"Выбор страсти" - читать интересную книгу автора (Крэн Бетина)

ГЛАВА 10

Бастиан Кейн оказался не единственным, кто слышал, как бушевала Блайт. Как только перед носом Бастиана с шумом захлопнулась дверь капитанской каюты, матросы затаились и навострили уши, а некоторые даже прижали их к стене. Согласно принятому на корабле кодексу, каждый был вправе находиться в курсе всего происходящего на борту «Виндрейдера», включая ссоры, драки и другие представления.

Вытаращив глаза, пираты слушали, как пленница яростно нападает на их капитана, и одобрительно закивали, когда стало ясно, что Рейдер все-таки одержал над ней верх. Уж кто-кто, а Рейдер, несомненно, знал, как совладать с разъяренной женщиной.

Затем все стихло. Никто не сомневался, что означает эта тишина: кто-кто, а Рейдер умел ублажить женщину, даже такую, как эта. Избегая смотреть друг на друга и чувствуя, как горят уши, пираты начали медленно подниматься на палубу.

Каково же было их изумление, когда немного погодя из люка показался Рейдер Прескотт. По мрачному выражению его лица все догадались: ничего не произошло, их капитан не потерял над собой контроль. Раз он сказал, что пленница останется нетронутой, значит, так тому и быть. Признаться, не многие капитаны подчиняются своим же собственным приказам. А впрочем, команда не стала бы возражать, если бы Рейдер переспал с этой девушкой.

А что это за девушка! Какая у нее выдержка! Пожалуй, Блайт Вулрич – самая храбрая женщина на земле! Наверняка даже сама Анна Бонни вряд ли смогла бы соперничать с ней. Подумать только: подстрекала их прикончить ее и сразила всех до одного взглядом своих необыкновенных глаз цвета золотых дублонов! А все из-за грога, обещанного ею одному из пиратов. Оказывается, она умеет держать слово. Бывают же и среди женщин такие!..

Ночь Рейдер провел на палубе, пытаясь разобраться в своих чувствах и ругая себя за то, что поступил так глупо, пытаясь защитить добродетель этой маленькой ведьмы, причем вопреки ее же желанию. Господи, к чему все это рыцарство, если единственное, чего желал Рейдер, – это слиться с ее нежным телом, дав ей ощутить неземное блаженство. Но нет, он повел себя как истинный джентльмен, а это уже плохой признак. Пожалуй, еще немного, и он начнет сходить по Блайт с ума, а ведь кому, как не ему, знать, что дамы из высшего света всегда удачно выходят из трудных положений, словно кошки, неизменно приземляющиеся на четыре лапы.

«Скорее всего, меня просто выбил из колеи неожиданный гнев Блайт, – решил Рейдер, – и потому она показалась такой юной и беззащитной и вместе с тем такой неотразимой…». В ее глазах было столько душевной боли! Но оказывается, в этом виноваты не только его люди. Причина душевных мук Блайт лежит где-то глубже, возможно, она связана с теми, кто остался на берегу: с ее отцом или кем-либо еще и, без сомнения, с Невиллом Карсоном. Блайт все еще упорствует в своем убеждении, что ее похитили по приказу этого типа… маленькая упрямая ведьмочка!

Но почему ему так важно знать о том, что тревожит Блайт? Почему хочется разговаривать с ней, расспрашивать ее, рассказывать о себе? Господи, разговаривать с ней?! «Вспомни, – пытался урезонить себя Рейдер, – как вероломны женщины. Немного слез, слабый обморок – и дальше они уже вьют из тебя веревки. А уж потом наступает отрезвление. Дьявольщина какая-то! Поскорее бы Блайт покинула этот корабль!»

Когда Ричард на следующее утро принес завтрак, Блайт была не в настроении поддерживать разговор, но все же нашла в себе силы извиниться за то, что втянула его в неприятную историю. Ее мало утешили горячие заверения юноши в том, что ради нее он готов совершить и не такой подвиг. Блайт отослала поднос почти нетронутым, попросив извиниться перед французом, ссылаясь на отсутствие аппетита.

Никогда еще Блайт не чувствовала себя такой одинокой. Одна во всем мире… Впрочем, она и раньше была одинока. «Пора бы уже привыкнуть к подобному состоянию», – напомнила себе Блайт. Однако каким-то непостижимым образом это одиночество заметно отличалось от прежнего и было связано с Рейдером Прескоттом, а также с той новой, неведомой пока близостью, в которой он отказал ей. Блайт со стоном обхватила себя руками. Господи, ей ведь так мало нужно от Рейдера: поговорить с ним, прикоснуться к нему! Она была совершенно сбита с толку его нежностью и внезапной холодностью. Ну почему из всех мужчин ее похитил именно он, загадочный и чувственный Рейдер Прескотт?!

