"Правда о военном Ржеве.Документы и факты" - читать интересную книгу автора (Фёдоров Евгений Степанович)

СЫЧЕВКА

Сычевка захвачена частями 3 ТА под командованием генерал-полковника Рейнхардта.

Комендантами Сычевки были: капитан Хазз, капитан Больман, помощниками коменданта: обер-лейтенант Кейслер, обер-лейтенант Киглер. В комендатуре работал обер-лейтенант Мунс. Переводчиками — Кохановский и Кинаст Михаил Федорович.

С 20 октября 1941 года по 10 января 1942 года и с 28 февраля 1942 года по 30 октября 1942 года в Сычевке находился штаб 9 армии.

Как показал бывший начальник отдела I-с штаба 9 армии Шлипер Франц Макс, в конце ноября или в начале декабря 1941 года по приказу командующего 9 армией генерал-полковника Штрауса, публично казнены через повешение семь советских граждан (три военнослужащих и четыре гражданских) по поводу покушения на начальника штаба Векмана, проживавшего на частной квартире в Сычевке. Виновников не нашли.

Допрашивали их: капитан, доктор Шильд и обер-лейтенант Хааке из отдела I-с. Шильд до войны был присяжный поверенный в Берлине, а Хааке, житель Берлина, чиновник министерства юстиции, вел дневник отдела I-с.

А бывший переводчик отдела I-с штаба 9 армии фон Карцев Борис Николаевич по этому факту так показал: в первых числах ноября 1941 года в Сычевке было совершено покушение на начальника штаба 9 армии полковника Векмана. По приказанию начальника контрразведки 9 армии капитана Гофмана была повешена большая группа (до двадцати советских граждан). Исполняла полевая полиция.

У капитана Гофмана в качестве агента использовалась женщина по имени Зана, лет 30, среднего роста, лицо смуглое, большие синие глаза, волосы стриженные, каштанового цвета, имела ребенка 5–6 лет, сожительствовала с лейтенантом фон Рейденом, ординарцем начальника штаба Векмана и была беременна от него, работала у лейтенанта Шолена, убирала комнату. Выдала двух сотрудников НКВД, работавших в тылу немецких войск.

В марте 1942 года контрразведкой 9 армии в районе вскрыта большая группа заговорщиков против немецкой власти. Среди них имелась масса десантников со стороны советских войск.

По приказу начальника контрразведки капитана Гофмана было расстреляно много советских граждан. Непосредственными исполнителями были лейтенант Титьен, командир карательной роты, и бывший офицер царской армии Устиновский, командир группы добровольцев из русских.

Шлипер уточнил показания фон Карцева, показав о том, что летом 1942 года севернее Сычевки была в бою уничтожена агентурная радиогруппа противника.

Посланные группой сообщения были взяты в качестве трофеев. Эта группа очень многое сообщала и о Сычевке, но она не обнаружила, что там находилась ставка армии.

Видимо об этих разведчиках знал Воробьев Василий Иванович, 1916 года рождения, уроженец д. Круглицы Сычевского района Смоленской области, когда говорил о том, что в конце лета 1942 года в лагерь «СД» Юшино привели трех подростков. Они были сильно избиты и искусаны. По их виду они были задержаны с собаками овчарками.

Некоторое время они находились у здания лагеря, затем подошли к ним немец и Яков, а потом начальники и стали избивать их до тех пор, пока они уже не реагировали на удары. После поместили в подвал. Это были разведчики Красной Армии. Они проводили разведку железнодорожного полотна и имели радиопередатчик.

Конечно, жители Сычевки могли видеть начальника отдела I-е 9 армии Шлипера. Это был немецкий офицер среднего роста, с редкими русыми волосами, с бледным овальным лицом.

А о капитане Гофмане известно, что ему было в то время лет пятьдесят, выше среднего роста, крепкого телосложения, с большим круглым лицом. Осенью 1942 года Гофман был переведен в Мюнхен, жителем которого он являлся.

Упомянутый Яков, это Майер Якоб, 1916 года рождения, уроженец с. Шафгаузен Унтервальденского кантона республики немцев в Поволжье. Находясь в Красной Армии, он попал в окружение и плен. Служил переводчиком в Юшинском лагере.

В апреле 1942 года начальник отдела I-с 9 армии подполковник Шлипер Франц Макс выезжал в Ржев, где проводил совещание начальников отделов I-с корпусов и дивизий 9 армии, а также отделов Абвера I, II, III. На совещании был руководитель «Абвергруппы-103», размещавшейся в Ржеве, майор Шиммель Ганс Оскарович, он же Шнайдер, 1893 года рождения, уроженец Петербурга. На совещании также выступил переводчик отдела I-с 9 армии фон Карцев Борис Николаевич. Тема его доклада «О положении переводчиков и их недокомплекте».

Из показаний фон Карцева известно, что в сентябре 1942 года была встреча капитана Гофмана с агентом Уваровым, лет пятидесяти, среднего роста, коренастым, на голове лысина, глаза темные, носил усы и бороду. Уваров прибыл из Калинина после занятия его советскими войсками и информировал о положении в городе.

Гофман дал ему задание вести работу среди мирного советского населения против немецких властей, чтобы выявить заговорщиков, занимающихся взрывом мостов и дорог в тылу немецких войск, и агентов противника. Уварова при отступлении немецких войск из Калинина вывезли в Сычевку, но куда он уехал из Сычевки — не знает.

Как установлено, Уваровым являлся Сверчков Николай Георгиевич, 1898 года рождения, уроженец Царского Села, из дворян, бывший офицер (корнет) царской армии, художник по профессии, перед войной проживал в Калинине и работал художником. По приходу немцев организовал полицию в Калинине. При отступлении немцев бежал в Ржев. Трудно сказать, когда и где Сверчков попал в поле зрения капитана Гофмана, одно известно, что в августе 1942 года его видела в Калинине на улице Вольного Новгорода у дома № 21а Малышева Вера Николаевна, 1909 года рождения, уроженка и жительница Калинина, работавшая в то время билетершей драмтеатра и знавшая Сверчкова по довоенному времени. Сверчков был одет в военную форму: коверкотовая гимнастерка с тремя прямоугольниками, в руках — полевая сумка. Он зашел в дом № 21а, где проживала актриса театра Маевская, арестованная в 1938 году, и Котович, проживавшая в оккупированном Калинине. Задержать его не представилось возможным.

