"Расправить крылья" - читать интересную книгу автора (Ружанская Наталья)

ГЛАВА 9

Ноги почти по колено проваливались в сугробы, отчего подол платья вскоре облепился мягким мокрым снегом. Тяжело переставляя ноги, Элли брела по зимнему лесу, оставляя за собой борозды. Ну вот что за закон подлости в действии: неужели в зеркале не могло быть случайно открыто окошко с морским пляжем или на худой конец с обычным ромашковым полем.

Вскоре лес слева сгустился в непроходимую чащу, ощетинившись плотными еловыми лапами, колючими зарослями малинника и волчьей ягоды; справа же ров через десяток метров обрывался крутым склоном яра. Идти пришлось по самому краешку, осторожно ступая по ненадежной поверхности, и все равно, уже спустившись наполовину, девушка не заметив торчащий из-под снега комель упавшего дерева, даже не успев толком испугаться, ухнула вниз, подняв облако серебристой снежной пыли. Вместо того чтобы собраться, она попыталась затормозить падение, но руки-ноги лишь разъехались в стороны, поэтому внизу балки, она очутилась в изрядно помятом виде, едва сумев собрать себя в одно целое.

Оттерев лицо от налипшего снега, Эля уныло огляделась: вот уж попала. Да и браслет будто сжался от холода, натирая запястье и зло посверкивая кровавыми рубинами глаз. То, что цепная собачка сумела-таки сбежать, еще не означает свободу. Никогда не мешает оглянуться и проверить, не волочется ли за спиной будка с цепью.

Нужно отойти как можно дальше. Правда, к вечеру мороз только усилиться и тогда… долго ли она протянет?… Поежившись, она поколебалась — один из законов путешествия по мирам, гласил: "Крылья местным жителям демонстрировать лишь в экстренном случае". Были прецеденты, когда крылатых сжигали едва ли не как вестников войны, чумы, мора, голода… Но, местных жителей в зимнем лесу не наблюдалось, зато были: быстро темнеющее на западе небо и нависшие едва не над самыми верхушками сосен угрюмые темные тучи, грозящие вот-вот разродиться снегопадом.

Дрожа от холода — намокшая от снега одежда, уже остыла, покрылась хрусткой корочкой наледи — Элли раскрыла крылья, укутавшись как в плащ. Пушистые перышки, обволакивали не хуже перины, согревая и не пропуская ледяной воздух, а вот ниже…едва переставляя ноги в легких туфельках, она горько усмехнулась: "Вот ирония, сбежать от Повелителя демонов и умереть в незнакомом мире от гангрены".

Через час, она поняла, что сейчас упадет и больше не поднимется. Дальше идти было нельзя. Ноги просто не держали, словно и не ноги были вовсе, а непонятно чем и как примотанные к бедрам деревянные ходули. Устроившись под елкой, впрочем, зима выдалась снежная, и под деревом сугроб был не меньше, она выкопала ямку, кое-как выгребая снег, подобрала под себя ноги, свернулась калачиком и накрылась крыльями. Вскоре холод вообще перестал чувствоваться, наоборот, стало жарко как в бане. Правда, почему-то в этой бане ее намертво примотали веревками к полку — двинуться при всем желании не получалось. Да и не хотелось, честно говоря… Мысли ползли тараканами, увязшими в кленовом сиропе: "Нужно отдохнуть, хотя бы десять минуточек, чуть-чуть…"

Зеркало вывело Повелителя в ночной зимний лес. Портал, мигнув синими искрами, закрылся, отрезая мужчину от своего мира и от магии…

Несколько минут ушли на то, чтобы пообвыкнуть, принимая этот мир таким, каков он есть, но все равно Конрад чувствовал себя практически ослепшим, оглохшим инвалидом. Что уж говорить о светлой: маленькая дурочка, одна в зимнем ночном лесу, совершенно не приспособленная к выживанию. Надо будет Айрэлу гневную петицию отправить: чему их только учат в школе? Да первый же встречный волк с удовольствием поужинает крылатым деликатесом…

Но решать вопросы можно не только магией. А демоны не просто так считались лучшими воинами и следопытами. Сосредоточившись, демон окунулся в привычную за тысячелетия войн трансформацию: сила, быстрота, зрение и нюх сейчас играли главную партию взамен утраченной магии. Впрочем, полная трансформация и не требовалась.

