"Пробуждение любви" - читать интересную книгу автора (Гротхаус Хизер)

Глава 1

Май 1103 года

Торнфилд-Мэнор, Англия

Празднество было чудесным, если не считать шепота и кивков в ее сторону. И того, как ее не раз оттесняли в сторону, когда она пыталась присоединиться к танцующим. И еще ту проклятую женщину, которая выставила ногу у нее на пути, так что девушка упала на служанку, пролив на себя половину десерта и разбив несколько очаровательных маленьких вазочек лорда Торнфилда.

Словно ей требовалась чья-то помощь, чтобы выставить себя неловкой дурочкой.

Поэтому Микаэла Форчун притаилась возле музыкантов, находясь рядом с музыкой, которая заглушала распускаемые о ней отвратительные слухи. И, сидя на скамеечке, она могла спрятать жирные белые пятна от десерта, упавшего на юбку ее единственного хорошего платья. Здесь девушка могла погрузиться в мелодию, и если хотела, то и напевать себе под нос. Она готова была убедить себя, что это действительно был великолепный пир, хотя больше всего ей хотелось найти ту ужасную женщину с ее проклятой ногой и вцепиться ей в волосы.

«Подставь другую щеку, — напомнила себе Микаэла слова матери, словно та прошептала их ей на ухо. — Мир будет принадлежать кротким».

Словно затем, чтобы уроки матери о кротости убедили ее, Микаэла увидела через зал родителей. Лорд Уолтер и Агата Форчун, как всегда, были рядом. Отец с любовью смотрел на Микаэлу, словно ожидая, что та выскажет какое-то желание, которое он готов будет немедленно выполнить. Было радостно видеть, что они наслаждались праздником — они так редко покидали свой маленький дом.

Как и Микаэла, Агата Форчун часто становилась объектом сплетен, хотя мать не испытывала чувства неловкости, которое отравляло жизнь ее дочери. Старшую леди Форчун считали неумехой и немного слабоумной, к младшей же относились с усмешкой и уклонялись от встреч с ней.

Дочь дьявола.

Служанка в аду.

Сестра самого сатаны.

И хуже всего — Хозяйка удачи.

Мисс Форчун.[1]

Умная игра слов, должна была признать девушка, и из всех ненавидимых прозвищ, которыми ее наградили, самым точным было «мисс Анфорчун — мисс Несчастье».

Ее пальцы сжали искривленное металлическое кольцо на тонкой цепочке под корсажем платья, которую она никогда не снимала. Эта цепочка казалась ей такой же тяжелой, как дубовое ярмо.

— Песню! — прозвучал мужской голос, прерывая самоуничижительные мысли Микаэлы. Апан Торнфилд, сюзерен семейства Форчун и хозяин пира, поднял кубок в сторону трио музыкантов, возле которых, спрятавшись, примостилась девушка. Он был красивым блондином с аккуратно подстриженными усами. После смерти жены год назад он остался один с юной дочерью в их скромном имении. Микаэла никогда не разговаривала напрямую с лордом Торнфилдом. Сегодняшний пир был вторым случаем в жизни девушки, когда она посетила дом сюзерена, хотя не могла вспомнить первого посещения, видимо, была тогда еще ребенком.

— Я хочу немедленно услышать песню! Кто готов ее исполнить?

Гости с энтузиазмом встретили предложение хозяина, и Микаэла сжалась, увидев, что мать ищет ее в толпе. Девушка закрыла глаза, словно это могло сделать ее невидимой.

Она почувствовала, что спасена, когда лорд Торнфилд объявил имя выбранной им певицы, и Микаэла со вздохом облегчения открыла глаза.

— Леди Джульетта Оспри, вы усладите наш слух? — почти прокричал он, и через мгновение высокая брюнетка в роскошном зеленом платье вышла из толпы со смиренной улыбкой на привлекательном лице.

Это была та самая женщина, которая подставила ей ногу. Микаэла отодвинула свою скамейку еще дальше за занавес.

