"Дорога в рай" - читать интересную книгу автора (Айворс Кэтрин)Глава 5 ВечеринкаКогда стемнело, Дэвид отвез Лиз на машине Сида до окраины курортного городка, где неподалеку расположилась вилла Моники Рассел. Прощаясь, посоветовал: «Не усердствуй, когда станешь врать». Но Лиз была спокойна. Моника сама сказала приятелям, что спасенная «утопленница» танцевала с дядей Чарльзом, а значит, никто не усомнится, что она принадлежит к «золотой молодежи». Конечно, Моника врала, чтобы позлить компанию. Но теперь ей придется быть на стороне Лиз, даже если она что-то заподозрит. А Лиз уж постарается, чтобы Моника ничего не заподозрила. Еще издали она увидела освещенные окна, услышала музыку. У подъезда горели фонари и стояли машины разных марок. Лиз вошла в распахнутые ворота, и тотчас перед ней возник охранник. Появление гостьи, явившейся на своих двоих, удивило и насторожило его. Лиз, не дожидаясь расспросов, показала визитную карточку Моники и попросила сообщить о своем приходе. Охранник потопил в дом по радиотелефону, и вскоре Лиз услышала стук каблучков. В темноте среди деревьев замелькало что-то белое. Это была Моника в белых шортах и блузке. До сих пор не переоделась? – удивилась Лиз. – Лиз?! – Моника искрение обрадовалась. – Как хорошо, что ты приехала!.. А где… – Моника оглянулась, – где твоя машина? Охранник сказал: – Мисс без машины. – Тебя не спрашивают, Фредди! – Я без машины, – подтвердила Лиз. – Потом все расскажу. Но сейчас я должна прийти в себя… У Лиз был вид человека, пережившего стресс. Моника взяла ее за руку: – Пойдем… Она провела гостью через боковой вход в свои комнаты. На столике красного дерева стояло несколько разнокалиберных бутылок и высокие стаканы. Моника налила в стакан виски, добавила содовой: – Выпей. Лиз выпила. Щеки ее вспыхнули, кровь горячей волной побежала по телу, голова закружилась. Моника, предложив гостье виски, чтобы та успокоилась, не подозревала о возможных последствиях. Между тем, захмелев, Лиз уже была готова сама поверить в ту жуткую историю, которую собиралась поведать… – Уф!.. – вздохнула Лиз, опуская стакан на столешницу. – Если б ты его видела! Я думала, что умру от страха!.. – Кто это «он»? И что он сделал? – Он сидел на обочине возле разбитой машины. Я остановилась, он попросил подвезти его до ближайшего телефона. Сказал, что это срочно, и уговорил, чтобы я позволила ему вести машину. Гнал как сумасшедший. Я думала, мы разобьемся… А он вдруг остановился и бросился на меня… Ты бы видела его глаза: черные, с красными белками… А руки! Мне показалось, он превратился в обезьяну и сейчас задушит меня… – И что же он сделал? – проговорила Моника, предвкушая ужасный конец этой истории. – Что он сделал? Ты спроси, что я сделала! Вцепилась ему в морду ногтями… и орала! Подлинная картина сражения с владельцем черного «мерседеса» стояла у Лиз перед глазами, так что фантазировать ей было не нужно. – А потом? – Открыл дверцу, вытолкал меня и умчался на моей машине… – Представляю, как ты испугалась, – сказала Моника. – Я уже слышала о человеке, которого ты описала… Это действительно ненормальный… Лиз очень хотелось узнать, кто рассказывал Монике о «Горилле», но она предпочла промолчать. – Не хочу, чтобы твои гости узнали о моем приключении, – сказала она. – Начнутся расспросы, а я и так переволновалась. – Конечно, – согласилась Лиз. – Я ничего не скажу. Но ты отлично выглядишь, даже прическа не растрепалась. Кстати, она у тебя первоклассная. Лиз провела рукой по волосам, небрежно сказала: – У меня свой мастер. – Дашь мне его? – Конечно. – Она посмотрела на себя в зеркало: волосы ее легко и естественно, будто Дэвид не колдовал над ними, обрамляли ее голову, чуть прикрывая лоб. Ты молодец, Дэйв, спасибо! – мысленно поблагодарила Лиз. – Пойдем, я