"Охота на Россию. Наши враги и «друзья» в XXI веке" - читать интересную книгу автора (Романченко Юрий)

4.3. Ситуация на Корейском полуострове и проблема обеспечения безопасности России

Потенциальная угроза безопасности России исходит с Корейского полуострова. Ее возникновение связано с периодом холодной войны, которая, представляя собой глобальное противостояние, охватывала наиболее значимые с геополитической точки зрения пространства Земного шара. Корейский полуостров в этом противостоянии играл особую роль: здесь фактически соприкасались границы СССР, КНР и Кореи.

По решению Потсдамской конференции Советской армии предназначалось принять капитуляцию японской армии на севере Корейского полуострова, а ВС США — на юге. По договоренности между СССР и США в Корее были установлены временные зоны ответственности советских и американских войск с разграничительной линией между ними по 38-й параллели.

При обсуждении вопроса о будущем Кореи на Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в декабре 1945 г. Советский Союз предложил создать единое независимое корейское государство. Вашингтон, со своей стороны, выдвинул идею превращения Кореи в подопечную территорию, управляемую советскими войсками на севере и американскими — на юге. Таким образом, фактически сразу после окончания Второй мировой войны обозначились различные подходы к решению проблем мирного урегулирования на Корейском полуострове. Тем не менее решения Московского совещания 1945 г. предусматривали восстановление Кореи как независимого государства и образование временного общекорейского правительства. Для его создания была учреждена Совместная комиссия по Корее. Однако США, стремясь сохранить свой контроль над южной частью Корейского полуострова, сорвали работу комиссии. В мае 1948 г. в Южной Корее были проведены сепаратные выборы, и 15 августа 1948 г. официально провозглашена Корейская Республика. В ответ на эти действия 9 сентября 1948 г. была провозглашена Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР).

Дальнейшие события свидетельствовали о твердом намерении Вашингтона укрепить свое влияние в этом регионе. 24 августа 1948 г. между США и южнокорейским режимом было заключено секретное соглашение, предусматривающее создание южнокорейской армии под контролем американских военных советников, а 26 января 1950 г. — соглашение «о взаимной помощи и обороне».

Таким образом, действия США по расколу Кореи представляли собой часть единой стратегии, которая была направлена на то, чтобы обеспечить свое господство в стратегически важных районах земного шара. На Дальнем Востоке было сорвано претворение в жизнь решений Московского совещания министров иностранных дел в отношении Кореи, а на Западе аналогичного по своей сути — предложения Потсдамской конференции о создании единого германского государства. Соединяли между собой эти два удаленных друг от друга региона военно-политические союзы— НАТО, членом которого с 1952 г. стала Турция, АНЗЮС, а также СЕАТО и СЕНТО. Несмотря на очевидный геополитический подтекст своего курса, президент Г. Трумэн, выступая с заявлением 27 июня 1950 г., стремился обосновать американскую политику желанием обеспечить торжество моральных ценностей и доказать, что США не ищут территориальных приобретений или иных особых привилегий — как в Корее, так и где бы то ни было. Однако уже в 50-х гг. XX в. политика США на Дальнем Востоке привела к тому, что была создана растянувшаяся на многие километры протяженная линия американского военного присутствия, которая начиналась в Южной Корее, далее проходила через Японские острова, острова Рюкю, Тайвань, Филиппины и заканчивалась в Южном Вьетнаме.

Обострение обстановки на Корейском полуострове в 1950 г. нельзя рассматривать в отрыве от тех процессов, которые происходили на Западе, а также в других регионах евразийского пространства. Жесткая политика Вашингтона свидетельствовала о намерении последовательно бороться за сохранение и укрепление своих геополитических позиций не только в Европе, но и в Азии. В этой обстановке китайское руководство имело все основания сделать вывод, что если в Корее Америка не будет остановлена, то, возможно, придется сражаться с ней на китайской территории. Г. Киссинджер даже подчеркивает в своей работе, что как минимум не было оснований думать иначе. Аналогичное беспокойство по поводу собственной безопасности, очевидно, присутствовало и у советских руководителей. В геополитическом плане «Корея была испытанием в целях определения разграничительной линии между двумя соперничающими сферами влияния, находившимися тогда в процессе формирования». Этой разграничительной линией явилась 38-я параллель, которая после окончания холодной войны стала играть уже несколько иную роль.

