"Варианты поэм" - читать интересную книгу автора (Лермонтов Михаил Юрьевич)Текст чернового автографа, лл. 60–64 обМой дом везде, где есть небесный свод[11] (75) И каламбуров полный лексикон, Как талисман, носил с собою он; — И быв[12] уверен в дамской благодати, Не размышлял: — что кстати? что не кстати? 1 (76) Его отец богатый был маркиз, Но жертвой стал народного волненья; На фонаре однажды он повис — Как было в моде — вместо украшенья;[13] Приятель наш — парижский Адонис,[14] Оставив прах родителя судьбине, Не поклонился гордой гильотине;[15] Он молча проклял вольность и народ,[16] И Мирабо, и весь его причет,[17] Потом взяв трость и сумочку — от скуки[18] Ушел в Россию поощрять науки.[19] 2[20] (77) И Саша мой любил его рассказ Про сборища мятежные, про шумный[21] Напор страстей и про последний час Венчанного страдальца; над безумной[22] Парижскою толпою много раз[23] Носилося его воображенье;[24] Там слышал он святых голов паденье,[25] Меж тем как нищих буйный миллион[26] Кричал смеясь: «Да здравствует закон»; И в недостатке хлеба или злата[27] Просил одной лишь крови у Марата. 3 (78) Там видел он высокий эшафот. Прелестная на звучные ступени[28] Всходила женщина… следы забот, Следы живых, но тайных угрызений Виднелись на лице ее. Народ Рукоплескал. Вот кудри золотые Посыпались на плечи молодые, И голова, носившая венец, Склонилася на плаху… О, творец![29] Одумайтесь… хоть раз еще, злодеи,[30] Взгляните вы на нежность этой шеи![31] Взгляните на величественный стан, На эту грудь, в которой сердце билось,[32] Достойное блаженства — как туман[33] Оно прошло, но… lt; Ничто — как Вкруг топора [пусть] lt; 4 (79) И кровь с тех пор рекою потекла,[34] И загремела жадная секира;[35] И ты, поэт, высокого чела[36] Не уберег — твоя живая лира Напрасно по вселенной разнесла Всё, всё, что ты считал своей душою — Слова, мечты с надеждой и тоскою…[37] Напрасно — ты прошел кровавый путь,[38] Не отомстив, и творческую грудь[39] Ни стих язвительный, ни смех холодный[40] Не посетил — и ты погиб бесплодно![41] 5 (80) И Франция упала за тобой[42] К ногам убийц, бездушных и ничтожных;[43] Никто не смел возвысить голос свой; Из мрака мыслей, гибельных и ложных, Никто не вышел с твердою душой — Меж тем как в тайне взор Наполеона В них зрел ступени будущего трона; Я в этом тоне мог бы продолжать Не истощив предмета — но писать Об том, что было двести раз в газетах,[44] Смешно, тем больше об таких предметах! И что ж? трехцветные знамена величаво[45] Из стана в стан неслись на пир кровавый, Но по конец, Вандея, ты одна Изгнанникам осталася верна.[46] Твой первый крик с твоим последним стоном[47] Всегда был: верность и любовь к Бурбонам![48] 6 (81) К тому же я совсем не моралист. Ни блага в зле, ни зла в добре не вижу; — Я палачу не дам похвальный лист, Но клеветой героя не унижу![49] Ни плеск восторга, ни насмешки свист Не созданы для мертвых, царь иль воин,[50] Хоть он отличья иногда достоин,[51] Но верно нам за тяжкий мавзолей Не благодарен в комнатке своей; И длинным одам внемля поневоле,[52] Зевая вспоминает о престоле.[53] 7 (82) Я прикажу, кончая дни мои,[54] Отнесть свой труп в пустыни, и высоко Курган над ним насыпать, и любви Символ ненарушимый, одинокой Поставить крест; быть может, издали,[55] Когда туман протянется в долине Иль свод небес взбунтуется, к вершине Гостеприимной нищий пешеход, Его заметив, медленно придет И, отряхнувши посох, безнадежней[56] Вздохнет о жизни будущей и прежней! 8 (83) И проклянет, склонясь на крест святой, Людей и небо, время и природу;[57] И проклянет грозы бессильный вой И пылких мыслей тщетную свободу. Но нет! К чему мне слушать плач людской?[58] На что мне черный крест, курган, гробница! — [59] Пусть отдадут меня стихиям! Птица И зверь, огонь и ветер, и земля Разделят прах мой; и душа моя[60] С душой вселенной, как эфир с эфиром,[61] Сольется — и развеется над миром! 