познакомлю тебя, – сказала Моника. – Ты отвлечешься. Через коридор, увешанный картинами с изображением конных состязаний – рысистых и скачек, Моника провела Лиз в ярко освещенный овальный зал с удивительно красивым паркетом из дерева ценных пород. В центре была выложена огромная монограмма – буквы «Д» и «Б». Было много танцующих; кое-кто сидел на диванах, расставленных вдоль стен. Лиз сразу обратила внимание, что большинство гостей одеты кто во что горазд – они щеголяли в джинсах, шортах, выгоревших майках. Да и те, что выделялись одеждой, явно не стремились произвести впечатление изысканности. На одной девушке была длинная почти прозрачная юбка с разрезом до бедра. А парень, похожий на Элвиса Пресли, был «упакован» в шелковую рубашку с пышными кружевными манжетами. Но это, видимо, считалось таким же нормальным, как шорты и майки. Парень в манжетах подошел к Монике. – Это Янус, – представила Моника, – а она – моя подруга Лиз. – Та, что тонула? – Да, – сказала Моника, – но не приставай к ней с расспросами. – Не собираюсь, – ответил парень и повернулся к Лиз: – Сбацаем? Лиз засмеялась. Она не ожидала здесь, в шикарном зале с малиновыми диванами, дорогой люстрой, официантами, разносящими шампанское, тех же словечек, что и у парней в ее городке. Но ей сразу не понравилось ни нарочитое одеяние Януса, ни его имя. – А ты ничего, – одобрил тот, разглядывая Лиз, словно неживую. – И фигура о'кей… – Ты забыл упомянуть о прическе, – насмешливо напомнила Лиз. – А между тем, у меня придворный парикмахер. – Ну уж придворный! – Он оглядел голову Лиз. – Да, ничего. Ты вообще на уровне. Обычно у Моники… – Он подбирал подходящее слово, но, видимо, не подобрал. – Так это тебя выловили в море? – Ты уже спрашивал. Да, меня. Сетями. Он хмыкнул. – Ты танцевала с мистером Чарльзом, это правда? – Ты сомневаешься? Он снова хмыкнул. – И как? Ей не нравилось его любопытство: сперва расскажи ему про дядю Чарльза, потом поинтересуется, где ее вилла, и так далее. Она сказала: – Мистер Чарльз настоящий джентльмен. Он не задавал дурацких вопросов. Янус уставился на нее. Опять, похоже, не подобрав нужных слов, сказал: – Пойдем искупаемся? – Больше ничего? – Пока нет. – Тогда пока пойди и искупайся. Она оставила его посреди зала и вышла на балкон. Широкий балкон тянулся по всему фасаду. Было темно и сыро от близко подступающих к дому деревьев. Лиз облокотилась о перила и услышала характерный звуки расставания желудка с его содержимым. Женский голос сочувственно произнес: – Зачем налакалась? Я говорила: не пей!.. И другой, страдающий: – Отстань… и без того тошно… Разочарование и грусть охватили Лиз. Все оказалось не таким, каким ей представлялось. Блюющие гости, пошляк кавалер… А она, черт побери, вырядилась, как на бал!.. Та, которую рвало, в промежутках между приступами стонала, а ее подруга меланхолично твердила: – Я говорила: не умеешь, не пей! – Сама-то как – забыла? – прозвучала неожиданно трезвая отповедь. Лиз вышла с балкона в коридор и остановилась в дверях зала. Танцующих заметно убыло, все куда-то разбрелись. Но Янус танцевал. Его партнершей была высокая блондинка. Глядя на нее снизу вверх, так как доставал лишь до ее подбородка, Янус что-то говорил. Лиз не сомневалась, что он отпускал комплименты фигуре блондинки, хотя фигура если и привлекала внимание, то узкими по-мужски бедрами и большой грудью, в которую упиралось лицо Януса. К Лиз подошла Моника. – Я тебя ищу-ищу! Куда ты подевалась? – Выходила на балкон. – Нравится? – На балконе? Там блюют… Кто этот тип в манжетах? – Янус? Он артист. Вживается в роль и проверяет, какое впечатление производит на окружающих. – Это он тебе так сказал? – А что? – Ничего. Любопытный чересчур. А она кто? – Не знаю. Ее Стив привел. Я с половиной присутствующих не