"Его благородная невеста" - читать интересную книгу автора (Брэдли Шелли)

Глава 2

Когда утро было уже в разгаре, Гвинет наконец заметила, что у ее хозяина – она предпочитала именно так называть про себя своего мужа – усталые глаза. Сначала она почувствовала себя виноватой за то, что заняла его кровать, но потом вспомнила, что ничего этого бы не случилось, если бы он воспротивился чертову союзу.

Когда солнце высоко поднялось, Алдрик – точнее, Арик, как он предпочитал называть себя, – улегся на кровать и заснул.

Гвинет наблюдала за тем, как отдыхает этот великан. Она ждала, что во сне он расслабится, но этого не произошло. Это показалось Гвинет загадкой – равно как и его правильная английская речь. Интересно, где это крестьянин научился так хорошо выражать свои мысли?

Впрочем, все это не важно. Ее жизнь сделала ужасный, неожиданный поворот, и теперь Гвинет раздумывала о том, как бы аннулировать нелепый брак. Сэр Пенли возьмет ее в жены! И тогда у нее будет свой собственный большой дом, в который с радостью будут приходить гости, а ее саму станут повсюду приглашать. Сэр Пенли будет улыбаться ей, как улыбался с тех самых пор, когда они познакомились. А еще он наймет поэтов, и те напишут чудесные стихи, в которых сэр Пенли объяснит, почему она так нужна ему.

Но ничего этого не произойдет без помощи привлекательного отшельника.

Покачиваясь на краешке расшатанного стула, Гвинет раздумывала о том, что делать дальше. Для того чтобы добиться расторжения брака, Арик должен сказать, что они не делили ложе. Хотя нет, как раз делили, правда, в разное время, и это совсем другое дело, заключила про себя Гвинет. Брак нельзя считать свершившимся, пока супруги не спят вместе, а она не позволит его естеству проникнуть в ее лоно. Потому что это лишит ее надежды на объединение с сэром Пенли, к тому же сама мысль о соитии с отшельником была неприятна Гвинет.

Пока муж спал, Гвинет решила ускользнуть в Пенхерст, чтобы потолковать с дядей Бардриком о таком развитии событий. Она сумеет пробраться в замок так, что Арик ничего не заподозрит. В конце концов, говорил же он Дагберту, что жена ему не нужна. И если ее муженек хочет жить в дремучем лесу в старой развалюхе и дружить только с собакой – пожалуйста, она не станет ему препятствовать. К тому же Гвинет не хотелось больше замечать на себе проницательный взгляд его серых глаз и поддаваться притяжению его точеного лица. Как ни странно, находясь рядом с ним, Гвинет испытывала какие-то странные ощущения, которых прежде не испытывала никогда. Во всяком случае, когда она смотрела на сэра Пенли, у нее, слава Богу, никогда так не кружилась голова.

Как только Гвинет отвернулась, чтобы заплести в косу свои густые волосы, Арик застонал. Оглянувшись, Гвинет увидела, что его лицо залито потом, а его большие кулаки судорожно сжимают матрас. Она нахмурилась.

Арик вздрогнул всем телом и снова застонал. Гвинет испугалась и наклонилась к нему. И почему только он не может спокойно спать? Похоже, его тревожат ночные кошмары. Интересно, во сне ему видится черная магия или он и не колдун вовсе?

Внезапно Арик приподнялся, схватил ее за руки и бросил на кровать рядом с собой. Его большое разгоряченное тело прижало Гвинет к матрасу так крепко, что она не могла и пошевелиться.

Гвинет в ужасе смотрела на обезумевшее лицо человека, нависшего над ней. Его глаза были закрыты, когда, яростно зарычав, он сжал рукой ее горло. Гвинет закашлялась, хватая ртом воздух. Святая Мария, неужели он хочет убить ее?

Охваченная паникой, Гвинет принялась извиваться, пытаясь столкнуть его.

Она не могла сдвинуть Арика с места.

Перед глазами у нее уже появились темные круги, но она смогла закричать. Арик неожиданно откатился на бок, отпустил ее горло и широко открыл глаза.

Гвинет села и, отодвинувшись от него подальше, потерла ноющую от боли шею. На лице Арика мелькнуло выражение ужаса, прежде чем он отвернулся и провел пятерней по своим длинным рыжеватым волосам.

– Ты женился на мне для того, чтобы меня убить?

