"Решительный барон" - читать интересную книгу автора (Маккензи Салли)

Глава 10

Гермес тявкнул… ей в самое ухо?

Кейт приоткрыла один глаз. В ответ на нее уставилась пара большущих круглых глаз. Она застонала.

— Убирайся на место. Еще ночь.

Гермес придерживался иного мнения. Тявкнул еще раз и ткнулся носом ей в грудь. Кейт ощутила боль— должно быть, потому, что через несколько дней у нее должны были начаться месячные и грудь сделалась особо чувствительной.

Месячные никогда не задерживались.

Должно быть, она нездорова. Невероятно устала и совершенно выбита из колеи.

Гермес все еще смотрел на нее. Кейт машинально почесала ему за ушами. Она бодрствовала в непривычные для себя часы, а когда наконец улеглась в постель, спала плохо.

Она вздохнула и смахнула непрошеную слезу, которую сочла первопричиной своего несвоевременного пробуждения. Будь оно все проклято! Мужчинам нужна постель только для удовольствия, без всяких эмоциональных осложнений. Алекс должен был чувствовать себя счастливым, потому что она от него ничего не требовала.

Она провела дивное, чудесное Время, а он потом собрался уходить и разрушил все, предложив ей выйти за него замуж. Он должен понимать. Зачем он дразнил ее этим своим предложением?

Она улыбнулась, слегка приподняв уголки губ. Ах, что он делал с ней в постели! Каждое его прикосновение было волшебным. Ничего похожего не было у нее с беднягой Оксбери. Даже воспоминание о ласках Алекса вызывало у нее дрожь. Она жаждала его прикосновений.

Но их больше никогда не будет. Она не может пренебрегать скандалом, продолжая любовную связь с Алексом. К тому же он сам заявил, что не намерен повторять опыт, после чего внезапно покинул ее — и Лондон.

Он причинил ей боль — она причинила боль ему. Зачем она изображала из себя веселую вдову? Нужно было сказать ему правду.

Она разбила ему сердце? Но в этом они равны. Ее сердце тоже разбито на кусочки.

Кейт снова вздохнула. Она с такой легкостью ударялась в слезы в эти дни… Пора передохнуть.

Гермес лизнул ее в щеку.

— Перестань, глупая ты псина. — Кейт укрылась одеялом. — Ложись вот здесь. Можешь в порядке особой любезности спать на этот раз рядом со мной. Но всего один раз, пойми это и не привыкай.

Она очень любила Гермеса, но сразу после первых опытов узнала, что позволить ему спать у нее в постели означает обречь себя на приступы неудержимого чиханья.

Она смежила веки, подавая песику должный пример.

Его мокрый язык снова лизнул ее в щеку.

— Да спи ты, пожалуйста! Еще рано вставать.

– Уже не рано, миледи.

Мария раздвинула занавески кровати.

— Ч-что?

Откуда взялась Мария? И спальня полна света, хотя окна ее выходят на запад.

— Который час?

— Почти два часа.

— Дня?

Кейт ни разу в жизни не просыпалась так поздно. И всегда гордилась тем, что она ранняя пташка. Нет, она определенно нездорова.

— Ну да. Джем выводил Гермеса на утреннюю прогулку, но я подумала, что вам опять захочется взять его к себе.

Уже два часа! Это немыслимо! Накануне вечером она увела Грейс с бала очень рано, так как чувствовала себя совершенно измученной и не могла оставаться более ни минуты в зале.

— Я принесла вам чашечку шоколада.

Шоколад. Добрая чашка шоколада успокоит ей нервы. Кейт с трудом приняла сидячее положение и вдохнула густой сладкий запах. Ох-х. Она прижала ладонь к губам.

— Мне что-то не хочется шоколада сегодня утром… то есть днем. Унеси его, прошу тебя.

Почему Мария как-то странно на нее посмотрела? И почему уставилась на ее грудь? Кейт опустила глаза и присмотрелась к своей тонкой ночной рубашке. Она пристрастилась к этой изношенной веши в последние несколько недель с тех пор, как… Кейт покраснела при воспоминании о той ночи… Сейчас она заметила, что ее груди немного потемнели.

