"Космический ключ" - читать интересную книгу автора (Левант Яков Анатольевич)

ГЛАВА 1 Приказано: «по тревоге!»

Профессор Боровик отложил перо и покосился на телефон с недоумением и досадой. Тихие предутренние часы считались у него самыми дорогими – все знали об этом и никогда, ни при каких обстоятельствах не беспокоили ученого.

Однако телефон продолжал звонить настойчиво и требовательно, и Владимир Степанович, сердито насупившись, нехотя поднял трубку.

Широкие и неожиданно черные под седою копной волос брови профессора оставались сурово сдвинутыми, но что-то дрогнуло, потеплело в его лице. Выражение досады в живых темных глазах уступило место тревоге. Недалеко от названного телефонисткой городка работала сейчас дочурка – Галина, Галка, Галочка...

С первых же произнесенных с характерным акцентом слов Боровик узнал голос Аспера Наримановича. Нет, Галка была здесь ни при чем. Совершенно ни при чем, и тем не менее тревога, загоревшаяся в глазах, уже не сходила с его лица. Он молча, с напряженным вниманием выслушал взволнованную, несколько сбивчивую речь старого друга, лишь изредка делая коротенькие пометки в пододвинутом блокноте.

– Хорошо, – кратко ответил он. – Немедленно вылетаю. Первым же самолетом.

Опустив трубку, Владимир Степанович на минуту задумался, затем, решительным движением пододвинув телефон поближе, вызвал секретаря.

– Доброе утро, – улыбнулся он, услышав недоумевающий сонный голос Шурочки Синицы. – Проснулись окончательно? Тогда внимательно слушайте. К семи часам соберите в лаборатории всех старших научных сотрудников. И Красикова тоже. Телефон у него имеется? Ага, отлично. К этому же сроку подготовьте расписание самолетов по маршруту... Записывайте... – Боровик продиктовал из блокнота перечень аэропортов. – Готово? Повторяю, к семи часам... Вот именно, по тревоге, – подтвердил он и вновь улыбнулся далекому-далекому.

Дальнейшие переговоры он уже вел без улыбки. Как и надо было ожидать, непосредственное начальство без всякого восторга отнеслось к проявленной им поспешности.

– А вы уверены, что этот... э-э... Кулиев...

– Действительный член Академии наук Аспер Нариманович Кулиев, – Владимир Степанович равно презирал и чинопочитание и высокопарность, но на сей раз сознательно заговорил «высоким штилем». – В прошлом комиссар партизанской бригады, в которой я имел честь сражаться. В его мужестве, принципиальности и научной объективности сомнений быть не может.

– Да, да, конечно... – нерешительно пробормотало начальство и Боровик отчетливо представил себе располневшую не по годам фигуру в халате и мягких туфлях, тоскливо переминающуюся у телефона. – Но что, если нам с вами... э-э... обождать. Вот именно – обождать. Всего несколько часов. Я не могу, просто не имею права решать без Виктора Викентьевича.

– Вот и отлично, – подхватил Боровик, нетерпеливо глядя на часы. – С вашего разрешения я сам свяжусь с ним.

– Сейчас?!! – ужаснулось начальство.

– Именно сейчас. Время не ждет. Спокойной ночи, – профессор в сердцах бросил трубку на рычаг и тут же, сняв ее, набрал новый номер.

– Виктор Викентьевич? Извините, что разбудил, но... Ага, не спали? И вам уже известно все? Да, не исключено, что это как-то связано с нашими работами. Есть у меня кой-какие подозрения, хотелось бы посмотреть на месте. Спасибо, крайне вам признателен. Побеседую с товарищами – и на самолет. Да, да, вылетаю безотлагательно.

Едва положил он трубку, позвонила Шурочка Синица. Первый самолет отправляется в восемь тридцать.

– Закажите, пожалуйста, два места, – сказал он.