– Прости меня, пожалуйста, – пробормотал он. Теперь Гвинет видела лишь его напряженную спину. – Я… Просто я спал и видел сон…

– О том, как ты меня убиваешь? – съязвила Гвинет.

– Нет, – тяжело дыша, ответил Арик.

– Тогда о чем же?

– О преисподней. – Его голос был полон отчаяния.

Каким-то образом догадавшись, что Арик ничего больше ей не расскажет, Гвинет нахмурилась.

– Пожалуй, мне лучше вернуться в Пенхерст, – проговорила она. – Во всяком случае, дядя Бардрик не станет меня душить.

– Ты уверена? – Арик повернулся к ней лицом, его лицо приняло равнодушное выражение. – По-моему, Дагберт был весьма убедителен, когда говорил о том, что твой дядя Бардрик намеревается убить тебя.

Гвинет прикусила губу. Арик говорит правду. Но неужели родной дядя все-таки поднимет на нее руку? За что? Зачем?

Нет, все это ерунда! Дагберт никогда ее не любил. Ее, дочь умершего барона, всегда будут считать дурочкой и обузой для нынешнего барона. Дагберт часто говорил Гвинет об этом, что, понятное дело, раздражало ее. У нее есть дядя. Но неужели он действительно хочет избавиться от нее, хочет ее смерти?

– Дядя Бардрик поступит разумно. Не может он уничтожить собственную племянницу. – Гвинет отмахнулась от слов Арика.

Скептическое выражение его лица говорило само за себя.

– Но почему барон отправил тебя ко мне? И захотел, чтобы я на тебе женился? Почему он не пожертвовал ни одной из своих дочерей, если уж так опасается засухи?

Ответ был известен Гвинет. Дядя Бардрик никогда не хотел, чтобы она жила с ними. Ему казалось, что Гвинет затмевает его дочерей, вокруг которых вертится солнце, по его убеждению. И понятно, что дядя нипочем не допустил бы, чтобы одна из его драгоценных девочек вышла замуж за какого-то колдуна.

А вот дочь умершего барона, которая, по сути, немногим лучше служанки, – это совсем другое дело. Если кого и выбирать в жертву, так это ее – юную, непорочную и… никому не нужную. И Гвинет скорее проглотит свою гордость, но не допустит, чтобы мужчина, о котором она мечтает, узнал бы о ее печали и стыде.

– Он солгал о моем дяде, – заявила Гвинет. – Дагберт – тупая, безмозглая свинья, надутая горячей вонью. Что может он, простой солдат, знать о замыслах барона?

Задумчивый взор серых глаз Арика задержался на Гвинет. Господи, ну почему она так явственно чувствует волнение, когда он на нее смотрит?

– По-моему, приказания барона его ничуть не удивили, – заметил Арик. – А что ты будешь делать, если Дагберт говорил правду?

Гвинет не хотела и слышать об этом, поэтому всего лишь отмахнулась от него рукой.

– Дядя никогда не причинит мне зла! – запальчиво промолвила она. – Ни один дядя не обидит свою племянницу.

Лицо ее хозяина постепенно каменело – оно стало походить на лик мраморного изваяния. Глаза затуманились, наполнившись болью и грустью.

– Все возможно, – промолвил он, отворачиваясь.

Гвинет посмотрела на его широкую спину. Арик уперся кулаками в свои узкие бедра. Нет, не поверит она его мрачным прогнозам. Да, дядя Бардрик особенно о ней никогда не заботился, но в то же время он не захочет, чтобы пролилась ее кровь.

– Такое подумать может только безумец, – сказала она. – Ваше безумство, как вы полагаете, есть ли у нас основания аннулировать брак?

Повернувшись к ней, Арик сложил на груди сильные руки. Его лицо выражало недовольство.

– Вам не доказать, что я безумен, леди Гвинет, – промолвил он.

– Но ты этого не отрицал!

Арик тяжело вздохнул.

– До последнего вздоха я буду отрицать обвинения в безумстве, – сказал он. – Так что тебе придется придумать другую причину, чтобы избавиться от меня.

– Тогда я буду утверждать, что ты лишен мужской силы, – заявила Гвинет. – И смогу от тебя избавиться.

Арик наклонил голову набок, его руки по-прежнему были скрещены на груди – груди воина. Гвинет в жизни не видела человека, который выглядел бы более мужественным.

