"Если он порочен" - читать интересную книгу автора (Хауэлл Ханна)

Глава 8

«Удивительно, всего три дня, а такая разница», — думал Джулиан, надевая жилет и не чувствуя боли ни в плече, ни в боку. Швы сняли два дня назад, а целебная мазь, которую ему давала Хлоя, помогала избежать обычного для заживающих ран зуда. Все же ему очень повезло, и он молил Бога, чтобы везло и впредь. Очень скоро, как только выйдет из тени, он подвергнет свою удачу суровой проверке.

Взглянув на себя в зеркало, Джулиан нахмурился. Когда он выйдет из тени, Хлоя, очевидно, выйдет вместе с ним. При мысли об этом он похолодел. Артур был очень даже неглуп, и, следовательно… Как только дядя узнает, что он жив, и как только увидит мальчика, которого Джулиан собирался в скором времени публично объявить своим сыном, то сразу поймет, кто помешал исполнению его планов. И с этого момента Хлое и Энтони будет грозить такая же опасность, как и ему самому: Энтони — потому что был его наследником, а Хлое — потому что имела наглость вмешаться. Единственным человеком, чья жизнь не подвергнется дополнительному риску, был Лео, так как Артур вряд ли решится покушаться на жизнь человека, занимавшего столь значительный пост в министерстве иностранных дел. Возможно, он решится на это лишь в том случае, если его собственная жизнь будет поставлена на карту.

«Впрочем, обо всем этом у меня еще будет время подумать», — сказал себе Джулиан. Да, он непременно все обдумает и приложит максимум усилий, чтобы защитить своих близких. Но сейчас… сейчас следовало отбросить все страхи и поторопиться — ведь его, наверное, уже ждали за ужином.

Войдя в столовую, Джулиан улыбнулся при виде матери и Хлои. У них имелся общий интерес, сделавший их союзницами, — малыш Энтони. Но похоже, что за те несколько дней, что прошли после их первой встречи, они нашли и другие точки соприкосновения. Ведь не могли же они при встречах часами говорить только об Энтони… Совершенно очевидно, что у них находились и другие темы для разговоров.

К счастью, его мать и сестры были искренне благодарны Хлое и Лео за все то, что те сделали для Энтони. Более того, они считали Уэрлоков своими друзьями. Джулиан очень надеялся, что Хлоя и в дальнейшем будет постоянно видеться со своим воспитанником.

В середине ужина Лео объявил:

— В субботу мы все идем на бал к Уинглингтонам.

Джулиан тотчас оживился. На лицах его матери и Хлои промелькнуло выражение ужаса, но было очевидно, что и они восприняли новость с радостью.

— Это вечер моего дебюта? — спросил Джулиан.

— Совершенно верно, — подтвердил Лео. — На днях стало известно, что ваш дядя и Беатрис приступили к захвату вашего имущества. Возможно, даже предпринятые нами меры предосторожности могут оказаться недостаточными. Я уже начинаю думать, что ваш дядя нашел весьма влиятельных союзников, которые помогут ему ускорить дело, когда возникнет необходимость.

Леди Эвелин со вздохом проговорила:

— Не могу поверить, что причина всего этого — одна лишь алчность.

Джулиан нахмурился и заметил:

— Алчность — главная причина многих черных дел, матушка. Чем дольше я размышляю, тем больше убеждаюсь в том, что дядя всегда страдал этим пороком. Как и моя жена. Но при всей своей порочности, при всех своих недостатках, которые мне не хватит времени перечислять, вовсе не она все это затеяла. Более того, мне кажется, Артур не захочет с ней делиться.

Лео взглянул на графа с некоторым удивлением:

— Полагаете, Артур ее убьет?

— Мой дядя просто не умеет делиться. А Беатрис наверняка потребует свою долю.

Леди Эвелин сокрушенно покачала головой:

— Ах, даже не верится… Ты знаешь, что я никогда не питала симпатии к твоей жене, но никогда бы и не заподозрила ее в том, что она сделала. — Леди Эвелин поморщилась. — Я видела в ней всего лишь порочную и бессердечную соблазнительницу, у которой ничего нет за душой, кроме тщеславия и жадности.

— А я, к сожалению, даже этого в ней не видел, — проговорил Джулиан. — Что же касается ее участия в замыслах дяди, то думаю, что ей хотелось только одного — завладеть моим имуществом. Не имея большого ума, она хитра и изворотлива. Вероятно, именно поэтому Артур решил привлечь ее на свою сторону. А мне сейчас ужасно стыдно из-за того, что я так долго не мог разглядеть ее истинную сущность.