— Вы знаете песню «Моя любовь взывает к морю»? — спросила леди Джульетта у трио музыкантов, и стоявший впереди с поклоном кивнул.

Когда раздался голос женщины, резкий и пронзительный, Микаэла снова съежилась. К-тому времени как были исполнены припев и второй куплет, она проверила, не идет ли у нее из носа кровь. Она увидела, как поморщились несколько гостей, когда ноты взлетели к небесам. Чтобы достичь такой высоты, леди Джульетта почти перешла на крик. У Микаэлы приоткрылся рот, и она зажала уши.

— О, поскорее прекратите это! — громко крикнула она. Однако никто не услышал ее из-за пронзительного пения выступавшей. Каждую минуту девушка ожидала, что гончие лорда Торнфилда присоединят свой лай к этим звукам.

Наконец пытка окончилась, и Микаэла услышала облегченный вздох гостей, прежде чем они разразились преувеличенно щедрыми аплодисментами в адрес разодетой леди Оспри.

— Господи, они, должно быть, глухи, — пробормотала девушка. Затем она удивленно ахнула, когда почувствовала, как ее сзади потянули за волосы. Микаэла повернулась на скамейке.

Прикрытая занавесом, за которым пряталась Микаэла, стояла очень красивая девочка лет десяти с длинными блестящими белокурыми волосами, убранными со лба и каскадом спускающимися вдоль спины. Она смотрела на Ми-каэлу большими карими глазами олененка, и лукавая улыбка освещала ее бледное личико. Она энергично кивала.

— Привет, — сказала Микаэла.

Улыбка девочки стала еще шире. Она указала на занавес, вероятно, имея в виду гостей, затем потянула себя за ухо.

Микаэла рассмеялась:

— Да, если они не были глухими раньше, смею сказать, то сейчас наверняка оглохли.

Девочка прикрыла рот ладошками, глаза ее весело блеснули.

— Я Микаэла Форчун. — Она протянула руку, девочка приняла ее, присев в реверансе. — А кто вы, прелестное дитя?

Девочка улыбнулась и снова указала на толпу гостей. Она приложила указательные пальчики к верхней губе, затем положила изящную ручку на плоскую грудь.

Микаэла решила, что поняла собеседницу.

— Лорд Торнфилд — ваш отец?

Девочка кивнула.

— Как поживаете, леди Элизабет?

Девочка снова грациозно присела в реверансе, иМи-каэлу удивила ее немота. Она была наслышана о немых людях, но никогда не встречала никого из них, однако решила не обращать на это внимания, чтобы не обидеть хрупкого ребенка.

Микаэла хорошо знала, что такое обида и унижение.

— Вам нельзя появляться на этом празднике? — спросила она.

Элизабет пожала плечиками, затем указала на что-то мимо Микаэлы, глаза ее округлились, а губы сложились в букву «О». Было похоже, что леди Чертов Язычок готовилась вновь терзать слух гостей своим визгливым голосом. Микаэла застонала и, опустив голову, ладонями закрыла уши.

— Интересно, кто-нибудь хочет оглохнуть? Элизабет Торнфилд тоже закрыла уши и наклонилась вперед, сдерживая смех. Глядя на нее, Микаэла рассмеялась. Но она и ее юная подружка были избавлены от грядущего визгливого скрипа самим лордом Торнфилдом.

— Минуту внимания, пожалуйста, — произнес он, кланяясь в сторонуледи Оспри. — Прежде чем праздник продолжится, хочу сделать объявление. — Алан несколько нерешительно поднялся на помост, на котором стоял стол лорда, затем расплылся в улыбке: — Полагаю, что должен воспользоваться случаем, чтобы вспомнить о нашем сеньоре, лорде Магнусе Шербоне, почившем более года назад. — Это заявление не вызвало ни малейшего звука сочувствия в зале, что вовсе не удивило Микаэлу. Не было секретом, что все живущие на земельной собственности Шербонского дьявола ненавидели его за безжалостное правление и для многих его смерть была благословением. Элизабет придвинулась поближе к Микаэле и выглядывала из-за занавеса, наблюдая за отцом, который продолжил свою речь: — Наши земли слишком долго находились без хозяина, так что с радостью в сердце после этого печального воспоминания сообщаю вам поразительную новость: сын лорда Шербона, мой кузен Родерик, возвращается на днях из Святой земли, чтобы занять место отца в замке Шербон.