знакома. – Зачем же они тебе? – Их приводят мои знакомые. Лиз осуждающе глянула на Монику. – Я бы не пускала чужих. – И тебя? – И меня. Моника засмеялась. – Пусть их. Так веселее. – А где двоюродная сестра Стива? – Они расстались. – С родственниками нельзя расстаться. Родственные связи – на всю жизнь. – Похоже, они развязались. Лиз снова посмотрела на Монику, но промолчала. Какой-то очкарик в джинсах – Лиз решила, что он одноклассник Моники, – пригласил Монику танцевать, и та ушла в зал. Лиз сказала самой себе: пойду прогуляюсь. Она пошла вдоль по коридору, заглядывая в комнаты. Почти все комнаты были освещены. На диванах под картинами на библейские сюжеты целовались парочки. Везде царило согласие, и только в одной из комнат девчонка ненастойчиво пыталась сопротивляться: – Я не хочу… не надо… Лиз прикрыла дверь. Она здесь никому не была нужна. Ей захотелось домой, и она решила уйти, не прощаясь. Последняя дверь в коридоре была отворена, и Лиз машинально заглянула. Слабый свет одинокого бра освещал длинный стол, уставленный фруктами и закусками. На отдельном столе мерцали грани хрустальных бокалов и возвышались стопки тарелок. Лиз хотела уйти, но тут от окна, где в полутьме стояло кресло, кто-то спросил: – Что же ты ничего не попробуешь, Лиз? Она вздрогнула. Не потому, что ее назвали по имени: она узнала этот голос. Радостно, растерянно, испуганно Лиз вглядывалась в сумрак, окутывавший говорившего. – Джек?! – Не забыла? – Он поднялся, и лампа осветила его. – Конечно, нет! Значит, твой Энтони тогда приехал? – Да. Спасибо, что дозвонилась. – Хотела вернуться, но, понимаешь, подвалила работа… А я тебе все равно уже ничем не могла помочь. – Понимаю. Джек двинулся к ней навстречу. Он был в тонком черном свитере-«водолазке» и тугих черных джинсах. Такой высокий, стройный, гибкий… Глаза Джека лучились добротой и явным интересом. Шагал он осторожно, слегка прихрамывая. – Ты уже ходишь? А гипс? – У меня был всего лишь сильный вывих, достаточно тугой повязки. – Это хорошо. Слушай, как ты сюда попал? Ты у них работаешь? Как ты узнал, что я здесь? – Энтони сказал, что придет утопленница, которая близко знакома с дядей Чарльзом. Было любопытно посмотреть, кто это такая. А потом я увидел тебя в зале. Лиз засмеялась. – Они думают, я из богатых. – Разве не так? Лиз вздохнула. – К сожалению, не так. Я горничная в отеле «Милена». Слыхал о таком? Если б они знали, вот был бы скандал! Меня выгнали бы, не сомневаюсь. Но я сочинила такую жуткую историю! – Это какую же? – Он говорил спокойно, но глаза выдавали радость от встречи с ней. – Нашу, мою и твою. Я почти ничего не выдумала. Он вопросительно поднял брови. Лиз объяснила: – Моника пригласила меня, но идти не в чем и купить платье не на что… – Она засмеялась. – Денег наберется на один рукав! И машины нет. А пойти охота! Когда еще миллионеры пригласят? Вот я и сказала, что меня выкинули из машины… – Пригодился жизненный опыт? Лиз кивнула. Спросила: – Ты не проговоришься? – Не беспокойся. – Мне очень хотелось на этот вечер! – Понравилось? – Не очень. Моника неплохая, а так… – Лиз скорчила гримасу. – Что «так»? – Такое же занудство, как везде. Конечно, вилла красивая. Вот бы мне или тебе такую! Там на полу буквы «Д» и «Б». Интересно, чьи это инициалы? – Бабушки Моники. – Откуда ты знаешь? Хотя, что я говорю, ведь ты тут служишь… Лиз спохватилась: пора возвращаться в зал, Моника наверняка уже ищет ее. – Я б еще с тобой поболтала, – с сожалением сказала она. – Я тоже, – сказал Джек. – Послушай, Джек, а ты или твой Энтони… Кстати, он тоже здесь? – Да, Энтони здесь. – Нельзя как-нибудь сделать, чтобы меня отвезли? Не до самого отеля, а… ну, немножко? – Хорошо, я скажу Энтони. – Ты прелесть, Джек! А Энтони, он какой? – Высокий. Красивый. Разносит