Одеяние, право же, чересчур прозрачно.

Ее маленькие груди немного увеличились… или ей это просто кажется? Они какие-то… другие.

Смешно. Кейт скрестила руки на груди и поморщилась, ощутив боль.

— У вас задержка месячных, миледи?

Мария могла это заметить — ведь именно она забирала грязное белье.

— Да, небольшая.

— Какая?

Что это за великая инквизиция?

— Не знаю. Несколько дней. Может, неделя.

Кейт почувствовала тошноту. Нет ли поблизости тазика? Он может понадобиться. Мария нахмурилась.

— Знай я наверняка, что этого быть не может, решила бы, что вы в тягостях.

— Что?!

— В тягостях. Ну, вы знаете. Понесли, как в семье бывает. Ребеночка.

Кейт, громко рыгнув, быстро наклонилась и открыла дверцу тумбочки возле кровати. Слава Богу, тазик на месте! Она схватила его, и ее тут же вырвало. Кейт охнула и вытерла губы тыльной стороной ладони.

Мария снова уставилась на нее. Кейт еще крепче сжала тазик в руке, словно он вдруг стал для нее неким якорем спасения.

— Но я не могла. Это невозможно.

— Да, я знаю.

— Мне уже сорок.

— Ну, это еще не значит, что невозможно. Многие женщины рожают детей и после сорока. Пока у вас бывают месячные, вы можете забеременеть и родить.

Ох, Кейт, разумеется, знала об этом, но просто не подумала, что… Все прошедшие годы месячные у нее происходили регулярно. И Оксбери исполнял свои супружеские обязанности по несколько раз в месяц, а в первое время их брака почти ежедневно, и тем не менее она не беременела.

— Но ведь я бесплодна.

Мария пожала плечами.

— Может, это ваш лорд страдал бесплодием. Я знала не одну замужнюю женщину, у которой не было детей от первого брака, а от второго мужа они рожали очень даже благополучно. — Мария устремила на хозяйку проницательный взгляд. — Но вы-то никак не можете ребенка понести, потому как у вас мужа нет. — Взгляд горничной еще более обострился. — Или есть?

— Разумеется, нет. Ты что, не знаешь? Не смеши меня.

— Ох, да церковные обеты не нужны, чтобы зачать ребенка. Для этого нужен мужчина с живым семенем и крепким членом.

У Кейт перехватило дыхание. Господи, да она, наверное, красная как свекла! Могла ли она… Неужели они с Алексом могли… Ведь они всего один раз…

— Побывал мужчина у вас в постели, миледи?

— А…

- И не обязательно в постели, знаете ли. Перепихнулись разок где-нибудь в парке, вот и готово.

— Но…

Мария скрестила руки на груди.

— Вы можете со мной поделиться, миледи. Незачем лгать. Я все равно скоро узнаю правду, когда месячные не придут, и животик у вас начнет расти как на дрожжах.

— Ах… ох…

Кейт опять стошнило, после чего она разразилась слезами. Мария осторожно взяла тазик у нее из рук, потом села на постель рядом с Кейт и обняла ее. Хозяйка тоже обняла горничную и, всхлипывая, уткнулась лицом в ее крепкое плечо.

— Знаете, миледи, — забормотала Мария ей на ухо, — вам надо послать письмецо мистеру Уилтону.

Она забеременела.

Как ей быть теперь, во имя Господа милосердного?

Гермес натягивал поводок, увлекая ее по холлу к двери в парк. Это хорошо, сама она вряд ли нашла бы дорогу в этом своем кошмарном состоянии.

Могла ли она забеременеть? После всех этих лет с Оксбери, когда она месяц за месяцем неизменно переживала разочарование:

Мария, должно быть, ошиблась.

Но у нее задержка уже больше недели, а такого не случалось. И она никогда не чувствовала себя… такой усталой и… странной, непохожей на прежнюю Кейт.

Могло ли это быть вызвано переутомлением от поездки в город… или впечатлением от встречи с Алексом?

Алекс. Она не просто повидала его. Она к нему прикасалась, чувствовала его… глубоко в себе, в своем теле…

Господи, она и вправду забеременела от него.