Леди Эвелин похлопала сына по руке:

— Ничего страшного, дорогой. Теперь ты все понял, и это самое главное. Жаль только, что из-за этой женщины тебе пришлось столько страдать.

— Но чем дольше я нахожусь вдали от нее, тем яснее понимаю: пострадала в основном лишь моя гордость.

Джулиан посмотрел на Лео:

— Что еще от меня потребуется, кроме появления на публике живым и невредимым? Есть ли у нас какая-нибудь достоверная история для объяснения всего произошедшего?

— Вы должны говорить только одно: вам потребовалось время, чтобы оправиться от ран в безопасном месте, там, где люди, желающие вашей смерти, не могли вас найти.

Немного помедлив, Лео добавил:

— Можно сказать и о том, что мы таким образом предотвратили дальнейшие покушения на вашу жизнь.

— Все так и есть, — кивнул граф. — То есть я скажу чистейшую правду, только не буду называть имена моих врагов.

— Да, разумеется. — Лео улыбнулся. — Видите ли, я всегда склонялся к тому, что лучше всего говорить правду. Правда беспокоит врагов и вызывает любопытство у тех, кто захочет узнать больше. А таких любопытных будет вполне достаточно. Понимаете, о чем я?..

Граф с усмешкой кивнул:

— Да, конечно. А что с Энтони?..

— Мы постараемся держать сведения о нем в тайне, — продолжал Лео. — Однако не исключена возможность, что правда о нем все же выйдет наружу. Но не тревожьтесь за мальчика. Его хорошо охраняют.

Как только ужин закончился, мать Джулиана уехала, чтобы не возбуждать подозрений своими продолжительными или слишком частыми визитами к Уэрлокам. Джулиан был рад, что его сестры не приезжали к ним ужинать, потому что их постоянные приезды могли бы вызвать кое у кого удивление. Конечно, они помогали матери в благотворительности, но не слишком усердно, поскольку обе только что вышли в свет и были еще слишком молоды.

После недолгого разговора с графом в Голубой гостиной Лео тоже куда-то уехал. Джулиану было очень любопытно, чем Леопольд занимался ночами, однако он не расспрашивал — надеялся только, что кузен Хлои не предавался распутству, а все остальное, вероятно, государственная тайна. Одно только немного смущало Джулиана… Ведь Лео без малейших колебаний оставил его наедине с Хлоей. Было ясно, что этот человек вполне ему доверяет, а он, Джулиан, не оправдывал его доверие.

После ухода Лео граф подсел к Хлое, хотя и сознавал, что должен держаться от нее подальше.

— Вас тревожит мой дебют? — спросил он.

— Да, очень, — ответила она без колебаний.

— Но я ведь уже поправился и близок к полному выздоровлению, — заметил Джулиан. — Так что теперь мое здоровье не вызывает опасений.

— Меня не здоровье ваше тревожит, а ваши враги. — Хлоя попыталась улыбнуться. — Я прекрасно понимаю, вам больше не следует скрываться. И понимаю, что нам пора предпринять какие-то решительные действия, чтобы разоблачить ваших врагов. Но все-таки мне было бы гораздо спокойнее, если бы они думали, что им удалось с вами расправиться.

— Пожалуй, вы правы… — Граф тоже улыбнулся. — Но ситуация такова, что мы должны действовать, и с этим придется смириться. Лео уже собрал всю информацию, какую мог, и теперь нам следует что-то предпринять. Артур и Беатрис тотчас же поймут, что нам кое-что известно об их планах. Но они, конечно, будут считать, что еще сохранили некоторые из своих секретов, и нам следует этим воспользоваться. То есть мы можем застать их врасплох.

— Да, конечно, — кивнула Хлоя и вдруг тяжело вздохнула. — Знаете, я согласна с вашей матушкой. Трудно поверить, что одна лишь алчность способна толкнуть людей на такое. Ведь им для достижения своих целей придется убить троих… И неизвестно, сколько еще преступлений они могут совершить.

— Что касается Беатрис, то она, похоже, решилась на это только из жадности. А вот мой дядя… — Джулиан немного помолчал. — Полагаю, у него есть другие причины. Без жадности, безусловно, не обошлось, но думаю, его гложет чувство обиды, из-за того, что он не родился графом.

— Но в этом нет вашей вины.