Мужчина, или вернее сумрачное нечто, хоть и напоминавшее человека, но лишь общими чертами, прошелся по полянке: тишина и только легкий шелест крупных хлопьев, манной небесной сыплющихся с неба.

Присев на корточки, темный провел рукой, смахивая верхний свежий слой снега и теперь уже отчетливо почувствовал легкий запах жасмина, прикрыл глаза с наслаждением вдыхая запах любимой девушки и уже уверенно направился по следу. Сколько же часов их разделяют? Впрочем, вряд ли ангелесса будет двигаться в незнакомом лесу быстрее демона. Особенно если он Повелитель…

Мама гладила по голове, и пела веселую песенку про пастушка и белого ягненка, сбежавшего в лес. А васильки легко вплетались в причудливый узор венка, так красиво дополняя желтый огонек зверобоя, синие колокольчики, белые солнышки ромашек. Когда тебе в первый раз разрешают, как большой, встретить рассвет — уже кажешься себе очень взрослой… И солнце вначале маленькое и желтое, а после… такое большое, яркое и доброе, наполняющее энергией утра.

— Эля, Элечка?

Почему-то мамин голос вдруг огрубел, стал вовсе не женским, а хриплым мужским баритоном.

Нет, не уходи! Куда же ты? Почему ты меня бросаешь, мама? Ты меня больше не любишь?… Меня никто не любит, я никому-никому не нужна… Никто…

Девушка с трудом разлепила покрытые белым инеем ресницы. Минуту молча смотрела на склонившегося над ней мужчину, явно не понимая, наяву это, или — сменившийся кошмаром сон. Шевельнула губами, хотя не возникло ни звука, но губы отчетливо прошептали: "Конрад"…

Темный нахмурился, прикидывая, как бы половчее ее освободить из снежного плена: по-хорошему, ее сейчас нужно было срочно в тепло, растереть шерстяной тканью, да напоить чем-нибудь высокоградусным… Хорошо хоть крыльями укуталась, можно надеяться, что ничего не отморозила. Только что — надеяться. И он, дурак… Вот не зря говорят, любовь лишает мозгов, так оно видимо и есть. Отправился в незнакомый мир, зимой, не взяв ни одежды, ни оружия, ни еды. Хорошо хоть золото при себе было где-то в поясе, кажется…

Он нагнулся, пытаясь взять ее на руки, как вдруг, она отшатнулась, закрылась руками. Синяя глубина глаз потемнела. Узнала. Вспомнила…

Едва гнущимися пальцами, выхватила спрятанный в рукаве нож, замахнулась:

— Не тронь!

Он растерянно нахмурился, шагнул вперед.

— Нет!

"Она боится меня больше, чем какого вурдалака! Неужели…"

— Эля, прекрати. Послушай, не знаю, что ты…

Тысячелетия тренировок не прошли даром — он успел быстрее. Черное лезвие нырнуло вниз хищной рыбкой… остановленное его ладонью, в миллиметре от ее груди… напротив сердца.

С расширившимися от ужаса глазами она смотрела, как темный выдирает лезвие из руки. Кровь, обычная, красная, не отличимая от человеческой, потекла струйкой вниз, пачкая брюки и заляпывая снег.

— Больше так не делай. Никогда.

Вздрогнув от сухого ледяного голоса, она обессилено опустила голову, не издав ни звука. Даже когда он поднял ее на руки и так сильно прижал, что, казалось, затрещали, едва не ломаясь, хрупкие кости крыльев.