Следует отметить, что для Сверчкова главным в жизни были деньги. Он считал, что без денег даже очень большой талант и большая известность ничто. Какова дальнейшая судьба Сверчкова? В конце 1942 года из Сычевки он появился в Смоленске, где у бургомистра Меньшагина Бориса Георгиевича стал добиваться поста начальника управления полиции Смоленска. Тогда в кабинете Меньшагина Сверчков сказал: «Лучше перестрелять, чем недострелять». Видимо, это высказывание устраивало Меньшагина и он назначил Сверчкова на должность начальника полиции. В 1943 году в г. Минске он возглавил русскую полицию, получил немецкое подданство, был награжден «Железным крестом» и медалями.

В середине 1944 года он оказался в г. Опельн, где являлся начальником русской группы при гестапо. В конце 1944 года он — руководитель школы «СС — полиции» в г. Карлсбаре. В конце апреля 1945 года Сверчков появился в Зальцбурге в форме капитана «РОА». После прихода американцев организовал русский театр в Зальцбурге и являлся одним из руководителей театра. После 1947 года след Сверчкова потерялся.

Естественно, кроме разведывательно-контрразведывательного отдела I-с 9 армии были и другие органы фашистской Германии в Сычевке. В частности, полиция безопасности и СД. СД представляла Зондеркоманда-7. Постоянно в Сычевке она не находилась, направлялась то в Духовщину, то в Клинцы. Но представители этой команды находились в Сычевке всегда. Располагалось СД в одном из зданий около базара и по улице Бычкова в домах №№ 35, 37, 39, 41. Шефом являлся штандартенфюрер Тиль и Вантер, переводчики: оберштурмфюрер Барк Лео, унтершарфюрер Зальдергер и Соколова Галина Александровна, 1922 года рождения, уроженка д. Хотьково Новодугинского района Смоленской области. Начальником продовольственного снабжения был унтершарфюрер Панек. Повар Густав Роммель.

О Барк Лео известно, что он родился в 1893 году, в г. Ревеле (Таллин) в семье помещика. В 1911 году окончил Ревельскую гимназию, затем обучался в г. Данциге в высшем техническом училище до начала 1 мировой войны. В сентябре 1915 года призван и направлен в качестве военного чиновника на военный судостроительный завод, где пробыл до германской оккупации, во время которой являлся переводчиком Германской морской комиссии в Ревеле. В эстонско-русскую освободительную войну 1918–1920 годов — лейтенант, артиллерийский техник. В 1922 году окончил Высшую техническую школу и обосновал техническое бюро. После переселения в Познань работал в техническо-коммерческой фирме, владельцем которой стал 22 февраля 1941 года.

9 мая 1941 года призван и с 26 июня 1941 года состоял на службе в Германском вермахте. Сразу после Восточной операции назначен начальником Зондеркоманды Ц при Дулаге 127 в Минске и Орле, с их огромными лагерями для военнопленных. 4 августа 1941 года службой СД он был переведен в ГФП (тайная полевая полиция) — 716, в которой находился более двух лет. Основной работой группы и его лично была деятельность «Абвера» — поиски и разоблачение вражеских шпионов, провокаторов и агентов, а также их допросы, которые он считал интереснейшими страницами его деятельности. В 1943 году он находился в ГФП-580 при XXIII АК 9 армии. ГФП по его выражению «была всем в одном лице: криминалистом, полицейским, обвинителем, защитником, судьей и палачом. Жизнь и смерть попавших в наши руки людей зависела в высшей степени от нас, а также переводчика. Поэтому деятельность начальника группы и военного переводчика была особенно ответственной и с течением времени она возрастала». Так писал Барк в своем донесении в Познани в декабре 1943 года.

Что касается ГФП-580, то она в Сычевке размещалась в угловом здании около городского парка. Из отчета о деятельности ГФП-580 в марте 1942 года видно, что из Сычевского лагеря был доставлен в отделение Редозубов Николай, 1904 года рождения, допрошен, признался, что был коммунистом и батальонным политруком. По приказу отдела I-с/АО был расстрелян 19 марта 1942 года. В отношении Редозубова имеются сведения, что им являлся Редозубов Николай Филиппович, 1904 года рождения, уроженец Белорецкого района Башкирской АССР, член ВКП(б) с 1926 года, в РККА не служил. Приказом НКО СССР № 42/113-1940 г. присвоено воинское звание «политрук запаса». Учетная карточка составлена 27 апреля 1940 года Белорецким ГВК Башкирской АССР.

Многим жителям Сычевки интересно узнать, как была вскрыта группа молодежи. Вот что писалось в отчете ГФП-580 о деятельности в мае 1942 года… «В Сычевке ГФП удалось установить группу молодежи, которые раздобыли для себя оружие, ручные гранаты, взрывчатое вещество и тому подобное с тем, чтобы как только просохнут дороги уйти к партизанам». Это сообщение подписали командующий 9 армией и начальник генштаба Кробс.

А несколько позже, 2 июня 1942 года, комиссар полевой полиции и командир соединения Грамш в разделе «Важные события по обеспечению безопасности» сообщал: «26 апреля 1942 года был арестован в Сычевке рабочий Капорцев Василий, родился в 1922 году в Язовке, проживает в Сычевке, после того, как он угрожал пистолетом одной девушке. Исходя из его показаний, вышли на группу лиц в количестве двадцати человек, которые также арестованы. Часть арестованных, главным образом молодые люди, раздобыли для себя стрелковое оружие и намеревались, как только просохнут дороги, перейти к красным или же создать партизанский отряд. По решению I-с/АО десять человек были расстреляны, по три человека переданы «СД» и в лагерь военнопленных, четыре были отпущены»…

Со слов матери Капорцевой Прасковьи Семеновны, 1894 года рождения, уроженки д. Мурино Сычевского района, проживавшей в Сычевке, ул. Некрасова, дом № 44, в конце апреля 1942 года ее сына Василия, 1922 года рождения, арестовали в доме Александрова Мокея, с дочерью которого, Ириной, он дружил. 12 мая 1942 года к ней пришла Александрова Ирина и сказала, что 11 мая Василия расстреливали, но он случайно спасся и находился в их доме. В обед сын пришел домой. С его слов на него донес Александров Мокей, так как боялся, что Василий с Ириной уйдут в партизанский отряд. Когда каратели открыли беспорядочную стрельбу, он упал в яму. Василий был высокого роста, голубые глаза, русые волосы. На следующий день его вновь арестовали.

А вот что показал один из участников расстрела Маряшин Павел Дмитриевич, 1906 года рождения, уроженец с. Чираки Калининского района Алтайского края: примерно в начале мая 1942 года, в конце дня унтер-офицер Жорги, бывший торговец, маленького роста, сухой, лицо продолговатое, волосы русые, повел на расстрел патриотическую группу Огурцова. Ее организатором был мужчина лет пятидесяти, житель Сычевки, похожий на узбека и не выговаривающий букву «р». Вместе были арестованы еще пять или шесть человек молодых, лет по шестнадцать-девятнадцать.

