Глава III ШВЕДЫ ВО ВРЕМЕНА ВИКИНГОВ[5] (800—1050 гг.)

Жители Бохуслена, Халланда, Сконе и Блекинге вместе с датчанами и норвежцами часто уходили на запад в походы против жителей больших и малых островов Атлантического океана, франков и других более отдаленных народов. Но чаще они предпочитали походы на восток: шведские викинги продолжали, но только в более грандиозных размерах, разбойничьи набеги VII и VIII вв. Стимулом для этих крупных предприятий были завязавшиеся еще в прошлом торговые сношения шведов с народами Востока, усилившаяся концентрация власти знати и более эффективная организация общин. Теперь проводились крупные торговые экспедиции, и, так как одним из важнейших товаров были рабы, эти торговые походы, естественно, комбинировались с пиратством.

Через Россию шли пути, соединяющие Северную Европу с Востоком: здесь можно было обменять товары Севера и русских областей — меха, рабов и многое другое — на сокровища Востока.

Древнейшая славянская летопись, известная под названием «Летописи Нестора», в выразительной форме рассказывает о появлении в этих далеких странах скандинавов — варягов.

Хронология летописи Нестора ошибочна, и большие хозяйственно-политические связи, на фоне которых происходят описанные у него события, незаметны в его рассказе. Однако мы увидим их совершенно ясно, как только посмотрим, куда стремились скандинавы. Новгород лежит в устье реки Волхов при выходе ее из озера Ильмень. Отсюда идет большой речной и морской путь к Ладоге, Неве и Финскому заливу. Изборск лежит на несколько километров южнее Чудского озера, откуда ведет второй путь к Финскому заливу по реке Нарве. Город Полоцк контролирует третий путь к Балтийскому морю — по реке Двине. Белое озеро расположено у скрещения рек и озер, которые связывают Ладогу с Волгой через Свирь, Онегу и несколько маленьких рек. На верхнем течении Днепра, там, где оно ближе всего подходит к рекам, текущим на север, расположен нынешний Смоленск, который как бы связывает всю водную систему этого района. В районе Смоленска археологи обнаружили огромное кладбище с многочисленными находками, свидетельствующими о ранних связях славян с Севером[6]. Киев господствует над средним течением Днепра. Ко всем этим важным пунктам, ключевым позициям бесконечных рек русской равнины, устремились завоеватели. Викинги были хорошо знакомы со шведскими реками, научились перетаскивать корабли на катках и перегружать товары на водоразделах. Шведские корабли, видимо, строились специально с учетом особенностей такого транспорта, и греческие писатели отмечают в своих рассказах, что шведские суда могут плавать даже на очень мелководных реках. Свои путешествия на восток викинги начали уже в начале IX в., раньше, чем об этом рассказывает летопись Нестора. Торговля товарами скандинавских и русских областей — дорогими мехами и рабами — принесла варягам большие богатства. Поток серебра из стран Востока полился в Россию и Скандинавию. Исследователи экономической истории той эпохи утверждают, что варяги, контролировавшие удобнейшие торговые пути на Восток, оказались в чрезвычайно выгодном положении и окончательно вытеснили франкскую державу как посредника в торговле между Востоком и Западной Европой. Об экономическом процветании тогдашней Швеции можно судить не только по монетам, найденным в Швеции и на Готланде, но и по другим признакам: на одном из островов в озере Меларн вырос замечательный город Бирка, куда приезжали фризы и другие мореплаватели со всех концов Западной Европы и который в течение IX и X вв. стал центром североевропейской торговли.

Город Бирка, лежавший на острове Бьёркё на озере Меларн, сейчас уже не существует. Он пришел в упадок уже приблизительно в XI в. Но земля — красноречивый свидетель того, чем он когда-то был. «Черная земля», как называют образовавшиеся здесь наслоения, скрывает в себе тысячи могил, остатки домов, монеты, украшения и всевозможные предметы обихода и роскоши. Укрепленный вал окружал город со всех сторон; неподалеку от этого вала находился замок. До сих пор еще сохранились в различных местах на берегу озера сваи — остатки когда-то существовавшей гавани. Если вся эта местность будет когда-нибудь полностью археологически изучена и описана, перед нами воскреснет целый погибший мир.

На большом пути, соединявшем Восток и Запад, который шведские викинги в России и купцы в Швеции стремились целиком захватить в свои руки, следующим важным этапом был датский еще более крупный торговый город Хедебю, у Слиена, в южной части Ютландии. В те времена купцы с юга не очень охотно предпринимали рискованные путешествия с драгоценными товарами к северу от Ютландии, а предпочитали производить перегрузку товаров во внутренней части Слиена, где вырос город Хедебю, или пользоваться надежным путем через южную часть Ютландии и дальше плыть по морю. Поэтому совершенно логичным был следующий этап шведской экспансии, когда шведские викинги отправлялись в завоевательные походы против района Хедебю. Подобно тому как варягам удалось захватить все важные экономические и стратегические пункты на русских торговых путях, шведский морской конунг захватил торговые центры в Южной Ютландии. В этих походах, предпринимавшихся с целью торговли и завоеваний, заметна большая целеустремленность, хотя и нельзя еще с полной уверенностью утверждать, что за всеми этими экспедициями стояло единое государственное руководство [7].