После ледяной улицы, даже нетопленая заброшенная избушка, с покосившейся дверью, казалась парной. Печка-грубка, с лежаком укрытым мешковиной, да несколько лавок из наспех, как попало сколоченных досок — вот и все скудное убранство хибарки.

Осторожно опустив светлую на лежак — она все так же сидела с безразличным видом, даже не пытаясь заговорить — Конрад поколебался: "Что же произошло? Неужели она узнала про ритуал?… Если так, то дело — дрянь". Так и не сумев начать разговор он отошел — пусть отогреется, а там и поговорим.

Обледенелые еловые ветки разгорались неохотно, нещадно чадя прежде чем обрасти зеленовато-желтыми язычками пламени. Вороша длинной палкой, дрова, Конрад украдкой поглядывал на девушку. Вновь укутавшись в крылья и подобрав под себя ноги, Элли сидела неподвижно и молча: золотистые косы встопорщились, сразу намокнув в снегу, а после в спутанном состоянии высохнув. Левое крыло, помятое при падении со склона, висело неестественно-криво. Глаза беспомощно сверкали от обиды, а под ними черными кругами синяков залегли тени усталости.

Разговаривать со своим мучителем она не хотела. Вернее просто боялась нарушить эту тишину, ставшую неким защитным редутом. Последним.

Прикрыв заслонку, демон подошел к девушке, та упрямо поджала губы, зло взглянула на мужчину и тут же отвела взгляд. Он не выдержал:

— Почему ты сбежала? Что это за фокусы?

Ледяной тон, будто он разговаривал с преступницей, которая достойна лишь смертного приговора, откровенно пугал. Она обиженно засопела.

— Зачем, — мягче, но все так же настойчиво продолжил он разговор.

Тщетно борясь с отчаянием, ангел взглянула в бронзовое от загара, безжалостное лицо своего мучителя. Весь день державшая в чудовищном напряжении девушку апатия уходила, принося на смену истерику. Элли, сдерживая слезы и пытаясь не уронить достоинства, сколько его там ни осталось, вскочила, пытаясь отойти — прочь, лишь бы не видеть это невыносимое лицо ненавистного демона…

— Будьте добры, дайте мне пройти… Повелитель, — хрипло сказала она.

Он взял ее за плечи, зло встряхнув.

— Не смей меня так называть!.. Слышишь? Я, как последний дурак, предлагаю девушке стать моей женой. А она сбегает? Наряды, влияние, положение…

— Какое положение?! Я же — рабыня, просто твоя рабыня! — взорвалась она, едва не рыдая. — Пропусти меня немедленно!

— Не пущу.

Он грубо схватил ее за руки, с легкостью удерживая в кулаке хрупкие запястья.

— Объясни мне что произошло. Только вчера я видел как искрились твои глаза, я видел девушку которая не побоялась бросится к разъяренному дракону и перечить верховному демону. Я видел настоящую женщину — смелую, прекрасную, добрую, а теперь я вижу всего лишь маленькую… трусиху.

От такого несправедливого обвинения едва сдерживаемая плотина отчаяния рухнула.

— Ах трусиху?! — Она все таки вырвалась из стальных тисков. — Я знаю! Знаю все! Душа моя тебе понадобилась? Сила?! Забирай! — истерически засмеялась она, размазывая злые колючие слезы. — Благо и кандалы именные, повелительские до сих пор на мне. Колечко только "обручальное" запропало, но ничего, Повелитель, я думаю, вам не составит труда сделать новое. Вы добились чего хотели, браво!

Ошарашенный Конрад, молчал, переваривая свалившуюся весть: "Значит — знает… Плохо. Очень плохо. Шанти — дрянь. Убью!". Каким образом убедить девушку, что все на самом деле не так, он не представлял. Мысли метались затравленными охотничьей сворой волками.