Блайт не знала, сколько она просидела на кровати, уставившись куда-то в окно. Именно так и застал ее Рейдер. Он осторожно кашлянул, напоминая о своем присутствии. Блайт торопливо спрыгнула на пол.

– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – произнес Рейдер, пытливо всматриваясь в ее лицо.

Припухшие веки прекрасных глаз явно свидетельствовали о том, что Блайт много плакала этой ночью. Мысль об этом болью отозвалась в его сердце.

– Я в порядке, капитан. – Блайт была не в силах смотреть на Рейдера, поэтому уставилась в какую-то точку на стене, за его плечом. – Прошу извинить мое поведение прошлым вечером. Думаю, я была немного не в себе. Постараюсь исправиться, – ровным тоном произнесла Блайт, по-прежнему избегая взгляда Рейдера.

Это окончательно добило его.

– Не тебе, а мне следует извиниться, – возразил Рейдер. – Вся моя команда вела себя совершенно непростительно. Если ты назовешь имена зачинщиков или хотя бы опишешь их, я обязательно прослежу за тем, чтобы тех людей как следует наказали.

– Нет, – поспешно ответила Блайт. – Ты ведь меня сам предупреждал, не так ли? – Она даже слегка покраснела, сгорая от желания посмотреть на него, но ведь он ясно дал ей понять, что не желает иметь с ней дела. – В любом случае я не хочу нести ответственность еще за кого-то, наказанного по моей вине.

– Еще за кого-то? Что ты хочешь этим сказать? – Рейдер подошел поближе, хмуро всматриваясь в лицо девушки.

– Старина Вилли, – напомнила Блайт, убирая руки за спину и нервно сплетая пальцы. – Разве ты забыл: ведь я в ответе за то, что его высекли.

Рейдер был в полном смятении. Оказывается, Блайт чувствовала себя виноватой в том, что Вилли выпороли, и поэтому считала себя обязанной принести ему грог! Черт! А ведь это он, Рейдер Прескотт, натолкнул Блайт на мысль о ее вине, сказав, что она в ответе за драку Вилли и Единственного Зуба. Но он никак не ожидал, что Вул-вич примет это так близко к сердцу. «Впрочем, – одернул себя Рейдер, – никакая она не Вул-вич, она – ранимая и беззащитная Блайт Вулрич».

– Еще раз заверяю тебя: ты вернешься к своему отцу в том же состоянии, в каком попала сюда. – Рейдеру очень хотелось, чтобы Блайт поверила ему. – Ты почему-то решила, будто к твоему похищению причастен Невилл Карсон. Уверяю тебя: он здесь совершенно ни при чем. Я бы не стал иметь дело с подобным человеком, а уж тем более способствовать ему в желании насильно жениться на тебе, – при этих словах по телу Рейдера внезапно пробежала дрожь. – Это обычное похищение ради выкупа, вот и все. Мы искали в Филадельфии новые рынки сбыта товаров, но, увы, безуспешно. Тогда мой партнер решил разбогатеть вот таким образом.

Не удержавшись, Блайт все-таки посмотрела на Рейдера. Его открытый взгляд сказал ей о многом, но, главное, о том, что все это правда. Это открытие поразило Блайт в самое сердце. Она повернулась к Рейдеру спиной и принялась нервно барабанить пальцами по крышке шкатулки с принадлежностями для шитья.

– Невилл Карсон… просил тебя выйти за него замуж? – спросил Рейдер.

– Нет, он приказал мне, – как можно спокойнее ответила Блайт.

Заметив, как напряглись ее плечи, Рейдер подумал о том, какой решительный отпор наверняка дала она этому негодяю. Эта мысль почему-то была ему приятна. Он хотел задать Блайт еще несколько вопросов, но почувствовал, как она наглухо отгородилась от него и вряд ли будет сейчас откровенничать. Рейдеру ничего не оставалось, как молча повернуться и уйти.

Блайт обессиленно опустилась в кресло. Так ее похитили ради выкупа?! Значит, это действительно настоящие пираты, и Невилл Карсон здесь совершенно ни при чем! Господи, какая ирония!

