"Огонь в крови" - читать интересную книгу автора (Бейтс Ноэль)

6

— Я выгляжу просто смешно!

В шкафу нашлось целых шесть купальников. И все — бикини. Саре пришлось выбирать наиболее приличный. То есть такой, который бы прикрывал хоть что-нибудь. В этом смысле выбор был небогат.

Сара посмотрела на себя в зеркало и пришла в ужас. Выйти на люди в таком купальнике — все равно что голой.

— Нормально ты выглядишь, — заявила Сара. — Бывает и хуже. А у тебя только две складочки на животе, да и то незаметные.

— Большое спасибо, Эллен. Еще что-нибудь скажешь мне приятного?

Эллен лишь фыркнула в ответ.

Когда они вернулись к бассейну, Сара ужасно нервничала. Конечно, глупо было надеяться на то, что Мартина там не окажется. Например, что его срочно вызвали к телефону и что разговор продлится часа три. Но Саре так хотелось, что произошло чудо!

Она давно уже не переживала так сильно по поводу того, как выглядит. Да и вообще никогда не переживала. Конечно, как любая нормальная женщина, Сара старалась выглядеть по возможности привлекательной. И в целом всегда себе нравилась.

Но сегодня, когда ей пришлось втиснуться в бикини, которое было на размер меньше, она вдруг поняла, что давно уже не уделяла себе должного внимания. Не то что она себя запустила, но бегать два раза в неделю ей бы явно не помешало…

Сара заставила себя улыбнуться Мартину, который, естественно, никуда не ушел, а так и сидел в шезлонге под зонтом от солнца.

— Вижу, вы что-то нашли, — сказал он, окидывая Сару оценивающим взглядом.

— Что-то нашла. — Сара отвела взгляд и сосредоточенно уставилась на бассейн, где уже плескалась Эллен. — Вот это самое… пристойное из всего, что там было.

— Линда любит демонстрировать свое тело, — заметил Мартин.

Сара представила себе, как красивая девица дефилирует перед Мартином, одетая только в шесть дюймов эластичной материи… и вдруг поняла, что завидует этой Линде. В ее возрасте Сара уже растила ребенка. Растила одна, без чьей-либо помощи, и при этом еще зарабатывала себе и дочке на жизнь.

Когда умерла ее мама, папа запил еще сильнее. Он вообще не замечал Сару, как будто она не жила с ним в одном доме. Правда, могло быть гораздо хуже: ведь отец не бил ее, не унижал… Просто предоставил самой себе. Она приходила и уходила, когда хотела. Встречалась с теми, с кем ей на тот момент было приятно встречаться. С тем же успехом она могла бы выброситься из окна. Отец и не заметил бы…

— Вот вы опять. — Голос Мартина вывел Сару из задумчивости.

— Что я опять?

— Опять унеслись мыслями в дальние дали.

— И вы опять, — резко проговорила Сара.

— А я-то что?

— Пытаетесь лезть в мою личную жизнь.

Мартин был в темных очках, поэтому Сара не могла разобрать выражения его глаз. Однако все было понятно и по тому, как он поджал губы.

Сара уселась в шезлонг и принялась наблюдать за Эллен и Брайаном, которые уже наплавались до посинения и как раз вылезали из бассейна. Оба беззаботно смеялись. Сара невольно улыбнулась, глядя на них. Она уже несколько месяцев не слышала, чтобы дочь так заразительно хохотала.

— Ну, мы поехали. — Эллен перекинула полотенце через плечо.

— Поехали? Куда это? — всполошилась Сара. Ей не хотелось оставаться наедине с Мартином. Ей было страшно остаться с ним наедине. При одной только мысли об этом ее бросило в дрожь. И как бы она ни твердила себе, что уже взрослая женщина и что в ее возрасте глупо трепетать и смущаться, если остаешься с мужчиной одна, это не помогало.

— В Ньюарк, — пояснила Эллен тоном терпеливой мамаши, которая пытается втолковать своему чаду-балбесу прописную истину, которую тот никак не в состоянии усвоить. В последнее время Эллен вообще взяла моду говорить с матерью таким тоном, и это ужасно обижало Сару.

