"Записки о Михаиле Булгакове" - читать интересную книгу автора (Яновская Лидия)

В прокуратуру СССР

Прошу Прокуратуру СССР начать расследование по поводу трагических недостач в фонде (архиве) Михаила Булгакова, находящемся в Отделе рукописей Библиотеки имени Ленина.

Странное равнодушие общественности к этому факту, странную позицию «Литературной газеты», упорно утверждающей, что пропаж нет (хотя «Литературная газета» знает, что пропажи есть — я писала им об этом), объясняю только непониманием подлинной ценности отсутствующих материалов.

Архив Михаила Булгакова был приобретен у его вдовы, Е. С. Булгаковой (последняя часть архива, сразу же после ее смерти, у ее наследников), за очень скромную сумму: около 30 тысяч рублей.

Подлинная же денежная стоимость этого архива — огромна и непрерывно растет, как растет цена старых картин. Думаю, уже теперь денежная стоимость этого архива многомиллионна, а если популярность Булгакова не уменьшится, то будет и миллиардной.

Полный объем пропаж я определить не могу. Но и при первой прикидке мне как исследователю видно, что в архиве отсутствуют не просто ценные, а самые ценные материалы: последние рукописи романа «Мастер и Маргарита», последние корректуры «Белой гвардии», первые тетради дневников Е. С. Булгаковой, наиболее интересные для исследования книги из библиотеки Булгакова, вероятно, имевшие его пометы. Недостает писем, полученных Е. С. Булгаковой уже после смерти мужа и очень ею ценимых. Недостает перепечатанных ею сочинений Булгакова (т.е. очень важных ее редакторских работ).

(Отмечу, что я изучаю Булгакова с 1962 г. и до передачи архива в ОР БЛ много работала дома у Е. С. Булгаковой.)

Приблизительно могу определить и время, когда возникли недостачи: между 1970 и 1977 годами. Не ранее 1970 г. — года смерти Е. С. Булгаковой, так и не узнавшей о пропажах в архиве, и, соответственно, не позднее 1977 г., так как в описи фонда, составленной и подписанной в 1977 г., они уже не значатся.

Время исчезновения некоторых материалов, вероятно, можно определить точнее. Так, в 1973 г. мне выдавался для работы в читальном зале ОР список полученных от Е. С. Булгаковой книг. В списке значились книги, ныне отсутствующие, следовательно, они исчезли между 1973 и 1977 годами. В сочинении М. О. Чудаковой «Архив Булгакова», опубликованном в 1976 г., значатся отсутствующими две тетради дневников Е. С. Булгаковой, следовательно, их утрата относится к периоду между 1970 и 1976 годами.

Мое внимание особенно настойчиво останавливают даты 1974—1975, так как именно в то время я вдруг, по придирке, была лишена права работать в архиве «на год» (фактически это абсолютное запрещение мне доступа к архиву Булгакова длилось два года). Не было ли это мое загадочное изгнание из архива как раз и связано с тем, что я слишком хорошо знала архив?

Настораживает отсутствие в архиве собственных описей Е. С. Булгаковой. Она была педантично аккуратным человеком. Где ее описи?

Настораживают настойчивые намеки в «Литературной газете» (причем они идут под разными подписями — М. Чудаковой, Е. Кузьмина, от редакции), что Е. С. Булгакова «сама» что-то кому-то передавала, разрешала снимать копии, «сама передала бумаги» (какие?) американке Э. Проффер.

То, что материалы не уходили через руки Е. С. Булгаковой — кроме случаев, когда она передавала их официально, через «Международную книгу», и не оригиналы, а копии, — доказуемо. А вот упорное стремление подставить ее, покойную, на место виновного заставляет предположить, не стоит ли за всеми этими продуманными нападками на Е. С. Булгакову какое-то конкретное заинтересованное лицо.

Наконец 5 октября с.г. «Литературная газета» с ссылкой на прокуратуру Киевского района Москвы объявила об отсутствии в этой истории «события преступления». Не знаю, правильно ли цитирует «Литературная газета» решение прокуратуры и было ли такое решение; может быть, у районной прокуратуры просто нет сил поднять столь сложное расследование (ибо запутано дело с большим умением). Но если районная прокуратура действительно считает, что утрата рукописей Булгакова не является «событием преступления» и не заслуживает расследования, то это глубокое заблуждение.

Прорехи в архиве Булгакова очевидны. Их можно временно замалчивать, можно заставить замолчать меня (что, вероятно, не трудно). Но стремление полностью замазать это дело — бессмысленно. Все равно через какое-то время — через пять лет или через пятьдесят — эти пропажи раскроет другой исследователь. У литературоведа-архивиста есть свои пути к истине, их можно перекрыть сегодня — навсегда перекрыть их нельзя.

Но у Вас есть возможности, которых у литературоведа нет: попытаться найти пропавшее, вернуть пропавшее. Я этого не умею. И поэтому прошу Вас о помощи.

Не сомневаюсь, что это можно найти.

Очень надеюсь на Вас.

Лидия Яновская. 8 октября 1988 г.