Спускаясь по лестнице, она держалась за перила. Если она, не дай Бог, упадет, это может повредить ребенку.

Ребенку… ox-x.

— Вы хорошо себя чувствуете, тетя Кейт?

— Что?

Рядом с ней стояла Грейс. Откуда она взялась?

— Да. Нет, не очень.

Грейс и Гермес смотрели на нее.

— Мне кажется, вам нездоровится. — Грейс взяла ее под руку. — Я даже беспокоилась из-за того, что вы так долго спали. Может, вам лучше снова лечь в постель? Я погуляю с Гермесом вместо вас.

Вернуться к себе в комнату, укрыться одеялом с головой, спрятаться от… Нет, это было бы скверно. Даже если бы она пряталась у себя в спальне все девять месяцев, ребенок все равно родился бы на свет.

Господи, ребенок! Как сообщить об этом Алексу? Мария была права. Он заслуживает того, чтобы узнать. Но ведь мужчине уже сорок пять лет. Он может и не пожелать обзавестись ребенком. К тому же она сообщила ему, что бесплодна, еще до того как они наконец решились лечь в постель. Не подумает ли он, что она солгала ему, солгала намеренно? Ведь он посчитал, будто она солгала ему насчет помолвки с Оксбери.

Она не может написать ему в письме о своей беременности — такие новости не для писем, о них надо говорить с глазу на глаз. Но Алекс уехал из Лондона.

И если Мария узнала, что отец ее будущего ребенка Алекс, можно ли предположить, что об этом узнает весь лондонский высший свет?

Она облизнула губы и судорожно сглотнула.

— Н-нет, спасибо тебе, не надо, — ответила она Грейс. — Мне обязательно надо прогуляться, я уверена.

Грейс все еще озабоченно хмурилась, глядя на нее.

— В таком случае почему бы мне не прогуляться вместе с вами, тетя Кейт?

— Да, конечно. Это будет очень славно. Просто замечательно.

— Я только сбегаю за шляпкой, хорошо? Подождите меня здесь, в холле, ладно?

Кейт кивнула. Грейс бросила на нее еще один обеспокоенный взгляд и поспешила к себе в комнату. Сайке стоял у стола в холле.

— Добрый день, миледи, — поздоровался он с Кейт.

— Добрый день, мистер Сайке, — ответила она и крепче сжала в руке поводок Гермеса.

У мистера Сайкса был неприятно серьезный вид. Но ведь он не мог знать о скандальном состоянии ее утробы?

— Вы хотите мне что-то сказать?

Мистер Сайке вздохнул — прерывисто и почти трагично.

— К сожалению, да, миледи. Новый лорд Оксбери прислал известие, что приезжает в город. Он скоро прибудет. Я уверен, что вы отнесетесь к моим словам с пониманием, но прислуга должна приготовить для вас и леди Грейс другие апартаменты и перенести ваши вещи, поскольку лорд Оксбери… — Сайке сглотнул с таким выражением лица, словно ему пришлось принять исключительно противное лекарство, — …хотел бы занять покои хозяина.

— Конечно, мистер Сайке, я все понимаю.

Небеса обетованные! Положение чудовищно ухудшилось. Чего ради Уизел тащится в город? Он не преминет заметить момент, когда ее талия увеличится пусть всего лишь на полдюйма, хотя его это совершенно не должно беспокоить. Оксбери мертв вот уже больше года. Никому и в голову не придет считать ее будущего ребенка законным.

Кейт медленно опустилась в первое попавшееся кресло.

Если она не выйдет замуж, ее дитя станут именовать бастардом, то бишь незаконнорожденным ублюдком.

— Миледи, вам вполне удобно?

Она не могла смотреть Сайксу в глаза, просто кивнула и махнула рукой в его сторону. Гермес встал на задние лапы, передние положил ей на колени, залаял и замахал хвостом, желая подбодрить хозяйку. Но он не мог понять всю глубину ее отчаяния.

Как поведет себя Уизел, когда узнает о беременности? Вышвырнет ее на улицу?