Блайт вдруг почувствовала, как где-то внутри нее зарождается истерический смех. Ей не удалось сдержать его, и он неистово вырвался наружу. Она хохотала, будучи не в силах остановиться. Какой абсурд! Пираты похитили ее, чтобы получить выкуп, думая, что она богатая наследница и что они получат за нее кучу денег… за нее, у которой нет даже лишнего шнурка для корсета?

Постепенно Блайт успокоилась и мысленно перенеслась в отчий дом. Наверное, там уже получили записку, хотя миссис Дорнли вполне могла, не глядя, бросить ее в огонь. Если же записка все-таки каким-то образом уцелеет, отец вряд ли прочтет ее. Он просто-напросто сунет бумагу в один из своих бесчисленных карманов и забудет о ней на долгие годы.

Блайт представила всех домочадцев такими, какими видела их в последний раз. Как они там без нее? Цел ли еще их старинный особняк? «Господи, – вдруг осенило Блайт, – даже если родные и прочтут записку с требованием выкупа, им все равно нечем будет заплатить, совершенно нечем».

Блайт похолодела. Она захвачена бандой головорезов и до сих пор жива только потому, что они считают ее курочкой, несущей золотые яйца. А что будет, когда пираты узнают, что она нищая?!

– Каррик? – При виде клерка, входящего в парадную дверь дома, у Уолтера Вулрича возникло ощущение, что сейчас его за что-то будут ругать – О, рад тебя видеть! Что ты здесь делаешь?

– Предположительно мы должны были встретиться с вами ровно в два часа, сэр. – Каррик вертел в руках старую потертую шляпу, ожидая, пока старый слуга примет ее. – Вы разве не помните?

Он недовольно уставился на Уолтера, затем, отдав наконец шляпу, направился вслед за хозяином дома в практически пустую гостиную, в которой стояли лишь небольшой диван, столик и одно кресло.

– Сегодня вы встречаетесь с мистером Карсоном, – напомнил Каррик.

– С мистером Карсоном? А по какому поводу? – озадаченно почесал затылок Уолтер.

– Думаю, у него есть к вам деловое предложение.

– О, какая скука! – Уолтер с недовольным видом плюхнулся на диван. – Опять дела. Почему этим не может заняться Блайт?

– Мисс Блайт пропала, сэр. С тех пор прошло уже две недели! – теряя терпение, вскричал Каррик. – О Господи, неужели вы не в состоянии вспомнить, что ваша дочь исчезла?! – Он сорвал с носа очки и принялся лихорадочно протирать их носовым платком. – Послушайте… Ваша дочь пропала. Возможно, ей грозит беда, и если вы настоящий отец, то должны хоть немного встревожиться за ее жизнь. Ведь Блайт так заботилась о вас все эти годы…

Каррик продолжал бы и дальше упрекать Уолтера, но в это время послышались чьи-то тяжелые шаги, и вскоре появился Невилл Карсон. Тут же замолчав, Каррик уселся поближе к хозяину. После прохладного обмена приветствиями Уолтер велел подать шерри, но миссис Дорнли принесла ячменный кофе. Сделав по глотку, и Уолтер, и Карсон с отвращением отставили свои чашки.

– До меня дошли слухи, сэр, что вашей компании необходимо вливание капитала, – сразу перешел к делу Карсон. – Я уже разговаривал на эту тему с мисс Блайт, и мы почти достигли согласия, но она так неожиданно уехала к своей тетушке. Кстати, как наша дорогая мисс Блайт проводит время в Чарлстоне?

При этих словах Карсон приложил руку к сердцу, выражая искренний интерес. Каррик нервно поперхнулся.

– О, – лицо Уолтера засветилось от радости. – У нее все превосходно! – Неожиданно он принялся шарить по карманам, вытаскивая и просматривая многочисленные листки бумаги, которые тут же разлетались по всей гостиной. – Мы только что получили письмо… – Уолтер сделал паузу и нахмурился. – Ума не приложу, куда я его положил? Ну, да бог с ним, я помню все слово в слово. У Блайт новый кавалер.

– Новый кавалер? – Карсон даже побледнел и подался вперед. – Поклонник?

– Да.

Каррик ущипнул хозяина за руку, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– Разве это не чудесно? – продолжал Уолтер – Впрочем, я нисколько не удивлен. Блайт – вылитая мать. Элиза, как вы знаете, была француженкой, блондинкой… А у Блайт цвет волос как у меня, но вот глаза…

– Конечно, все это замечательно, – сухо прервал его Карсон. – Но я надеюсь, мисс Блайт не станет ничего решать на скорую руку, до возвращения домой, к семье. Я, например, очень жажду ее увидеть…

Карсон действительно жаждал, только… сломать шею Блайт.