При этих словах возбужденный шепот пробежал по залу. До Микаэлы донеслись обрывки восклицаний:

— Родерик, лорд Родерик!

— Такой красавец…

— …совсем не такой, как его отец.

— Однако, — вновь раздался голос лорда Алана, — из-за весьма… тяжелых ранений, полученных во время длительных странствий, и, осмелюсь сказать, хромоты, — толпа гостей ахнула, — а также из-за условий наследования, выдвинутых самим лордом Магнусом, земли, возможно, перейдут… — Алан сделал паузу, гости затаили дыхание, — к вашему покорному слуге.

Зал огласился удивленными восклицаниями и аплодисментами, и на лице лорда Торнфилда появилась горделивая улыбка. Он позволил радостным излияниям звучать еще несколько секунд, прежде чем поднять руки, призывая к тишине.

— Безусловно, я глубоко опечален потерями, которые понес мой кузен, но считаю, что сегодняшний вечер — хороший повод для веселья. В конце концов, через какие-нибудь несколько недель я перееду в северную часть наших земель. — Гости ответили дружным возгласом одобрения. — Итак, давайте развлекаться, наслаждаться происходящим и петь песни, чтобы продолжилось состязание в пении. Со своей стороны удовлетворю любую просьбу победителя. — Гости откликнулись радостным гулом. — Мы уже благосклонно выслушали выступление леди Джульетты..

Леди Джульетта широко улыбнулась гостям и игриво подмигнула Алану.

— Кто осмелится бросить ей вызов? — Лорд Алан оглядел присутствующих. — Ну, смелее. Кто будет следующим?

Почти час более дюжины гостей, мужчин и женшин, сменяли друг друга в состязании. Но никто не был поистине совершенен в своем таланте — некоторые даже нарочно фальшивили, исполняя грубоватые шуточные стихи или декламируя глуповатые строфы, — но не было никого хуже леди Джульетты, с удовлетворением отметила Микаэла. Она и юная леди Элизабет, спрятанные за занавесом, наслаждались каждым номером и весело кружились, взявшись за руки.

Последний из исполнителей, молодой человек знатного рода, поклонился среди раскатов смеха и аплодисментов, и лорд Торнфилд вновь предложил место на подиуме очередному конкурсанту, когда Микаэла упала на скамейку, задыхаясь от смеха.

— О, отлично, отлично! — засмеялся лорд Алан и поднял кубок, приветствуя и благодаря юного исполнителя.

Микаэла почувствовала, что ее снова дернули за волосы сзади. Обернувшись, она увидела, как Элизабет отвела ладошку от своего открытого рта и указана на нее.

— О нет! Не стоит. — Элизабет, словно всерьез, надулась, затем прижала сложенные руки к груди, выражая горячую просьбу и мольбу. — Перед всеми этими людьми? Они сожрут меня заживо, Элизабет. Я не обладаю талантом публичного вые…

— Сейчас будет петь Микаэла Форчун!

Сердце девушки ушло в пятки, когда в зале раздался мелодичный голос ее матери:

— Дочь моя! Микаэла, где ты? — Голос Агаты приближался, и Микаэла уже слышала фырканье и перешептывания в толпе. — Микаэла?

Неожиданно Элизабет сильно толкнула ее в спину — и Микаэла вылетела из-за занавеса, споткнулась, вновь споткнулась, пытаясь удержать равновесие вытянутой рукой, и наконец распласталась лицом вниз на покрытом плитками полу.

— О, Микаэла, вот ты где, дорогая! — радостно воскликнула Агата.

Гости даже не пытались сдержать смех. Затем Агата оказалась рядом с дочерью и помогла ей подняться с пола.