Неожиданное сообщение Кулиева застало его врасплох. Известный саранчевед Владимир Степанович Боровик вот уже несколько лет как оторвался от «узаконенной» своей специальности и увлекся исследованиями, весьма далекими от энтомологии. Сейчас, однако, ему предстояло заняться ею вплотную. И это в самый разгар работ над «Космическим ключом»!..

Вздохнув, Владимир Степанович извлек из стенного шкафа большую, скатанную в рулон, карту Южной Азии, расстелил ее на полу. Карта заняла добрую половину кабинета. Она вся была испещрена разнокалиберными изогнутыми стрелками, широкими в основании и суживающимися к концу. Стрелки очень походили на те, что украшают военно-штабные карты, но были не красные и синие, а однообразного светло-коричневого оттенка; сквозь них отчетливо просвечивала географическая основа. Несколько стрелок своими остриями пересекали южную границу Советского Союза между Каспийским морем и Памиром.

В северо-западном углу карты крупным шрифтом было отпечатано загадочное слово – «ШИСТОЦЕРКА». Ниже помельче значилось:

В свое время схема эта, увенчавшая многолетний труд профессора Боровика по изучению пустынной саранчи-шистоцерки, обошла научные издания всего мира.

Несколько минут Владимир Степанович сосредоточенно рассматривал карту, затем, присев на корточки, красным карандашом поставил крестик там, где одна из стрел пересекала нашу границу. Прикинув на глаз расстояние, отделявшее от основания стрелки, задумчиво покачал головой. Две тысячи, добрые две тысячи километров! Не могла же стая пройти их незамеченной...

Владимир Степанович принимается за сборы. Они непродолжительны. Каких-нибудь полчаса – и вот он уже уложен – старенький чемоданчик, исколесивший со своим хозяином многие страны Азии и Африки. Щелкают застежки. Владимир Степанович присаживается к столу. Перед ним две фотографии в одинаковых скромных ореховых рамках. На одной, слегка потускневшей от времени, радостно улыбается девушка в тюбетейке. У нее две маленькие косички и очень большие, серьезные, требовательные глаза. Другое фото совсем новенькое. Но девичье лицо на нем, освещенное такою же милой, радостной улыбкой, удивительно похоже на первое. Или это только кажется?

«Какое сходство! – каждый раз, впервые попав сюда, удивляются знакомые. – Ну вылитая мать». Владимир Степанович никому не возражает. Пусть так и думают. Догадывается только один случайный и малоприятный посетитель. «Позвольте, насколько мне известно, ваша многоуважаемая супруга погибла... э-э... в году двадцать четвертом? Ну да, во время экспедиции в Туркестане. Ее, кажется, застрелил басмач? Откуда же тогда... Ах, приемная дочь! Очень, очень благородно».

– Глаза, – тихо говорит себе Владимир Степанович. – Это они придают такое неожиданное сходство. Марсианские глаза.

Из раскрытого окна доносится шелест шин подъехавшей машины. Пора. Он прощается взглядом с девушкой в тюбетейке, подхватывает чемодан и легкими шагами пересекает пустую просторную квартиру.

В подъезде профессор сталкивается с фельдъегерем.

– Товарищ Боровик, это вам. Весьма срочно.

Расписавшись в книге, Владимир Степанович бегло просмотрел содержание пакета и заторопился в институт.

Ближайшие сотрудники профессора уже собрались в лаборатории. Поднятые телефонным звонком с постелей, они примчались в институт недоумевающие и встревоженные, и сейчас осаждали секретаря, волнуясь и требуя объяснений.

– Приказано: «По тревоге», – отшучивалась Шурочка Синица, хрупкая, быстроглазая девушка, ласково прозванная Синичкой. – Нет, в самом деле, товарищи, я ничегошеньки, ну ничегошеньки не знаю.

При этом она с таким уморительным видом разводила руками, что даже самые озабоченные невольно начинали улыбаться вслед за ней.

Больше всех удивлялся Эдик Красиков, щеголеватый молоденький лаборант с модной гривкой.

– Не знаешь, что это накатило на старика? – улучив минуту, тихонько осведомился он у Шурочки. – Чему я обязан приглашением в столь избранное общество?

