"Классическая проза Дальнего Востока" - читать интересную книгу автора

Записки о пионовом фонаре

В те времена, когда в восточных землях Чжэцзяна правителем был почтенный господин Фан, в Минчжоу каждый год в первую луну на все пять страж пятнадцатой ночи выставляли фонари. Ученые мужи и достойные жены со всей округи ходили и любовались фонарями.

В год "гэн-цзы" правления под девизом "Достижение истинного" некий студент Цяо поселился на склоне Чжэньминских гор. Незадолго пред тем он похоронил жену, жил одиноко и был безутешен. И на сей раз он не пошел на празднество, а только вышел из дому и остался подле ворот.

То была пятнадцатая ночь. Кончилась третья стража. Улица пустела. Вдруг он увидел служанку с фонарем в виде двух цветков пиона, следом шествовала красавица лет восемнадцати, юбка - красная, рукава - цвета зимородка. Грациозно-прелестная, как легко ступала она! Внезапно обе девицы свернули на запад и скрылись из виду.

Цяо при свете луны разглядел ее: нежное лицо и молодые зубы. Несравненная красавица Поднебесной! Душа и разум его всколыхнулись, сердце стеснилось, он не мог совладать с собой. Хвостом поплелся, пошел за ними. То вперед забежит, то отстанет. Й так прошли они несколько десятков шагов. Девица вдруг обернулась и с улыбкой молвила: "Не пришел еще срок свидания в тутах. Но кажется мне, эта встреча при свете луны не случайна".

Цяо тут же к ней устремился, поклонился и говорит: "Моя бедная хижина рядом, в шаге отсюда, не более. Быть может, красавица заглянет ко мне". Та не противилась. Сказала служанке: "Цзинь-лянь, возьми фонарь и проводи нас". Затем отпустила ее. Взявшись за руки, студент и девица вошли в дом. Свиданье с Ушаньской девой или феей реки Ло не показалось бы студенту слаще. Он спросил ее, кто она и где живет. Она ответила: "Я из семьи Фу, прозванье мое Ли-цин, а имя Соу-фан. Я дочь прежнего судьи округа Фынхуа. Родители умерли, дела семьи пришли в упадок. Нет у меня ни старших, ни младших братьев, никого из родни не осталось, я одна как перст. Теперь вместе с Цзинь-лянь оказалась на чужбине, поселилась к западу от озера".

Студент оставил ее у себя. Манеры ее были исполнены прелести и соблазна, речи - лукавства и очарования. Когда ж опустили они полог и сблизили головы на подушке, оба предались любовной радости. На рассвете девица простилась с ним и ушла. Под вечер явилась снова. И так продолжалось с полмесяца.

Старик сосед заподозрил неладное. Однажды, просверлив дыру в стене, он заглянул в комнату и в ужасе отшатнулся: напудренный скелет и студент сидели рядышком под фонарем. На следующее же утро стал он допрашивать студента, но тот крепко хранил тайну и всячески отговаривался. Тогда старик сказал: "Беда ваша уже невдалеке! Человек: ведь он полнейшее проявление чистого света. Духи - несут нам бесовскую скверну из мира тьмы. Вы живете с бесовкою-оборотнем и о том не знаете, проводите ночи с мерзкой нечистою тварью и того не постигли, но в один безвестный день жизненные ваши соки иссякнут, и тогда беда подойдет к вам вплотную. Увы! Увы! Ранней весной своих лет вы окажетесь под гнетом Желтой земли. Не печально ли это!" Цяо испугался, все ему подробно рассказал и почтительно испросил совета. Старик ответил: "Коль скоро они говорят, что поселились к западу от озера, пойдите туда, разыщите их и все узнаете".

Цяо внял наставлению и отправился на западный берег Лунного озера. Он подымался на гребень длинной дамбы, спускался с высокого моста, справлялся у местных жителей, останавливал прохожих людей, но все говорили, здесь нет таких. Было уже под вечер, когда он забрел передохнуть в Храм на Средине озера. Он обошел восточную галерею, перешел на западную, а дойдя до конца ее, очутился вдруг в темной комнате. Посреди комнаты стоял гроб, с крышки гроба свисала белая полоса бумаги, на ней надпись: "Гроб с телом барышни Ли-цин, дочери судьи округа Фынхуа". Перед гробом висел фонарь в виде двух цветков пиона, под фонарем - погребальное изваяние служанки, на спине - начертано имя: Цзинь-лянь. Волосы у студента приподнялись, по телу побежали холодные просянки-мурашки. Он стремглав выбежал из храма, не смея оборотиться назад. Ночь он провел у старика-соседа, настолько велик был его страх!

Сосед сказал ему: "Наставник-даос Вэй из Обители тайного сокровения - ученик Истинно святого Вана, основателя храма. Его магические заклинания и амулеты по силе своей не знают себе ныне равных. Скорее идите к нему и просите о помощи".