— Хотим повысить свой культурный уровень, — сказал Брайан. Он не смотрел на отца, обращаясь исключительно к Саре. — Посмотреть на самый большой в мире собор, построенный в готическом стиле.

Мартин ничего не сказал в ответ и даже посмотрел на сына с некоторым презрением.

— Действительно, очень интересно, — быстро проговорила Сара. — А когда ждать вас обратно?

— Ну вот опять, — скривилась Эллен. — У мамы просто мания, чтобы я возвращалась домой засветло.

— Да мы только на пару часиков, — сказал Брайан, и они с Эллен направились к дому.

— Интересно ему, видите ли, собор посмотреть, — проворчал Мартин, когда ребята отошли достаточно далеко. Он снял темные очки и потер пальцами переносицу. — Конечно, в этом нет ничего плохого, но, если бы я пригласил его на экскурсию по моей компании, он бы, наверное, сбежал на край света.

Каждый раз, когда отец и сын были вместе, чувствовалось, что им нелегко общаться друг с другом. Но Сара уже решила для себя не обращать на это внимания. Ей хватало забот и с собственной дочерью.

— Вам повезло, — продолжал меж тем Мартин. — У вас девочка. У нее хоть голова на месте.

Сара повернулась к нему. И сразу же поняла, что не стоило этого делать: пышная грудь едва не вывалилась из микроскопического верха бикини.

Но Мартин не смотрел в ее сторону. Он был погружен в свои мысли.

— Я не поняла, что значит «хоть голова на месте»? — поинтересовалась Сара.

— То, что она понимает, что надо правильно распорядиться своей жизнью и посвятить себя чему-то полезному.

— Это вы так понимаете счастье: посвятить себя чему-то полезному?

— А вы понимаете счастье по-другому? — прищурился Мартин, холодно глядя на Сару.

— Конечно!

— Тогда почему вас так волнует, поступит Эллен в университет или нет?

Это был вполне закономерный вопрос, без всякого подтекста. Однако у Сары возникло чувство, что Мартин подловил ее на чем-то противоречащем прежним утверждениям.

— Но я бы не стала переживать из-за того, что именно захотела бы изучать Эллен — искусство или экономику, — проговорила она ровным тоном. — Главное, чтобы ей самой это нравилось.

— И тем не менее вы будете стараться, чтобы она получила высшее образование.

— Но вы и сами хотите, чтобы Брайан поступил в университет, — заметила Сара.

— Мне бы только хотелось, чтобы он занялся чем-то более полезным.

Мартин провел рукой по волосам. А Сару вдруг охватило пронзительное чувство симпатии к этому человеку. Ему действительно можно было посочувствовать. Это, наверное, очень непросто, когда ты столько сил положил на создание процветающей компании, а твой сын не проявляет к твоему делу ни малейшего интереса.

— Вероятно, вам стоит уделять больше внимания и его интересам тоже. Чтобы он чувствовал вашу поддержку, — задумчиво проговорила Сара.

— Да? — нахмурился Мартин. — И что бы вы мне посоветовали? Сходить с ним в музей или в художественную галерею?

— А что, неплохая мысль! Вы хоть раз были в музее?

— Представьте, был. Я же все-таки не совсем дикарь. Хотя, честно признаюсь, у меня нет времени на хождения по музеям. Я почти всегда занят.

Однако у тебя есть время на то, чтобы предаваться «замечательному безделью» в компании владелицы этих бикини, подумала Сара. Она вспомнила о своем первом впечатлении о Мартине Раффере, которое составила себе еще до того, как увидела его воочию: трудоголик, который так занят работой, что у него не остается времени на воспитание собственного сына. На самом деле все было немного иначе. Но, с точки зрения Сары, ничуть не лучше.

Глядя на Мартина, Сара вдруг поняла причину своего странного раздражения: она ревновала его к Линде. Даже не то чтобы ревновала, просто ей было неприятно представлять их себе вместе.