– Не смей так говорить о Владимире Степановиче, – строго взглянула на него девушка. – Сиди и жди.

– Но я действительно места себе не нахожу, – взмолился Красиков. – Среди таких научных светил кажешься самой ничтожнейшей пылинкой в мироздании.

– Эдька, ты неисправим, – не смогла удержаться от улыбки Шурочка. – Ладно, уж так и быть...

Она вынула из папки лист бумаги.

– Смотри. Быть может, хоть это настроит тебя на серьезный лад.

Красиков даже присвистнул тихонько от удивления.

– Для кого же разработан сей маршрут?

– Уж этого я не знаю.

В это время в дверях показался профессор Боровик. Здороваясь на ходу с сотрудниками, он быстро прошел к своему столу, передал Шурочке распечатанный пакет.

– Билеты уже заказаны? Отлично, ознакомьте с маршрутом Красикова. Где он? Ага, здравствуйте, молодой человек. Вы летите со мной. Не возражаете? Вот и прекрасно. Полтора часа вам на сборы. Можете идти... Стоп, – а маршрут? Познакомьтесь же с ним. А то соберетесь на северный полюс.

Шурочка, густо покраснев, вторично протянула Красикову листок с маршрутом. Тот сделал вид, что внимательно читает. Но Боровик уже не смотрел на них.

– Друзья мои, – обратился он к собравшимся. – Сегодня на рассвете произошло нечто чудовищное. Полчаса назад с нашей южной границы мне позвонил мой старый друг, а по дороге сюда я получил более подробное сообщение, переданное по ВЧ. Сейчас мы вместе его прослушаем.

Владимир Степанович подал знак Шурочке.

– А вы, молодой человек, приступайте к сборам, – напомнил он Красикову, заметив, как загорелись любопытством глаза юноши. – Не задерживайтесь, узнаете все в пути.

Шурочка достала из конверта сложенный вчетверо плотный лист бумаги, тщательно расправила его.

– Джанабад, три часа двадцать пять минут... – прочитала она в напряженной тишине.

Присев за стол, Владимир Степанович погрузился в размышления. События, происходящие сейчас на южной границе, за тысячи километров отсюда, самым непосредственным образом касались их лаборатории. И не потому только, что формально она именовалась «Экспериментальной энтомологической», а на складах ее сохранялось до поры новейшее противосаранчовое вооружение. Под угрозой – опытные поля опорной станции Джанабада, а следовательно, и решающие опыты с «Космическим ключом». Вот главное!

Владимир Степанович испытующим взглядом окидывает товарищей по работе. Прав ли он, раскрывая перед ними сейчас всю глубину опасности? Быть может достаточно было бы кратко проинформировать да распорядиться об отправке излучателей? Ладно, послушать им все равно не вредно. Такая встряска дает хорошую зарядку, это он знает по себе...

Впрочем, кое-кого действительно ничем не прошибешь. «А вы... э-э... уверены... Вам не кажется...» И притом – ни капельки волнения, тревоги. Вот оно – пресловутое «академическое спокойствие». Любопытно, кто пустил в оборот это словосочетание? Наверное, вот такой же – полнолицый, самодовольный, преуспевающий... Недурная находочка! Хм, академическое спокойствие... Этим можно маскировать все-некомпетентность, безразличие, даже злорадство... «Вам не кажется, коллега, что за кордоном могли воспользоваться... э... вашими публикациями, которые...» Кажется, очень даже кажется! Потому-то так и торопимся в Джанабад. Именно поэтому, уважаемый коллега Шурочка закончила чтение, и едва смолк ее взволнованный голос, лаборатория гневно загудела.

– «Космический ключ»! Они воспользовались нашим «Космическим ключом»...

– Определенно!

– Но это пока только догадка, предположение...

– Без «ключа» они бы не добились такой грандиозной вспышки!

– Да, да, да! Только «ключ»...

– Подождем, не будем торопиться с выводами, – вполголоса заметил Боровик.