— Да, разумеется. Но он-то считает, — что есть. И считает, что я мешаю ему добраться до того, что по праву должно принадлежать именно ему. Вам, наверное, трудно его понять, но он действительно так думает. И не только он… Многие младшие сыновья страдают от такой же обиды и зависти, хотя очень немногие из них прибегают к убийству, чтобы положить конец тому, в чем видят величайшую несправедливость.

Джулиан только сейчас заметил, что легонько теребит один из локонов Хлои. После того вечера в саду, когда он не успел ее поцеловать, он пользовался каждой возможностью, чтобы прикоснуться к ней. И при этом постоянно чувствовал, что хочет большего.

Эта женщина очаровывала его, интриговала, возбуждала. Каждый раз, когда она была рядом, ему хотелось обнять ее и поцеловать. И это ужасно беспокоило его и смущало. Голос разума твердил ему, что Хлое вполне можно доверять, но уязвленная гордость заставляла проявлять подозрительность. Кроме того, он по-прежнему не был уверен, что сможет когда-либо снова жениться.

— Вам следовало бы ударить меня, Хлоя. Я становлюсь слишком дерзким, — прошептал Джулиан, наклонившись к ее уху.

— В самом деле? Наверное, я должна сбросить вас с дивана и вылить вам на голову остатки вина, не так ли?

Джулиан рассмеялся, и от его теплого дыхания, защекотавшее ее ухо, Хлою тотчас пронзила дрожь желания. Ах какая же она дура!.. Ну почему она позволяет ему столь откровенно соблазнять ее? Ведь она прекрасно знает, как провел он последний год. И ей следовало бы как можно дальше держаться от него, избегать любого его прикосновения. Конечно, не исключено, что у него были вполне благопристойные намерения, но ведь она ничего не знала о его намерениях.

— Полагаю, вы могли бы применить силу. — Он поцеловал ямочку чуть пониже ее уха. — Ведь я все еще женат…

— Кому вы напоминаете об этом факте? Мне? Или себе?

«Если кто из мужчин действительно и имеет право забыть про свою жену, — подумала Хлоя, — то это, конечно же, Джулиан».

Он пожал плечами и пробормотал:

— Похоже, что напоминаю нам обоим.

— Я, милорд, никогда об этом не забывала. Ни на минуту.

— И все-таки не отталкиваете меня. — Он развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза. — Почему же?

— Наверное, потому, что я…

Хлоя почувствовала, что краснеет, и почти шепотом проговорила:

— Потому что мне нравятся ваши поцелуи, хотя должна признаться, что сравнивать не с чем.

— А я должен признаться, что меня это радует. Хотя я прекрасно знаю, что мне не следует к вам даже прикасаться. Да, я знаю об этом, но все же думаю только о том, как бы еще раз вас поцеловать.

В следующее мгновение он прижался губами к ее губам, и Хлоя даже не попыталась отстраниться. Обвивая руками шею Джулиана, она ответила на его поцелуй. И ей вдруг почудилось, что тепло его губ распространяется по всему ее телу, до самых ног и даже до кончиков пальцев на ногах. Она наслаждалась теплом и наслаждалась чудесным запахом, исходившим от Джулиана, наслаждалась даже осознанием того, что его объятия и поцелуи заставляли ее забыть об осторожности и заглушали голос разума. Сейчас ей казалось, что так и следует поступить — протянуть руку и взять то, что тебе в данный момент хочется.

Джулиан чувствовал, что все сильнее возбуждается, и сам себе удивлялся. Хлоя была совсем неопытная, но каким-то непостижимым образом распалила его до безумия — даже Беатрис со всеми своими уловками не могла так быстро этого добиться. В какой-то момент, не в силах сдержать себя, он запустил руку в декольте голубого платья Хлои. Она затрепетала, и он тотчас же почувствовал, как отвердели соски от одного лишь прикосновения его пальцев. И наверное, он уже не смог бы остановиться, если бы в следующее мгновение не раздался зычный голос Лео:

— Выходит, так ты платишь нам за то, что мы спасли твоего сына?

«О Боже, только не это!» — промелькнуло в мыслях у Джулиана. Хлоя же вскрикнула и отскочила от него. Голос Лео подействовал на обоих как ушат ледяной воды, и оба в ужасе замерли. Наконец, собравшись с духом, Джулиан повернулся к человеку, которого уже начал, считать таким же хорошим и верным другом, как Эдгар. Металл в голосе Лео и сжатые кулаки явно свидетельствовали о том, что он с трудом сдерживается. И граф знал, что сам не проявил бы такой выдержки, если бы увидел, как кто-то лапает одну из его сестер.