Она с трудом сглотнула, когда, опустив руки, Арик медленно подвинулся к ней. Его огромная фигура заслонила свет и все вокруг. Увидев холодный вызов в его глазах, Гвинет закусила губу.

– Был бы счастлив доказать тебе обратное, – низким, не слишком довольным голосом проговорил Арик.

Гвинет едва сдержала желание отстраниться от него. Не слишком ли далеко она зашла? В конце концов, он ей муж – по крайней мере, на время – и имеет право требовать от нее любовных утех. Она ничуть не сомневалась в том, что он достойно справится со своей задачей.

– Нет! – Гвинет сжала дрожащие руки в кулаки. – Я останусь девственницей до конца этого брака.

– Хорошо. Но если ты какое-то время пробудешь моей женой, и не важно, будешь ты ругаться последними словами или нет, не жди, что я не прикоснусь к тебе.

– Ты возьмешь меня против моей воли? – вызывающим тоном спросила она.

– Нет.

– Тогда ты меня не получишь, тупоголовый невоспитанный нахал!

– Нет, это не так, – прошептал Арик. Он взял Гвинет за руки и прижал ее к своему горячему телу. Не успела Гвинет вскрикнуть от страха и шока, как Арик прижал ее губы к своим губам.

Гвинет охватили тысячи незнакомых ощущений. Его сильные, уверенные руки заскользили вниз по ее спине. Она все же вскрикнула, когда Арик, прервав на мгновение поцелуй, снова прижался губами к ее рту. Голова у Гвинет пошла кругом, когда она вдохнула аромат его тела, напоминавший запах земли, полуденного дождя, возбужденной мужской плоти…

А спустя мгновение Гвинет в полной мере ощутила вкус его поцелуя – это произошло в тот момент, когда Арик языком приоткрыл ее губы и проник в теплую сладость ее рта. Словно в полусне она услышала его низкий стон.

Наконец Арик поднял голову.

– Оставайся здесь сколько хочешь, и мы разделим с тобой ложе, – промолвил он.

Гвинет притронулась дрожащими пальцами к своим губам. Почему они показались ей такими живыми? Почему кровь так тяжело запульсировала в ее жилах? Почему, наконец, его взгляд так завораживающе действует на нее? Дошло до того, что ей захотелось, чтобы затворник снова поцеловал ее. И снова. Может, она просто поддалась чарам волшебника?

Глубоко вздохнув, чтобы хоть немного успокоиться, Гвинет пообещала себе, что не останется здесь.

– Нет, я уйду немедленно, так что ложе мы делить не будем!

Арик не сказал ни слова, а Гвинет подошла к дверям хижины и вышла на залитый солнцем двор. Подумать только, он даже не попрощался! Гвинет быстро дошла до глинистых холмов и, слушая пение птиц, твердо поклялась себе изгнать из головы мысли о своем временном муже.

Нет, ей, конечно, безразлично, что он с ней не попрощался, но почему его поцелуй произвел на нее такое впечатление? Неужели можно забыть эти божественные ощущения? Ну что за глупости! Она ведь не позволяла этому нахалу прикасаться к себе и вовсе не испытывала желания получить удовольствие от его поцелуев. Однако, похоже, ей не удастся сразу же забыть о нем и его поцелуях, думала Гвинет, шагая по лесу.

Она так быстро дошла до Пенхерста, что даже удивилась. Раздвинув раскачивающиеся на ветру зеленые ветви, Гвинет увидела замок. У нее перехватило дыхание.

Круглая башенка и зубчатые стены были знакомы Гвинет так же, как биение собственного сердца. Здесь был ее дом, в этом месте она помнила отцовский смех, нежность матери. Всего день она отсутствовала, но уже успела соскучиться по родному месту.

Решетка на воротах была опущена, чтобы не пропустить в замок нежеланных гостей. Получалось, чтобы не пропустить ее.

А внутри текла обычная жизнь. Гвинет услышала разговоры обитателей замка, стук кузнечного молота и голос аптекаря, приказы солдатам, которые тренировались во дворе замка. Домашний скот издавал обычные звуки – мычали коровы, блеяли овцы. Гвинет до боли захотелось вновь оказаться в этой знакомой суете.

Посмотрев на замковую башню, Гвинет увидела часового – тощего парня по имени Гэмлин – и помахала ему, чтобы он пропустил ее.

Паренек в ответ лишь отрицательно помотал головой:

– Леди Гвинет, милорд сказал, чтобы я не пропускал вас в замок.