Казалось, его слова неизбежно потонут в шумном потоке отрывистых гневных фраз. Но нет, едва заговорил он, – в зале наступила тишина.

– Еще слишком мало данных, – продолжал Владимир Степанович. – Слишком мало для исчерпывающей оценки происшедшего. Если только наши предположения верны, задумано действительно нечто невыразимо гнусное.

Он нахмурился, с минуту помолчал и вдруг широко улыбнулся, энергично встряхнул своей снежной шевелюрой.

– Однако, как говорят, бог не выдаст – свинья не съест. Что наши ультразвуковые заградители, Игорь Александрович?

– В полной боевой, – отрапортовал пожилой мужчина с военной выправкой. – Но вы сами знаете...

– Да, да, конечно. Мы готовились к большой вспышке только через два года. Что делать, на первое время придется обойтись опытными агрегатами.

– В наличии всего двенадцать.

– Ага, двенадцать? А как обстоит дело с операторами?

– Это хуже. Можем обеспечить только две установки.

– Вот и отправьте их сегодня же в Джанабад. Организуйте самолетом. Остальные срочно укомплектуйте. По поводу штатов свяжитесь лично с Виктором Викентьевичем.

– Ясно.

– В Джанабаде уточняю обстановку и телеграфирую, куда направить остальные десять. Кстати, обязательно предупредите конструктора агрегата инженера Ветрова. Пусть полюбуется на свое детище в работе.

Игорь Александрович с сомнением покачал головой:

– Инженера Ветрова не отпустят. Он был прикомандирован к нам на время.

– Но это ж первое большое испытание, – возмутился профессор. – Съездите к директору института, объясните.

Он помолчал, повертел в руках пакет.

– Сейчас я вылетаю в Джанабад, а вас, друзья, прошу продолжать работу. Исследования не должны прерываться ни на минуту.

– Владимир Степанович, – обратилась к нему Шурочка, когда Боровик, кратко обсудив с товарищами предстоящие работы, собрался было уже прощаться. – Вы позволите задать вам вопрос?

Профессор удивленно взглянул на девушку, но, заметив ее волнение, ни слова не говоря, отошел с ней в сторону.

– Простите, Владимир Степанович, – Шурочка была явно не в себе. – Это, конечно, не мое дело, но... Вы сами позволили мне спросить...

– Ну, разумеется, – отозвался Боровик, улыбкой стараясь ободрить девушку. – Спрашивайте, Шурочка.

– Вы не любите Красикова, – выпалила она. – Почему же вы его с собой берете?

– Не люблю? Но с чего вы это взяли?

– Не любите, – упрямо повторила Шурочка. – И все же берете. Почему?

Лицо профессора стало строгим.

– У меня сейчас очень мало времени. И если это простое любопытство... – Владимир Степанович выразительно покосился на часы.

– Это не любопытство, – горячо возразила девушка – Мы с Красиковым друзья и... и...

– О, дружба – дело серьезное, – смягчился профессор.

Он с сочувствием посмотрел на взволнованную Синичку.

– Что же, если говорить начистоту, признаюсь, кое-что в нашем юном друге мне не по душе. Прежде всего, манера подыскивать себе работу.

– Но в этом он не виноват. Он не сам...

– Виноват, – отрезал Боровик. – В науку у нас ведут тысячи прямых дорог. Выбирающий обходную тропинку не достоин уважения.

Шурочка опустила голову, и Владимиру Степановичу стало жаль ее.

– Разве вы не знаете, что вакансия предназначалась мной одному очень способному пареньку из подшефной школы? Красиков устроился к нам в мое отсутствие, использовав родственные связи. Плохое начало.

– Плохое, – согласилась Шурочка. – Но если бы вы знали, как он увлечен нашей работой! Иначе Эдик никогда не воспользовался бы дядиной протекцией. Он страшно порядочный. Это правда, Владимир Степанович...

– Я и сам хочу в этом убедиться, Шурочка, – мягко заметил Боровик. – Для того и беру его с собой. Поездка будет ему экзаменом. Но, глядите, об этом ни гу-гу. Секрет. Договорились?