— Вот так, вставай, дорогая! А что случилось с твоим платьем? Впрочем, это не важно. Спой, милая, у тебя такой очаровательный голос. — Затем она склонилась к уху Микаэлы и прошептала: — Подумай об исполнении просьбы победителя, Микаэла! Можно будет попросить уменьшить налог…

— О да, мисс Пудинг, спой для нас! — подстрекательски выкрикнул кто-то из гостей.

Микаэле было до боли жаль свое запятнанное платье, она слышала насмешки леди Джульетты в свой адрес и поняла намек матери на их бедность. Возможно, лорд Торн-филд и простит им малую долю долга, но…

Между тем гости подогревали друг друга.

— Не удивлюсь, если все мы оглохнем от стихов, которые споет мисс Форчун-дьяволица!

Микаэла отвела волосы со лба и с достоинством отреагировала на неприятные реплики.

— Клянусь, если вы еще можете похвастаться, что не утратили слух после всех этих чудовищных звуков, — сказала она, взглянув в сторону шокированной Джульетты, — вашим нежным ушам ничего не грозит в вашей будущей жизни, дьявол я или нет.

— Микаэла! — выдохнула Агата и погладила руку дочери. — Это очень нелюбезно с твоей стороны.

Леди Джульетта вновь обрела спокойствие и вышла вперед со злым выражением на лице.

— Так, мисс Форчун!

«Чудовищные звуки», да? Ну что же, если судьи из гостей сочтут ваш голос достойнее моего, я сама выполню любую вашу просьбу. Все, чего бы вы ни пожелали.

Микаэла вопросительно вскинула брови:

— Все, чего бы я ни пожелала?

Леди Джульетта взглянула на Алана Торнфилда:

— Вы согласны на это пари, милорд?

Лорд смотрел на Микаэлу, словно видел ее впервые, что было невероятно, поскольку она привлекла к себе всеобщее внимание тем, что, поскользнувшись, опрокинула на себя десерт и разбила ценный фарфор.

— Ну конечно, леди, — с некоторым изумлением согласился хозяин вечера. — Пожалуйста, начинайте.

Какое-то мгновение девушка почувствовала себя так, словно оледенела в смолкнувшем, охваченном ожиданием зале, где гости откровенно ее рассматривали. Их глаза были прикованы к ней, она оказалась в центре внимания, а подобная ситуация никогда не складывалась в пользу мисс Форчун.

Кто-то кашлянул, Агата Форчун ободряюще улыбнулась дочери.

— Что будете петь, миледи? — вежливо спросил руководитель трио.

Микаэла посмотрела на леди Джульетту и увидела ее усмешку, словно та чувствовала, как близка была Микаэла к провалу.

«Думай о своем желании, Микаэла! Может быть, нам уменьшат налог…»

— Мы ждем, мисс Форчун, — насмешливо произнесла леди Джульетта.

Девушка глубоко вздохнула.

— Не нужно музыки, — сказала она, обратившись к музыкантам.

— О! — Джульетта засмеялась и хлопнула в ладоши.

— Музыка не была написана на эти стихи. Джульетта не нашлась что ответить.

Микаэла сделала глубокий вдох, Агата отошла в сторону, оставив дочь одну в кругу выжидающих гостей.

Затем девушка запела, закрыв глаза, мысленно уносясь из прокуренного зала Торнфилд-Мэнора, воображая, что летит среди облаков с широко раскинутыми, словно крылья, руками.

Стихам и мелодии ее научил монах, странствовавший по земельным владениям Шербонов, когда она была еще девочкой, а он сочинял церковные песнопения для монахов. Но Микаэла превратила стихи в песню о светлой скорби, воплощая в ней все свои мечты и желания, забыв об оскорблениях и унижениях, выпавших на ее долю — не только в этот вечер праздника, а всю жизнь, — и создала песнь такой чистоты и искренности, что почувствовала, как к закрытым глазам подступили слезы.

Это было весьма длинное произведение, но исполнительница не сократила его, наслаждаясь им и погружаясь в него, отдаваясь тому единственному, что хорошо ей удавалось. Зал был широким, длинным, с высоким потолком, и каждая нота, которую она исполняла, отражалась от каменных стен дома, описывала круг и встречалась с другими, создавая впечатление поющего хора.

