денщик и писарь. У жителя деревни Ерошенко Андрея жило два офицера.

В начале декабря 1941 года в деревне появились трое неизвестных в гражданской одежде. Немцы задержали их. Унтер-офицер спросил, откуда эти люди. Затем унтер-офицер допросил их. Двое заявили, что находились под стражей, а третий признался, что был красноармейцем и его в присутствии старосты Комарова расстреляли за деревней, а двух куда-то увезли.

Со слов жительницы деревни Барановой Пелагеи в конце ноября или в начале декабря 1941 года в д. Радюкино появился красноармеец. Так как был сильный мороз, красноармеец развел в овине костер. Согревшись, уснул. От костра загорелся овин. Проснувшись, красноармеец побежал. Его заметили деревенские ребята. Сироткин Александр Семенович сообщил о случившемся старосте Комарову. Тот заставил ребят догонять красноармейца вместе с немецкими солдатами. Красноармейца догнали и расстреляли. Были и еще случаи задержания и расстрела красноармейцев.

Д. Свинино

Д. Свинино разделялось на первую и вторую часть. Она дважды подвергалась оккупации. Первоначально старостой с ноября 1941 года был Смирнов Иван Григорьевич, бывший председатель колхоза. Он был один на д. Свинино и д. Яковлево. А в период второй оккупации Смирнов был старостой только первой части деревни, а второй — Румянцев Василий Иванович. В д. Яковлево стали старостами Виноградов Михаил Николаевич и Панков Федор Васильевич.

Полиция помещалась в первой части в доме Полякова Ильи Ивановича. Он и его жена убиты во время бомбежки. Немецкая комендатура находилась в доме Громова Алексея Ивановича. Деревня входила в Чертолинскую волость, где старшиной являлся Викснит Петр Иванович.

В июне 1942 года немцами расстреляны коммунисты: Малышев Василий Иванович, Иванов Григорий Иванович и Кудрявцев Григорий Николаевич. Сведения о их партийности дал староста Смирнов Иван, считая, что из-за них могут расстрелять его. Вот поэтому ему и пришлось предать их немцам. Их дважды арестовывали, направляли в Ржев для допроса.

Смирнов не посмотрел на то, что Малышев Василий являлся двоюродным его братом. В аресте их принимал участие переводчик Александр Николаевич.

В мае 1942 года жительница д. Старцево Ржевского района Лошакова Елена Никитична, 1908 года рождения, ходила менять вещи на продукты в д. Половинино. Повстречалась с незнакомой женщиной из г. Ржева. Около четырех часов дня они зашли в д. Свинино. Там их задержал немецкий патруль и доставил к одному дому.

Через некоторое время подошли жандармы, которые проверили их пропуска. Жандарм спросил: «Зачем сюда попали?». Ответили: «Случайно». Посадили в сарай, где было много задержанных. А утром большую группу женщин до 50–60 человек и 10–15 мужчин погнали в Ржев в комендатуру на улицу Коммуны. Вызывали по деревням и спрашивали всех одновременно. С ней оказались жители д. Старцево Казакова Вера Ивановна и Журавлева Наталия Яковлевна. Допрашивал комендант с переводчиком.

Жительница д. Старцево Ржевского района Виноградова Мария Николаевна, 1921 года рождения, была знакома с бывшим военнослужащим Красной Армии, перешедшим на сторону врага. Появлялся он из д. Свинино, где проживал, в военном плаще с нарукавной нашивкой в три красных треугольника, в пилотке. Рекомендовался Гришей, хотя на руке была татуировка «Вася». Показывал немецкий документ на право ношения оружия. Говорил, что к немцам перешел со своей ротой.

Д. Свистуны

Председателем местного колхоза до оккупации деревни был Дубков Алексей Ефимович. Так как в большинстве своем оставшиеся на оккупированной территории председатели назначались немцами или избирались старостами, немцы не желали, чтобы старостами были коммунисты.

В ноябре 1941 года в д. Свистуны в доме Розова Василия Андреевича, 1891 года рождения, Дубков провел собрание жителей деревни, где объявил, что он получил распоряжение от немцев об отстранении его от должности председателя колхоза, как члена ВКП(б). Председателем колхоза был избран Розов Василий, а бригадиром Кустов Григорий Ильич, член ВКП(б). В связи с началом войны Розов был мобилизован Ржевским РВК и направлен в рабочий батальон, находившийся в Молодом Туде. С 11 на 12 октября 1941 года рабочий батальон стал отходить из Молодого Туда, командир роты распустил их, и Розов прибыл в д. Свистуны. Старостой был назначен Лебедев Григорий Алексеевич, бывший с 1916 по 1918 год в плену в Германии и знавший немецкий язык. В феврале 1942 года, после отступления наших частей, временно освободивших д. Свистуны, в деревне ночью появились два командира, один имел на петлицах одну шпалу, а другой был сержантом. Одеты были они в белые полушубки, шапки-ушанки, в валенках, имели при себе наганы. В это время жители деревни из своих домов были выселены в погреб, где раньше хранились колхозные пчелиные улья, а в домах жили немцы. Эти командиры просили местных жителей показать дорогу для перехода линии фронта. Но никто из жителей деревни не повел и не указал им. Единственное, что сделали они, то два дня кормили их. Находились командиры то в погребе, то в подвале больницы. При уходе из деревни они обнаружили пропажу своих документов и двух тысяч рублей. Разбираться у них не было времени и они ушли из деревни. После их ухода кто-то из жителей деревни обнаружил их документы, но денег не оказалось.

