"Жена моего мужа" - читать интересную книгу автора (Паркс Адель)

Глава 23 РОУЗ

Четверг, 5 октября 2006 года

В школьном холле, как всегда, ужасно холодно и гуляют сквозняки. Здесь собралось пять мам; мы разговариваем между собой, и с каждым словом изо рта вылетает облачко пара. Лин Финч шутит, что мы смотримся как стадо драконов. Мы, члены родительского комитета, представляющие родительскую ассоциацию, всегда приходим раньше городских попечителей. Наверное, бизнесмены и викарий заняты более важными делами или, по крайней мере, любят создавать такое впечатление. Большинство членов родительского комитета составляют мамы, которые не могут или не хотят покидать дом ради работы и уже не припомнят, когда что-либо можно было считать важнее наших встреч и всего того, что они представляют.

Мистер Уокер, спасибо ему, всегда старается прийти вовремя, предпочитая в комитете иметь дело с мамами, а не с мужчинами. Мы все его очень любим и по этой причине, и по множеству других. Сегодня, когда он торопливо входит в холодный вестибюль, потирая озябшие руки, я едва его узнаю. Он подстригся. Стрижка очень ему идет и делает его еще привлекательнее, тогда как прежде его волосы выполняли более функциональную роль — было на что шляпу надеть.

— Мистер Уокер в новом прикиде, — шепчет Лин Финч.

Он избавился от пиджака с нашивками на локтях и выбросил коричневые вельветовые брюки. Сегодня на нем брюки из «Френч коннекшн» и пиджак фирмы «Тед Бейкер»[20].

— Наверное, обзавелся подружкой, — добавляет она.

— Почему ты так думаешь? — откликаюсь я. Я возмущена. С какой это стати мистер Уокер так легко, словно вальсируя, продвигается по жизни, даже заимел новую спутницу, если у меня это никак не получается? Мужчинам жить гораздо легче. Факт.

— А ведь славно выглядит, верно? Добрая, прекрасная улыбка. Думаю, многие женщины признали бы его достойным внимания, разве что одеваться он не умеет. Какая-то умная женщина разглядела его потенциал и поняла, что одежда сделает из него человека, — чтобы его усовершенствовать, ей лишь пришлось отвести его на Кенсингтон-Хай-стрит [21].

Мне не нравится направление мыслей Лин Финч. Подружке мистера Уокера не следует его переделывать — он и так хорош. Почему человеку нужно обязательно что-то менять? Стрижку, одежду, социальное положение. Почему человек не может прекрасно жить один?

— Это только мне кажется или здесь действительно холодно? — спрашивает мистер Уокер.

— Чуточку холодновато, — подтверждаю я.

— Как ты думаешь, сколько ему лет? — шепчет Лин.

— Не знаю — года тридцать три, максимум тридцать пять.

— Он всегда говорит словно чей-то отец. «Это только мне кажется или здесь действительно холодно?» — копирует Лин директора. — Наверняка, прежде чем куда-нибудь ехать, он всегда сначала узнает, где можно припарковаться, и держит машину под навесом.

Я сама всегда узнаю, где можно припарковаться, прежде чем куда-нибудь ехать, и держу машину под навесом, поэтому не понимаю, что Лин этим хочет сказать.

— Викарий, мистер Джоунз и мистер Уоткинсон просили их извинить — они не смогут прийти. Как вы думаете, сможем ли мы без них поместиться в моем кабинете? Там гораздо теплее.

— Не слишком ли грубо вы намекаете на большой обхват животов джентльменов, мистер Уокер? — спрашивает Лин. Она не может удержаться от того, чтобы не поддразнить его.

На мой взгляд, ей стоило бы проявить больше уважения. Да, он молод, но он директор школы. Кроме того, с новой стрижкой он выглядит гораздо мужественнее. Дело не в том, что с этой стрижкой он смотрится старше, — скорее она открыла в нем нечто новое, что конечно же было в нем и прежде, но скрывалось под прической под горшок, модной году в 1979-м.

Что бы там в нем ни открылось, но мистер Уокер краснеет.