Когда последнее слово повисло в воздухе, Микаэла неохотно вернула себя из воображаемого полета и открыла глаза.

Все взгляды были прикованы к ней. Даже слуги, вытиравшие длинный стол и снующие с подносами, замерли затаив дыхание.

Девушка почувствовала, как краснеет, и быстро повернулась, сосредоточив внимание на лорде Торнфилде. Он тоже, приоткрыв рот, смотрел на нее как на неожиданно появившееся у него в доме чудо и, казалось, не замечал, как из его наклоненного кубка ему на сапог стекает вино.

Микаэла не произнесла ни слова, ожидая решения по поводу того, кто победил в состязании, чувствуя себя словно обнаженной и крайне уязвимой, будто раскрыла душу перед всеми собравшимися.

Но по-прежнему никто не издал ни звука, слышно было лишь, как гости переминались с ноги на ногу. Девушка почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Неожиданно кто-то зааплодировал, нарушив тишину. Микаэла повернула голову, чтобы увидеть, кто же это.

Элизабет Торнфилд вышла из-за занавеса рядом с музыкантами — и неистово хлопала. Улыбка девочки была самой теплой из всех, которые Микаэла получала от тех, кто не являлся ее родственником, и вид этой маленькой слушательницы, рискующей получить упреки за то, что появилась на пиру, чтобы похвалить свою новую приятельницу, тронула сердце девушки.

Хоть кому-то понравилось ее пение.

Появление дочери, очевидно, подействовало и на лорда Торнфилда, он встрепенулся, очнувшись от впечатления, произведенного на него пением, со звоном уронил свой, теперь уже пустой кубок и присоединился к аплодирующей дочери.

— Великолепно! — вскричал он.

— О да, поистине великолепно!

Зал огласили приторно сладкие похвалы, и когда Микаэла оглядела ряды гостей, то увидела, что, хлопая, они перешептывались и исподтишка наблюдали за ней.

Лорд Торнфилд, все еще хлопая, приблизился к дочери, упал перед ней на колени и обнял девочку, тихо говоря ей что-то, но его голос заглушили стихающие аплодисменты. Затем он поднялся и повел Элизабет к своему столу на возвышающемся помосте, поддерживая ее, когда она ступила на ступеньку, словно та была немощным инвалидом. Шепот гостей стал громче, и Микаэла отчетливо осознала, что теперь не она была темой для сплетен. Девушка попыталась подавить облегчение, которое тут же испытала.

Алан Торнфилд вновь обратился к гостям:

— Кто-нибудь еще хочет принять участие в состязании? Полагаю, что нет. После этого потрясающего исполнения объявляю леди… Микаэлу, не так ли? — Форчун победительницей, если, конечно, не найдется глупца, готового бросить ей вызов. Нет такого? — спросил он, оглядывая зал. Затем, прищурившись, нашел в толпе Микаэлу, и его пшеничные усы дрогнули. — Полагаю, вы заработали пару призов. — Он любезно вытянул вперед руку и слегка поклонился. — Выбирайте свою награду.

— Это возмутительно!

Слова, разумеется, принадлежали леди Джульетте. Женщина снова выступила из толпы гостей, шумя своими пышными юбками, и направилась прямо к Микаэле.

— Я что, должна выполнить пожелание девицы, которая получила свой талант от самого дьявола?

Микаэла почувствовала, как взлетели ее брови, а пальцы сжались в кулаки. Никогда в жизни она не наносила удара другому человеку, но сейчас была близка к этому.

— Ну-ну, леди Джульетта, — миролюбиво произнес лорд Торнфилд. — Вы определенно знаете девушку, которой бросили вызов, прежде чем она успела выступить, и сейчас перед вами стоит она, а не сатана. И вы же понимаете, что все это было сделано только ради развлечения. Уверен, просьба леди Микаэлы окажется достаточно разумной. — Хотя его слова прозвучали дружески и успокаивающе, тон указывал на то, что этот вопрос не подлежит обсуждению.