— И все-таки вы могли бы выбрать время, — сухо проговорила она. — Скорее всего вашему сыну будет намного проще, если он будет знать, что вы не так уж категорически против его желания изучать искусство в университете.

— Но я именно категорически против! — проговорил Мартин.

— Но почему?

— Потому что… — начал было он, но тут же умолк, как-то странно глядя на Сару.

— Потому — что?.. — переспросила она.

— Потому что его мать была художницей, — резко проговорил Мартин. — Я помню, сколько было разговоров о том, как это важно — развивать в себе творческую жилку. Однако имелось в виду не творчество, а откровенное самолюбование.

— А что с ней случилось? — решилась спросить Сара. Она испуганно задержала дыхание, ожидая холодной отповеди.

Но как ни странно, Мартин ответил:

— Она погибла, катаясь на горных лыжах, когда Брайану было два года.

— Простите… Бедный мальчик!

— Бедный мальчик имеет все, что только можно купить за деньги.

— Ну, в таком случае, счастливчик Брайан! — не без сарказма проговорила Сара и не без удовлетворения отметила, что Мартин густо покраснел.

— Вам надо было стать учительницей, — буркнул он. — С таким-то даром бить по больному месту!

Сара едва не расплакалась от обиды. Хотя понимала, что Мартин вряд ли хотел специально ее оскорбить. Просто она видится Мартину Рафферу этакой злобной грымзой, чему немало способствовали ее вечные препирательства с Эллен у него на глазах. И теперь он, похоже, лишь укрепился в своем мнении.

— Я, пожалуй, искупаюсь, — сказала Сара.

Она резко встала, подошла к бассейну и нырнула. Проплыв под водой, она вынырнула, а затем снова ушла под воду… и неожиданно наткнулась на Мартина. Захлебываясь, Сара пробкой выскочила на поверхность.

— Я хочу извиниться за свое идиотское замечание, — сказал он.

— Да ладно, ерунда какая, — сердито отмахнулась она и хотела уже отплыть, но Мартин схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Я думаю, что вы во многом правы. Мне действительно надо было поддержать Брайана в его стремлениях или хотя бы сделать вид, что я его поддерживаю. Но мы живем в жестком мире, а рисование картиночек вряд ли позволит ему добиться положения в жизни.

— Рисование картиночек… У меня сложилось впечатление, что вы очень смутно себе представляете, чем именно Брайан собирается заниматься. Вряд ли он хочет делать карьеру в области изящных искусств. Как я поняла, его больше интересует коммерческое искусство, реклама. — Сара сама удивилась, с чего это она так распалилась. Она говорила вполне здравые вещи, но говорила с несколько неуместной горячностью.

Наверное, дело было в том, что Мартин стоял так близко… что он держал ее за плечи. И хотя вода была прохладной, Сару вдруг бросило в жар.

— Честное слово, не вижу разницы. — Мартин отпустил плечи женщины, взял ее за подбородок и слегка запрокинул ей голову.

Она знала, что следует отстраниться. Вежливо, но решительно. Чтобы Мартин понял: он нарушает границы ее личного пространства. Но как можно сдвинуться с места, если все тело охватила предательская слабость?

— Разница в том… — начала было Сара и осеклась, наткнувшись на его пристальный взгляд. — Может, продолжим этот разговор где-нибудь в другом месте? — пролепетала она.

— Где именно?

Он что, с ней заигрывает? Одна только мысль о такой возможности привела Сару в смятение.

— Я уже начинаю замерзать.

Мартин развернулся и направился к лесенке, чтобы вылезти из бассейна. Сара последовала за ним.

Нет, конечно, он с ней не заигрывал. Это она сама напридумывала себе всяких «ужасов». Последние шестнадцать лет Сара прожила как в вакууме, эмоциональном и физиологическом вакууме, который сама же себе и создала. Ее первый и последний опыт физической — и душевной, невесело усмехнулась про себя Сара, — близости с мужчиной закончился плачевно. Так что ничего удивительного не было в том, что Мартин Раффер взволновал ее. В конце концов, он был потрясающе привлекательным мужчиной. И то, как он иногда смотрел на нее… его вкрадчивый, проникновенный голос… способны были вскружить голову любой женщине. И особенно — женщине, которая уже столько лет не знала тепла и любви.

