1.Жемчужина как милость княжья,Была мила мне; я же о нейСкажу, что нет на востоке дажеЗлатой оправы, чтобы ценней,Ни перла, чтобы светлей и глаже;И я, ценитель драгих камней,Вовек не видывал я в продажеИзящней, ярче и круглей!Увы! В слезах немало днейНосил я траур по утрате,По непорочной, по моей,Упавшей в травы в вертограде. 2.В ограде мечтал я на миг, не доле,Увидеть то, что не видит зрак,Ту, что меня утешала в недоле,Даруя ко благу множество благ;И грудь моя разрывалась от боли,И на сердце пали унынье и мрак;Но в миг покоя, вдруг, ниотколе,Музыка в сердце втекала, да такЛегко и сладко: мол, прах сопрягСиянье с тлением в ограде.Ты, прах, жемчужину, будто злак,Истлил в зеленом вертограде! 3.
В ограде, где в златой оправеМое сокровище истлевало,Там пряно пахло разнотравьеЦвело — желто, сине и ало,Ибо взрастало не на отраве:Вскормила та, что в подземье пала,Зерно, оставленное в отаве,Семян цветочных тоже немало.От блага благо берет начало:Она, благая, истлела радиТравы — чтоб разнотравье сталоИ пряно пахло в вертограде. 4.В тот раз к ограде, как всегда, я(Высоки серые врата),(Был август, время урожая,Серпам востреным маята),Опять пришел я, опять страдая;Там цвел пион в тени куста,Имбирь с гвоздикой — отцветая,Где в травы закатилась та,Бесценная, и неспростаСтоль сладко пахло в палисаде,Где пребывала красотаМоей жемчужины в вертограде. 5.И вот в ограде стоял опять я,Но грудь сжималась в томленье новом:И вопрошания, и проклятья,И гнев, невыразимый словом;«Смирись!» — твердил мне ум, но внять яНе мог ему, и о ХристовомСмиренье не имел понятья,Клял скорбь я, прировняв к оковам.И в травы, к запахам медовым,Прилег поближе к моей отраде,И сон — внезапный, как смерть, — покровомнакрыл меня в том вертограде.