Гвинет оцепенела от ужаса. Гэмлин говорил с ней достаточно громко, так что все обитатели замка, без сомнения, слышали его слова и поняли, что она здесь и хочет войти. Ей показалось, будто он с такой силой прокричал эти слова, что даже Арик услышал их, прости, Господи!

Глубоко вздохнув, Гвинет успокоилась. Не может дядя Бардрик быть настолько жестоким, чтобы навсегда выгнать ее из дома, даже не перемолвившись с ней на прощание словечком Возможно, Гэмлину было дано приказание вообще не поднимать решетку.

Это не важно, решила Гвинет. Ее предок, построивший Пенхерст, вместе со зданием проложил и множество подземных тоннелей – на случай осады. Ребенком Гвинет не раз играла в них и знала, что через эти подземные ходы она сможет проникнуть в замок.

Гвинет обошла замок вокруг. В зарослях ежевики и колокольчиков был вход в один из подземных тоннелей, почти засыпанный ветками, камнями и сухими листьями.

Отбросив сомнения и страх, Гвинет наклонилась, уперлась руками в землю и осторожно опустила ноги в отверстие, а затем проскользнула вниз по красно-коричневому лазу. Наконец ее ноги коснулись земли. Холод, темнота, дымка – все так и было раньше. Гвинет знала, что скоро тоннель сузится, его потолок опустится и придется ползти. Твердая и влажная земля холодила ее ступни, а ее куски липли к подолу вчерашнего платья. Господи, она будет ужасно выглядеть, когда окажется возле своего дяди, и это ему наверняка не понравится.

Подземный ход привел Гвинет к часовне. А лестница справа от нее ведет в покои дяди Бардрика.

Гвинет тщательно отряхнулась от пыли, повернулась к лестнице и тут же увидела сэра Пенли, широким шагом направлявшегося к ней с выражением крайнего удивления на лице. Его стриженые волосы цвета песка липли к голове даже на сквозняке. Рыжеватая грива Арика, почему-то подумалось Гвинет, наверняка взъерошилась бы под этим дуновением.

Нет! Сейчас не время думать о ее нелепом муже.

– Леди Гвинет! – воскликнул сэр Пенли, схватив Гвинет за руки. По приятным чертам его лица пробежала тень. – Вы вернулись и готовы к худшему. – Пенли неодобрительно оглядел грязное платье Гвинет. – Лорд Кэпшоу сказал мне, что вы уехали из замка, чтобы выйти замуж. Это так?

Ну да, похоже, дядя действительно приказал увести ее из замка и выдать замуж, и это огорчает сэра Пенли. Но, видит Бог, она разберется с этим делом!

– Да нет, я просто уехала, чтобы… повидаться с подругой, – ответила Гвинет. – Она болеет. А теперь я иду повидаться с дядей.

Красивое лицо сэра Пенли просветлело, он явно испытал облегчение.

– Приятная новость, – промолвил он. – Я, разумеется, говорю не о болезни вашей подруги, а о том, что вы вернулись в замок. Так увидимся позже?

Сердце Гвинет радостно затрепетало. Сэр Пенли так хотел ее видеть, был так нежен и ласков с ней. На словах, разумеется. Сразу видно, как он переживал из-за того, что она вышла замуж за другого. Хороший знак, и он придаст ей решимости для того, чтобы поскорее избавиться от лесного затворника, за которого ее выдали замуж.

– Обещаю вам, что мы увидимся, как только я потолкую с дядей Бардриком, – улыбнулась Гвинет.

Сэр Пенли оживился:

– А я поговорю с ним после вас – и о весьма важном деле.

Гвинет поняла, что Пенли имеет в виду. Он хочет на ней жениться! Гвинет в этом не сомневалась. Несмотря на то, что она больше не дочь барона, сэр Пенли выбрал именно ее. Тоже приятная новость! А теперь она должна увидеться с дядей и убедить того помочь ей аннулировать брак.

– Тогда я постараюсь вернуться поскорее, – пообещала она.

– Буду считать минуты до вашего возвращения. – Взор светло-голубых глаз Пенли устремился на нее, когда он поднес ее руки к губам для поцелуя. Но, увидев, что руки Гвинет покрыты грязью, он просто улыбнулся и отпустил ее. – Буду вас ждать.

Кивнув, Гвинет бросилась вверх по ступеням, спеша к комнате дяди. Остановившись около двери, она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и, уверенно толкнув дверь, вошла в комнату.