Сара уселась в шезлонг — в самый дальний от того, в котором устроился сам Мартин, — и попыталась сосредоточиться на мыслях о Линде. И о Найджеле. Воспоминания об этих двоих помогали ей держать себя в руках и сопротивляться тому волнению, которое охватывало Сару всякий раз, когда Мартин смотрел на нее.

— Насколько я поняла, Брайан вовсе не собирается запираться где-нибудь на чердаке и рисовать картиночки, как вы это называете. Но даже если и так, почему бы вам не уважать его выбор?

— Я думал, что эту тему мы исчерпали. — Мартин закинул руки за голову и закрыл глаза.

Сара взбесилась по-настоящему. Как же так получается: Мартин, человек умный и проницательный, не видит того, что лежит на поверхности? Что он нужен своему сыну?

— Если бы все стремились стать директорами крупных компаний, мир стал бы скучным.

— Не спорю. Кто-то должен и картины писать.

— Кто-то, но не ваш сын.

Мартин внимательно посмотрел на Сару, но взгляд его был холодным.

— Уж кто бы читал мне лекции, только не вы.

— То есть? — нахмурилась Сара.

— А то, что вы обвиняете меня в том, что я пытаюсь заставить сына прожить ту жизнь, какую хотел бы прожить сам, но не прожил… Но ведь вы стремитесь к тому же.

— Я просто желаю добра своей дочери.

— Добра в вашем понимании.

Сара вдруг поймала себя на том, что изо всех сил вцепилась в подлокотники шезлонга.

Хорошо, что те были не стеклянные, а то она бы точно их раздавила.

— Я в жизни не встречала такого, как вы… невозможного человека! — с яростью проговорила она. — А вы знаете, каково это, когда… Впрочем, откуда вам знать?

Сара и сама поразилась неизбывной горечи, которая звучала в ее голосе. Прошлое, со всей ее болью и грязью, навалилось на нее и погребло под собой точно горный обвал.

Мартин вскочил. Сара не успела понять, как это произошло: еще секунду назад он спокойно сидел в шезлонге и вот уже наклонился над ней, опершись руками о подлокотники ее кресла.

— Каково это, когда — что? — спросил он, и теперь в его голосе появилась странная горячность. — И снимите вы эти чертовы очки! Я хочу видеть ваши глаза, когда с вами разговариваю!

Затем сам снял с нее очки. Без них Сара почувствовала себя уязвимой и незащищенной, как рыба, которую вытащили из воды и бросили задыхаться на берегу.

Напряжение между ними было так велико, что в воздухе едва не вспыхивали искры.

— И все же признайтесь, что Брайану будет намного легче, чем Эллен.

— Я так не считаю. Наоборот, в каком-то смысле ему будет сложнее. Ему придется доказывать, что он сам по себе чего-то стоит. Сам! Ему еще придется учиться быть независимым и самостоятельным, а не полагаться на мои деньги, мои связи и положение. — Похоже, Мартин был вне себя.

— Вы просто не понимаете, — упрямо проговорила Сара, по-прежнему не решаясь посмотреть ему в глаза. Она боялась, что Мартин разглядит отчаянное томление и безудержное желание, которые скрывались за ее негодованием.

Он запустил руку ей в волосы и заставил повернуться лицом к нему.

— Вы тоже самая невозможная женщина из всех, кого я знаю, — проговорил он так тихо, что Сара с трудом разобрала слова. — И готовы на все, чтобы ваша дочь не совершила ошибок, которые вы сами совершили в свое время. Или просто убедили себя, что это были ошибки… Впрочем, речь сейчас не о том. Я просто хочу сказать, что вы не сможете защищать Эллен всю жизнь. И уж, конечно, не убережете от нее самой.

— Если вы мните себя великим психоаналитиком, то сильно заблуждаетесь на сей счет, мистер Раффер!