Расстрел был у здания ФЗО или техникума в метрах тридцати от забора лагеря военнопленных. Военнопленные смотрели. Стреляли секретарь Сауэль Густов, примерно тридцати пяти лет, Жорж и Карл, фельдфебель, большой нос, играл на аккордеоне. Появился комендант лагеря и что-то закричал. Немцы замешкались. Один из арестованных сильно ударил в глаз Жоржу, крикнув, что немцам не бывать на советской земле и тут же был убит. Через несколько дней он увидел одного из расстрелянных патриотов группы Огурцова. Тот сидел в кабинете следователей, связанный по рукам и ногам. Это был парень лет шестнадцати-девятнадцати, выше среднего роста, светлорусый. Выдала его сноха, жена брата этого парня.

Мать Огурцова Дмитрия — Огурцова Анастасия Ивановна, 1896 года рождения, уроженка д. Татарника Сычевского района, поживавшая в Сычевке, улица Социальная, дом № 67, рассказала, что ее сын Дмитрий, 1925 года рождения, комсомолец, стал подпольно бороться с немцами. Муж Александр Андреевич ремонтировал оружие, которое заготовлял Дмитрий. В конце апреля 1942 года сын и муж были арестованы.

Во второй половине дня к ним в дом зашли четыре карателя. Один из них на русском языке сказал, что сын и муж арестовываются. Начали обыск. Одновременно были арестованы Панфилов Алексей и Кузнецов Николай, проживавшие недалеко от их дома.

Их отконвоировали в здание бывшей сберкассы. В это время были арестованы Капорцев Василий, Плетнев Михаил, Дубровский Юрий и другие.

12 мая 1942 года каратели их расстреляли. Примерно через неделю после расстрела узнала, что Дмитрий при каких-то обстоятельствах избежал расстрела. Потом он говорил, что их всех отконвоировали к лагерю военнопленных. Когда их подвели к яме, они устроили драку. В это время над Сычевков появились советские самолеты и начали бомбить. Каратели начали расстрел, но очень спешили. Сын упал в яму и под кровоточащим трупом отца остался неповрежденным. Немцы убежали. Остался один часовой, который тоже отошел от ямы. Воспользовавшись этим, Дима незаметно выполз из ямы, прополз к дому, который находился примерно в пятидесяти метрах от ямы. Хозяйка этого дома переодела Диму. Вскоре в этот дом пришел немец и спросил Диму, откуда он прибежал. Дима ответил: «Гонял в поле лошадей» и немец оставил его в покое. В этот же день он ушел в д. Березовку и присоединился к партизанскому отряду.

В партизанском отряде «Родина» Сычевского района с Огурцовым Димой познакомилась Громова Анна Алексеевна, 1916 года рождения, уроженка д. Жуково Ржевского района.

После освобождения Сычевского района она поддерживала связь с Димой Огурцовым. С ее слов Дима был в Москве и принимал участие в съемке фильма «Народные мстители».

Он стал настоящим парнем. В марте 1943 года она с ним была в Сычевке. Дима целый месяц жил у матери.

2 октября 1943 года в Москве, Потылиха, 54 (Мосфильм), с Огурцовым Дмитрием Александровичем имела встречу ржевитянка Дмитриева Анна Николаевна. Огурцов рассказывал ей о себе очень скупо. Ранения никакого не имел, а упал в яму умышленно. Пролежав непродолжительное время, из ямы выбрался и пришел к своему знакомому Николаю.

В конце 1943 года Огурцов Дмитрий Александрович был призван в Советскую армию и зачислен в 123 запасной стрелковый полк. 22 декабря 1943 года он был направлен в 492 стрелковый полк 199 СД и 31 декабря 1943 года убит под Витебском.

Дубровский Александр Васильевич, 1897 года рождения, уроженец д. Борщевка Сычевского района, проживавший в г. Ленинграде, улица Подвойского, дом 35, рассказал, что его сын Юрий, 1925 года рождения, состоял в подпольной патриотической группе. С соседом Плетневым Михаилом часто ходили к Огурцовым слушать радиоприемник. Содержание передач распространяли среди населения. Заготавливали оружие, чтобы уйти в партизанский отряд. Имели гранаты и четыре пистолета.

Когда Дубровский Юрий находился под арестом, то, как показала бывшая разведчица Голубева София Павловна, 1920 года рождения, уроженка д. Зашейково Емельяновского района Калининской области, у нее спрашивал сотрудник «СД» о партизане Юрке, который сидел вместе с ней в камере: о чем он разговаривает, может ли служить в Красной Армии и имеет ли оружие.

Один из участников расстрела группы Огурцова Горни Карл, 1913 года рождения, уроженец Бисселен, показал, что по указанию комиссара Грамша люди, которые расстреливались, должны снимать с себя одежду в любое время года. В его обязанности входило: обучение, охрана тюрем, смена охраны, довольствие, оружие, боеприпасы, канцелярия. В Сычевке принимал участие в расстрелах, сопровождал команды и давал команду «Огонь». Недалеко от лагеря с узниками было расстреляно шесть советских граждан. По поручению Грамша привел людей, руководил командой.

Было темно и он ничего не мог увидеть мертвы ли они. Доложил Грамшу, подписал бумагу. Потом Грамш сообщил, что двое бежали из ямы, кто был в списке расстрелянных. Один появился. Его должно быть предали. Он был взят из своего укрытия и расстрелян.

Вторым участником группы расстрела был секретарь ГФП Сауэль Густов, 1905 года рождения, уроженец г. Тартуна район Ванцлебен. Это «специалист» по контрразведке и разведке против Красной Армии, руководитель групп по задержанию советских граждан.

Комиссар Грамш издал приказ: «Кто находится и присутствует на месте расстрела арестованных, тот должен в обязательном порядке сам расстреливать, чтобы не было разговоров о том, что один расстреливал, а другой присутствующий этого не делал».

Этот приказ касался и русских, служивших у немцев в ГФП. Об этом свидетельствует показание служившего в ГФП-580 Голубева Германа Ивановича, 1926 года рождения, уроженца д. Холминка Сычевского района. «В марте 1943 года расстрел. В этот день он был дома, так как болел желтухой. Пришел посыльный и велел идти в караульное помещение. Там стояла машина Катюты. Был мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. У него была повреждена нога, наложена шина. Ему было больно, когда он копал себе могилу. Он плакал, просил пощады и все время говорил: «Это не я». Шина упала. Один каратель вырыл неглубокую яму. Немец подозвал меня и сказал: «Это твой товарищ, расстреляй его». Катюта сказал мне: «Не шути с огнем. Чего уклоняешься?» Немец дал пистолет. Я повернул подростка спиной и в упор выстрелил из пистолета. После мы уехали».