О своеобразной шведской династии викингов, которая утвердилась в Хедебю, в Южной Дании, мы находим некоторые сведения в двух рунических надписях, найденных там. В этих рунах мы встречаем имена короля Гнута, его жены королевы Асфриды и их сына Сегтрюгге, в память которых воздвигнуты памятники. Даже Адам Бременский, написавший в 70-х годах XI в. историю Дании по рассказам короля Свена Эстридсена, слышал от него о державе шведов у Слиена. Эта держава достигла расцвета в первой половине X в., но оказалась недолговечной. На севере создавалось датское государство, а с юга на важнейшие позиции Хедебю наступала восточнофранкская держава. Власть шведов в Южной Ютландии пала, вероятно, около 30-х годов X в.; о ее границах в годы короткого периода расцвета говорит руническая надпись из Сединге в Лоланде.

Но не только эта династия шведских викингов обращала свои взоры на Запад. По-видимому, многие шведы отправлялись на свой страх и риск в западные страны, особенно в конце X в.; по преимуществу, они поступали на службу к тем вождям, которые в то время занимались главным образом тем, что грабили Англию и облагали ее жителей данью. Это были люди вроде Улава Трюггвасона из Норвегии или Свена Чугушегга (Двадцатибородого) из Дании. Теперь все чаще встречаются камни с рунами, в которых повествуется об участии шведов в походах викингов на Запад. Так, например, в одной руне мы читаем о походе Ульфа из Оркеста в Упланде, который «три раза собирал датские деньги в Англии», находясь на жаловании по очереди у вождей Тосте, Торкеля и Кнута. Может быть, этого Кнута следует отождествить с известным в истории датским королем Кнутом Великим. Имя этого короля приходит на память при чтении и других рунических надписей, найденных в Упланде, вроде следующей: «Стеркер и Юрвард велели воздвигнуть этот камень в честь своего отца Гейре, входившего в общину на западе. Господь да упокоит его душу». В третьей надписи говорится о сёдерманландце, сыновья которого воздвигли камень в память о Гудвире, «бывшем на западе, в Англии, и получившем свою долю добычи». Далее стих гласит, что «он усиленно штурмовал крепости в стране саксов». На востоке Швеции остались многочисленные руны, свидетельствующие об участии шведов в больших набегах датчан на Англию. Но шведы еще и до этого времени бывали на Западе; мы находим их, например, среди первых скандинавов, колонизировавших Исландию, хотя они прибыли туда кружным путем, через Англию. Вся Северная Европа со всеми граничащими с ней областями на западе и востоке лежала в то время открытой перед шведами, и они хорошо использовали имевшиеся у них возможности. Сбор «датских денег» (дань, вносившаяся английским народом датчанам в качестве откупа от их набегов) в Англии был для шведов доходной статьей; до сих пор в Швеции находят большие клады серебряных монет.

За каких-нибудь два века, в то время как шведы в западных походах викингов следовали за датскими королями в Англию, положение в России значительно изменилось. Небольшие колонии варягов растворились среди многочисленного русского населения. Связь между этими шведами и их родиной либо прекратилась, либо изменила свой характер. Обстановка на Востоке также изменилась, а вместе с этим изменились и торговые возможности варягов. Южные страны постепенно вытеснили Россию и Скандинавию как посредников в торговле между Европой и Востоком, и Швеция снова оказалась в тени. Хотя скандинавы продолжали ездить в русскую державу и Константинополь, но теперь они служили там в качестве «варягов», личных телохранителей византийских императоров; в XI в. один шведский варяг вырезал знаменитую руническую надпись на мраморном льве в Пирее у Афин. В самой России, в Киеве и в других местностях, варяги к тому времени были уже поглощены славянами. Процесс их ассимиляции в России остается для историка еще мало известным.

Впрочем, шведам удалось еще один раз в XI в. (около 1040 г.) предпринять большой поход на территорию России, «в великий Свитиод». Путешественник Ингвар со многими людьми, набранными им в различных областях Швеции, отправился на восток. Многие участники похода остались там, о чем свидетельствуют многочисленные надгробные памятники с рунами в Швеции, которые могут рассказать о многом: эти короткие и скупые надписи часто дают очень выразительные картины шведской жизни X и XI вв. На одном из камней в Туринге мы находим описание какой-то знатной семьи из Сёдерманланда. Речь идет о нескольких братьях, из которых один, Торстен, погиб в России.