– Она говорила, когда вернется? – спросил он, доставая из кармана кучу бумаг. Сейчас ему больше чем когда-либо хотелось утопить в долгах этих Вулричей.

– Думаю, недель через шесть. Впрочем, Блайт еще собиралась отправиться в путешествие, – словно только что вспомнив, пробормотал Уолтер. – Но можно с уверенностью сказать: к Рождеству она вернется. Блайт не пропустит Рождество… У нас всегда бывает кокосовый торт, ее любимый.

Уолтер ангельски улыбнулся, и Невиллу Карсону ничего не оставалось, как поверить ему на слово.

– Теперь о моем предложении, – Карсон огляделся в поисках места, где можно было бы разложить бумаги, но, поскольку единственный столик оказался заставлен чашками с недопитым кофе, ему пришлось примостить их у себя на коленях. – Я предлагаю заем.

После подписания бумаг Карсон победно удалился. Каррик совершенно сник. Он сделал все возможное, чтобы как-то повлиять на условия договора, изменив их в лучшую сторону, но тем не менее заем представлял выгоду только для Карсона. И все-таки преданный клерк решил не сдаваться. Он настоял на том, чтобы Вулрич ежедневно приходил в магазин и самолично просматривал все счета.

– И еще одно, – Каррик погрозил хозяину пальцем. – Что заставило вас сказать, будто у мисс Блайт появился новый ухажер?

– Ну, я подумал, – сконфузился Уолтер, – это вполне естественно для молодой девушки… встретить кого-то во время своего пребывания в Бостоне.

– В Чарлстоне! – раздраженно поправил Каррик. – Фелисити – в Чарлстоне.

– Вы уверены? А когда она переехала?

– О, ради Бога, Уолтер, ведь нет никакой Фелисити! Не нужно сочинять! И, пожалуйста, не упоминайте больше при Карсоне о женихах. Он сам тешит себя надеждой жениться на Блайт, а если вы будете его дразнить, то еще больше увязнете в долгах.

– Карсон хочет жениться на Блайт? – оживился Уолтер. – Как замечательно!

– Это вовсе не замечательно, а ужасно! – Каррику хотелось хорошенько встряхнуть Уолтера. – Блайт его ненавидит, разве вы забыли? А он пытается навязать ей себя.

– Навязать себя? – Кажется, Уолтер начал кое-что понимать. – Какой негодяй! – Он нахмурился. – Тогда почему мы ведем с Карсоном дела?

– Потому что мы разорены. А в таком состоянии люди порой совершают совершенно невыгодные сделки.

– О! – понимающе кивнул Уолтер.

Каррик устало потер ладонями лицо и взял с хозяина обещание завтра ровно в восемь часов утра явиться в магазин. Он попросил его одеться подобающим образом и прихватить с собой пару бутербродов, поскольку им придется работать весь день без перерыва для подготовки магазина к приему товаров. Уолтер мужественно со всем соглашался и под давлением Каррика даже повторил все сказанное слово в слово. Но как же он обрадовался, когда деятельный клерк наконец удалился!

Услышав, как хлопнула входная дверь, Уолтер удовлетворенно улыбнулся и поспешил на чердак. Был вторник; Луиза, по обыкновению, убирала комнату Блайт, выставив, при этом из нее кое-какую мебель. Увидев в зеркале свое отражение, Уолтер раздраженно повернулся, думая, что клерк следует за ним по пятам.

– Послушай, Каррик!..

К его удивлению, лицо в зеркале вовсе не было лицом Дугласа Каррика. Тем не менее оно показалось Уолтеру очень знакомым: типичная для всех Вулричей ямочка на подбородке. – Вот только эти седые волосы и морщины вокруг глаз… Господи!.. Уолтер потрогал себя, и в зеркале отразились те же движения. Да это же он сам! Но когда он успел так постареть?!

В ожидании выкупа «Виндрейдер» остался стоять на якоре еще на неделю. Команда, привыкшая к ежедневной тяжелой работе и постоянной опасности, буквально томилась от скуки. Мысли пиратов все чаще и чаще обращались к необычной пленнице. По кораблю разнесся слух, что она ничего не ест и, кроме того, отказывается выходить на палубу для прогулки. Пираты один за другим прохаживались мимо капитанской каюты, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Создавалось впечатление, что они жаждали хотя бы одним глазком посмотреть на девушку. В какой-то мере Рейдер понимал их повышенный интерес к Блайт Вулрич: он и сам уже истосковался по ней.