– Мне казалось, я совершенно ясно дал понять тебе, чтобы ты больше не появлялась в Пенхерсте! – услышала она голос дяди.

Гвинет закрыла глаза, чтобы не расплакаться. В том, что дядя Бардрик весьма жестокосерден, она не сомневалась, но ей даже в голову не приходило, что он сможет выгнать ее из родного дома просто так, не сказав ни слова, ничего не объяснив. Слезы жгли ей глаза.

– Но почему? – Голос Гвинет дрожал, ей было стыдно за это, но она ничего не могла с собой поделать. – Я же всегда делала то, что вы велели, – работала в кухне, спала на соломе. Я старалась никогда не попадаться вам на пути.

Бардрик встал, выпрямился в полный рост – пять футов и пять дюймов – и положил руки на свой большой живот.

– Гвинет, мой брат и его жена-потаскуха испортили тебя – они покупали тебе самую лучшую одежду, поселили в отличном доме, дали образование, хотя, честно говоря, я не слишком-то понимаю для чего. Ты слишком своенравна, слишком испорченна и горяча. Вечно говоришь первое, что тебе на ум взбредет. И это чаще всего оказывается грязной бранью и проклятиями.

Повернувшись к Гвинет спиной, он посмотрел в окно на раскинувшийся внизу двор замка.

– Я мог бы без труда не обращать на тебя внимания, если бы не сэр Пенли, – продолжил Бардрик. – Он будет мужем Лиссы, но она не обладает твоей красотой и умом.

Гвинет лишь охнула. Ее будущее, ее мечты – все это станет принадлежать робкой младшей сестре?

– Но сэр Пенли хочет меня! – воскликнула Гвинет.

Повернувшись к Гвинет, дядя пронзил ее недобрым взглядом.

– Да, и мне это хорошо известно, – зловещим тоном промолвил он. – Я видел, какой страстью наполняются его глаза, когда он на тебя смотрит. Думаешь, мне неизвестно, что он строит планы попросить твоей руки?

– Но вы не можете противостоять любви! – выпалила Гвинет.

Рот Бардрика скривился в усмешке.

– Я уже это сделал, – ответил он на ее восклицание.

Сердце Гвинет сжалось от боли. Ей ужасно хотелось спросить дядю, как он может быть таким жестоким, но она не стала делать этого – ответ был ей известен. Это ведь ее дядя почти уморил голодом до смерти упрямого слугу и приказал лишить зрения браконьера, чтобы тому неповадно было больше воровать чужое.

Это он лишил Гвинет самого дорогого.

– Возвращайся домой к своему мужу, – приказал он. – Согрей его постель и держи свой длинный язык за зубами. Если засуха прекратится, я проявлю доброту и позволю тебе навестить замок. Если же этого не случится, готовься к тому, что ты больше никогда не увидишь Пенхерст.

– Но…

– Уйди с глаз моих! И не возвращайся, иначе я прикажу убить тебя!

– Но…

– Вон! – рявкнул Бардрик.

Чувствуя, как слезы застилают ей глаза, Гвинет выбежала из комнаты и спустилась вниз, во внутренний замковый двор. Когда она приблизилась к часовне, слезы уже залили ей все щеки.

Гвинет стала спускаться в подземный ход. В. десяти футах от нее стоял сэр Пенли – такой высокий и элегантный. Его светло-русые волосы блестели на солнце, а узкий тонкий нос придавал изящество точеному профилю. Как ей будет не хватать его нежного сердца, его улыбки! Гвинет заплакала еще сильнее.

Господи, ну что ей делать? Любовь потеряна, ее выдали замуж за угрюмого затворника, который, возможно, поклоняется не Богу, а дьяволу. Узы брака приковали ее к человеку, который никогда не даст ей такие семью и дом, о которых она мечтает.

Услышав треск веток, Арик встал и выглянул в окно. Слишком быстро его жена вернулась из Пенхерста, и, судя по ее покрасневшим и заплаканным глазам, визит туда был не слишком удачным.

Святой Господь, ох уж эти женские слезы! Будучи человеком, который почти всю жизнь провел на войне, он испытывал неловкость при виде женских слез. Вздохнув, Арик попытался представить себе, что бы делали на его месте Дрейк или Киран, – ну, разумеется, они хохотали бы до слез, узнав, что его смущает.