Элли отвернулась, коря себя на все лады — не сдержалась, сорвалась-таки. Но, накопленная обида, пережитый ужас… предательство, перевесили чашу. Предательство мужчины. Любимого. И она — дура! Влюбилась в этого наглого самоуверенного…. и одновременно сильного, внимательного, ласкового… демона. А он всего лишь хотел над ней поиздеваться, и забрать ее магию… всего лишь.

— Что же, Конрад, скажи что-нибудь? Скажи что это все неправда, что ничего такого ты не хотел. Ну?

Так и не дождавшись ответа, она горестно всплеснула руками, вспомнив:

— А какой замечательный план — пропустить в замок глупого ангелочка — Романда, предоставив "выбор" идиотке-светлой. Браво, маэстро! Так разыграть партию, выставив Несущую свет предательницей, добровольно продавшейся темным. Теперь… теперь я даже домой вернутся не смогу… уверена у тебя просто великолепная машина слухов. Кто я — твоя шлюха, подстилка Повелителя?!

Глаза демона потемнели, став из карих атрацитово-черными. Казалось, они впитывали свет.

— О да, Владыка! Вы мастер словесной подтасовки, в этой игре вам нет равных…

Замерший будто ледяная статуя мужчина пугал, особенно внимательный завораживающий взгляд черных глаз. Девушка вздрогнула — взгляд хищника. Тяжелый, оценивающий. Вспоминающий…

— Да. Это правда. У меня были… такие планы, и я на самом деле собирался тебя убить.

Уже не пытаясь сдерживаться, она заплакала, горькие злые слезы хлынули из глаз.

— Но, правда и в том, что я люб…

— Замолчи! — Через силу выдохнула девушка. — Не смей! Теперь еще скажешь, что ты хотел так вначале, а после влюбился и на самом деле хотел женится на мне. О небо! Так пошло, пафосно! И я ведь поверила. Кому — демону? Поверила в недостижимую мечту о том, что у меня появился дом, где меня любят, где я могу любить. А ты… так и не дав мне его, отнял. Я тебя нена…

Мужчина прыгнул вперед, сбивая девушку с ног, одной рукой зажимая Элизе рот, не выпуская страшные слова наружу, другой обхватив тоненькие хрупкие запястья. Успел.

Где-то далеко, на севере, зарницы раскрасили небо багровыми отблесками, отразившись в черных провалах бездонных ущелий, ледяных пиках скал, зеркальных отвесных стенах… Горящие багровым светом глаза, прожигающие насквозь ненавидящим взглядом, сузились… Их обладательница, сжала челюсти, едва не ломая от злости зубы, зашептала, а после и вовсе закричала, срывая голос:

— Это еще не конец… Я всегда добиваюсь чего хочу! И добьюсь!

— Не смей! Несущая свет, сколько раз тебе говорить не путай Тьму и Ненависть.

Элли несколько раз бестолково трепыхнулась в железных тисках и обессилено прикрыла веки, поняв, что и эту битву она проиграла. Две влажные дорожки, оставляя разводы, бежали по грязным щекам, Повелитель осторожно убрал руку.

— Уйди. — Горестный всхлип. — Прошу, если у тебя осталась хоть капля человечности, оставь меня… Или нет… — мокрые, светло-голубые от слез глаза встретились с карими. — Убей меня прямо сейчас, пожалуйста, я больше не вынесу этого! Я ведь одна, совсем одна. Все что у меня было — это ты. Я наконец почувствовала себя дома, в настоящей семье: и Рыська, и Марта, Шанти и… ты… А теперь у меня нет ничего и никого… Не мучай меня больше.

Едва не вышибив дверь, он выскочил за порог. Его колотило. От злости, от осознания собственного бессилия. До дрожи хотелось ворваться в домик и придушить это маленькое золотоволосое чудо, одновременно покрыв поцелуями маленькое личико с чудесными, вечно удивленными синими глазами и никогда не отпускать.