Ей, правда, уже сорок. Возможно, она не доносит дитя… Кейт положила руку на живот. Она не хотела, чтобы пострадал ее ребенок — ее и Алекса.

Она вдруг чихнула и потянулась за носовым платком.

— Леди Грейс, прошу вас, помогите леди Оксбери, — услышала она голос Сайкса. — Мне кажется, ей нездоровится.

— Тетя Кейт. — Грейс опустила руку ей на плечо и наклонилась, чтобы взглянуть в лицо. — С вами все в порядке?

Она понизила голос и спросила:

— Может, у вас критические дни?

Кейт подняла голову. Критические дни? Она рассмеялась, опасаясь при этом, что смех обернется истерическим припадком.

— Нет. Никоим образом. Определенно нет.

Грейс отступила в сторону, лицо у нее было обиженное. К счастью, Сайке, вероятно, придя к выводу, что нездоровье леди Оксбери вызвано чисто женскими причинами, догадался ретироваться.

— Мне в такие дни всегда хочется плакать, — сказала Грейс.

Кейт встала. Она должна выйти из дому в парк, на свежий воздух. Должна справиться со своими эмоциями.

— Понятно, — сказала она. — Спасибо за заботу, но это просто…

Она сделала глубокий, долгий вздох. Что бы такое сказать сейчас? Ах да!

— Мистер Сайке только что сообщил мне, что Уизел приезжает в Лондон.

— Вот оно что, — протянула Грейс и поморщилась. — Теперь мне понятно, почему вы чуть не заплакали.

— Да, ты права, но мне уже лучше и Гермес был таким терпеливым. Ну что, идем?

— Вы видели, как мисс Гамильтон танцевала вчера на балу с мистером Данлапом? Или и того более, видели вы, как герцог Олворд наблюдал за танцующей мисс Гамильтон?

Грейс хваталась за возможность поговорить как за соломинку. То был ее пятый выезд в свет — так сказать, пятая попытка, и поскольку на этот раз она так же не имела успеха, как и в предыдущих случаях, то решила не думать об этом, а просто посидеть спокойно на скамейке в парке рядом с тетей Кейт и понаблюдать, как Гермес гоняется за прыткими белками.

— Ну? — отозвалась Кейт, которая, глядя куда-то в пустоту, машинально вертела в руках поводок Гермеса.

— Олворд не выглядел особо веселым, и я не осуждаю его за это. Я протанцевала с мистером Данлапом один тур вальса. Я сказала бы, что он очень хорош собой, но… мне он был неприятен. Похож на подгнившее яблоко, большое и красное снаружи, а внутри коричневое, мягкое и совершенно несъедобное.

— Если яблоки гниют, скажи кухарке, чтобы она их выбросила.

Грейс в изумлении округлила глаза. Дело просто безнадежное.

Гермес с неистовым лаем помчался за очередной белкой. Та резвыми прыжками понеслась к Оксбери-Хаусу и скрылась в густом кустарнике. Гермес ринулся туда же в пылу погони.

Грейс топнула ногой; Кейт хмуро посмотрела на поводок Гермеса у себя в руке. Лай Гермеса смолк.

— Тетя Кейт, я, пожалуй, схожу посмотрю, что там случилось с Гермесом.

Кейт не ответила — она, кажется, и не услышала, что ей говорят. Она опять чихнула и приложила к глазам носовой платок.

С ней явно что-то неладное.

— Я мигом вернусь, — пообещала Грейс, повысив голос.

Кейт кивнула и высморкалась.

Грейс быстро зашагала по газону. В чем все-таки дело? Вчера вечером тетя Кейт была в хорошем настроении. Ну не в совсем хорошем, она вроде была чем-то опечалена, однако после отъезда мистера Уилтона у нее постоянно был невеселый вид. Правда, не настолько, как нынче днем.

Грейс дошла до кустов. Она не собиралась забираться в самую гущу. Окликнула Гермеса. Тот не отозвался. Вот глупый пес! Куда он подевался? Наверное, у него хватило ума обогнуть заросли и вернуться к хозяйке, как только белка влезла на какое-нибудь дерево поблизости.