Ну, а немцы, такие, как Родигер Фриц Густав Луис, 1905 года рождения, уроженец г. Лейпцига, обер-ефрейтор из ГФП-580 считал: «Их расстреливать — это мое партийное убеждение».

Другой сотрудник ГФП-580 Клеберг Оскар, 1895 года рождения, показал: «Признание добивалось угрозами, поощрением в виде улучшения питания. Несознающихся морили голодом, применяли физические меры. Законченные дела передавались начальнику отдела I-с/АО 9 армии Шлиперу. Последний определял решение: расстрел, тюремное заключение, лагерь службы «СД».

Но патриотов это не страшило. Как показал служивший в ГФП-580 Марунов Василий Яковлевич, 1912 года рождения, уроженец г. Городец Горьковской области, (правда, у немцев он называл себя Цандер Вилли), «Никто из расстреливаемых не просил пощады. Они смотрели с ненавистью и шли на расстрел спокойно».

В Сычевке были расстреляны десантированные разведчики: Полозков Василий Григорьевич, 1896 года рождения, проживавший в г. Сычевке, ул. Бычкова, дом № 43, Жильцова Нина Васильевна, 1924 года рождения, уроженка д. Безумово Погорельского района Калининской области, жительница д. Тупицино и радистка Роженец Надежда, 1922 года рождения, проживавшая в г. Москве-66, Б. Демидовский переулок, дом 18, кв. 7.

В Сычевке располагалась «Абвергруппа-309», руководитель ее — обер-лейтенант Люц, лет 40–45, выше среднего роста, брюнет, носил очки, устроился недалеко от центра города, в доме, где в другой половине был магазин для немцев. Резидент «Абвергруппы-309» — Дученко Василий Павлович, 1904 года рождения, уроженец с. Ново-Старая Буда Шепеличского района Киевской области, жил в доме № 64 по Красноармейской улице у портного Ребрик Николая, проживавшего с дочерью Образцовой Антониной Николаевной, 1921 года рождения.

На квартире Дученко посещали: учитель Каменский Дмитрий Михайлович и Стариков Николай, писарь Бобровской волости. Агентами «Абвергруппы-309» в Сычевке были: начальник полиции Кывкин Иван Лаврентьевич, заместитель головы города Никонов Николай Иванович, заведующий маслобойней Сягин Михаил Александрович из д. Быхова Слобода Ржевского района, Жилова Шура, лет 19-ти из с. Извеково Андреевского района Смоленской области, Баканова Анастасия Петровна, 1918 года рождения, уроженка д. Коптево, Зубцовского района Калининской области и другие жители Сычевки.

Жилова Шура была советской разведчицей, но изменила Родине, добровольно сдалась в плен к немцам. Была завербована обер-лейтенантом Люц и выполняя его задание, выдавая себя за советскую парашютистку, сумела войти в доверие к партизанам и выдала командира и комиссара отряда в д. Варварино Андреевского района, Смоленской области. В Сычевке она помещалась в женские бараки лагерей военнопленных. Баканова так же советская разведчица. Будучи заброшенной в тыл противника, была задержана, помещена в Сычевский лагерь военнопленных, где была завербована обер-лейтенантом Люц. Как агент «Абвергруппы-309» использовалась по разоблачению советских граждан, арестованных «СД» и находящихся под стражей в Сычевской церкви. Направлялась в деревни Сычевского района, помещалась в Сычевский лагерь военнопленных. В качестве поощрения летом 1942 ездила к себе на родину вместе с Люцем и зондерфюрером Брюкнером. Со слов Брюкнера в дальнейшем Смоленским «СД» арестована вместе с агентом Николаем и расстреляна как соучастница продажи оружия.

В Сычевской тюрьме обер-лейтенантом Люцем использовалась также бывшая советская разведчица Белова Анна Степановна, 1925 года рождения, уроженка Рязанской области, под именем Виноградова Марина.

Несколько слов о Сычевском лагере военнопленных. Размещался лагерь на окраине Сычевки, в здании бывшей школы ФЗО, в девяти-десяти каменных и деревянных строениях. Три здания занимали баня, прачечная и комендатура, а остальные — военнопленные. Одно здание 17 декабря 1941 года разрушено советской авиацией.

Лагерь обнесен колючей проволокой в два ряда. Между рядами проволоки ходили часовые с собаками. Начальником русской полиции лагеря был Васильев. Она насчитывала около двадцати человек, кроме того, использовались и военнопленные.

Обособленно находились семь человек, называемые сержантами. Они носили немецкую форму, но без погон. Иногда они были в роли дежурных. В лагере они считались выше полицейских, так как отличившихся полицейских переводили в сержанты.

Из отчета комендатуры 1/532 за конец ноября 1941 года видно, что отправка военнопленных из сборного пункта № 7 (г. Ржева) больше не осуществляется, так как лагерь в Сычевке переполнен. Во время налета советской авиации 17 декабря 1941 года над Сычевкой был сбит один самолет, а летчик Басов Иван Ефремович, 1916 года рождения, уроженец Чистяковского района Ворошиловградской области, командир звена 179 истребительного авиационного полка, младший лейтенант, взят в плен и помещен в Сычевский лагерь военнопленных.

Комендантом лагеря был обер-лейтенант, а переводчиком у него с января по май 1942 года был Чернов Григорий Антонович, 1917 года рождения, уроженец с. Китовка Кинельского района Куйбишевской области. Комендантом из военнопленных был Иван Петрович по кличке «Егон» из немцев Поволжья, который лично принимал участие в расстрелах военнопленных. Были также два переводчика из немцев и один из республики немцев в Поволжье, военнопленный танкист по имени Александр, а в лагере назывался Максом. Из сержантов известен Сергиенко Петр, когда-то он обучался в кавалерийской школе.

Со слов Галинина Владимира Максимовича, 1910 года рождения, уроженца с. Басильевка, Ипатовского района Ставропольского края, находившегося в Сычевском лагере с сентября 1942 года, в лагере на тот период насчитывалось около восемнадцати тысяч военнопленных. В Сычевской церкви был переводчик из военнослужащих 39 армии.

Распорядок дня. Подъем в пять часов утра и сразу завтрак. С двенадцати до тринадцати часов обед. Ужин после возвращения с работы. С наступлением темноты — проверка, отбой и сон. Завтрак, обед и ужин — консервная банка супа и 200 граммов хлеба.