К вечеру третьего дня Рейдер, не выдержав, вломился в каюту, намереваясь силой вытащить Блайт на палубу, если, конечно, она не пойдет добровольно. Блайт сидела на койке, пожав под себя ноги. Из-за сильной жары она распустила шнуровку платья, а волосы зачесала наверх. На коленях Блайт держала порванную рубашку, его рубашку. Несколько других, уже починенных, лежали в стороне.

– Что это? Чем ты… – начал Рейдер, вырывая рубашку из ее рук и стараясь не замечать соблазнительную грудь, виднеющуюся в вырезе платья; он торопливо перевел взгляд на влажные завитки волос на шее девушки. – Это работа Ричарда.

– Я лишь пытаюсь ему помочь, я не привыкла сидеть сложа руки. Это невыносимо.

Блайт смущенно замолчала. На самом деле она совершенно случайно наткнулась на его рваные рубашки, когда искала что-нибудь подходящее, чтобы одеть на ночь. Блайт решила починить Рейдеру несколько рубашек и таким образом хоть как-то компенсировать ему те неудобства, которые она причиняет своим присутствием на корабле. Правда, Блайт не сомневалась, что Рейдеру это не понравится.

– Да, быть женщиной из высшего общества действительно тяжело, – съязвил Рейдер.

– Я хотела сказать… – Блайт опустила глаза на свои руки, заметно смягченные кокосовым маслом. – Я всегда работала дома и в конторе отца. Меня так приучила Нана.

– Нана? Кто это? – Рейдер скрестил на груди руки. – Кажется, ты уже упоминала о ней.

– О Нане? Неужели? – Блайт осторожно заглянула ему в глаза. – Нана – моя бабушка. Она болеет вот уже полтора года: ее разбил паралич. Нана воспитывала меня после смерти матери.

– А твой отец? Почему он сам не ведет дела? – с вызовом спросил Рейдер, недоумевая, почему джентльмен, каким бы скупым он ни был, позволяет своей дочери работать не покладая рук.

– У моего отца… другие заботы, – уклончиво ответила Блайт, тщательно подбирая слова. – Признаться, он никогда не интересовался торговым делом и всегда просто ненавидел мулов, таскавших наши фургоны с товарами.

Блайт пожала плечами, как бы давая понять, что этим все сказано.

– Господи, здесь настоящее пекло, – проговорил Рейдер, снова чувствуя невольное волнение в присутствии Блайт. Он с досадой подумал о том, что сначала она завладела его каютой, потом околдовала команду, а теперь опасность угрожает и ему самому. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я зажарил тебя живьем. Пойдем на палубу, Вул-вич.

Рейдер хотел было взять Блайт за руку, но она быстро отдернула ее.

– Нет. Я не могу, я… – Блайт испуганно огляделась, понимая, что он не отступит. – Мои чулки… Я их постирала.

– Опять?! – Взгляд Рейдера скользнул вниз, на босые ступни девушки, которые она торопливо прикрыла юбкой. – Тогда иди босиком.

– Я не могу, я никогда не ходила босиком, да и ноги быстро испачкаются без туфель. – Блайт вдруг вспомнила о распущенной шнуровке и торопливо прикрыла руками грудь. – В конце концов, это просто неприлично.

Всего неделю назад она сама требовала, чтобы ей позволили дышать свежим воздухом, а теперь сидит перед ним ко всему безразличная. Все это очень встревожило Рейдера.

– Очень даже прилично. Запомни: это мой корабль. – Он взял ее за плечи, заставляя подняться с койки. – Пойдем на палубу, и, ради Бога, зашнуруйся как следует, – посоветовал Рейдер, заметив, что Блайт старательно закрывает грудь.

Он отошел к двери, наблюдая, как девушка подтягивает шнуровку на платье и развязывает ленту, распуская по плечам свои роскошные волосы.

– Пора, – несколько раздраженно бросил Рейдер и, схватив ее за руку, повел за собой.

Блайт шла за ним, словно на виселицу, с трудом переставляя непослушные ноги. У нее не было никакого желания встречаться с озлобленной шайкой головорезов и чувствовать на себе их жадные, похотливые взгляды, которые будут шарить по ее телу, по ее босым ногам.

Однако на палубе оказалось совсем мало матросов, и Блайт несколько успокоилась. Свежий ветерок приятно холодил ее разгоряченные щеки. Как здесь хорошо! «Что касается пиратов, – решила она, – то они вряд ли осмелятся пырнуть меня ножом прямо на глазах Рейдера Прескотта. Как странно: мне это кажется, или пираты на самом деле смотрят с любопытством? – недоумевала Блайт. – Вот испанец Шарки продемонстрировал свои ослепительно белые зубы, и это очень похоже на улыбку».