На всякий случай она обошла кусты и…

— Ой!

Грейс наткнулась животом на мужское плечо. Мужская сильная рука обхватила ее бедра. Сердце у Грейс так и подпрыгнуло чуть не к самому горлу. Она открыла рот, собираясь закричать, но тут вдруг увидела, кто, пригнувшись, прячется в кустах прямо перед ней.

Лорд Доусон.

Сердце у нее на секунду замерло, потом забилось в панике с неистовой быстротой, но почти тотчас удары его сделались редкими и необычайно гулкими, и словно вся ее кровь прихлынула к лицу.

В последний раз она видела лорда Доусона, когда они стояли очень близко, совсем рядом в крохотной приемной в доме лорда Истхейвена. Лорд Доусон вот-вот должен был поцеловать ее. Если бы именно в эту секунду в комнату не ворвалась тетя Кейт…

Нет, хорошо, что она это сделала, иначе кто знает, чем бы все кончилось.

Легкая дрожь пробежала у Грейс по спине — как раз тем, что произошло в парке герцога Олворда.

Ей не следует надеяться на повторение такого рода действий, но часть ее существа тем не менее на это надеялась — необычная, дерзкая, шалая часть, которая заявила о себе, когда она потребовала, чтобы папа отпустил ее в Лондон, и которая жаждала приключений во время пребывания там. А другая часть ее существа — послушная дочь, благовоспитанная леди высокого происхождения — соответственно была шокирована поведением первой.

И она загнала эту чопорную Грейс на задворки своего сознания.

Сейчас лорд Доусон смотрел на нее снизу вверх. Нет, не так. Вернее сказать, он просто смотрел на нее. Голова Дэвида находилась на уровне ее собственной.

Она покраснела еще сильней и попыталась отступить, но он не отпустил ее.

— Что вы делаете?

Он улыбнулся, не поднимая головы, потом все-таки вздернул подбородок и посмотрел Грейс в глаза.

— Завязываю знакомство с этим вот дружелюбным песиком.

Теперь она увидела Гермеса, которого Дэвид заслонял своим большим телом. Пес лежал на спине, и, едва барон почесан ему брюшко, на морде у Гермеса появилось выражением полного собачьего экстаза.

— Гермес!

Грейс готова была поклясться, что животинка усмехнулась.

^— Ах вот как, он и с вами дружен?

Барон встал, но не отошел назад и не позволил Грейс отступить на более приемлемую дистанцию. Рука, которая только что почесывала брюшко собаки, присоединилась к своей товарке, и пальцы обеих обхватили талию Грейс.

Чопорная Грейс попыталась заявить о своих правах, но не была услышана.

— Это собачка тети Кейт. — Грейс заговорила не сразу, так как ей понадобилось время, чтобы обрести нормальное дыхание. — Я думаю, она уже хватилась Гермеса.

— Мы не задержимся надолго.

Ладони лорда Доусона передвинулись выше.

Грейс сверкнула на него глазами, но поняла, что слишком беспомощна, чтобы выглядеть строгой и неприступной. Весьма трудно изображать праведное негодование, если едва можешь дышать, и если шалая Грейс побуждает тебя взять в ладони лицо Дэвида и притянуть к своему лицу.

В его голубых глазах вспыхнула искра… чего? Чего-то очень горячего. Насколько Грейс могла заметить, искра увеличивалась в размерах. Должно быть, она перескочила от него к ней, потому что Грейс бросило в жар.

— У меня хорошие новости.

Она видела, как дрогнули его губы. Она так живо помнила, как они прижались к ее губам в парке герцога Олворда. Она хотела, чтобы это повторилось… Грейс облизнула губы и заметила, что глаза Дэвида следят за движением ее языка.

— Что? — спросила она.

Господи, да она не более вменяема, чем тетя Кейт. Не может сосредоточиться на том, что говорит ей этот мужчина. Если бы только он приблизился к ней еще немного…

Он так и сделал. Коснулся губами ее лба, потом щеки.

Грейс запрокинула голову и приоткрыла рот, опустила веки.