Развал СССР, становление КНР в качестве мощного центра силы, а также укрепление военного потенциала КНДР и претензии США на мировое господство вновь превратили Корейский полуостров в узел противоречий мирового значения. Корейская война 1950–1953 гг. относится к числу так называемых незавершенных войн: спустя более 50 лет после ее окончания вопросы контроля над полуостровом и прилегающей акваторией, а также воссоединения корейской нации остаются открытыми. Американские войска размещены в Южной Корее под предлогом защиты ее от агрессии со стороны КНДР, с которой после Корейской войны было подписано лишь соглашение о перемирии. Предложения Пхеньяна подписать договор о мире в Вашингтоне отвергают.

Для России корейский вопрос остается важной проблемой обеспечения ее безопасности. На Дальнем Востоке российская сухопутная и морская границы соприкасаются с рубежами Китая, КНДР и Японии. Здесь пересекаются интересы четырех соседних государств, каждое из которых имеет собственное представление о безопасности. Кроме того, в Северо-Восточной Азии сталкиваются интересы России и США. В планах Вашингтона Южной Корее отводится особая роль, которая определяется выгодным географическим положением, позволяющим иметь удобный плацдарм в непосредственной близости от границ России и Китая.

США располагают на территории Южной Кореи воинским контингентом, который хотя и уменьшается, однако продолжает играть существенную роль в балансе сил в регионе. Численность американских войск в Южной Корее после сокращения 4200 человек, осуществленного в 2004 г., составила примерно 32 500 военнослужащих. Уменьшение численности было связано с войной в Ираке. В соответствии с планами по перемещению американских войск предполагается в течение пяти лет вывести из Кореи 12 500 человек. По заявлению командующего американскими войсками в Корее генерала Леона Ла Порта, в 2005 г. предполагается сократить 3800 человек, в 2006-м— 2000, наконец, в 2007–2008 гг. — 2500 человек. К 2008 г. численность американского воинского контингента может составить порядка 25 тыс. человек. Сокращение американских войск в Южной Корее является частью планов Пентагона по перераспределению сил, которые, по мнению нынешнего президента страны, помогут США лучше реагировать на возникающие угрозы по всему миру. По словам представителей американского и южнокорейского военных ведомств, уменьшение численности войск США не скажется на безопасности в регионе. Целью военной политики США, по словам генерала, является поручение отдельных задач американских вооруженных сил южнокорейской армии и увеличении ее роли в обеспечении безопасности и стабильности на Корейском полуострове. Что же касается американских войск, то параллельно с передислокацией на юг Корейского полуострова они должны увеличить операционную гибкость в решении различного рода задач.

Согласно взглядам министра обороны Д. Рамсфелда, объединенные усилия США и Республики Корея сделают оборону Кореи еще более сильной, чем раньше. Оптимизм Вашингтона базируется, в частности, на том, что в настоящее время ВНП Южной Кореи в 18 раз превышает аналогичные показатели КНДР, а южнокорейская армия численностью около 600 тыс. человек имеет самое современное оружие. В то же время сокращение сухопутных сил на территории Кореи компенсируется усилением авиационной группировки и увеличением количества высокоточного оружия, в том числе морского базирования. В целом можно утверждать, что чисто военное значение американского присутствия в Южной Корее несколько отходит на второй план, превращаясь в фактор политического давления. Американские войска, дислоцированные на территории Южной Кореи, даже после их сокращения продолжают оставаться инструментом, позволяющим Вашингтону оказывать давление на соседние страны. В случае необходимости этот инструмент в сжатые сроки может быть усилен за счет передислокации на Дальний Восток воинских контингентов США из других регионов.

ВС США, расположенные на Корейском полуострове, Японских островах, в Тихом океане, представляют собой важный инструмент внешней политики Вашингтона. Американо-южнокорейское военное сотрудничество играет роль связующего звена в создании своего рода альянса с участием Японии. Расширяющееся взаимодействие вооруженных сил Кореи, США и Японии создает потенциальную угрозу безопасности соседним странам и заметно осложняет военно-политическую обстановку в регионе. Все эти обстоятельства обусловливают необходимость размещения на Дальнем Востоке и на побережье Тихого океана российских военных баз и укрепление их боеготовности.