Наутро Цяо поспешил в обитель. Цяо был еще далеко, наставник уже испуганно произнес: "Дух нечисти сгустился! Ты зачем пожаловал?" Студент склонился пред его церемонным возвышением и поведал о своем деле. Наставник вручил ему два написанных киноварью заклинания и наказал одно повесить на воротах, другое - прикрепить над ложем, а главное - ни под каким видом не ходить в названный храм. Студент вернулся домой и сделал все по слову наставника. С той поры и вправду никто к нему более не являлся.

Так прошел месяц с небольшим. И вот однажды Цяо решил навестить приятеля, который жил вблизи Узорчатого моста. В гостях у него студент выпил, захмелел и, совершенно забыв о советах мудрого Вэя, забрел по дороге домой в Храм на Средине озера. Но не успел он подойти к воротам храма, а навстречу с поклоном выступила Цзинь-лянь: "Барышня давно ожидает вас. Кто мог подумать, что ваши чувства окажутся столь непрочны!"

Она повела студента по западной галерее прямо в ту самую комнату. Там его ожидала уже Ли-цин. Она принялась укорять Цяо: "С вами, господин, мы не были знакомы исстари, случайно встретились в Праздник фонарей. Но я поняла ваши намерения и согласилась служить вам. К утру я уходила, к ночи являлась вновь. Чувства мои были глубже, нежели ваши. Но вы поверили речам лукавого даоса. Он заронил в вас сомнение, и вы решили навеки порвать со мной. Вы оказались неверным возлюбленным. Я затаила на вас глубокую обиду. Ныне, к счастью, мы увидились снова, так неужто расстанемся опять?!" С этими словами она схватила студента за руку и повлекла к гробу. Тут гроб сам собою раскрылся, и Ли-цин, обняв студента, вместе с ним в него и вступила. Крышка захлопнулась. Студент умер в гробу.

Старик сосед удивился, что студент так долго не возвращается домой, и отправился его искать, Расспрашивал о нем по всей округе. Так он добрался до той самой комнаты в Храме на Средине озера. Глядит, а из-под крышки гроба выглядывает пола студентова платья. Старик попросил одного монаха поднять крышку. Студент, мертвый, лежал в гробу, повалившись ничком на труп Ли-цин. Девица же была словно живая. Монах вздохнул: "Барышня эта - дочь судьи Фу из округа Фынхуа. Скончалась семнадцати лет от роду. Семья перебралась на север, а гроб на время поставили здесь. Вот уж двадцать лет, как нет от них вестей. Не думал я, что станет она бесовкой".

Гроб с телами Ли-цин и студента Цяо вынесли и схоронили у Западных ворот.

С той поры на рассвете, когда небо затянуто тучами, или же ночью, когда луна подернута мглой, нередко видели, как идут рука об руку девица и студент, а служанка с фонарем в виде двух цветков пиона шествует впереди. И беда тому, кто встречался им на пути. Тотчас одолевал его тяжкий недуг, то охватывал жар, то сотрясал озноб. Лишь заказав поминальную службу и принеся в жертвы мясо трех животных да сладкое молодое вино, удавалось избавиться от болезни. А случалось, несчастный так и не подымался более.

Вся округа была в величайшем страхе. В конце концов обратились с жалобой и за помощью к наставнику Вэю. Наставник сказал: "Знаки моих заклинаний способны отвадить беду лишь в самом начале, но коль скоро морок сгустился, одолеть ее мне не по силам. Однако я слышал о славном даосе по прозванью Железная шапка. Обитель его на вершине горы Сыминшань. Посредством волшебной мощи он надзирает за духами и чертями. Пойдите к нему".

Жители гурьбою бросились в горы. Ветви и лианы сплетались в непроходимые дебри, ручьи и потоки внезапно преграждали тропы, но на самой вершине горы и в самом деле оказалась тростниковая хижина. Подле хижины, облокотясь на столик, сидел даос и наблюдал, как юный отрок-послушник приручал дикого аиста.

Люди пали пред старцем наземь и доложили о том, что привело их к нему. Даос поначалу упорно отнекивался: он - отшельник в горном лесу и равно утром и вечером - погружен в отрешенный покой, что не сведущ он ни в каком из волшебных искусств, а им, мол, наговорили лишнего. Они сказали: "Мы не сами о том проведали, наставник Вэй из Обители тайного сокро-вения научил нас". Даос немного смягчился: "Я стар, тому уж лет шестьдесят как не бываю внизу, а этот мальчишка распустил язык и затрудняет меня".

Даос вместе с отроком стали тут же спускаться с горы, легки и быстры были его шаги. К Западным воротам лежал его путь. Возле ворот воздвиг он алтарь саженью в длину, саженью вширь. Затем он взошел на него, сел на циновку, стал неподвижен и прям. Начертал заклинанье и сжег его. Тотчас явилось небесное воинство - в желтых повязках на головах, в кофтах из парчи, при золотых латах и копьях с резьбой. Все как один молодцы - ростом более чжана. Благоговейно склонившись, выстроились они кругом алтаря в ожиданье приказа. На лицах - почтительность, твердость. Даос им сказал: "Неужто не знаете, в здешних местах появилась нечисть, творит злодейство, тревожит, пугает людей. Поймайте немедля".