Сара и сама поняла, что сморозила глупость. А ведь она всегда считала себя женщиной широких взглядов. «Живи и давай жить другим» — таков был ее девиз. Как же так получилось, что она стала поучать Мартина Раффера? Тем более что сама уже начала сомневаться в том, правильно ли прожила свою жизнь?

Неужели это все из-за Найджела? Неужели он оставил в ее душе настолько глубокий след, что Сара шла на все, лишь бы только не пережить эту боль еще раз? Или в том, что она выбрала жизнь затворницы, виноват вовсе не Найджел, а она сама?

И Мартин Раффер заставила Сару задуматься над этими вопросами. Именно заставил. Своими проницательными замечаниями.

— Думайте, что хотите, — раздраженно проговорила она, давая понять, что тема закрыта.

— Вот почему, например, — как ни в чем не бывало продолжал Мартин, — у вас никого нет? Я думаю, потому что вы хотите уберечь Эллен от присутствия нежелательного, как вам кажется, человека, который способен нарушить уютный мирок, созданный вами для себя и своей дочери.

— Это не так! — с жаром возразила Сара.

— Точно?

— Вы сами не знаете, о чем говорите!

Уж кому-кому, только не Мартину Рафферу порицать недостатки других. Он явно не тянул на номинацию «Лучший отец года». Да и кто дал ему право лезть в ее личную жизнь? Она живет так, как хочет. И не обязана ни перед кем отчитываться.

Еще недавно она гордилась тем, что полагается только на себя. Но теперь у нее вдруг мелькнула мысль, что независимость — оборотная сторона одиночества. И что рано или поздно одиночество становится горьким и тягостным. Впрочем, Сара не стала задерживаться на этой мысли. Потому что подобные размышления могли бы завести в такие дебри…

Сейчас у нее есть Эллен. Но Эллен не вечно будет при ней. Скоро она станет взрослой и, как говорится, вылетит из гнезда. А что потом? Сару вдруг пробил неприятный озноб.

— Вы ужасно упрямая, — заявил Мартин, но теперь его голос стал почему-то мягче.

— Думайте, как хотите.

— Да. И не надо на меня дуться.

Сара попыталась расслабиться и придать своему лицу выражение непрошибаемого спокойствия. Это далось ей не без труда. Она все еще злилась на Мартина. Пусть даже в его словах заключалась доля правды, он все равно не должен был учить ее жить.

Сара сделала глубокий вдох… и вдохнула запах Мартина. Мужской, пьянящий, волнующий запах, который ударил ей в голову точно вино.

— Я, пожалуй, пойду к себе. — Сара заерзала в шезлонге, не решаясь подняться. Потому что Мартин так и замер, склонившись над ней. Если бы Сара встала, то обязательно прикоснулась бы к нему. А ей почему-то казалось, что, дотронувшись до него, она обожжется.

— Уже? — удивился Мартин.

— Здесь очень жарко.

— Нет, вы злитесь на меня за то, что я лезу к вам в душу.

Сара действительно пыталась пробудить в себе ту здоровую злость, которая кипела у нее внутри еще минуту назад. Но близость Мартина кружила голову в буквальном смысле слова.

— Давайте просто согласимся с тем, что в определенных вопросах наши мнения расходятся. Я — ваша гостья. — Она все же решилась посмотреть в глаза Мартину. — И я совсем не хочу с вами спорить…

Сара вдруг поняла, что сейчас он ее поцелует. И даже не поняла, а почувствовала. Всем своим существом. И еще она почувствовала, что желание поцеловать ее явилось полной неожиданностью и для Мартина тоже.

Он наклонился ниже, и ее губы с готовностью раскрылись навстречу. Сара тихо застонала. Жар от солнца был просто ничто по сравнению с тем огнем, который вдруг опалил ее. Никто не целовал ее так уже много лет. А точнее, так, как Мартин, ее вообще никто не целовал. Даже Найджел. Саре показалось, что она сейчас потеряет сознание.