Из Сычевского лагеря военнопленных через вербовщиков некого Шамзина, он же Хаджи Мурат, Юнусов или Юсупов примерно 1918 года рождения, среднего роста, коренастого, широкоплечего, с темными волосами и бывшего начальника связи 531-го артиллерийского полка капитана Шестакова Бориса, летом 1942 года завербовано тридцать военнопленных для службы в ГФП-580. В их числе были: Лапшин Василий Алексеевич, 1923 года рождения, уроженец с. Большая Арать, Гагинского района Горьковской области, Коробкин Василий Антонович, 1923 года рождения, уроженец г. Петропавловка Кокпастинского района, Семипалатинской области, Гавришев Петр Фадеевич, 1913 года рождения, уроженец г. Кронштадта, Блохин Павел Владимирович, а в ГФП он Швейгер, 1910 года рождения, уроженец с. Ивановка, Шебекинского района Белгородской области, Игин Григорий Павлович, 1906 года рождения, уроженец с. Шахово Фатежского района Курской области, Гольц Николай Иванович, 1918 года рождения, уроженец г. Новомосковска Днепропетровской области, Стешенко Иван Григорьевич, 1908 года рождения, уроженец с. Половно, Миргородского района Полтавской области, Москалев Константин Моисеевич, 1922 года рождения, уроженец д. Ватязи Кардымовского района Смоленской области и другие.

По показанию Клещерова Сергея Ивановича, 1914 года рождения, уроженца с. Яшкино, Люксембургского района Чкаловской области в конце июля 1942 года в Сычевский лагерь прибыла группа казачьих и русских офицеров-белоэмигрантов и объявила о формировании русского добровольческого легиона. Группа желающих в двести пятьдесят военнопленных была направлена на формирование карательного отряда под командованием обер-лейтенанта Титьена, из которого впоследствии было создано три батальона: — 628-й, 629-й, 630-й.

Проводились вербовки для разведывательных, диверсионных и контрразведывательных школ «Абвера», для нужд внутрилагерного использования.

В том же июле 1942 года со слов Потапова Михаила Яковлевича, 1909 года рождения, уроженца г. Глебово Рязанского района и области, под руководством немецкого офицера Погост была создана артистическая группа, которая давала концерты в Сычевском лагере военнопленных. Как говорил москвич Пронин Владимир Матвеевич, 1915 года рождения, организатором концертов была девушка Валентина. Валентина — это Щербакова Валентина Сергеевна, 1924 года рождения, уроженка д. Колесниково Калининского района и области, бывшая разведчица разведотдела 29 армии.

В концертах принимал участие житель и уроженец Сычевки Козлов Михаил Борисович, 1928 года рождения.

Военнопленные мужчины использовались на погрузочно-разгрузочных работах, на ремонте дорог, на каменоломне, а женщины на работах внутри лагеря.

Среди военнопленных женщин немало было задержанных разведчиц из разведотдела штабов 22-й, 29-й, 30-й, 31-й и 39-й армий.

Несмотря на то, что на сторожевых вышках стояли часовые, некоторым военнопленным удавалось бежать из лагеря. Так, в начале декабря 1942 года из лагеря бежали: Громова Анна Алексеевна, 1916 года рождения, уроженка и жительница д. Жуково Ржевского района и с ней летчик Басов Иван Ефимович, танкист Мартынов Виктор Петрович, 1921 года рождения, уроженец г. Казани, которые до освобождения Сычевского района в марте 1943 года находились в партизанском отряде «Родина», дальнейшая судьба их, за исключением Громовой, неизвестна.

Кроме этого лагеря в Сычевке в м. Юшино был другой лагерь, так называемый «СД-17».

Располагался он в одном километре от станции Сычевка, в одном большом двухэтажном доме. Дом имел около восьми комнат, где содержалось около двухсот заключенных. Дом огорожен колючей проволокой в один ряд, высотой два с половиной метра. Внутри зоны в дневное время ходил один часовой, а ночью два. Охрана находилась в отдельной комнате. Примерно в пятнадцати метрах от двухэтажного дома, в одноэтажном здании, были размещены немцы и проживал заместитель коменданта шарфюрер Шульц, и размещалась канцелярия. Комендантом лагеря был оберштурмфюрер Гусман. Начальником лагеря — обершарфюрер Лешнер. При штабе лагеря работал немец из республики немцев в Поволжье Делингер Константин, хорошо владевший русским языком.

Комендантом лагеря из русских являлся Божуков Николай Иванович, 1899 года рождения, уроженец д. Абрамово Кимрского района Калининской области, в оккупации сначала работал в полиции г. Зубцова Калининской области.

В лагере было три переводчика: Майер Якоб, Фельде Генрих, 1919 года рождения, уроженец д. Рузенберг республики немцев в Поволжье, и Оберет Каспар, 1902 года рождения, уроженец с. Фанвер Саратовской области, житель с. Горшечное, Курской области. Некоторое время переводчиком также являлся Чернов Григорий Антонович.

В охране лагеря состояли: Луньков Алексей Филиппович, 1901 года рождения, уроженец г. Ржева, Кайченко Илларион Романович, 1913 года рождения, уроженец д. Дубино Бельского района Калининской области, Куликов Сергей Андреевич, 1906 года рождения, уроженец и житель г. Зубцова, Арсеньев Яков Кузьмич, 1923 года рождения, уроженец д. Боблево Зубцовского района, Кудрявцев Игорь, житель г. Зубцова, Суслов Иван, житель г. Ржева, Соловьев Николай Федорович, 1924 года рождения, уроженец д. Масленниково Ржевского района, Гаран Петр Максимович, 1924 года рождения, уроженец д. Дорожаево Погорельского района Калининской области, Голубев Виктор Алексеевич, житель г. Зубцова и несколько жителей Сычевки и Сычевского района.

Что касается Голубева, то на самом деле это был Голубев Николай Алексеевич, 1916 года рождения, уроженец г. Москвы, житель Зубцова, в Красную Армию не призывался.

Со слов бывшего старшего полицейского лагеря «Юшино» он знал Колчигина Виктора Алексеевича, который из Юшино при отступлении немцев бежал в Понизовье, где женился и перестал работать в полиции. Из Понизовья выехал в Германию. Действительно, Голубев Николай, находясь в Германии, дважды менял свою фамилию, то выдавал себя за Корнеева, то за Бондаренко и несколько раз арестовывался. А находившаяся в лагере учительница из Ново-Дугинского района Смоленской области Андреева Анна Степановна в своем заявлении в августе 1946 года писала: «…из русских очень усердствовал начальник полиции в Юшино Голубев Виктор Алексеевич, лет тридцати пяти, высокого роста, тонкий и Голиков, маленького роста, короткая шея, короткий, крупный нос. Оба жители Зубцова, оба очень сурово и зверски обращались с русскими. За малейшую провинность и даже без вины».

Секретарем полиции был Панков Федор Григорьевич, уроженец г. Ржева.

В лагере содержались лица, заподозренные с связях с партизанами и члены семей партизан, а также около двухсот детей, оставшихся без родителей.