Леди Джульетта побелела как мел.

— Отлично, мисс Дьявольская Удача, — буквально выплюнула она. — Каково же ваше проклятое желание? И не дай Бог, чтобы вы поставили меня в неловкое положение, предупреждаю, я дам вам пощечину.

— О, моя просьба будет очень простой, — ответила М и-каэла и еще ближе подошла к кипящей леди, так, чтобы ее слова услышала она одна. — Я также предупреждаю, что если вы осмелитесь ударить меня, я за волосы выволоку вас из этого зала и призову нечистого, самого Охотника,[2] чтобы он забрал вашу душу, — прошипела она, и глаза ее наполнились злой радостью, что она так жестоко поддразнила эту принеприятнейшую особу.

«Надо же, нечистый. Господи!»

— Назови свою цену, тварь, — процедила Джульетта сквозь зубы.

— Отлично. — Микаэла отступила на пару шагов и посмотрела на свое платье. — Поскольку именно из-за вас мое платье безнадежно испорчено, — она обвела глазами изящное зеленое бархатное платье соперницы, — я хочу получить платье, которое на вас.

Джульетта рассмеялась:

— Ты рехнулась! Это платье стоило больше, чем весь годовой доход с мизерного участка твоих родителей!

Микаэла вздрогнула.

— Может быть, вам стоило бы оценить стоимость ваших собственных владений, прежде чем разрушить собственность другого человека.

— Я не делала ничего подобного! — пронзительно вскрикнула Джульетта, обращаясь к лорду Торнфилду. — Это абсурд.

— На мой взгляд, это весьма разумно, — сказал тот в ответ на ее обращенный к нему взгляд. — И именно вы, леди Джульетта, бросили вызов. Уверен, леди Микаэла примет платье, когда вы пришлете ей его домой с посыльным. Надеюсь, она не ожидает получить его прямо сейчас? — Вскинув брови, лорд Торнфилд обернулся к Ми-каэле, и ее сердце бешено забилось.

— Разумеется, — неохотно согласилась девушка. — Я буду ждать его в течение двух недель.

— Я… я… — запинаясь, начала Джульетта. Она топнула ногой и, нахмурившись, поджала губы. — Что ж, ты получишь его. — Она даже не пыталась скрыть свои чувства, волком глядя на Микаэлу. — Теперь, я уверена, вы поймете меня, если я пожелаю вам всем спокойной ночи. — Она повернулась и стремительно вылетела из зала, сопровождаемая собственными слугами и насмешками некоторых гостей.

И вновь зазвенел командный голос лорда Торнфилда:

— Надеюсь, мои любезные музыканты не покидают меня? Вечер еще не кончился, дорогие, давайте продолжим веселье! Мне есть что праздновать!

Тут же заиграла музыка, и некоторые гости направились к столам с вином и закуской, кто-то уединился, чтобы обсудить частные вопросы, а лорд Торнфилд предложил Микаэле присоединиться к нему и его дочери за столом на помосте.

Девушка присела в реверансе:

— Милорд, ваше решение — большая честь для меня.

— Чепуха! — Светловолосый мужчина улыбнулся, не отрывая любящего взгляда от дочери. — Вы, бесспорно, превзошли всех остальных и…

Элизабет неожиданно вырвалась из объятий отца и тонкими ручками обхватила Микаэлу за талию — обе чуть не упали с помоста на каменный пол.

— О Боже! — засмеялась Микаэла и прижала к себе маленькую девочку отчасти из-за расположения к ней, Отчасти чтобы сохранить равновесие. Элизабет продолжала к ней прижиматься, и Микаэла не возражала. Это так приятно, когда тебя обнимают!

— Похоже, она быстро привязалась к вам, — заметил лорд Торнфилд. — Вы долго прятались здесь?

— Не очень, — быстро попыталась убедить его Микаэла и подумала, не льнет ли к ней девочка, чтобы избежать наказания. — Надеюсь, милорд, вы простите леди Элизабет за ее неповиновение вам.