Идеал героя в эпоху викингов, воплощавшего в себе три добродетели: «быть властным землевладельцем, храбрым воином и щедрым хозяином-вождем дружины, связанной с ним союзом непоколебимой верности», ярко выражен в этой короткой надписи.

Жизнь этой эпохи, полная борьбы и приключений, нередко трагических, выступает перед нами в рунической надписи на камне в Эстерйётланде у Хёгбю, которая также может служить в качестве перечня походов героя. Торгерд поставил этот камень в память своего дяди со стороны матери — Ассура, который погиб в далекой Греции.

Другую сторону жизни раскрывает еще одна руническая надпись на камне из Седертелье: «Хольмфаст велел проложить дорогу и построить мост в память о своем отце Гейре, который жил в Несбю. Бог да спасет его душу». Еще одну дорогу Хольмфаст велел проложить в память «своей доброй матери Ингегерд».

На одном из камней руна гласит, что камень этот должен стоять «между деревнями». Деревни, усадьбы знати, дороги, прокладываемые между деревнями, — вот что мы встречаем в Швеции в эпоху викингов. Те экономические возможности, которые Швеция получила в результате своей торговли с Россией, несомненно, способствовали мирному труду. Продолжалась разработка земли, строились новые деревни, формировались общественные и трудовые порядки общины.

О политической обстановке в стране в эту эпоху мы знаем очень мало. Известно, что в начале IX в. в Бирке правил король, но у нас нет сведений о том, как велико было его государство. Зато мы знаем, что народ на «тингах» пользовался большой свободой.

Во второй половине IX в. некий норвежец Вульфстан рассказывал Альфреду Великому, королю Англии, что он узнал о Швеции во время своего плавания по Балтийскому морю. Он отплыл на восток из Хедебю. С правой стороны у него все время лежала земля вендов, с левой находились владения датчан — Лангеланд, Лоланд, Фальстер и Сконе; далее Борнхольм со своим собственным королем и, наконец, Блекинг, Мере, Эланд и Готланд, принадлежавшие свеям. Вульфстан, очевидно, хорошо знал географию тех мест, по которым проезжал, и политическую обстановку того времени. Его словам, может быть, и не безоговорочно, все же можно верить. Из этого источника мы узнаем впервые о существовании по крайней мере одного восточношведского государства, распространившего свою власть на чрезвычайно важные для мореходства большие балтийские острова. Таким образом, шведские области объединились в то время, когда купцы и воины за пределами Швеции добывали ей богатство и славу.

Составляли ли тогда Западная Швеция и Вестерйётланд часть этого восточношведского государства? Наш источник не дает ответа на этот вопрос; нет ничего, что говорило бы об этом с полной достоверностью. Некоторые ученые заключают из рунической надписи, сделанной около 800 г. на камне у Спарлёсы в Вестерйётланде, что король Альрик из Упсальского рода, сын короля Эрика Упсальского, в то время правил в Вестерйётланде. Если мы осмелимся принять это толкование руны, то должны будем признать, что уже за 100 лет до Вульфстана в Швеции намечались тенденции к объединению. Тут возникает вопрос: когда были определенно и окончательно объединены средне и восточношведской державой остальные области Швеции? На этот вопрос чрезвычайно трудно ответить, но, вероятно, в начале XI в. уже существовала шведская держава[9]. Первым, наиболее известным нам правителем этой объединенной Швеции был (около 1000 г.) король Улоф Шетконунг, сын легендарной Сигриды Стурроды, участник битвы при «Сволдерне» (в Эресунде), воспетый впоследствии в исландских сагах. В то время, когда шведское государство начало вести единую для всей Швеции внешнюю политику, оно устанавливает отношения прежде всего с Данией и Норвегией. За время приблизительно с 995 до 1060 г., то есть в течение нескольких десятилетий, когда в Швеции правили Улоф Шетконунг и era сыновья, в Норвегии — Улав Харальдссон и его преемники Свен Чугушегг, Кнут Великий и другие короли, вплоть до Свена Эстридсена, а Дания была связана то с одним, то с другим государством, впервые были определены и границы между скандинавскими государствами.

Одно время после своей победы над норвежцами и шведами при Хельгео в 1028 г. датский король Кнут Великий правил сразу Данией, Норвегией, «частью свеев» и Англией. Это была первая, продолжавшаяся очень недолго, попытка объединить в одно целое три только что образовавшихся, еще мало стабилизовавшихся государства. Однако центробежные тенденции были тогда сильнее центростремительных, так как эти государства объединились совсем недавно и не имели большого опыта во внешней политике. Швеция осталась обособленной страной.