КНДР представляет собой самостоятельный и весьма противоречивый фактор развития геополитической обстановки. Северокорейский военный потенциал является весьма значительным: под ружьем насчитывается более 800 000 человек. Хотя на вооружении армии КНДР находятся главным образом устаревшие виды оружия и военной техники, однако запуск искусственного спутника земли, который был осуществлен 31 августа 1998 г. с помощью трехступенчатой ракеты, демонстрирует возможности по созданию МБР, способной достичь любой точки планеты. Арсенал ракетного оружия, которым уже обладает КНДР, может включать 600 баллистических ракет дальностью от 500 до 1300 км. Эти ракеты представляют потенциальную угрозу для всей Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии, большей части Тихоокеанского региона и даже значительной части России.

Согласно данным иностранных источников, КНДР может располагать биологическим оружием. Наличие химического оружия в республике считается доказанным. Производственная мощность Северной Кореи по созданию химического оружия составляет 4500 т в год, а в случае войны эта цифра может вырасти до 12 000 т в год. При этом Пхеньян не подписывал Конвенции о запрещении химического оружия.

Высказывается предположение, что Северная Корея может иметь от 2 до 8 ядерных боезарядов, приобретенных за рубежом. Кроме того, КНДР обладает необходимой сырьевой базой, а также сетью объектов атомной промышленности, которые наряду с НИИ составляют ядерный комплекс страны. Опираясь главным образом на собственные силы, в КНДР создали плутониевый ядерный цикл. Экспериментальный газографитовый реактор, введенный в эксплуатацию в январе 1986 года, по своим техническим параметрам может быть использован для изготовления оружейного плутония. КНДР подписала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и Соглашение о постановке всей своей ядерной деятельности под контроль МАГАТЭ. Однако в марте 1993 г. власти КНДР заявили о выходе из ДНЯО, а в июне 1994-го— из МАГАТЭ. 10 февраля 2005 г. КНДР официально заявила, что обладает ядерным оружием, и объявила о выходе из шестисторонних переговоров по урегулированию ядерного кризиса. Позже Северная Корея выразила желание вести только двусторонние переговоры с США, однако потом отказалась и от такой возможности в связи с «отсутствием изменений в политике США в отношении КНДР». Вступление КНДР в ядерный клуб рассматривается соседними странами как потенциальная опасность, которая может подтолкнуть к аналогичным действиям Японию и Южную Корею, а КНР — к расширению своей ракетно-ядерной программы. Руководство Северной Кореи, пытаясь обосновать свою политику в ядерной области, ссылается на агрессивный курс Вашингтона, Токио и Сеула.

Тем не менее необходимо отметить, что декларации КНДР относительно обладания ядерным оружием внушают определенный скептицизм. По некоторым подсчетам, КНДР по крайней мере 10 раз в различной форме признавала наличие ядерного оружия.

Военно-политическая обстановка на Корейском полуострове в течение всего периода после окончания войны 1950–1953 гг. характеризуется крайней неустойчивостью: периоды обострения сменяются смягчением конфронтации и наоборот.

Южную Корею обвиняют в том, что, располагая почти двумя десятками ядерных реакторов, она осуществляет свою ядерную программу. Кроме того, после ратификации Конвенции по химическому оружию в апреле 1997 г. Южная Корея признала факт обладания химическим оружием, а также наличие одного объекта по его производству. Предполагается, что эта страна имеет сотни тонн химических боеприпасов, включая ОВ нервно-паралитического действия. В январе 2002 г. Южная Корея сообщила о приобретении у США более ста наземных тактических ракет с дальностью 300 км. Кроме того, южнокорейские вооруженные силы располагают ракетными системами собственного производства. Сеул также работает над созданием космической ракеты-носителя, чтобы вывести на орбиту свой спутник земли.