Вскоре весть о том, что Вул-вич вышла на палубу, разнеслась по всему кораблю. Один за другим на палубе начали появляться пираты, делая вид, что у них здесь остались незавершенные дела. Два здоровенных детины даже поспорили, кому драить палубу, а кто-то уже, наверное, в сотый раз полез на мачту, проверяя, хорошо ли закреплены снасти. При этом все украдкой наблюдали за Блайт и за необычно задумчивым Рейдером.

Бастиан тоже поднялся наверх, но исключительно ради того, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится Рейдер. Ему отнюдь не понравилось увиденное, можно даже сказать, бывалый пират не на шутку встревожился. Рейдер буквально пожирал глазами ладную фигурку своей подопечной, пока та медленно прогуливалась вдоль поручней. Интуиция подсказала Бастиану, что девушка притягивала капитана не только физически. Его подозрения окончательно окрепли, когда Рейдер, заметив партнера, расслабленно произнес:

– Она починила мои рубашки.

Последующие несколько дней Рейдер приходил за Блайт и после полудня, и вечером, не принимая никаких отговорок, даже если лил дождь. В этом случае он возникал на пороге с дождевиком в руках. Провожая Блайт наверх, Рейдер старался взять ее за руку или полуобнять за талию, но как только они оказывались на палубе, тотчас же убирал руки.

Блайт же страшилась каждой прогулки, всякий раз думая, что она может оказаться последней. Однако, к ее немалому удивлению и облегчению, враждебность пиратов по отношению к ней исчезла. Напротив, Блайт порой замечала, как кое-кто из моряков кивает или подмигивает ей, словно в знак приветствия. Постепенно она осмелела настолько, что стала выслушивать их рассказы о бесчисленных обязанностях на корабле. Каждому пирату хотелось объяснить ей, как обращаться с пушкой, как залатать парус, что такое оснастка корабля. Блайт старалась не подавать виду, что боится общаться с теми, кто всего несколько дней назад едва не перерезал ей горло. Однако порой взрыв грубого смеха настолько пугал ее, что у нее останавливалось сердце.

В такие минуты Блайт вздергивала подбородок и гордо расправляла плечи. Это не оставалось незамеченным, и очень нравилось пиратам. «Да, у этой Вул-вич есть выдержка», – думали они.

Мало-помалу вся команда прониклась симпатией к Блайт и принимала близко к сердцу ее тоскующий взгляд, устремленный куда-то вдаль, туда, где, очевидно, находился ее родной дом. В такие минуты грустное выражение лица девушки могло смягчить, любое, даже самое черствое сердце. Затаенная боль, отражавшаяся в глазах пленницы, находила отклик в душе каждого пирата, потому что всем им пришлось испытать в своей жизни потрясения и невзгоды.

Старина Вилли окончательно поправился, и теперь между ним и Ричардом часто разгорались споры, кому сопровождать Блайт на прогулках по палубе, во время которых девушка знакомилась то с одним, то с другим пиратом. Постепенно она узнавала не только их имена, но и род занятий. Например, Али был судовым врачом, Стенли – плотником, Фолкс заготавливал впрок соленья, Черный Джимми был главным канониром, а Оуз – грузчиком.

Блайт познакомили и с вечно угрюмым, нелюдимым Дином, в обязанности которого входило следить за состоянием канатов на судне. Пират настолько воодушевился, что разрешил ей попробовать завязать из каната узел. За этим занятием и застал ее Рейдер. Покраснев от натуги, Блайт призналась, что с виду это занятие кажется более легким.

– Черт возьми, Дин! – начал заводиться Рейдер.

В этот момент капризный ветер бросил ему прямо в лицо волосы Блайт. Зная, что находится в центре внимания всей команды, Рейдер, схватив шелковистую прядь, воскликнул:

– Неужели нельзя что-нибудь сделать с этой гривой?!

Блайт вспыхнула, вырвала из его рук свои волосы и прямиком направилась в каюту. Пираты озадаченно уставились на капитана, а Рейдер, сдвинув брови, заорал, чтобы они продолжали заниматься делами.

На следующий день Рейдер увидел, как Блайт вместе с пиратами взбирается по веревочной лестнице. Оказывается, ей расхвалили все прелести вида сверху, и она решила сама в этом удостовериться. Громовым голосом Рейдер приказал Блайт немедленно спуститься.