9 (84) Пускай от сердца, полного тоской[62] И желчью тайных, тщетных сожалений,[63] Подобно чаше, ядом налитой, Следов не остается; без волнений[64] Я выпил яд — по капле — ни одной[65] Не уронил; но люди не видали В лице моем ни страха, ни печали, И говорили хладно: он привык![66] И с той поры я облил свой язык[67] Тем самым ядом, и по праву мести[68] Стал унижать толпу под видом лести!.. 10 (85) Но кончим этот скучный эпизод![69] И обратимся к нашему герою; Он не имел ни горя, ни забот[70] Житейских — и невинною душою[71] Искал страстей, как пищи. — Длинный год[72] Провел он средь тетрадей, книг, историй,[73] Грамматик, географий и теорий Всех филозофий мира — пять систем[74] Имел маркиз — а на вопрос зачем[75] Он отвечал вам гордо и свободно:[76] «Monsieur! c'est mon affaire» — (так мне угодно). 11 (86) Но Саша не внимал его словам, Рассеянно в тетрадке над строками[77] Его рука чертила здесь и там Какой-то женский профиль — и очами, Горящими, подобно двум звездам, Он долго на него взирал — и нежно[78] Вздыхал — и хоронил его прилежно[79] Между листов — как тайный, милый клад,[80] Залог надежд и будущих наград, Как прячут иногда сухую травку, Перо, записку, ленту иль булавку. 12 (87) Но кто ж она? — что пользы ей вскружить[81] Неопытную голову, впервые Сердечный мир дыханьем возмутить?[82] И взволновать надежды огневые? — К чему? — он слишком молод, чтоб любить[83] Со всем искусством древнего Фоблаза;[84] Его любовь, как снег вершин Кавказа[85] Чиста, тепла, как небо южных стран… Ему ль платить обманом за обман? — Но кто ж она? — не модная вертушка, А просто дочь буфетчика, Маврушка. 13 (90) И мудрено ль? — четырнадцати лет Я сам страдал от каждой женской рожи… И простодушно уверял весь свет, Что друг на дружку все они похожи; Волнующихся персей нежный цвет[86] И алых уст горячее дыханье[87] Родили в Саше новое желанье; Он трепетал, когда его рука Ее одежд касалася слегка, Но лишь в мечтах видал он без покрова[88] Всё, что для нас конечно уж не ново.[89] 14 (91) Он потерял и сон и аппетит,[90] Молчал весь день; и бредил в ночь; бывало[91] По коридору бродит и грустит И ждет, чтоб платье мимо прожужжало,[92] Чтоб ясный взор мелькнул!.. суровый вид[93] Приняв, он иногда улыбкой хладной[94] Ответствовал на взор ее отрадный;[95] Но с сердцем страх невыгодна борьба,[96] Оно капризно, глупо, — как судьба… Итак, мой Саша кончил с ним возиться[97] И положил с Маврушей объясниться. 15 (92) Случилось это летом в знойный день; По мостовой широкими клубами[98] Вилася пыль; от труб высоких тень Ложилася на крышах полосами И пар с камней струился — сон и лень[99] Вполне Симбирском овладели. — Даже[100] Катилась Волга медленней и глаже; В саду, в беседке темной и сырой Лежал полураздетый наш герой[101] И размышлял о тайне съединенья Двух душ — предмет, достойный размышленья. 16 (93) Вдруг слышит он: направо, за кустом Сирени, шорох платья и дыханье[102] Волнующейся груди — и потом Чуть внятный звук, похожий на лобзанье. Как Саше быть — забилось сердце в нем,[103] Как маятник — без дальних опасений[104] Он сквозь кусты пустился легче тени,[105] Трещат и гнутся ветви под рукой.[106] И вдруг пред ним с Маврушей молодой,[107] Обнявшися, в тени цветущей вишни[108] Иван Ильич — (прости ему всевышний).[109] 17 (94) Увы! покоясь на траве густой,[110] Проказник старый обнимал бесстыдно Упругий стан под юбкою простой[111] И не жалел ни ручки миловидной, Ни круглых персей, дышащих весной…[112] И долго, долго бился — но напрасно!..[113] Огня и сил лишен уж был несчастный; Он встал, вздохнул (нельзя же не вздохнуть)[114] Поправил брюхо и пустился в путь,[115] Оставив тут обманутую деву, Как Ариадну, преданную гневу. 18 (95) И есть за что, не спорю; между тем Что делал Саша? — с неподвижным взглядом[116] Как белый мрамор, холоден и нем[117] |
|
|