выпивку. – Официант? Понятно… – Лиз рассмеялась и выбежала из комнаты. Моника действительно заметила ее исчезновение. – Ты все время где-то пропадаешь, – сказала она. Ей надоело танцевать, хотелось чего-то нового, необычного. Лиз с ее приключениями как раз и была таким новым и необычным. Моника закрылась с ней в своей спальне. Здесь не было никаких украшений, кроме картины с купающимися женщинами. Устроившись в кресле, Моника потребовала, чтобы Лиз рассказала о себе. Та честно заявила, что не хочет портить вечер разговорами о собственной жизни, которая ей – вот как! – надоела. – Сбежала из дома от предков, вспоминать неохота… Провожу время как попало… Ничего интересного. – У меня тоже ничего интересного, – вздохнула Моника, – хотя пока еще меня никто не грабил и тонуть не приходилось. Обе принялись хохотать. Поводы для смеха у них были прямо противоположными: одна радовалась, что удачно избежала опасных признаний, а другая что нашла родственную душу. В комнату постучали, и официант – высокий, красивый, теперь Лиз знала, что это Энтони, – спросил, не хотят ли они что-нибудь выпить. Лиз поглядывала на него: он наверняка знает о ее обмане и в любую минуту может выдать ее. Впрочем, он ведь друг Джека – значит, будет молчать. И все-таки лучше бы Энтони ничего не знать о ее действительном положении… Вскоре он снова зашел и сообщил, что Лиз ждет машина. Моника похвалила его за удачную мысль отвезти Лиз домой. Прощаясь, девушки дали слово друг другу вскоре снова встретиться. Энтони проводил Лиз к гаражам. Белый «линкольн» уже стоял «под парами», с включенным двигателем. Энтони открыл дверцу, и Лиз села рядом с водителем. За рулем был Джек. – Ты?! Хозяева хватятся – будет шум, что без спроса взял такую машину! Энтони не выдаст тебя? Джек усмехнулся. – Нет. Мы ведь друзья. Они выехали с территории виллы. Лиз спросила: – Мы доедем прямо до отеля? – Обязательно. Уже поздно, и молодой девушке ни к чему ходить одной по ночному городу. Ведь ее могут ограбить, отобрать такое красивое платье… Лиз сказала, что платье ей достал Дэвид. – Дэйв мой друг. – Она взглянула на Джека. – Друг, понял? Он парикмахер. Я обещала, что он заедет к Монике и сделает ей прическу. Он классный парикмахер. Джек спросил, довольна ли она своей работой. – Приходится угождать всяким придуркам, – сказала Лиз. – Иногда так хочется поставить их на место, особенно когда пристают. – И такое было? – Было. Я сказала, что пришлю мужа для объяснений. Так этот тип сбежал из отеля… Но есть постояльцы ничего, симпатичные. Только устаю. Бегаю из номера в номер… А ты доволен своей работой? – В общем доволен. Он остановил машину у ворот «Милены», открыл дверцу с ее стороны. Когда Лиз уже собралась выйти, Джек удержал ее за руку. – Не хочешь попрощаться? Она снова опустилась на сиденье рядом с ним. Джек придвинулся ближе, приподнял ее голову за подбородок, потом его рука скользнула к ее затылку. Он порывисто обнял Лиз, одновременно страстно целуя. Огромная теплая волна накрыла Лиз, и ей показалось, что она снова в океане, что морская стихия кружит ее и тянет все глубже и глубже… – С самой первой встречи мечтал об этом, – шепнул Джек, отрываясь от ее губ. В ушах Лиз быстро и громко стучали какие-то молоточки… Нет, это стучало ее сердце! – Ты хочешь, чтобы я пришел? – спросил он. Она хотела сказать «да», но промолчала. Ей было сладко и жутко оттого, что сердце ее бьется столь неистово, что все ее тело горячо откликнулось на этот поцелуй. – Скоро увидимся, – проговорил Джек, отпуская Лиз… Ребекка спала. Лиз была довольна, что можно не разговаривать. Губы ее ощущали вкус его губ. Она лежала в темноте с раскрытыми глазами и улыбалась. Она снова и снова слышала его обещание «Мы скоро увидимся»… В эту ночь она впервые не вспоминала об измене