Прислонившись к обшарпанной двери, он взъерошил волосы, глядя на безразличную луну. Кому и что он хотел доказать?… Он же демон, жестокий, бездушный; и останется им навсегда. Дурак, решил поиграть в благородного рыцаря…

В домике еще долго были слышны всхлипы; пока ангел не провалилась в глубокий изнуряющий сон без сновидений…

Пробуждение было мгновенным и страшным.

Холодная ладонь закрыла ей рот, вдавив в жесткую лежанку. Увидев над собою склонившегося Повелителя, грубо прижимающего ее к полу, она с расширившимися от ужаса зрачками, попыталась извернуться, но он только крепче придавил ее. Одной рукой прижимая ее к обшарпанным доскам, навалился телом, свободной рукой закрыв девушке рот.

Бездонные черные глаза, впитывающие свет будто окаменяли. Она закричала, но широкая ладонь закрывала едва ли не пол-лица и получился лишь невнятный хрип.

Элли замерла, понимая, что ей не тягаться с ним в силе, отчаянно из последних сил потянулась к магии. Железные тиски ослабли; мужчина, все также лежа на девушке, нахмурился, внимательно глядя в затянутое мутным бычьим пузырем окно.

— Прекрати, я ничего тебе не сделаю.

Она тихонько заныла, пытаясь освободиться, не получилось. Мужчина даже не двинулся, словно и не заметил этой беспомощной попытки, но глаза осветлились до привычного шоколадного оттенка. Ангел недоуменно прикусила губу: "Что это было?"…

Как вдруг он растянулся на ней во весь свой немаленький рост, и так сжал в объятиях, что она застонала от ужаса.

— Да тихо ты!..

Быстрый кивок на окошко избушки; сквозь мутный просвет виднелись темные бесформенные тени, скользящие вокруг избушки, с каждым мгновением они мелькали все чаще. Бесшумно и неторопливо они сжимали кольцо вокруг избушки.

— Кто это?

Демон нахмурился: "Их не должно быть в этом мире. Как они здесь оказались?… Как будто кто-то специально направил".

— Ловцы душ.

Она прикрыла глаза, вспоминая картинку учебника: безглазые тени, с раззявленными беззубыми пастями. Да и зачем Ловцам зубы? Питались они все равно не живой пищей. А уж деликатес вроде души ангела они не упустят ни за что.

— Ты же Повелитель Тьмы, — в ее голосе отчетливо слышались нотки истерики, — сделай что-нибудь!

— Сделаю. — Согласился мужчина. — Но их привлекает твоя аура. И в любом случае я не смогу удержать всех сразу.

— Выходит и вы не всесильны?

Конрад скрипнул зубами с досады.

— Да, я негодяй и сволочь! Но сейчас не время и не место. Эти монстры — дети ненависти. Они не подчиняются мне. И мне… придется трансформироваться. Доверься мне.

— Доверять… вам… господин? Мне все равно, вы ведь поступаете только так, как сами считаете нужным, Повелитель.

Он недовольно зарычал, и, поднявшись, грубо притянул к себе девушку, обхватив ее за талию. Она попыталась отодвинуться насколько возможно, но железное кольцо рук стало лишь крепче.

Вдох.

Выдох.

Зрачки мужчины вновь затопила тьма, сделав глаза похожим на два бездонных колодца, его кожу окутала черная дымка, разрастаясь ноябрьским туманом. Тело стало больше и массивнее, едва не в два раза, нижняя челюсть выдвинулась вперед, верхняя губа приподнялась, показывая острые как иглы клыки, уши заострились, последними появились… хвост и рога… Перед светлой стоял самый настоящий демон: страшный, опасный, непредсказуемый.

А кольцо тьмы все ширилось, с трудом позволяя дышать.

Девушка до крови прокусила губу и обреченно закрыла глаза. Быстрее бы все закончилось, навсегда.

Из бездонных глаз на нее смотрела смерть.