«Нет, нет, нет!» — кричала во все горло чопорная Грейс, но ее трудно было услышать сквозь гулкое биение сердца и очень легко не услышать.

Губы лорда Доусона коснулись ее губ — легко, как бы мимолетно. О, его руки почти добрались до ее грудей, потом соскользнули на бедра, и вот уже Дэвид привлек Грейс к себе, к своему сильному, мускулистому телу.

Ей стало трудно дышать — Грейс надеялась, что он этого не замечает. Ей хотелось еще теснее прижаться к Дэвиду. Руки шалой Грейс как бы сами собой обхватили талию Дэвида и крепко сжались. Он негромко застонал.

Его губы снова коснулись ее губ. Грейс почувствовала, что он улыбается. Потом он начал покрывать ее быстрыми, легкими поцелуями. Слишком легкими. Она выразила неудовольствие невнятным бормотанием и чуть больше приоткрыла рот.

Дэвид усмехнулся. Грейс смутилась, но через секунду, когда его язык оказался у нее между губами, забыла обо всем на свете.

Сказать, что она была ошеломлена, значило не сказать ничего. Он поглаживал обеими руками ягодицы Грейс, в то время, как его язык дотрагивался до ее неба, зубов, языка. Она была возбуждена до предела. Тяжелая, влажная боль пульсировала внизу живота… нет, еще ниже… там, между ног. Нужно что-то…

Боже милосердный, что она делает?

Она толкнула лорда Доусона в грудь. Он тотчас втянул язык туда, где ему и следовало находиться, — к себе в рот. И разомкнул объятия.

— Лорд Доусон…

— Дэвид.

— Что?

Голос у него был более хриплым и низким, чем обычно, глаза уже не горели огнем, а сияли.

— Мое имя Дэвид. — Он наклонился и провел влажным языком по нижней губе Грейс. — Вы не посмеете вернуться к формальному «лорд Доусон» после столь интимного знакомства.

Грейс была уверена, что густо покраснела.

— Я буду называть вас лордом Доусоном, если захочу.

Губы Дэвида сложились в весьма сладострастную усмешку.

— Идет. Это забавно. И можете употребить обращение «милорд», когда я устроюсь между вашими прекрасными белыми бедрами в нашу первую брачную ночь.

У Грейс отвисла челюсть. Если она и до этого была красной как вареный рак, то теперь цвет ее лица сделался краснее самого красного. Что можно сказать в ответ на такое вопиющее замечание?

Очень просто. Ничего. Надо всего лишь отправить шалую часть своего существа куда подальше и вызвать из ссылки чопорную Грейс.

— Кажется, вы говорили, будто у вас есть хорошие новости, лорд Доусон?

— Так оно и есть, леди Грейс. — Лорд Доусон поднял одну бровь и прислонился спиной к дереву. — Мне удалось получить для нас приглашение погостить в доме виконта Моттона. — Он ухмыльнулся. — Говоря по правде, я спровоцировал приглашение, и сделал это весьма хитро, если мне позволено говорить так о себе.

— Я убеждена, что вы единственный человек, кто может сказать такое. Вы не произвели на меня впечатления завзятого хитреца.

— Напротив, леди Грейс. Я исключительно хитер. — Он поиграл бровями. — Во многих отношениях.

Грейс скрестила руки на груди. Она сейчас полностью владела собой. Лорд Доусон бросил на нее вызывающий взгляд, однако она не собиралась принимать вызовы от этого человека. У нее было вполне отчетливое представление, что в противном случае она проиграет.

Дэвид немного подождал, затем пожал плечами.

— Это я уговорил Моттона устроить прием.

Грейс, в свою очередь, подняла брови. Лорд Доусон явно напрашивался на одобрение. Смешно! Этот мужчина чересчур самоуверен. Она определенно не намерена поощрять его…

— И это хорошие новости, потому что?..

— Потому что имение Моттона недалеко от поместья Алекса, к тому же дядя имеет особый интерес к теориям севооборота виконта. Я считаю, что его можно уговорить приехать. Если вы сможете убедить вашу тетю принять приглашение, у них появится возможность уладить разногласия во время личных встреч.