жениха. Проснулась Лиз с бессознательным ощущением, что с ней произошло что-то очень хорошее. Вспомнила вчерашний вечер и вскочила с постели, готовая принять подарок, который приготовила ей жизнь. Но вскоре звонки из номеров, требующие немедленного присутствия горничной, спустили Лиз на землю. Мисс Макснис просила вызвать такси, Миссис Кроуз и мистер Банчинни предупреждали, что не будут к обеду… Лиз передала портье заказ мисс Макснис на такси и сообщила на кухню, чтобы Банчинни и Кроуз не ждали к обеду… Потом была уборка, она мыла, чистила, поливала цветы, меняла белье. Лиз начинало казаться, будто вчера с ней ничего не случилось… Вечером она пошла на дискотеку. Но теперь площадка, танцы и сами танцующие воспринимались Лиз как что-то бесконечно однообразное и надоевшее, вроде обязательных школьных собраний, которые она терпеть не могла. Она была женщиной и понимала, что с ней происходит. Она хотела близости с этим мужчиной. Два чувства – зарождающаяся любовь и инстинктивное опасение снова быть обманутой соперничали в ее душе. Скорей бы он пришел, думала Лиз. Ей казалось, что, когда она увидит Джека, все станет ясно, хотя не смогла бы объяснить, что именно станет ясно. Дэйв не удержался от расспросов о вечере у Моники. – Неужели никто не догадался об обмане? – удивлялся он. – А как они могли догадаться? – возражала Лиз. – Мой рассказ дальше Моники не пошел, она никому ничего не сказала, как я ее и просила. Кстати, моя прическа ей очень понравилась. Она хочет, чтобы ты приехал и сделал ей такую же. Дэйв явно был доволен. – Да, вот еще что. Знаешь, там был Джек. Тот, которого я встретила на шоссе… с ногой. Я тебе говорила. – Помню. Он у них работает? – Да. Я только не поняла кем. А его друг Энтони – официант. – Джек не выдал тебя? – Нет. – Что же тебя беспокоит? Лиз не могла объяснить. Все было хорошо. Она встретилась с Джеком. Они обрадовались друг другу. Он целовал ее и сказал, что придет. Но почему-то было тоскливо. А то, что она не находила объяснения такому состоянию, усиливало ее тревогу. – Тебе нравится Джек? – спросил Дэвид. – Да. – А ты ему? – По-моему, да. – Так радуйся! – Я радуюсь, – сказала Лиз. – Но вдруг у него это не серьезно? Дэвид считал, что нечего загадывать о будущем. Все сошло гладко. Зачем переживать? – Пойдем потанцуем? – предложил он. Лиз не слышала музыки и танцевала, будто подчиняясь внутреннему ритму. Дэйв делал вид, что ничего не замечает. Но едва наступил перерыв, он увел Лиз на улицу. Она сказала: – Кажется, я танцевала невпопад. – Нормально. Пойдем выпьем чего-нибудь. Они зашли в бар. Лиз взобралась на табурет у стойки. Дэвид заказал два коктейля. Наблюдая, как Лиз не спеша потягивает свой коктейль, спросил: – Полегчало? – Не знаю. – Хочешь еще? – Не знаю. Он попросил бармена повторить заказ. Потом сказал Лиз: – Прогуляемся? Ему было ясно: девчонка влюбилась. Впрочем, когда же влюбляться, как не в семнадцать лет? Вот только бы Джек не оказался подонком. Они шли привычной дорогой. Ветер шелестел в ветвях вязов, высаженных здесь более полувека назад. Изредка проносились машины, и они отступали к обочине. Шли почти молча, каждый думал о своем. Дэвид вспоминал о прощании с женой. Собственно, прощания не было. Утром Салли ушла на репетицию, привычно чмокнув его в лоб. Она всегда так делала. Но в тот раз он почему-то подумал: «Как покойника». Паршиво было со здоровьем, а настроение и того паршивее. Накануне Салли твердила: «Ты должен понять: балет мое призвание!» Он отвечал: «Понимаю». А что ему оставалось? Напомнить о свадебной клятве быть вместе в беде и в радости? Красивые слова, о которых забывают при первых же испытаниях… Официально они не разводились. Однако Салли – ему передавали – уже не одна. Он знал того, кого она выбрала. Здоровенный такой