Врачом лагеря была военврач из ППГ № 556 31 армии Хорькова Ксения Петровна, 1912 года рождения, уроженка д. Сергеево Вязниковского района Ивановской области. В лагере она имела отдельную комнату. С ее слов комендант Фукс бывал у нее, иногда ходил в камеру больных и спрашивал: «Чем болеет, скоро ли начнут работать?» Он слабо знал русский язык и поэтому ходил с переводчиком. Говорил: «Лекарства нужны раненым немецким солдатам, а русские могут обойтись и без них». Детей морили голодом, били. Умерло около пятидесяти детей и взрослых. В отношении Фукса имеются данные, что ему было лет тридцать пять, имел звание фельдфебеля, среднего роста, лысый шатен, нос небольшой, прямой, лицо красное, часто употреблял спиртные напитки.

Вопросами снабжения лагеря занимался Рихтер Герман 1919 года рождения, выше среднего роста, рыжеватый, полный. Кормили баландой из гнилой свеклы, мороженой картошки. Спали на голых нарах, в баню не водили, белья не меняли, больных не лечили.

Осенью 1942 года расстреляли мужчин, лет пятидесяти, которых вели в кальсонах, босых, в рваных рубашках. Один мужчина, лет под сорок, страдал язвой желудка и ему было не до умывания. У него оказались грязные руки и Майер Якоб избил его до потери сознания так, что он на другой день умер.

Старостой лагеря был Лебедев Павел Ильич, 1895 года рождения, уроженец д. Ларино Оленинского района Калининской области, который в лагере носил фамилию Петров, а писарем — Кузенков Ефим Семенович. Расстрелы в большинстве производил ефрейтор Густав, лет тридцати, высокого роста, волосы русые, лицо красное.

Имеются сведения что некоторые жители Сычевки занимались предательством патриотов. Так, например, Кутамова Валентина, уроженка Сычевки проживавшая в центре города у Красной церкви, работавшая прачкой или Шендровская Анна, работавшая в подсобном хозяйстве, проживавшая на северной окраине города, занимавшаяся спекуляцией, имела связь с переводчиком ГФП-580 Вальдемаром Киндом.

Если немцы за любой факт кражи у них без какого-либо расследования расстреливали советских граждан, то кражи совершенные самими немцами оставались безнаказанными. Так, в одном из отчетов говорилось: «Ночью 14 марта 1942 года в Сычевке немецкие военнослужащие проникли в три квартиры, где жили русские и украли шестнадцать килограммов муки и пять овец. При этом они избили и надругались над владельцами украденного. Результаты следствия по этому делу ни к чему не привели из-за отсутствия полных доказательств». А в разделе отчета «прочее» указано: «Во время налета на Сычевку 23 марта 1942 года бомба попала во двор с местом парковки около двадцати автомашин, стоящих почти вплотную. Осколком бомбы была повреждена грузовая машина, принадлежащая железнодорожной части, в кузове которой находились четыре противотанковых мины. В результате их взрывов двенадцать машин полностью или частично повреждены. Четыре человека получили ранения».

Летом 1942 года началось наступление частей Красной Армии подо Ржевом. Немецкий военный комментатор Юрген Шюддеконф в газетной статье «Ржевский рубеж» так описывал Ржевское сражение: «Все началось 30 июля с многочасового ураганного огня артиллерии и с беспрерывных атак советских бомбардировщиков. И вот эта битва длится 60 и более дней, никто уже и не видит конца ее, снова и снова начинается атака в каком-нибудь месте — битва за Ржев внесена в календарь немецких пехотинцев как жестокое, последовательное, требовательное время кровавых жертв и сильного напряжения… Задействование сил большевиков соответствовало их намерениям. Противник имел в своем распоряжении более полумиллиона пехотинцев и многочисленные танковые бригады подо Ржевом и к юго-востоку от него. Для них в эти длинные недели горьких битв Ржев стал ужасным кладбищем. Ржев стал для Советской армии кровавым испытанием. Но битва с большими потерями и тупая безнадежность неустанно продвигаемых вперед атак, ослабили также и боевую мощь вражеских войск».

Далее Шюддеконф пишет о нашей артиллерии, которая доставляет немецкому солдату хлопоты: «Так как противнику удалось-таки значительное сосредоточение в области артиллерии: гранатометы, залповые орудия и тяжелая артиллерия были представлены надо Ржевом в большом количестве и с хорошо функционирующим подвозом боеприпасов. Волнистое плоскогорье, за которое сражаются, как бы увенчано огромным куполом из глухого, гремящего грохота, чьи контрфорсы — это траектории снарядов тяжелых орудий, летающих туда-сюда. В этой гремящей дуэли противник уступает нашей артиллерии, стреляющей с холодной точностью и точным наблюдением, но компактным применением своих орудий перерывает он наши передние линии ураганным огнем, который до сих пор вряд ли принимал едва ли более известные размеры мировой войны».

Шюддеконф писал: «Здесь уничтожена немалая часть большевистских человеческих и материальных резервов: 2000 танков, свыше 600 самолетов, почти полмиллиона погибших — это трезвые цифры…»

Шюддеконф дал описание влияния битвы на самих солдат. «Это потрясающие душу картины, которые сохраняют на все времена воспоминание из воронок и окопов подо Ржевом: лица этих людей стали старыми, жесткими и серыми; тяжелыми тенями лежат на их чертах следы тяжелых напряжений, бессонницы, постоянной опасности, напряженного ожидания и снова, и снова вспыхивающей битвы. Страна не сберегла для них ничего: битва началась под проливным дождем, который заполнил воронки почти до краев гнилой водой. Каждый шаг хлюпающей грязи «пытался» засосать и покрывал как коркой жестким панцирем униформы. Потом пришел август с его палящей, жгучей жарой и мукообразной пылью, и вот моросит осенний дождь по воронкам, в которых лежат солдаты».

В своей статье Шюддеконф писал: «То, что произошло под Сталинградом…, произошло спустя год и подо Ржевом в меньшем масштабе. Почти день в день прошел год с тех пор, как немецкие группы впервые достигли Волги и перешли ее прекрасные, могущественные крутые берега. Три большие битвы за кусочек земли прошли с тех пор в верхнем течении Волги, четвертая, самая ожесточенная, уже более двух месяцев непрерывно в разгаре».

В этой четвертой битве подо Ржевом по свидетельству начальника отдела I-с штаба 9 армии Шлипера Франца Макса немцы взяли в плен около 50 тысяч наших солдат и офицеров. В числе пленных находились: начальник оперативного отдела штаба 11 кавалерийского корпуса и полковник — командир артиллерии, а в последнее время командир 246 стрелковой дивизии.