Грейс кивнула, хотя в голове у нее по большей части вертелись мысли о тех возможностях, которые касаются ее отношений с лордом Доусоном. Нет, ей определенно место в Бедламе.

— Я понимаю вашу точку зрения и полагаю, что мне удастся уговорить тетю приехать. Мы только что узнали, что в скором времени сюда прибудет новый лорд Оксбери. Уверена, как только он явится в город, тетя предпочтет находиться где-нибудь в другом месте.

Возможно, в этом-то и проблема. Возможно, ее тетя ведет себя так странно, потому что устала от Лондона. Ведь она всю жизнь провела в деревне. Она уже немолодая. Возможно, ей надо побыть вдали от шума и суеты города.

— Давайте спросим у нее.

— Добрый день, леди Оксбери!

Дэвид сделал короткий поклон и ощутил приступ сострадания. Женщина выглядела ужасно. Она явно плакала — нос у нее покраснел, глаза распухли.

Может, она не такая гарпия, какой Дэвид представлял ее себе.

— Добрый день, лорд Д-доусон.

Кейт попыталась произнести это со всей допустимой в данном случае холодностью, однако эффект был испорчен тем, что она произнесла имя с запинкой.

— Тетя Кейт! Что с вами?

Грейс села на скамейку рядом с теткой и обняла ее за плечи.

— Ничего. — Леди Оксбери переложила носовой платок из одной руки в другую, подняла голову и солгала: — Я прекрасно себя чувствую.

— Ничего подобного. Вы плакали.

Грейс умела обращаться с тетей Кейт так же ловко, как Гермес с белками. Леди Оксбери ответила ей негодующим взглядом и сказала с нажимом на «не»:

— Я не плакала.

— Плакали. У вас лицо в красных пятнах, глаза тоже покраснели.

— Мне попала в глаз соринка. Я с трудом ее извлекла, вот и все.

Эти слова сопровождались еще одним негодующим взглядом и зубовным скрежетом.

— Но…

Дэвид понял, что настало время вмешаться, пока тетка не задушила Грейс поводком Гермеса.

— Леди Оксбери, мне необходимо было разыскать вас. Я справился в Оксбери-Хаусе, и ваш дворецкий направил меня сюда.

— Вот как?

Леди Оксбери снова бросила на Грейс пламенный взгляд и переключила внимание на Дэвида.

— О чем же вы хотели поговорить со мной, лорд Доу-сон? — спросила она, натянуто улыбнувшись.

— Он получил приглашение в загородное имение, тетя Кейт.

Когда они поженятся, ему придется отучить Грейс от привычки говорить что придет в голову, не подумав, к месту или нет. Непосредственностью выражения эмоций она похожа на слона в посудной лавке. Дэвид усмехнулся, заметив, что леди Оксбери в очередной раз сверкнула глазами.

— Ты перебила лорда Доусона.

Грейс насупилась и уже открыла рот, чтобы возразить, но у нее не было для этого оснований — она действительно перебила его. Насупившись еще больше, она тем не менее промолчала.

— Леди Грейс права, — сказал Дэвид, довольный, что Грейс наконец заткнулась. — Виконт Моттон затевает домашний праздник. Я уже получил приглашение, и полагаю, вы тоже получите в ближайшее время… — Теперь нахмурилась леди Оксбери. — …как и мой дядя.

Рот леди Оксбери еще секунду оставался открытым. Потом она моргнула пару раз в растерянности и спросила:

— Мистер Уилтон собирается его принять?

— Возможно. Он в списке приглашенных, но, насколько вам известно, он находится у себя в Клифтон-Холле, и я пока не уверен, что он явится к Моттону.

Упоминание об Алексе было рискованным. Если леди Оксбери прониклась к нему отвращением, то, узнав, что он будет в числе гостей, может остаться в Лондоне. Но если она не против присутствия Алекса, если хочет с ним встретиться…

Он обратился к своему внутреннему голосу, который ни разу не подвел его во время принятия важных деловых решений, и внутренний голос сказал ему, что леди Оксбери хочет увидеть Алекса, что она буквально одержима этим желанием.