качок. С мозгами там проблема, но для Салли это не главное в мужчине… Лиз переживает, а у нее ведь все только начинается. И сегодняшние переживания когда-нибудь покажутся ей пустячными… Лиз думала о Джеке. Приедет, как обещал, или забудет? С тех пор, как они расстались в доме повешенного, она не вспоминала Джека. Почему же теперь такое тревожное ожидание? Или, как говорила мама, она просто встала не с той ноги?.. Вот и о матери вспомнила. Все это время Лиз старалась не думать ни о матери, ни о бывшем женихе. Сейчас она впервые поняла, что у нее в душе уже нет прежней обиды, и это очень удивило ее. Дэйв сказал: – Когда я буду у Моники, то наверняка увижу твоего Джека. Передать ему от тебя привет? У Лиз вырвалось громко: – Нет! – И уже спокойней она повторила: – Нет, не стоит. Она не собиралась напоминать Джеку о себе, тем более передавать привет через Дэйва. Захочет, сам появится. Прощаясь с Дэйвом, Лиз попросила: – Скажи Монике, что я уехала на время… Дэвид вернулся от Моники поздно вечером и сразу отправился на дискотеку, рассчитывая застать там Лиз. Он нашел ее в баре. С того дня, как она была на вечеринке у Моники, вернее, с того дня, как она встретила там Джека и тот обещал снова прийти к ней, она не могла оставаться одна. На людях было легче отогнать мысли о его обещании. Но и танцевать ей не хотелось, вот она и сидела в баре. По виду Дэвида Лиз догадалась, что Моника осталась довольна работой нового парикмахера. Дэйв это подтвердил: – Мисс сказала, что теперь доверит свою голову только мне. – Он говорил с иронией, но ему явно были приятны и похвала богатой клиентки, и перспектива будущего заработка. – Очень за тебя рада, – сказала Лиз. – Ты ни о ком не хочешь спросить? – О ком? – Ясно о ком – о Джеке. Дэвид признался, что говорил о нем с Моникой. Предупреждая неудовольствие Лиз, он оправдывался: – Я придумал, будто интересуюсь одним своим знакомым, который, по слухам, работает у нее. Лиз молчала, однако Дэвид уловил появившуюся в ее взгляде заинтересованность. – Но у Моники нет такого слуги, – продолжал он. – И Энтони тоже нет. Правда, Моника вспомнила, что, кажется, слуга с таким именем был у дяди Чарльза. Ты уверена, что твой Джек сказал тебе правду? – А ты хочешь, чтобы Моника помнила всех чужих слуг? Она, наверно, и своих не помнит! – запальчиво возразила Лиз. Дэвид согласился: где уж этой избалованной мисс помнить имена прислуги! Но думал: действительно не помнит? Или Джек в самом деле не служит у нее? А у кого и кем?.. – Он так прямо и сказал, что работает на этой вилле? – спросил он. – Я так поняла. – Лиз пожала плечами. – Иначе что ему там делать. Она хотя и объяснила недоразумение забывчивостью Моники, но, как и Дэйв, не могла не усомниться: неужели Джек обманул ее? Лиз хотелось остаться одной. Дэйв, видно, понял это, и прогулка их быстро закончилась. Она вернулась в отель, надеясь, что Ребекка давно спит. Но та ждала ее, чтобы поделиться важной новостью: полицейский с которым она три года танцевала на дискотеке и почти три года спала, получил повышение. Вот они и решили больше не откладывать и пожениться. Будущая семейная жизнь была давно продумана Ребеккой на двадцать лет вперед – что покупать в кредит в первую очередь, что потом; когда обзаводиться недвижимостью, когда – ребенком… Ей нужен был слушатель, пусть молчаливый, лишь бы она могла наконец «озвучить» свою давнюю мечту. То, что от нее не требовалось словесного участие в разговоре, Лиз вполне устраивало. Ей не нравился будущий муж Ребекки, невзрачный человечек с обиженно-надменным лицом неудачника. Ребекка как-то сказала, что Боб – так звали полицейского – переживает из-за своего малого роста. Может быть, теперь, когда его повысили в должности, с его физиономии исчезнет обида на весь белый свет? |
||
|