— «Простите»?

Микаэла ощутила, как затряслись плечи девочки.

— Я… я откажусь от приза, если это предотвратит наказание.

— Почему, черт подери, я должен наказывать Элизабет?

Микаэла почувствовала, что краснеет. Неужели она всегда будет выступать такой дурой?

— За то… да, зато, что она появилась на празднике без вашего разрешения.

Элизабет немного отодвинулась от нее, и девушка увидела, что ее новая подружка беззвучно смеется.

Алан Торнфилд на мгновение нахмурился, глядя на гостью, затем весело рассмеялся:

— Леди Микаэла, уже давно моим самым горячим желанием было, чтобы Элизабет присутствовала на праздниках в Торнфилд-Мэноре. Уверяю вйс, она пряталась по собственной воле. На самом деле она появилась на людях впервые после смерти матери.

Микаэла понимала, что выглядит как ошеломленная дурочка, но что делать, раз уж так получилось.

— О! — только и могла она сказать. Потом продолжила: — Что ж, я рада, что она решилась здесь появиться.

Элизабет вернулась к отцу, и Алан Торнфилд улыбнулся, обняв дочь за плечи:

— Что же касается вашей награды…

— Милорд, если позволите, — перебила его Микаэла. — Я хочу попросить, чтобы выплата налога с арендованной отцом земли была немного отсрочена. Урожай в этом году весьма скудный — наша деревня пустеет. Я не прошу простить нам весь долг, но хотя бы часть его. А может, вы продлите срок уплаты всей суммы?

Лорд Торнфилд задумчиво посмотрел на нее:

— Мне хорошо известно бедственное положение ваших родителей, леди Микаэла. Согласен, все арендаторы земель чувствовали жестокую правящую руку Магнуса Шербона, в том числе и я. Его уход из жизни принес нам всем огромное облегчение, но теперь, когда вернулся лорд Родерик, не знаю, надолго ли это…

— Понятно, — сказала Микаэла, услышав ответ, если не в словах, то в тоне хозяина пиршества.

— Но возможно, нам удастся устроить все к обоюдному удовлетворению, — неожиданно продолжил лорд Торнфилд, переведя задумчивый взгляд на дочь. Затем он вновь посмотрел в лицо девушки, и его глаза весело сверкнули.

Микаэла не знала, что сказать, поэтому промолчала. Через минуту лорд Торнфилд снова заговорил:

— Не рассмотрите ли вы возможность занять место в моем доме взамен прощения долга вашей семье? — предложил он, и девушке показалось, что он оценивающе оглядел ее фигуру. У нее в желудке все затрепетало. — В качестве компаньонки Элизабет, разумеется, — быстро добавил он. — Я не хочу, чтобы пострадала ваша репутация. Микаэле хотелось засмеяться. Ее репутацию уже невозможно было испортить, даже если бы она прошлась обнаженной по улицам Лондона. Но тут до нее дошла суть предложения лорда Торнфилда.

— Милорд, вы предлагаете простить долг моих родителей только за то, что я составлю компанию Элизабет?

— Думаю… Я думаю, да. Да. — Его голос звучал все более уверенно, — Леди Микаэла, самое важное для меня — счастье моей дочери. Если она так быстро полюбила вас и если вы сумеете помочь ей выбраться из ее раковины — возможно, даже, добьетесь, что она снова заговорит, — это будет стоить всех десятин с вашей земли. За каждые три месяца, которые вы проведете в Торнфилд-Мэноре как компаньонка моей дочери, семейство Форчун будет освобождаться от десятины. Я понимаю, что это очень грубо с моей стороны — пожинать плоды с приза, который, бесспорно, ваш, но вы согласитесь?

Микаэле хотелось расплакаться. Но вместо этого она слабо улыбнулась, внезапно поняв, как удивительно красив лорд Алан Торнфилд. Лицо стоявшей рядом Элизабет, обращенное к Микаэле, выражало ожидание и надежду.

— Я согласна, — выдохнула Микаэла.