Хлоя взглянула на своего кузена, потом — на Джулиана. Она чувствовала, что вот-вот разразится буря, и понимала, что должна что-то предпринять, чтобы ее предотвратить. В конце концов, она тоже виновата и должна как-то объяснить это кузену. Но как такое объяснить?

Не зная, что сказать, она пробормотала:

— Лео, но ведь это был всего лишь поцелуй.

Кузен смерил ее гневным взглядом.

— Целовать и тискать не одно и то же! — рявкнул он.

Хлоя вспыхнула и в раздражении проговорила:

— Поверь мне, я прекрасно это знаю. И еще знаю, что я взрослая женщина. Поэтому ты не имеешь права вмешиваться в мои дела. Все, что я делаю, тебя не касается.

— Ошибаешься, дорогая. Потому что ты незамужняя женщина, находящаяся под моим покровительством. И тебе следует с этим считаться.

Джулиан с удивлением смотрел на Хлою. Он никак не ожидал, что она начнет спорить с кузеном. Однако их спор мог вполне перерасти в ссору, а этого ни в коем случае не следовало допустить. Джулиан, главный виновник произошедшего, не мог допустить, чтобы люди, так много сделавшие для него, поссорились лишь потому, что он не сумел обуздать свою похоть.

— Как только все закончится и я освобожусь от своей жены, я женюсь на Хлое, — объявил граф.

Он думал, что сейчас, после этих слов, на плечи его обрушится ужасающая тяжесть, однако ничего подобного не случилось. Более того, он вдруг понял, что его нисколько не страшит перспектива нового брака. Разумеется, он мог бы легко перечислить причины, по которым ему не следовало вступать в новый брак, но сейчас ему почему-то не хотелось об этом думать. Напротив, он задумался о тех преимуществах, которые получит, взяв Хлою в жены. Ведь в результате у Энтони появится любящая мать, и уже одного этого было достаточно, чтобы не отказываться от такого брака. Но сначала следовало убедить Хлою и Лео, уставившихся на него в изумлении, что он действительно намерен сделать то, что сказал.

Тут Лео откашлялся и пробормотал:

— Что ж, если так, то я, пожалуй, не возражал бы.

— Прости, кузен, но я сомневаюсь, что именно от тебя это зависит, — в негодовании заявила Хлоя. — Черт подери, почему вы меня ни о чем не спросили?!

— Потому что я так решил, и этого вполне достаточно, — ответил Джулиан; почему-то ему вдруг захотелось позлить ее.

— Но я тоже имею право…

Тут Лео схватил ее за руку и потащил к двери.

— Ты что, собираешься выставить меня из комнаты?! — закричала Хлоя.

— Да, собираюсь, — подтвердил Лео, вытолкал кузину в коридор и запер дверь на засов.

— Немедленно впусти меня обратно, Лео Уэрлок! — в ярости завопила Хлоя.

— Прости, но это наше мужское дело, — последовал ответ.

Хлоя ударила в дверь ногой и прокричала:

— Когда закончите обсуждать мое будущее, не забудьте поставить меня в известность! Тогда я и сообщу вам, что обо всем этом думаю!

Снова ударив в дверь ногой, Хлоя направилась к лестнице. «У меня в комнате наверняка найдется несколько тяжелых предметов, которые можно запустить им в голову», — думала она, сжимая кулаки. У себя в комнате она немного остыла и попыталась обдумать сложившуюся ситуацию.

«Конечно, я сама во всем виновата, — сказала себе-Хлоя. — Если бы смогла подавить свою глупую влюбленность в Джулиана, не пришлось бы сейчас решать эту проблему». Но тут ей вдруг пришло в голову, что она скорее всего ответила бы согласием, если бы Джулиан сделал ей предложение, если бы не заявил, что сам так решил.

Да, она не возражала бы против такого брака. Она с радостью стала бы женой Джулиана, но не таким образом. Ей хотелось от него большего, чем одного лишь желания переспать, но каких-либо признаков, указывающих на более глубокие чувства, она, к сожалению, не заметила. А если так, то их жизнь в браке могла бы стать мучением для обоих.