Мартин оторвался от ее губ, но лишь затем, чтобы покрыть жадными поцелуями ее шею. Сара запрокинула голову и закрыла глаза. Дыхание Мартина стало таким же сбивчивым и неровным, как и у нее самой. Он нашел чувствительное место у нее за ухом и принялся щекотать там языком. Сара застонала и выгнула спину, подавшись ему навстречу.

То, что Мартин творил с ней, наполняло ее восхитительным восторгом. Невозможно было поверить, что она — та самая женщина, которая за столько лет ни разу не испытала влечения к мужчине.

Мартин легонько провел пальцем по ее щеке, потом скользнул по шее к груди. Теперь он ласкал ее сосок сквозь влажную ткань. И Сара — взрослая женщина, мать взрослой дочери, — вдруг смутилась, как девственница, когда к ней в первый раз прикасается мужчина.

Он не стал расстегивать верх купальника, а просто стянул его вниз. Потом встал перед Сарой на колени, взял ее груди в ладони и легонько провел языком по напрягшемуся соску. Сара запрокинула голову и застонала от наслаждения, которое пронзило ее тело и отдалось сладостным томлением внизу живота. А когда Мартин взял в рот ее сосок, Сара запустила пальцы ему в волосы и еще теснее прижала голову к своей груди. До этого она просто позволяла Мартину делать с ней то, что он хотел, но не прикасалась к нему сама. Неистовое желание — пронзительное, как наслаждение на грани боли, — захватило ее целиком. Сару словно подхватил сияющий вихрь. Ей хотелось сейчас умереть, настолько это было хорошо.

Сара не заметила, когда именно Мартин стянул с нее трусики. Он не стал снимать их совсем, а просто сдвинул вниз, чтобы Сара могла слегка раздвинуть ноги. Теперь она уже лежала в шезлонге. Ее тело действовало как бы само по себе, независимо от ее воли, и знало, что надо делать, чтобы удовлетворить наконец ту жгучую страсть, что сжигала его изнутри.

Мартин ласкал ее бедра руками, не переставая целовать груди. Потом стал целовать живот, опускаясь все ниже и ниже… И вот он уже целует ее там, где ее еще никто не целовал. Сара даже не подозревала, что способна испытывать такое всепоглощающее возбуждение. Казалось, еще мгновение, и она потеряет сознание от наслаждения. Ее тело напряглось как натянутая струна. А потом все как будто взорвалось слепящими искрами, и на Сару накатила восхитительная истома.

Вырвавшись из огненного вихря страсти, она вернулась в реальность и открыла глаза. Мартин смотрел на нее.

И тут вдруг раздался звук подъезжающей машины. Сара в испуге вскочила с шезлонга и постаралась привести себя в порядок.

— О Господи! Я, наверное, с ума сошла.

— Но почему? — Мартин взял ее за плечи.

— Не хочу это обсуждать! — дернулась Сара.

Страшно подумать, что случилось бы, если бы им сейчас никто не помешал. Какой-то бред! Помутнение рассудка!

Она наспех пригладила волосы и отошла к бассейну. Как раз в это мгновение появилась Эллен. Сара обернулась на звук ее шагов и изобразила удивление. Краем глаза она заметила, что Мартин уже сидит в шезлонге. Спокойный и собранный, как всегда.

— Эллен! Что-то ты рано вернулась!

— Только не говори, что ты так и не искупалась! — с ходу набросилась на Сару дочь. — Что ты тут целый час делала? На солнце жарилась? Ты точно заработаешь себе рак кожи. При твоей-то аристократической бледности!

— А где Брайан?

— В машине. Пришлось вернуться. Я забыла сумку. Не то что она у меня набита долларами, но я не могу ехать в Ньюарк совсем без денег. Знаешь, мам, тебе надо сесть на диету, а то ты буквально вываливаешься из бикини. — Эллен заговорщически подмигнула матери. — Ладно, я побежала. А вы тут не безобразьте без нас!

Саре хотелось провалиться сквозь землю. Когда, интересно, Эллен научится быть тактичной? Наверное, уже никогда…

Дочь убежала, а Сара, вся красная от смущения, нырнула в воду.