Войдя в дом, леди Гвинет с треском захлопнула за собой дверь. Даже не посмотрев на Арика, она уселась на кровать спиной к нему. Он видел, как вздрагивают ее плечи, хотя она не издавала ни звука. Арик нахмурился. Никаких завываний, никаких судорожных всхлипов?

Он наклонился, чтобы увидеть ее лицо. Нежные молочно-белые щеки Гвинет покрылись красными пятнами. Ее маленький квадратный подбородок дрожал. Она и в самом деле плакала!

Арик попятился к двери. Выйдя из хижины, он уселся на стул под соломенным навесом крыши. Взяв из-под стула деревяшку, которую он обтачивал накануне, Арик вытащил из-за пояса нож.

Пусть поплачет в одиночестве, подумал он. Ей нужно побыть одной, чтобы обдумать отвратительное поведение дяди, и нужно время, чтобы пережить горе.

И все же рыдания Гвинет, с каждым мгновением становившиеся все громче, обеспокоили Арика. Хотя он не понимал почему. Пожав плечами, Арик снова принялся обтачивать деревяшку.

Спустя несколько минут он осознал, что наступила тишина, и встал, чтобы заглянуть в дом через окно. Пока его не было, она легла на кровать. Ну вот, теперь его подушка мокра от слез, а белье сбилось. Но, судя по позе Гвинет и ее спокойному дыханию, плакать она перестала.

Арик вошел в дом, чтобы дать ей воды из ведра и кусок ткани со стола, чтобы утереть слезы. Остановившись возле Гвинет, он подождал. Часть его существа так и рвалась прикоснуться к ней, но другая часть убеждала его, что Гвинет это не понравится.

Нахмурившись и откашлявшись, он спросил:

– Воды?

Резко повернувшись, Гвинет посмотрела ему в лицо. Пряди ее черных волос липли к мокрым щекам, влажным ресницам, красным, припухшим губам. Но, святой Господь, до чего же она была хороша с растрепанными волосами и полными ярости глазами! Глядя на леди Гвинет, такие слова, как «холодность» и «сдержанность», просто забываются. В отличие от Ровены его жене страсти не занимать.

Даже сама эта мысль была неприятна Арику. Сжав кусок ткани в кулаке, он с трудом подавил в себе желание убрать волосы с ее лица и впиться в ее губы горячим поцелуем.

– Сп… спасибо тебе, – дрожащим голосом поблагодарила мужа Гвинет, взяв чашку из его рук.

Когда их руки коснулись друг друга, кожа Арика запылала, он ощутил жгучее желание. Арик рывком отдернул руку.

Боязливо посмотрев на него покрасневшими глазами, леди Гвинет поднесла чашку к губам и, закрыв глаза, стала медленно пить. Арик едва смог оторвать взор от ее прекрасного лица, красного носа и всего остального.

Наконец, допив воду, Гвинет опустила чашку и нервно сжала ее в руках.

– Я не понимаю, как он мог так поступить, – проговорила она. – Мы же одна семья.

Арик долго молчал – не хотелось ему вникать в ее проблемы и раздумывать над махинациями барона.

Но Гвинет смотрела на него такими умоляющими глазами, что Арик не мог сохранять молчание.

– Как я уже говорил, были у меня опасения, – промолвил он и уточнил: – Я подозревал, что дядя не захочет видеть тебя.

– Да, ты это действительно говорил, – кивнула Гвинет. Ее глаза вновь наполнились слезами. – Но мне не верилось, что дядя будет угрожать мне убийством.

Арик отлично знал, до какой степени может дойти человек, если дело, черт возьми, касается его семьи, и ее слова ничуть не удивили его. Но вместе с этой мыслью ему в голову пришла и другая: леди Гвинет некуда больше пойти. Вместе с ее страстями, предрассудками и красотой ей придется остаться здесь. Но его новоиспеченная жена желала слышать правду не больше, чем ему хотелось думать о ней.

– Знаю, – тихо вымолвил Арик. – Лорд Кэпшоу – козлоногий ублюдок, и я, признаться, удивлен, что ты до сих пор не сказала об этом.

Гвинет прикусила губу, но на ее лице появилась и постепенно расцвела улыбка, на щеках появились очаровательные ямочки. Наконец она усмехнулась, а Арик в ответ на это улыбнулся.

– Да уж, – проговорила Гвинет, – он, без сомнения, козлоногий ублюдок.