Но с другой стороны, если она действительно выйдет замуж за Джулиана, то станет настоящей матерью Энтони. И тогда уже ничто не разлучит ее с мальчиком. Но Хлоя тут же выбросила эту мысль из головы. Нет, она ни за что не сможет принять такое решение — даже из-за Энтони. Она согласится выйти замуж за Джулиана лишь при одном условии: если он проявит нечто большее, чем просто желание затащить ее в постель. Джулиан должен доказать, что испытывает еще какое-то чувство, кроме страсти. При этом собственная репутация не имела для нее особого значения, так как ее по-настоящему не принимали в обществе, после того как мать от нее отказалась. И если бы не поддержка Лео, то перед ней были бы закрыты все двери.

Да, она ни в коем случае не допустит, чтобы Джулиан женился на ней лишь из благородных побуждений — из желания сохранить ее доброе имя. Однако ни он, ни кузен ее слушать не станут, поэтому она должна что-то придумать, должна сделать так, чтобы они не смогли вершить ее судьбу.

Мужчины уставились на дверь, когда разъяренная Хлоя ударила в нее ногой. Ее гнев почему-то развеселил Джулиана, и он с трудом удержался от смеха. Когда же Хлоя наконец удалилась, он снова посмотрел на Лео и со вздохом уселся в кресло; теперь ему предстояло как-то объяснить свое поведение.

— Что, уже передумал? — Лео еще больше помрачнел. — Не собираешься ли сказать, что не желаешь жениться на моей кузине?

— Нет, не собираюсь. Я непременно женюсь на ней, как только освобожусь от Беатрис. Клянусь.

Теперь, когда решение было принято, Джулиан ясно видел, сколько преимуществ сулила женитьба на Хлое.

— Но я, конечно же, сознаю, что подорвал твое доверие ко мне.

— Только касательно моей кузины, — пробурчал Лео и направился к столику, где стоял графин с бренди. — Впрочем, я тоже виноват. Мне следовало раньше заметить все то, что происходило на моих глазах. Ведь я же видел, как Хлоя смотрела на тебя. — Лео протянул Джулиану бокал бренди. — Да и ты на нее таращился. Да, я все видел, но меня это совсем не беспокоило. Очевидно, я просто не желал об этом думать, хотя должен был хоть на минуту задуматься. Теперь-то я понимаю, что ни в коем случае не должен был оставлять вас вдвоем.

Граф вздохнул и пробормотал:

— И все же мне следовало держать себя в руках…

Леопольд вдруг рассмеялся, и Джулиан взглянул на него с удивлением. Лео же сделал глоток бренди и проговорил:

— Да, согласен. Конечно, тебе следовало держать себя в руках. Но я не могу возлагать всю вину лишь на тебя. Если я и виню тебя, то лишь отчасти. Я должен был лучше выполнять свои обязанности опекуна, каковым себя считал. Мне следовало обращать больше внимания на то, что происходило у меня под носом.

Лео немного помолчал, потом вдруг сказал:

— Но я полагаю, ты будешь хорошо с ней обращаться.

Хотя это было скорее утверждение, чем вопрос, Джулиан кивнул:

— Да, разумеется. Я сдержу брачную клятву. А то, что случилось с Беатрис…

Он умолк, пытаясь подобрать слова.

— Я вовсе не думаю, Джулиан, что ты начнешь распутничать, если женишься на Хлое. Ведь она никогда не поступит так, как поступила Беатрис. Более того, я даже не считаю, что ты сейчас женат, хотя закон утверждает обратное. В сущности, твой брак давно распался. Остается только ждать, когда ты разрубишь этот узел раз и навсегда. А это может случиться в любой момент, как только ты сам того пожелаешь. Дело в том, что я нашел двух мужчин, которые могут поклясться, что твоя жена была их любовницей до того, как вышла за тебя замуж. Понимаю, что это было бы очень неловко для тебя, но так проще всего признать твой брак недействительным.

— Ничего страшного, — проворчал граф. — Полагаю, что главное для меня — избавиться от Беатрис как можно быстрее. Так что придется немного потерпеть. К тому же уверен, что она обманула не только меня. Вероятно, эта женщина множество раз разыгрывала из себя девственницу, поэтому ничего удивительного, что я не сумел определить… — Граф умолк, заметив, что Лео хмурится. — Я что-то не так сказал?.. В чем дело?

— Девственность… — пробормотал Лео. — Мне очень неприятно это говорить, но, боюсь, мы должны доказать, что Хлоя ее сохранила.

— Но я ведь не… Мы не…

Граф явно смутился.