– Не хватало еще, чтобы на моем корабле ты сломала свою глупую шею!

Когда девушка оказалась в пределах его досягаемости, он схватил ее за талию и снял с лестницы. Впрочем, Блайт не спасовала перед грозным видом Рейдера, а, как и в прошлый раз, гордо вскинув голову, удалилась в каюту.

Пираты совершенно ничего не понимали. Странно, почему капитан так злится из-за каких-то пустяков! Это так не похоже на него! Ведь в прошлом он вел себя как настоящий джентльмен.

Ближе к вечеру в каюте Блайт появился Ричард с тощим носатым типом, которого он представил как судового парикмахера Харри. В свое время Харри причесывал парики герцога и герцогини Мальмзи, пока его не похитили пираты Бена Харвея. Потом ему пришлось несколько лет обслуживать самую отъявленную шайку головорезов. Только год назад Харри удалось сбежать и обосноваться на корабле Рейдера. Блайт залилась краской, когда поняла, что ей хотят помочь уложить волосы, но у нее не хватило духу отказаться. Вскоре она появилась на палубе с простой и очень женственной прической: волосы были уложены на голове в виде короны, а крупные локоны обрамляли лицо, изящно спадая на шею.

Раздался восторженный хор голосов. Даже Бастиан улыбался во весь рот, весьма довольный тем, что Рейдер опять стал злым и раздражительным с Блайт Вулрич. Рейдер же, если и заметил новую прическу, то не подал вида. Это очень огорчило Блайт. «Он избегает меня, – с горечью думала она, – а когда все-таки приходится сталкиваться, буквально выходит из себя. Наверняка Рейдер презирает меня как за принадлежность к высшему обществу, так и за невинность». Блайт гордо вздернула подбородок, сказав себе, что ее не должно волновать мнение какого-то грубого жестокого пирата. Но разве настоящие пираты собирают морские раковины, читают любовные поэмы или им есть дело до красных огрубевших рук своей пленницы?! Мысль об этом повергла Блайт в уныние.

Разумеется, Рейдер сразу заметил новую прическу Блайт, как замечал каждый ее жест, каждое слово. Он видел, как увиваются вокруг нее пираты, как смягчаются при ее виде их лица. Удивительно, как Блайт сумела расположить к себе команду, не прилагая для этого никаких усилий?! Стоило Блайт зардеться от смущения, когда кто-то вскользь упомянул о ее босых ногах, и уже на следующее утро возле двери капитанской каюты появилась пара самодельных башмачков.

Как-то раз у Блайт разболелась голова от палящего солнца, и она поспешила удалиться с палубы, предварительно заверив пиратов, что они тут совершенно ни при чем. Немного погодя ей принесли прелестную шляпу, чтобы она могла гулять и в солнечные дни. Но самое поразительное произошло тогда, когда на палубу поднялся вспыльчивый и непредсказуемый Франко с большой тарелкой, до краев наполненной миндалем в шоколаде. Миндаль предназначался Блайт… для восстановления утраченного аппетита. Разумеется, она со своей неповторимой улыбкой настояла на том, чтобы лакомство разделили между всеми членами команды.

Этот повышенный интерес к Блайт со стороны пиратов ужасно раздражал Рейдера. Особенно действовали ему на нервы ее улыбки и то внимание, которое она оказывала этим неотесанным парням. Так и хотелось хорошенько встряхнуть Блайт и заставить обратить внимание на него, Рейдера Прескотта. Как же так?! Она ест его пищу, спит в его постели, носит его одежду, находится под его защитой и не желает одарить хотя бы улыбкой! Такой, какой Блайт улыбается этим дегенератам! Рейдер вздрогнул, неожиданно узнав это знакомое ему чувство.

Ревность! Самая обыкновенная ревность. Рейдер был сам себе противен. Он ведь поклялся никогда больше не считать женщину своей собственностью. Только в высшем обществе существуют брачные контракты, только там права женщин продаются и покупаются. На самом деле женщина вольна сама выбирать того, кто ей по душе, и оказывать кому угодно знаки внимания. Именно так до недавнего времени думал Рейдер.

Но Вул-вич всколыхнула в нем весь набор джентльменских замашек, причем как положительных, так и отрицательных. Теперь Рейдеру хотелось, чтобы Блайт принадлежала только ему одному. Но разве она стремилась его завоевать? Разве жеманно улыбалась, дразнила, принимая соблазнительные позы? Вовсе нет. Все получилось как-то само собой, и это больше всего пугало Рейдера.