Несмотря на взаимные обвинения во враждебных намерениях относительно друг друга, в 2000 г. состоялась встреча руководителей КНДР и Республики Корея, которая заложила фундамент для нормализации их отношений. Однако с приходом к власти в США администрации Дж. Буша, которая причислила КНДР к так называемой оси зла, положение на Корейском полуострове значительно осложнилось. Наиболее крупная эскалация напряженности была отмечена в начале 2003 г. Дело дошло до того, что 3 февраля 2003 г. по приказу министра обороны США Дональда Рамсфелда 24 американских стратегических бомбардировщика переведены в повышенную готовность для переброски в районы, откуда возможно нанесение ударов по Северной Корее. Возможной целью ракетно-бомбовой атаки считался северокорейский ядерный объект «Йонбен», на котором, как полагают в Пентагоне, осуществляется получение оружейного плутония. Хотя бомбардировка не состоялась, а на территории Южной Кореи были проведены лишь «обычные» учения армий двух стран, сам факт демонстрации силы может рассматриваться как подготовка к отработке реальных боевых задач.

Вместе с тем было бы неправильно представлять отношения США с КНДР только в конфронтационном свете. Согласно положениям американо-северокорейского рамочного соглашения, подписанного 21 октября 1994 г., стороны взяли на себя обязательства нормализовать двусторонние отношения и обменяться дипломатическими представительствами; КНДР должна вернуться в Договор о нераспространении и заморозить работу реакторов, способных производить плутоний; США распространили на КНДР гарантии неприменения ядерного оружия; взяли на себя обязательства построить два реактора, не производящих продуктов, которые могут способствовать распространению ядерного оружия, а также поставлять в страну по 500 тыс. т мазута ежегодно. Кроме того, соглашение предусматривало постепенное улучшение отношений между корейскими государствами. И хотя в дальнейшем произошло обострение американо-северокорейских отношений, тем не менее в результате подписания этого рамочного соглашения США получили дополнительную возможность политического и экономического воздействия на Северную Корею.

Очевидно, вследствие внешнего давления и наличия серьезных экономических трудностей власти КНДР согласились на проведение шестисторонних переговоров по разрешению ядерного кризиса на Корейском полуострове, которые начались в августе 2003 г. Помимо Северной Кореи участниками переговоров являются Южная Корея, Россия, США, Китай и Япония. КНДР участвовала во всех раундах шестисторонних переговоров с позиции готовности прекратить оружейную ядерную программу, а также при условии надежных гарантий безопасности и получения экономического содействия для решения своих острых проблем. Однако три раунда обсуждений не принесли желаемого результата. От участия в четвертом раунде, который был намечен на сентябрь 2004 г., Пхеньян отказался.

В перспективе Северная Корея выразила готовность заморозить свои ядерные программы при условии получения гарантий от США о ненападении и предоставлении экономической помощи. В ответ Вашингтон предложил только устное обещание не нападать на КНДР и продолжал настаивать на полном и бесповоротном демонтаже всех ядерных программ раньше, чем будут затронуты вопросы помощи.

Вместе с тем премьер-министр КНДР Пак Пон Джу 22 марта 2005 г. заявил, что Северная Корея не отвергает возобновления шестисторонних переговоров по своей ядерной программе и готова вернуться к ним в любой момент, если будут созданы подходящие условия. США по-прежнему продолжают оказывать жесткое давление на КНДР. Государственный секретарь К. Райс выступила с угрозой, что, если Пхеньян не пойдет на сотрудничество, тогда США «придется рассмотреть другие методы». Угрозы применения военной силы, экономические санкции, которые использует Вашингтон в отношении КНДР, — все это напоминает политику США в отношении режима Саддама Хусейна.

Со своей стороны власти КНДР заявляют что, если давление не прекратится, производство атомного оружия будет продолжено. Такая позиция северокорейской стороны объясняется стремлением использовать ядерное оружие как предмет торга и побудить своих оппонентов «заплатить» за отказ от него гарантиями безопасности и экономической помощи. Ядерное оружие, полагают власти КНДР, сделает более весомой их позицию на шестисторонних переговорах, из которых они хотели бы исключить Японию.