— Что вы, конечно нет.

Наши попечители необычайно толсты. Они выглядят как персонажи романов Чарлза Диккенса, ловко управлявшие сиротскими приютами: обитателям приютов — скудные гроши, а себе — хорошие доходы.

— Называйте меня на собраниях Крейгом. Мистер Уокер — слишком официальное обращение.

— Договорились, Крейг, — смеется Лин. — Можете называть меня миссис Финч.

Кабинет директора гораздо более удобен для собрания школьных попечителей, хотя в отсутствие городских попечителей наше собрание скорее представляло собой собрание членов родительской ассоциации. Сегодня мы встретились, чтобы обсудить, стоит ли в нашей школе обеспечить детей горячими обедами. Вопрос этот должны решить попечители, но он очень волнует сердца родителей как входящих, так и не входящих в ассоциацию. В таком составе сегодня мы вряд ли сможем принять решение, но это не мешает нам вновь порассуждать на эту тему.

— Вопрос в том, сможем ли мы себе позволить вложить значительные суммы, чтобы нанять поставщиков со стороны?

— Мы должны найти деньги. Нельзя недооценивать преимущество горячих обедов в холодную погоду, — говорит Лесли Даунз, мать второклассника Джо.

— И мамам не придется каждый день ломать голову, что дать ребенку с собой, — добавляет Лин. — Я проголосую за все, что облегчит мне домашнюю работу.

— Это верно, но когда ты готовишь ему бутерброды, то по крайней мере знаешь, что он ест. Школьное питание постоянно ругают в прессе. Если нам не удастся убедить Джейми Оливера каждый день во время обеда заглядывать в Холланд-Парк, чтобы проверять, чем кормят детей, мало кто из нас поверит в хорошее качество поставляемой пищи, — говорю я.

— Вот-вот, не хочу, чтобы Кейти и Тим ели куриные когти, жопки и тому подобное, — добавляет Уэнди Пике-ринг.

Я неловко ерзаю на месте. Ну почему Уэнди Пикеринг вечно все сводит на примитивный уровень? Ни к чему употреблять такие словечки, особенно в присутствии директора. Зачем его смущать?

— Конечно, Уэнди. Никто из нас не хочет, чтобы дети ели жопки, ведь то, что многие отрастили собственные, будут объяснять только такой едой, — с улыбкой откликается мистер Уокер.

Уэнди улыбается в ответ. Ей кажется, будто он немножко задается, и она устроила ему проверку. Думаю, он ее выдержал.

— Без попечителей мы не сможем принять окончательное решение, но вопрос это очень важный, и мы обязательно должны его обсудить. Думаю, нам необходимо рассмотреть предложения нескольких фирм-поставщиков. Скажем, трех или четырех. Можно предложить им предоставить нам меню и калькуляцию. Если что-то из предложенного окажется достойным внимания, можно с ними встретиться и попробовать то, что они готовят.

— Вы предлагаете повести нас, шесть женщин, на обед? — смеется Уэнди. — Пойдут всякие разговоры. Так и вижу заголовки газет: «Оргии в Холланд-Хаус», «Директор-развратник застигнут на месте преступления: в обеденный перерыв он отшлепал мамочек, которые поставили локти на стол».

Нет, она переходит все границы.

— Шесть женщин, викария, а также достопочтенных мистера Уоткинсона и мистера Джоунза, — смеется мистер Уокер. — Пусть попробуют заговорить на эту тему. Как только напечатают, мы подадим на них в суд.

— Думаю, нужно одобрить предложение мистера Уокера. Кто не действует, тот ничего не добьется, — говорю я, стараясь вернуть собранию более серьезный настрой. Отсутствие представителей со стороны явно пагубно сказалось на атмосфере собрания, а я не люблю небрежности при обсуждении важных решений.

Мы перешли к организации фейерверка и рождественского праздника.