Выслушав приказ, воинство разбежалось. Не прошло и минуты, а уж всех троих - девицу, студента и Цзинь-лянь привели закованных в кангу. Их стегали кнутами, били плетьми, так что кровь увлажнила окрестность. Даос долго бранил и укорял их, потом приказал написать свои показанья. Небесные воины роздали бумагу и кисти. Вскоре каждый написал покаянья в несколько сот слов. Вот они кратко:

Студент Цяо показал: "Признаю, что некогда, похоронив супругу, я жил одиноко. Как-то стоял у ворот и нарушил запрет на плотскую любовь, не поборол соблазна. Я не смог уподобиться юному Сунго, что, увидев змею о двух головах, разрубил ее, а пошел по стопам Чжэня, что, повстречав лисицу о девяти хвостах, влюбился и пожалел ее. Но прошлого не переменишь, что толку в моем раскаянье?"

Девица Ли-цин показала: "Признаю, что в ранней молодости покинула мир. На всем свете у меня не осталось родных. Хотя шесть душ и покинули тело мое, но женское начало во мне не погибло. Однажды пятьсот лет назад, прогуливаясь с фонарем при луне, повстречала я лиходея и полюбила его. Поэтому в мире людей снискала я славу героини многих любовных повестей. Потеряв путь, я не ведала, как вернуться. Могла ли я избежать преступления!"

Цзинь-лянь показала: "Высушенная на огне бамбуковая дщица была моим костяком, раскрашенный шелк - моей плотью. Кто-то сделал меня погребальною куклой в могильном холме: и статью, и обликом, в точности по подобию людскому, только маленькой. Но хоть и дано мне имя, от людей я была отлична, ибо лишена души. Тогда-то и пришел мне в голову удачный замысел. Иначе разве б осмелилась я строить мерзкие ковы?!"

Затем воины собрали их показанья и представили даосу. Тот взял огромную кисть и вывел такой приговор: "Я слышал, что в древности Великий Юй отлил треножники, на коих изобразил все виды нежити. С той поры нечистые духи и тайные оборотни более не могли скрывать от мира свое обличье. Слышал еще, что некогда Вэнь Цяо зажег светильник в роге насорога и смог увидеть очертанья подводного царства и дворца дракона. Бесконечно де-ленье оттенков меж тьмою и светом, причиной тому изобилье дивных и странных существ. Встреча с ними не приносит людям добра, прочим тварям сулит злосчастье. Когда показалась в воротах душа умершего, правитель Цзин из царства Цзинь в тот же год опочил. Когда нечисть, оборотясь свиньей, визжала в диком поле, правитель Сян из земель Ци нашел свой конец. Несчастье вершится мерзкою нечистью, карающая беда являет возмездие.

Затем-то на девяти небесах и учредили чиновников, дабы казнить тех, кто напускает мару. Того ради в десяти преисподних установили суды для наказанья за зло, дабы не миновали кары бесприютные тени умерших и злые горные духи, духи деревьев, скал и речных потоков, за лукавые их обманы, а якши и демоны не посмели предаваться злодейству.

Но вот, когда в миру, являющем чистоту и спокойствие, наступает година смут, недобрые призраки переменяют облик, населяют иные стати, притворяясь травой, древесами. По ночам, когда небо во мраке и сеется дождь, иль на рассвете, когда луна низка и Шэнь-звезда блестит у окоема, лукавая нежить свищет, шумит в стропилах, подглядывает в дома, а выйдешь взглянуть - никого. Подобно мухе, что вцепилась в собачий хвост, подобно озверевшему быку и жадному волку, с быстротою ветра, как яростный огонь разносится безжалостная хворь.

Студент из дома Цяо так и не прозрел причины. Что горевать о смерти Цяо? Девица из рода Фу хоть и рано умерла, но похоть ее была ненасытна. Как мог знать о том студент Цяо? Что же до бесовских наваждений Цзинь-лянь, то обреченная быть жертвенной куклой, она морочила людей. Дурачить свет и надувать народ - значит рушить устои и преступать законы.

Когда лисы спокойно разгуливают - быть смуте, когда перепела поднимаются с полей - быть беде. Нити злодейства проникли все и вся, тому, кто поименован преступником - нет снисхождения. Подобно человеку, что провалился в яму и тотчас начинает ее заваливать, бесприютные души умерших сами себя обнаруживают.

Посему следует: фонарь, испускающий двойной свет, сжечь, всех троих взять под стражу и отправить в тюрьму девятой преисподни".

Таков был приговор. Повеление даоса надлежало выполнить так же быстро, как некогда выполнял их Люй-лин. Тотчас раздались жалобные стоны осужденных, они упирались и не желали идти в тюрьму. Но главный из небесных чиновников, подгоняя и волоча, увел их. Даос стряхнул пыль с рукавов и ушел в горы.

На следующий день люди пошли благодарить даоса. Но больше никто не видел его. Только хижина под тростникового крышей стояла на прежнем месте. Кинулись к наставнику Вэю, стали расспрашивать его, но Вэй вдруг онемел. С тем они и ушли.