В этой связи заслуживает внимания оценка российскими учеными внешней политики Пхеньяна, которая «отличается сложностью и изощренностью тактики… Провоцируя напряженность на субрегиональном уровне, КНДР сумела добиться повышения своей роли в международных делах и фактически особого отношения к себе со стороны более сильных партнеров». Однако пока, как полагает А.З. Жебин, руководитель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока, надежды на скорую нормализацию отношений с США и Японией, которые питали в Пхеньяне после Межкорейского саммита 2000 г., не оправдались, несмотря на беспрецедентные усилия и уступки северокорейцев во имя этой цели. По этой причине КНДР не удалось получить доступ к западным источникам технологий и инвестиций и возможностям международных финансовых организаций.

Для России проблема взаимоотношений между США и КНДР имеет несколько аспектов. Первый связан с возможностью возникновения новой войны на Корейском полуострове. Если Вашингтон решится на проведение против КНДР военной кампании, подобной операции «Шок и трепет» в Ираке, то разрушение ядерных объектов — главной цели возможной американской ракетно-бомбовой атаки, имело бы для России последствия, сопоставимые с аварией на Чернобыльской АЭС. При этом США, находясь на другом континенте, чувствовали бы себя в безопасности.

Второй аспект касается перспективы воссоединения Кореи. Согласно некоторым прогнозам, оно может состояться не раньше чем через 15 лет. В данном случае важен не только сам факт объединения и когда он произойдет, не меньшую значимость имеет то, на каких условиях оно будет осуществлено. Пол Брэкин, профессор политологии и менеджмента Йельского университета, утверждает, что Северная Корея не сможет выбраться из хронического социально-экономического кризиса без изменения в своем режиме. Учитывая существенные различия в уровнях экономического развития севера и юга Кореи, а также роль США в регионе, объединение, скорее всего, может произойти на условиях Южной Кореи. Такое развитие событий было бы выгодно США. Вашингтон давно повторяет, что его цель — мирное объединение Кореи. На самом деле его интерес состоит в устранении или трансформации режима в КНДР, а также превращение объединенной Кореи в надежного военно-политического сателлита США. Как полагает П. Брэкин, наличие такого союзника, находящегося между Китаем, Японией и Россией, дает Вашингтону преимущества, которые даже хорошие двусторонние отношения обеспечить не могут. Будущее американских военных связей с объединенной Кореей видится этому ученому в большем усилении взаимосвязей военно-морских и, возможно, военно-воздушных сил по сравнению с сухопутными. Предполагается также подключить объединенную Корею к японо-американским соглашениям в военной области, что будет способствовать созданию антикитайской ассоциации США, Кореи и Японии. Однако полный отказ от военного присутствия США в Корее представляется ему рискованным.

Особое беспокойство у США и их союзников вызывает Китай, который усиливает свое влияние в Восточной Азии и, судя по всему, не намерен отказываться от активного вмешательства в решение корейской проблемы. Это обусловлено тем, что Корейский полуостров рассматривается Пекином как часть китайского жизненного пространства. Согласно выводам официальных китайских историков, древнее королевство Когуре, включавшее в себя большую часть территории современной Северной Кореи, было одной из провинций Китая и является частью китайской цивилизации. В Южной Корее опасаются, что это не просто сугубо историческая проблема. Если Когуре рассматривается Пекином в качестве древнего китайского царства, то, согласно этой логике, Северная Корея может считаться исконно китайской землей. Тем самым появляется повод оправдать возможную китайскую интервенцию в случае краха режима в Пхеньяне.

Эти исторические исследования КНР оцениваются ее соседями как очередной этап в осуществлении экспансионистской политики Пекина, которая исходит из возможности объявить исконно китайской землей любую соседнюю территорию. Примером тому являются действия КНР в отношении островов Спратли и Парасельских в Южно-Китайском море и прилегающей к ним акватории. Ранее Пекин предъявлял претензии на обе группы островов, и в настоящее время часть из них он уже контролирует. Под его ведомство перешли также важные морские пути в данном регионе. Существуют опасения, что претензии КНР на ряд других значимых для него пространств актуализируются по мере укрепления его экономической и военной мощи. Однако пока Пекин проводит в Корее политику «ни объединения, ни войны». Сохранение статус-кво на полуострове дает время КНР превратиться в современную высокоразвитую державу и завершить модернизацию своих вооруженных сил. Поскольку эти задачи не решены, постольку серьезные перемены в Корее для Китая нежелательны.