Мы договариваемся о том, кто будет снимать помещение, кто закажет диджея, кто поговорит с родителями, и собрание заканчивается. Лин и Лесли стремительно уносятся, потому что по четвергам вечером занимаются пилатесом в фитнес-клубе. Уэнди Пикеринг заявляет, что должна бежать, потому что хочет зайти в «Теско». Еще две мамочки собираются в кино, у них билеты на вечерний сеанс. Они приглашают и меня, но мне не хочется задерживать Дейзи.

Мы с мистером Уокером, оставшись вдвоем, моем чашки и возвращаем в класс взятые оттуда стулья.

— Спасибо за то, что задержались и помогли мне, миссис Филипс.

— Не за что. У меня есть несколько свободных минут, а вдвоем убирать легче.

Я аккуратно ставлю на место чашки в шкафчик в учительской. Несмотря на то, что чашки тщательно вымыты, на них виднеются пятна после многолетних чаепитий. Хорошо бы их как следует отчистить «Стерадентом».

— Сегодня на собрании вы внесли несколько великолепных предложений. В иные моменты я думал, что помещение для рождественского праздника мы будем обсуждать до весеннего семестра.

Я улыбаюсь.

— Миссис Филипс, вы всегда так мне помогаете! Если я в свою очередь могу что-нибудь сделать для вас, не стесняйтесь обращаться ко мне.

Я смотрю на улыбающегося молодого человека. Уже больше шести, и я с удивлением замечаю, что подбородок его слегка потемнел от отрастающей щетины. При свете электрической лампы он выглядит вполне зрелым мужчиной. Для меня это неожиданное открытие, потому что я всегда воспринимала его как совсем молодого парня.

— Вы действительно могли бы кое-что для меня сделать.

— Скажите, что?

— Перестаньте называть меня миссис Филипс.

— Но вы сами называете меня мистером Уокером, хотя я постоянно прошу обращаться ко мне по имени. — Он краснеет.

— Хорошо, буду звать вас Крейгом, а вы зовите меня Роуз.

— С удовольствием. Прекрасное имя. Мне всегда оно нравилось.

— Так звали вашу маму? — интересуюсь я.

— Да нет. — У Крейга озадаченный вид.

Я смеюсь:

— Извините, наверное, я становлюсь психопаткой. Вчера меня остановила полиция, потому что на машине не работал один из стоп-сигналов. Полицейский помоложе вел себя очень вежливо и любезно. Он явно мне симпатизировал. Я решила, что, должно быть, напомнила ему его маму.

— Роуз, скорее всего, вы ему просто приглянулись.

Теперь настала моя очередь краснеть. Крейг замечает это и огорчается.

— Вообще-то недавно у меня было свидание с мужчиной моложе меня, — храбро сообщаю я ему, давая понять, что не обиделась. В конце концов, мы взрослые люди. Школьный звонок прозвенел давным-давно, можем же мы поговорить и на взрослые темы?

— Правда? Вам понравилось?

— Не особенно. Кевин пересыпал речь ругательствами и вел себя грубо. Если бы мне нравилось такое обращение, я бы в час пик ездила по улицам на велосипеде.

Крейг смеется. Это воодушевляет меня, и я решаюсь сказать больше обычного.

— У нас было свидание вслепую. Потом у меня было свидание с человеком, который оказался алкоголиком. С ним я познакомилась по Интернету. Все это по совету подруг. Получается, что если мужчине за тридцать, он живет в Лондоне и одинок, то по веской причине. Либо слишком любит выпить, либо псих, скучен и вообще неудачник, либо и то, и другое, и третье, — заключаю я.

— Верно, — говорит Крейг. И снова краснеет.

— Но в каком-то смысле это все равно лучше, чем постоянно сидеть одной.

— Именно.

— Пожалуй, мне пора. Моя сестра сидит с мальчишками.

— Да, конечно, мне не следовало задерживать вас. Мне было приятно поговорить с вами, Роуз.

Я улыбаюсь и выхожу из кабинета директора. На протяжении многих лет я заходила в кабинеты множества директоров, чтобы получить различные награды и знаки отличия. Это всегда приводило меня в трепет, но никогда не производило такого глубокого впечатления, как в этот вечер.

Очень странно.