– А почему виконт Моттон устраивает прием именно теперь?

— Моттон говорит, что ему нужно отдохнуть от шума и грязи Лондона.

— Совершенно верно.

Грейс просияла улыбкой, потом обратилась к тетке:

— Я готова поехать, а вы, тетя Кейт?

— Право, не знаю.

Если леди Оксбери медлит с ответом, они выиграли сражение. Дэвид позволил себе немного расслабиться.

– Неужели вам не хочется вернуться в деревню на недельку-другую, тетя Кейт? Подышать свежим воздухом, погулять в свое удовольствие, полюбоваться природой…

Дэвид, слушая это, любовался Грейс, которая уговаривала Кейт. У нее самые красивые груди из всех, какие он когда-либо имел удовольствие видеть. Нельзя сказать, что он на них вволю насмотрелся. Он мог только вообразить, как они будут выглядеть, освобожденные от платья и корсета.

Прошлой ночью он не один час провел за этим занятием, представляя, какими увидит их, когда обнаженная Грейс будет стоять посреди его спальни, лежать на простыне или сидеть рядом с ним. Представлял, как возьмет ее груди в ладони и поцелует розовые соски.

Он проворочался почти всю ночь без сна, до боли желая узнать, насколько его воображение отвечает действительности.

Для него оказалось приятным сюрпризом то, как он неожиданно столкнулся с Грейс несколько минут назад. Как здорово, что он обнаружил Гермеса в сравнительно укромном местечке. Разросшаяся зелень великолепно защищала их от нескромных взоров. Листва не была достаточно густой для более долгого, более тесного общения, но вполне пригодной для короткой встречи, которой они оба радовались.

Что касается сельской местности… Он ни разу не был в имении Моттона, но у того было обширное владение, деревьев и прочей растительности сколько угодно. Домашние праздники представляют массу возможностей для амурных похождений. Дэвид питал надежду лучше узнать восхитительную личность Грейс Белмонт. Это было бы сверхвеликолепно.

— Так вы согласны?

— Да, определенно. Без сомнений. Я никогда… ах, простите, что? — Он беспомощно уставился на леди Оксбери. — Простите, я боюсь, что был невнимателен.

— Согласны ли вы с тем, что Грейс ничего не потеряет, если пропустит часть сезона?

— О, ничего. Посетив один бал, венецианский завтрак или раут, считайте, что побывали на всех. Всюду вы встретите одних и тех же людей.

Это была чистая правда. Он глубоко разочаровался, когда, решив, что не сможет жениться на леди Грейс, обнаружил, что уже встречал всех прочих девиц брачного возраста.

Леди Оксбери вздохнула.

— Совершенно верно.

— В точности, — подтвердила Грейс. — И я приехала не затем, чтобы посетить ярмарку женихов, верно, тетя Кейт?

— Ну да, ведь я просто надеялась, что ты осмотришься, приглядишься к людям света, Грейс. Ты это знаешь.

— Я и пригляделась.

Кажется, Грейс покраснела? И бросила быстрый взгляд в его сторону?

— Я могу приглядываться и на Домашнем празднике.

«О, радость моя, надеюсь, ты будешь слишком занята, чтобы смотреть на кого бы то ни было помимо меня».

— И вам не хотелось бы вынужденно разделять жизнь в Оксбери-Хаусе с Уизелом, не так ли?

— Воистину так. — Леди Оксбери снова посмотрела на Дэвида. — А в доме у лорда Моттона есть достойная хозяйка?

— Помнится, он говорил, что эту роль возьмет на себя его тетя Уинифред.

То, что Моттон сказал по этому поводу, звучало следующим образом: «Эта помешанная старуха Уинифред приедет, если я позволю ей притащить сюда весь ее треклятый зверинец».

Дэвид посмотрел на Гермеса, который, закончив свою охоту за белками, отдыхал, лежа на травке.

— Я уверен, что вы можете взять с собой Гермеса.

Гермес, услыхав свое имя, немедленно перевернулся на спину, явно требуя, чтобы ему почесали брюшко. Леди Оксбери со вздохом произнесла:

— Ну хорошо, давайте поедем.