В этот период комендантом города Ржева являлся командир 18 пехотного полка 6 ПД полковник Беккер Карл Эрнст, который проживал в городе Ржеве, в центре, в каменном доме на углу двух улиц с вывеской «командный пункт Беккер».

В результате тяжелых, кровопролитных боев, как докладывал начальник Ржевского ГО НКВД капитан госбезопасности Зинкин, вся территория Ржевского района до реки Волги, кроме города Ржева, освобождена от противника. В городе Ржеве идут уличные бои. На 28 сентября 1942 года освобождено 18 кварталов. Все дома в освобожденных кварталах полностью разрушены. Из освобожденной части города вышло всего лишь 18 советских граждан, преимущественно раненых, которых немцы не смогли увезти в тыл из-за недостатка транспорта.

О том времени жительница Ржева Торопченова Галина Михайловна с улицы Бехтерева сказала так: «Во время августовских боев подо Ржевом немцы почувствовали, что их силы слабеют с каждым днем и чтобы не оставить мирного населения — ценную рабочую силу, они всех выгоняли. Все всячески прятались. Не страшили снаряды и бомбы, которые сыпались кругом, а только страшны были палачи-жандармы, выгонявшие из домов, как они говорили: «От русской артиллерии», глубже в тыл.

Они искали людей с собаками, избивали палками, даже стреляли тех, кто не подчинялся. Затем она в числе других ржевитян из Сычевки на автомашине была доставлена прямо в лагерь пленных. Жуткую картину представлял этот лагерь, как они писали в листовках, обеспечивающий «хорошую жизнь». Подумали, что нас окончательно поработили. Да, действительно, в немецких листовках писалось: «С пленными мы обращаемся хорошо. С перешедшими добровольно на нашу сторону, по новому приказу Гитлера — обращение еще лучше: они получают особое удостоверение, обеспечивающее им лучшее питание и ряд других льгот. Желающих работать мы устраиваем на работу по специальности».

А так отчитывалась комендатура 1/532 за тот период времени: «полковник Беккер вечером 25 августа 1942 года перенес свой штаб в действующие войска. Обязанности коменданта города он передал майору Больману, командиру 6-го саперного батальона, который до настоящего времени оборудовал позиции в Ржеве. Из Ржева выведены все войсковые части, за исключением воюющих войск, управление комендатуры и подразделения прикрытия. Противник располагается на Волге в западном и восточном направлении от Ржева, а так же в северной части, которая частично уже находится в зоне переднего края обороны. Ржев потерял значение пункта дислокации. Эвакуация оставшейся части гражданского населения в количестве 1500 человек будет осуществлена в принудительном порядке с помощью полевой жандармерии».

В своем следующем отчете комендатура 1/532 указала: «В с. Шихино севернее Ржева гражданские лица размахивают платками в сторону фронта, вызвав тем сильный огонь русской артиллерии. Эти лица были расстреляны. 300 гражданских лиц, используемых на оборудовании позиций, были отобраны из оставшейся части лиц администрацией города, для которых были конфискованы рожь и пшеница. Поэтому они работали добровольно и усердно. Их семьи не были эвакуированы.

Находящиеся еще в погребах и укрытиях остатки населения являются враждебной средой, подлежат насильственной эвакуации и задержанию с помощью значительных сил полевой жандармерии или солдат. Такими силами комендатура не располагает.

Поэтому жандармерия корпуса попытается эти остатки населения арестовать путем планомерных облав. Полевая жандармерия комендатуры подчинит их себе. Исходя из сложившейся обстановки гражданская администрация города упразднена. Касса с суммой 1,2 миллиона рублей укрыта в комендатуре. Остальные дорогостоящие вещи так же надежно спрятаны, насколько это можно технически. Русский бургомистр и служба порядка эвакуированы». Правда в начале ноября 1942 года Ржевская горуправа возобновила свою работу и по ее данным на 10 ноября 1942 года в г. Ржеве насчитывалось 5162 жителя, из них 1666 детей. В декабре 1942 года Ржевская городская управа из Ржева бежала в немецкий тыл. И опять члены совета горуправы Торопченов Иван Иванович прихватил с собой 5236 марок и 28 рублей 80 копеек, а Цыбин Александр Кузьмич 8000 марок из казны горуправы.

Однако бывший адъютант Ржевской комендатуры 1/532 Ротер Макс Георг показал, что в 1944 году видел бургомистра г. Ржева Кузьмина, явившегося в «Корюк» (комендатура тылового района) с требованием возвратить ему кассу г. Ржева. Получил ли он деньги — не знаю.

Как написал в своей книге командовавший 6 ПД генерал Хорст Гроссман, к последнему Рождеству подо. Ржевом каждый солдат получил рождественский подарок: килограммовый рождественский пирог, кекс, шоколад, 20 г кофе, сигареты и алкоголь. Особо отличившиеся солдаты получили пакет от фюрера. В каждом соединении горела немецкая рождественская елка.

Рождественский подарок был преподнесен и коменданту Ржева. По предложению заместителя бургомистра вновь назначенный начальник полиции Мираньков Анисим Федорович, 1910 года рождения, уроженец д. Лисуново Ильинского района Калининской области, житель д. Домашино Ржевского района, купил курицу. Купил курицу за 30 марок, а взял из казны 100 марок, остальное же присвоил себе. Эту курицу преподнес бургомистр Ржева Кузьмин Владимир Яковлевич коменданту в качестве рождественского подарка.

Очень жаль, что все эти приспешники, пособники, предатели не слышали выступления имперского министра по делам оккупированных областей Адольфа Розенберга. На совещании главных шефов немецких комендатур Розенберг сказал: «Наступила кульминационная точка нашей борьбы с врагом. В это время каждый из нас в отдельности, все мы вместе должны удесятерить нашу бдительность и наистрожайше следить за деятельностью и поведением всех бывших советских людей, хотя бы и пострадавших от большевиков в прошлом, которые находятся сейчас на службе у нас. Они представляют для нас на этом этапе одну из главных и основных опасностей, ибо они готовы теперь навредить нам так, что мы головы своей не найдем. Причина этому понятна без слов. Отстранить же всех этих русских негодяев от службы мы также не можем, ибо это означало бы отказаться от наших великих завоеваний. Что же нам оставалось делать? Нам нужно наистрожайше следить за деятельностью и поведением этих «воспламенителей адской машины», готовой взорваться каждую минуту. Самое малейшее подозрение не оставлять без внимания и, не взирая на то, кто он был в прошлом у большевиков, беспощадно уничтожать. Только этим мы удержим наши завоевания».