Садиков Евгений Иванович, 1928 года рождения, уроженец и житель д. Свистуны, в ноябре 1942 года, находясь на станции Чертолино, встретил в группе военнопленных, грузивших уголь в вагоны, того капитана, что в феврале 1942 года находился в д. Свистуны. Поговорить с ним ему не дали немцы, охранявшие военнопленных. Мать Евгения Садикова Анастасия Михайловна, 1898 года рождения, проживавшая в д. Свистуны, слышала в деревне от кого-то, что второй командир, приходивший в деревню, был убит немцами.

В апреле 1942 года неугодивший в чем-то немецкому коменданту Лебедев Григорий был переизбран и старостой стал Розов Василий. Один раз Розов был в волостном управлении и около десяти раз в комендатуре. Розов произвел сбор теплых вещей для немецкой армии, которые были сданы в штаб д. Азарово. Получили деньги: по три марки за пару сапог и по одной марке за рукавицы. Помощников у Розова был Чикушкин Николай Иванович. В д. Свистуны проживали два коммуниста. Дубков Алексей был убит, Кустов Григорий и Цветкова Мария Ивановна, 1908 года рождения, уроженка д. Звягино, жительница д. Свистуны, муж ее был в партизанах, а ее 14 июня 1942 года как коммунистку отвезли в лагерь в г. Сычевку, где она находилась до 3 августа 1942 года, затем бежала в д. Положаевку Сычевского района Смоленской области, а после освобождения Ржевского района вернулась в д. Свистуны. Кустов Григорий также был арестован и направлен в лагерь и дальнейшая его судьба неизвестна.

В феврале 1942 года в деревню пришел партизан Светохин Андрей, который проживал до прихода частей Красной Армии.

Д. Соколово

Староста — Поганкин Андрей, осужден. Было два случая, когда в комендатуру приводили военнопленных. В июне 1942 года над деревней был сбит советский самолет. С горевшего самолета выпрыгнули три человека. У одного не раскрылся парашют и он погиб. Два приземлившихся оказались в полукилометре от д. Соколова. Один из них застрелился, а другого немцы схватили живьем. Пойманного привели в деревню и он 10–15 минут стоял на улице. Затем его на мотоцикле увезли в д. Дмитрово.

Зимой 1942 года с передовой линии были приведены два военнослужащих Красной Армии. Их допрашивал переводчик Франц Мая. В деревне проживал Васильев Александр Егорович, 1892 года рождения, уроженец д. Соколово, который до оккупации являлся председателем Становского сельсовета, а с 25 декабря 1939 года был депутатом областного Совета. Выглядел он так: высокого роста, худощавый, волосы темно-русые, глаза серые, нос и рот малые, губы тонкие.

Перед оккупацией деревни на него возлагалась обязанность создания партизанской группы. Прибывший в деревню Дмитрово немецкий штаб назначил его на должность старшины волости. «Штаб в д. Дмитрово располагался в доме Бахтеева Владимира Густавовича. Там проводились совещания старост. Туда вызывался Васильев и там его завербовал переводчик Степан для выявления коммунистов и партизан 9 ноября 1941 года.

5 января 1942 года в деревню пришли части Красной Армии, а 23 января 1942 года немцы снова заняли деревню. 19 февраля 1942 года в деревню прибыла комендатура и 1 марта 1942 года старостой деревни назначен Сударев Павел Тихонович, 1898 года рождения, бывший почтовый агент. В связи с болезнью Сударева, с 15 мая по 1 июля 1942 года старостой работал Васильев. На должность старосты он был назначен переводчиком штаба батальона Шириным Иваном Андреевичем, лет около 60-ти, до 1920 года проживал на Урале, затем бежал в Германию. Из Германии он несколько раз приезжал в Советский Союз, был в Москве и других городах. Собирал шпионские сведения и себя называл диверсантом. Был Ширин ниже среднего роста, лицо узкое, продолговатое, нос тонкий, длинный, волосы рыжеватые.

В 1942 году с сентября месяца в доме Васильева размещалась комендатура, а он сам с Семкой проживал на кухне. У него также жил немецкий полковник, который весной 1942 года был убит и захоронен за деревней.

В январе 1943 года жительница деревни Соколово Евдокия Ивановна сообщила переводчику Францу, что Васильев коммунист и депутат областного Совета.

В феврале 1943 года в д. Зайцево некоторое время размещалась жандармерия.

С 1 августа 1942 года старостой деревни был Поганкин Андрей Яковлевич, 1878 года рождения, уроженец д. Бронниково, житель д. Соколово. В августе 1942 года в д. Соколово к тетке Зайцевой Евдокие Захаровне на своей лошади приехал Зетилов Иван Иванович из д. Поволжье. Он работал возчиком и возил коменданта и переводчика на передовую линию фронта. В январе 1943 года в д. Соколово приехал Полковский Никифор Иванович. Зетилов был вызван в комендатуру, где комендант вместе со старостой Поганкиным назначили Зетилова полицейским деревни. Зетилов ссорился с Сидоровой Верой Кирилловной, 1911 года рождения, уроженкой г. Ленинграда, жительницей д. Соколова. По его заявлению комендант посадил Сидорову в холодную.

В январе 1943 года к коменданту пришла из д. Бронникова Пелагея с жалобой на беженца из д. Кошкино Купцова Илью и просила выселить его за безобразия. Зетилов предупредил Купцова. В конце февраля 1943 года Зетилов вместе с семьей и Купцовым Михаилом выехал в немецкий тыл.