Проклятье! Он ведет себя как помесь джентльмена с самым последним болваном!

Спустя несколько дней Рейдер окончательно убедился, что уже не может контролировать ситуацию. Это произошло во время раздачи грога. Старина Вилли подошел к Блайт и, ко всеобщему изумлению, протянул ей свою кружку.

– Возвращаю долг, Вул-вич, – проговорил он с лукавой улыбкой.

– О, я не могу, – начала отнекиваться Блайт.

– Конечно, можешь, – запыхтел Вилли. – Все по-честному: двойная за двойную.

Блайт вдруг поняла, что ей предлагают нечто большее, чем банальную кружку грога. Вокруг них мгновенно собралась толпа, на лицах пиратов застыло ожидание. Кто-то затянул, а остальные дружно подхватили старинную пиратскую песню, побуждающую пить до дна. Возможно, Блайт все-таки отказалась бы от грога, но ее спровоцировал не кто иной, как сам Рейдер.

– Что за глупости, – проговорил он, окидывая недовольным взглядом собравшихся. – Она не будет пить. Убирайтесь отсюда.

Блайт резко повернулась к. нему, вздернув подбородок. Песня сразу смолкла, и повисла напряженная тишина. Тогда Блайт, задержав дыхание, залпом выпила все до дна. Раздались радостные вопли. Блайт закашлялась, и Рейдер, чертыхнувшись, хотел было уйти прочь, но передумал и решил понаблюдать за девушкой.

Покачиваясь, Блайт сделала шаг и тут же схватилась за поручень. К ней с двух сторон подскочили Вилли и Ричард, предлагая отвести в каюту. Блайт с трудом сосредоточила взгляд на бледном лице Ричарда, затем начала медленно оседать на палубу. Рейдер в два прыжка оказался возле нее и подхватил на руки.

– Она же леди, а леди не пьют грог, – он с упреком посмотрел на Вилли. – Пусть это вам всем послужит уроком.

Сопровождаемый взглядами пиратов, Рейдер отнес Блайт в каюту и опустил на койку. Она тут же села, вяло замотав головой, Рейдер захлопнул дверь от любопытных глаз.

– Ты пьяна, Вул-вич.

– Б-бла-ай-т, – поправила она.

– Ложись в кровать, Блайт, и спи, – усмехнулся он, глядя на соблазнительные линии ее тела и чувствуя себя словно в огне.

– В кровать… – согласно кивнула Блайт и принялась расшнуровывать лиф платья, потом попыталась встать, но, не удержавшись, привалилась к Рейдеру. – Хочу д-достать ночную рубашку. – Блайт указала на полку со стопкой одежды.

Усадив ее на койку и приказав не двигаться, Рейдер сам отправился за ночной рубашкой, которая оказалась не чем иным, как одной из его же собственных сорочек. Боже, значит, она спит в его рубашке!

Без всякого сомнения, Блайт была явно не в себе, поскольку без малейшего колебания начала стаскивать платье. Поначалу Рейдер хотел вести себя как настоящий джентльмен и отвернуться, но потом решил поступить как истинный пират. Да, он стал смотреть на Блайт, подвергая себя настоящей пытке. У него пересохло горло при виде ее прелестей, едва прикрытых тончайшей нижней сорочкой. Боже, какие бедра, какие длинные стройные ноги… Не осознавая что делает, Рейдер подошел к Блайт и, дрожа с головы до ног, торопливо натянул на нее ночную рубашку.

– С-спасибо, – с трудом выдавила она, одарив его полным восхищения и обожания взглядом.

Ревность Рейдера как рукой сняло. Господи, какой, оказывается, силой может обладать одно маленькое слово! Никогда раньше он даже не задумывался над этим. Но… ему нужно убираться отсюда и поскорее.

– Ложись спать, Блайт.

Но Блайт не отпускала Рейдера. Она вдруг обвила руками его торс, прижавшись щекой к животу. Ей так хотелось, чтобы он обнял ее, поцеловал, дал почувствовать свою нежность.

– Рейдер?

– Да? – Он с трудом сохранял самообладание.

– Я вовсе не Вул-вич… право же.

– Знаю. – Судорожно сглотнув, Рейдер с трудом оторвал от себя Блайт, уложил в постель и накрыл одеялом, затем, не медля ни секунды, вышел из каюты.

Пылая как в огне, он поднялся на палубу. Рейдер желал Блайт Вулрич больше всего на свете и не сомневался, что она также желала его. Однако судьбе было угодно сделать так, чтобы они не смогли получить того, чего хотели.