Но вернемся к Ржевским событиям. Наши потери, о которых писал Юрген Шюдденкоф, значительно преувеличены. По сообщению 9 армии в этой битве за Ржев мы понесли потери в четверть миллиона убитых. Как утверждают немцы, большие потери с обеих сторон, отсутствие мощных резервов, бои подо Ржевом и Сталинградом побудили командование к «выравниванию линии фронта», то есть к отступлению. Был разработан план, который получил название «Движение буйволов». Разработчиком этого плана являлся генерал-полковник Модель, который при разработке пользовался изречением Гитлера: «Немцы добровольно не отдают того, что ими завоевано».

Генерал-лейтенант Вейдеминг Гольмут, 1891 года рождения, показал, что ему, как командиру 86 ПД из штаба 9-й армии по плану «Движение буйволов» предписывалось сжечь при отступлении в намеченной полосе все населенные пункты, взрывать каменные постройки и уничтожить вообще все объекты, которые могут быть полезны противнику. Была указана полоса в 20 км ширины и 160–200 км в глубину. По плану Моделя подчиненные ему части, а их было около пятнадцати дивизий 9-й армии, на пути отступления уничтожали все населенные пункты, а население угоняли на Запад.

В результате планового отступления немецких войск 3 марта 1943 года г. Ржев был освобожден частями советских войск. В освобожденном городе было всего лишь 248 человек. Удалось обнаружить и такие данные, что при освобождении города погибло 610 наших бойцов и командиров, 382 гражданских лица и обнаружено 80 трупов немцев. В это время была освобождена вся территория, где, начиная с октября 1941 года по март 1943 года происходило это чудовищное Ржевское сражение.

По словам бывшего командира 2 ТА генерал-полковника Шмидта Рудольфа, 1886 года рождения, уроженца Берлина, в ставку армейской группы «Центр» под Смоленск 18 марта 1943 года прилетал Гитлер, где на совещании Модель доложил Гитлеру, что его армия согласно разработанному плану вышла из так называемого «ржевского мешка» и выровняла линию фронта. Гитлер остался доволен «операцией», проведенной армией Моделя и при всех выразил ему благодарность. На данном совещании присутствовал командующий 3 ТА генерал-полковник Рейнгардт, командующий 4 А генерал-полковник Хейнриц, командующий 2 ТА генерал-полковник Шмидт.

Генерал-лейтенант Вейдлинг Гельмут так отзывался о Моделе: «Большой специалист в военной области. Пользовался авторитетом в войсках. Находчивый человек, умел находить выход из любого неблагоприятного положения. Поэтому Гитлер посылал его на такие участки фронта, где положение было особенно тяжелым». Восторженный поклонник Гитлера, фельдмаршал Вальтер Модель был отмечен рыцарским крестом с дубовыми листьями и мечами с бриллиантами в качестве 17 солдата Вермахта и назначен Главнокомандующим на Западе. Он расстался с жизнью 21 апреля 1945 года в котле под Руром.

Генерал-лейтенант Хорст Гроссман в нескольких словах емко выразил значение Ржева, назвав Ржев краеугольным камнем войны. А немецкие солдаты и офицеры говорили так: «Ржев — самый крупный стратегический пункт». Это железнодорожный узел на Москву, Калинин, Ленинград, Вязьму, Оленино. Потеря Ржева означает, что их войска не смогут нигде укрепиться до самых границ.

Так это в дальнейшем ходе войны и было. Нельзя сказать, что Главнокомандующий И. Сталин, Ставка не придавали значения г. Ржеву и Ржевскому сражению. Так, 1 августа 1943 года И. Сталин на спецпоезде, представляющем из себя старенький паровоз, полуразбитый вагон, платформу с дровами, со ст. Кунцево отбыл в г. Гжатск Смоленской области. Его сопровождали Румянцев Борис и охрана. Там он встретился с командующим Западного фронта Соколовым и членом Военного Совета Бахбиным. Переночевав, оттуда выехал в сторону Ржева, к генерал-лейтенанту Еременко А. И. и остановился в д. Хорошево подо Ржевом. Командующим Калининским фронтом 12 сентября был назначен генерал-лейтенант Конев И. С., до этого командовавший 19 армией штаб Конева И. С. разместился в бывшем имении князей Волконских в Касне, в 25 км от Вязьмы.

Заступая на должность командующего фронтом, Конев поручил 19 армию Лукину Михаилу Федоровичу, 1892 года рождения, уроженцу д. Полухтино Ржевского района Калининской области. Лукин — это бывший офицер царской армии, ставший красным генералом. Очень хороший, принципиальный человек. Трижды на стол К. Е. Ворошилова ложился ордер на арест Лукина, но отделывался он партвзысканиями за притупление классовой бдительности и личную связь с врагами народа. Летом 1941 года он весьма отличился в Смоленском сражении. В немецком плену ему предлагалось пособничество с русским комитетом РОА, но он отказался и передал немецкому офицеру, что предпочитает оставаться в лагере военнопленных, а не служить немцам. Таков был ржевитянин Лукин Михаил Федорович.

17 октября 1941 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о создании Калининского фронта. Командующим был назначен генерал Конев Иван Степанович. С 5 декабря 1941 года по 7 января 1942 года войска Калининского фронта продвинулись на Запад на 100–120 километров, овладев Старицей, многими населенными пунктами и вышли в район Ржева. Кажется, если бы командование располагало в то время разведывательными данными, что немецкие войска бежали из города Ржева 2 января 1942 года и они отсутствовали в городе два-три дня, город мог быть освобожден и, естественно, это повлияло бы на дальнейший ход Ржевского сражения.

11 января 1942 года данная в 1 час 50 минут шифротелеграмма № 170007 командующему Калининским фронтом о том, чтобы: «в течение 11 и ни в коем случае не позднее 12 января овладеть г. Ржевом» не достигла положительного результата.

Ставка рекомендовала для этой цели использовать имеющиеся в этом районе артиллерию, минометы, авиационные силы и громить во всю г. Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями города. Требовалось получение подтвердить, и о выполнении донести. Подписал И. Сталин. Но Иван Степанович Конев и войска под его командованием не смогли овладеть Ржевом. Не смогли они сделать это и во время августовского наступления 1942 года. Все это, несомненно, сказалось на признании значимости Ржевского сражения с нашей стороны. Хотя Иван Степанович Конев в своей статье «В боях на Калининском направлении» писал, что бои нас многому научили. Показали стойкость и героизм наших войск, дали командованию и штабам большой опыт бить врага не числом, а умением. Но это было потом, а не подо Ржевом. Со слов участника Ржевского сражения, служившего в штабе 26 ПД 9 армии Ганса Юргена Эсмайер в Германии было официально объявлено, что за период Ржевского сражения 1941–1943 г. г. они понесли потери от 300 до 450 тысяч, а русские около миллиона.