— Я знаю, — кивнул Лео. — Но я сейчас вспомнил об Энтони. Многие думают, что Энтони — ребенок ее покойной сестры, но некоторые шепчутся — мол, очень может быть, что это ребенок самой Хлои. Если ты на ней женишься, этот слух может разрастись и дать кое-кому возможность усомниться в законности вашего брака.

Джулиан выругался вполголоса, а Лео продолжил:

— И даже если невозможно доказать, что Хлоя — его мать, слух никогда не умолкнет и будет преследовать Хлою и Энтони до конца жизни. Думаю, что Артур непременно за это ухватится. Но не можем же мы всем и каждому доказывать, что Хлоя — девственница.

— Обойдемся без этого, — заявил граф. — Нам только нужно получить официально свидетельство, что она никогда не рожала. А я до свадьбы не…

— Хочешь сказать, не прикоснешься к ней? Но ты ведь теперь помолвлен. Ты дал слово, что женишься на ней, как только сможешь. И вас влечет друг к другу. Ты же не святой, чтобы соблюдать целибат до свадьбы? Я бы на твоем месте точно не стал.

— Я знаю, что помолвлен, — ответил граф. — Но не уверен, что Хлоя думает так же.

— Не беспокойся, это пройдет. Тебе только нужно убедить ее в том, что ты действительно решил на ней жениться. — Джулиан хотел что-то сказать, но Лео остановил его, вскинув руку. — Не надо шептать ей слова о вечной любви, если ты этого не чувствуешь, но ты должен убедить ее в том, что испытываешь нечто большее, чем сладострастие. В нашей родовой истории многие семьи пострадали от неудачных браков. Хорошо складывались судьбы только тех, кто вступал в брак не по принуждению, а также не из-за одной лишь похоти или же какой-либо выгоды. Только в этом случае все складывалось удачно и наши способности не разъединяли супругов и не отдаляли детей от родителей.

— Ах да, ее необычный дар… — пробормотал Джулиан. — Но как ни странно, меня это совсем не тревожит. Вероятно, потому, что я не очень-то верю в подобные пещи. Но даже если она действительно обладает такими способностями, для меня это ничего не изменит. И уж конечно, я никогда не повернусь спиной к нашим детям, если Господь наградит их каким-либо из ваших талантов.

— Рад это слышать, — отозвался Лео. — Но было бы неплохо, если бы ты все же поверил в особый дар Хлои. Дай слово, что примешь к сведению ее предупреждение, если оно последует. Если, к примеру, ты пожелаешь ехать в одном направлении, а она скажет, чтобы ехал в другом, выполни ее просьбу. Хлоя всегда права в своих предвидениях. Можешь называть это даром или простой интуицией — но прислушивайся к тому, что она говорит.

— Да, хорошо. Даю слово, — тут же ответил граф. — Ведь иначе как объяснить тот факт, что она нашла меня в переулке, когда я нуждался в помощи?

— Но этих… э-э-э переулков больше не будет? — осведомился Лео.

— Это я тоже могу обещать. Если я женюсь на Хлое, мне не потребуются любовницы. Что же касается моего поведения в последний год… — Джулиан сокрушенно покачал головой. — Это было какое-то безумие.

— Я прекрасно тебя понимаю, — кивнул Лео. — Более того, ты слишком долго хранил верность Беатрис, и это свидетельствует в твою пользу. Большинство мужчин поступили бы иначе — особенно после того как жена завела первого любовника. Поверь, я бы не говорил с тобой так откровенно, если бы считал тебя по-настоящему женатым мужчиной, а не человеком, связанным узами брака с женщиной, добивающейся смерти своего супруга. И уж конечно, не пил бы с тобой бренди.

— Хочешь сказать, что постарался бы свернуть мне челюсть?

— Непременно постарался бы.

Лео усмехнулся и, посмотрев на дверь, тихо сказал:

— А теперь нам нужно решить, кто скажет Хлое, что ее придется осмотреть.

Джулиан тоже посмотрел на дверь и тяжко вздохнул. Говорить с Хлоей о том, что ей придется согласиться на медицинское обследование, чтобы доказать свою невинность, не слишком хорошее начало совместной жизни.

— Только надо ей объяснить, что это делается ради Энтони. Чтобы обезопасить его права как моего наследника, — снова вздохнув, пробормотал граф.

— Непременно надо объяснить, что только ради Энтони, — согласился Лео. — Иначе она просто-напросто прикончит нас обоих.