Перспектива объединения корейских государств не может не затрагивать интересы безопасности России. Создание на Корейском полуострове единого государства, благодаря чему может быть устранен очаг напряженности вблизи российских границ, не может не рассматриваться как положительный фактор. Однако с учетом обозначившихся тенденций невозможно представить, что объединенная Корея превратится в независимое и нейтральное государство, которое выполняло бы роль буфера в отношениях между Китаем и Японией. Этого не допустят ни США, ни Япония. Объединенная Корея, вероятнее всего, обречена находиться под преимущественным военно-политическим влиянием США или Японии, которые заинтересованы в том, чтобы в результате соединения ракетно-ядерного потенциала КНДР с экономической мощью Южной Кореи новое государство было вполне управляемым с их стороны.

Очевидно, что новое образование будет восприниматься как потенциальная опасность для соседей. Сильная Корея заметно повлияет на баланс сил в регионе и окажет прямое воздействие на безопасность стран, расположенных в непосредственной близости от нее. В этой связи вполне обоснованным представляется вывод В.П. Ткаченко о том, что одно дело иметь отношения с 22-миллионной Северной Кореей и 44-миллионной Южной Кореей, которые соперничают между собой, другое дело — интересы государства, численность населения которого составит около половины жителей России или Японии, а его экономический потенциал будет сопоставим с уровнем развития десяти ведущих государств мира.

Объединенная Корея может превратиться в фактор, способный серьезно ослабить безопасность России на ее дальневосточных рубежах. Включение единого корейского государства в систему военно-политических отношений США с точки зрения обеспечения безопасности Отечества будет означать создание на ее восточных рубежах военного потенциала передового базирования, который в дополнение к аналогичным действиям Североатлантического альянса на западных и южных границах России будет представлять собой завершение геостратегического окружения нашей страны.

Вместе с тем уже в настоящее время приходится констатировать, что роль КНДР как буферной зоны в стратегически важном для безопасности российского Приморья районе стала ослабевать. В результате воздействия различного рода факторов, в том числе крайне ограниченного характера российско-северокорейских отношений после развала СССР, произошло усиление влияния США на КНДР. Не способствует стабилизации положения на Корейском полуострове и тот факт, что существует огромная разница в объеме товарооборота России с КНДР и Южной Кореей. По итогам 2003 г., товарооборот России с Южной Кореей составил 4,2 млрд долл., в то время как с Северной Кореей он едва превысил 100 млн долл.

Укрепить позиции России на Корейском полуострове мог бы масштабный проект соединения Транссибирской магистрали с железными дорогами КНДР и Южной Кореи. Объединение Транссиба и межкорейской железной дороги способно на месяц сократить срок поставок грузов из АТР в Европу и примерно в два раза удешевить их. По оценке министра иностранных дел России С. Лаврова, помимо чисто экономического эффекта (получение Россией выхода к порту Пусан и осуществление перевозок по Транссибу грузов в Европу), это еще и важная материальная база для укрепления доверия на полуострове и нормализации отношений между Северной и Южной Кореями.

Вместе с тем этот проект имеет большое геополитическое значение, так как создание железнодорожной трассы, объединяющей Тихоокеанское побережье и Европу, девальвировало бы планы США сформировать новый евразийский транспортный коридор в обход России. Железнодорожная магистраль неизбежно стала бы мощным интеграционным стимулом для всего континента. В случае реализации российско-корейских инициатив Евразия превратилась бы во взаимосвязанный континент, в котором вопросы военно-политической конфронтации уступили бы место экономическому сотрудничеству.

Однако в настоящее время перспективы ослабления напряженности и налаживания взаимовыгодного сотрудничества на Корейском полуострове пока не велики. Это обусловлено продолжением курса США на обеспечение своего господства в различных регионах мира, в том числе в Северо-Восточной Азии.

Стратегия России в отношении Кореи состоит в том, что для нашего государства «важно не обладание Кореей, а изъятие ее из-под влияния Японии или какой-либо другой державы». Несмотря на то что этот подход был определен российскими политическими деятелями более ста лет тому назад, он до сих пор сохраняет свою актуальность.