"Дерзкая интриганка" - читать интересную книгу автора (Майклз Кейси)

Глава 1

– Господи, Вилли, неужели обязательно так шуметь? Кстати, что там у тебя? Ты звенишь так, как будто ты прихватил с собой всю лавку кузнеца.

Лорд Уильям распрямился за спиной друга и распахнул свой плащ. В свете уличного фонаря, одного из немногих освещавших улицу, заблестела коллекция ножей, молотков и металлический лом, выглядевший особенно зловеще. Все это болталось на длинной веревке на шее Вилли.

– Как тебе это нравится, Энди? – с гордостью спросил он приятеля. – Лом нужен, чтобы открыть окно в комнату леди, веревка – чтобы связать ее, а ножи – чтобы очистить наш путь, если вдруг она закричит.

– А для чего молоток? – осведомился Энди, потрясенный как предусмотрительностью своего друга, так и его кровожадными наклонностями. – Ты же не собираешься бить ее по голове? Мне это не правится. Я думаю, что нас будет двое против одного. Кроме того, она женщина.

Снова опустившись на корточки, оба приятеля спрятались за дождевой бочкой, которая стояла у стены небольшого дома Сомервиллей, снятого семейством на Халфмун-стрит. Вилли объяснил, что молоток нужен, чтобы обезвредить того, кого он не считал достойным проткнуть ножом.

– Кого-нибудь вроде Пинча, например, – прошептал он, наблюдая, как один из охранников проходит в конце аллеи. – Хотя я не думаю, что смог бы ударить Пинча, а ты?

Улыбка озарила длинное, тонкое лицо Энди, а его темные колючие глаза заискрились:

– Я не думаю, что ты на это решишься, – сказал он и повернулся, чтобы взъерошить золотые локоны Вилли. В этот момент его друг скорчил страдальческую мину при мысли о нападении на дворецкого Глиндов.

– А сейчас внимание! Охранник уже дважды проходил. Если мои расчеты верны, то он вернется, по крайней мере, только через час. Этого времени достаточно, чтобы сделать то, что мы задумали.

– Уж скорее бы. Не нравится мне это все, Энди, – предупредил Вилли, поднимаясь, чтобы запрыгнуть на крышку бочки. – Часа через три станет светать, а Гарри сказал, что мы уезжаем в Глиндеварон с первыми лучами солнца. Чуть опоздаем, и он точно заметит, что к процессии добавилась еще одна карета.

Держась за удобный выступ, он поднялся на ближайший балкон и протянул руку своему другу:

– Теперь твоя очередь, Энди.

Энди, который до тошноты боялся высоты, заколебался на секунду. Но Вилли быстро втянул его за собой на хрупкий островок из кованого железа – на балкон, который был воздвигнут скорее по случайности, чем по проекту.

– Доставай лом, – торопливо прошептал Энди, цепляясь за грубый, обсыпавшийся кирпич и изо всех сил стараясь не смотреть вниз. – Попробуй, сможешь ли ты открыть окно. Пожалуйста, поторопись, Вилли, мне не нравится на этом балконе. Мне кажется, он шатается.

Вилли, зная о неприязни своего друга к высоте, решил немного позабавиться над ним. Он тряхнул головой и твердо заявил, что абсолютно уверен в надежности балкона и что спальня дочери Сомервилля не может располагаться на этом этаже.

– И не будь неженкой, Энди, – предупредил он. – Балкон в полном порядке. Смотри, я докажу это.

С этими словами Вилли подпрыгнул раза три, и его маленький арсенал оружия звенел при каждом движении. Балкон продолжал колебаться и скрипеть еще несколько секунд после того, как Вилли прекратил свою атаку на него.

– Ну, теперь ты доволен? – с усмешкой спросил он.

Энди, с исцарапанными пальцами, крепко вцепившись в кирпич, гневно взглянул на своего друга:

– Ты сделал это нарочно, Вилли, – с чувством объявил он.

– Признаю, нарочно. И ты это знал. Подумай, ты сам мне говорил, что джентльмен никогда не обращает внимания на мелочи. Стыдись, Энди. Даже в ночном свете я вижу, как ты побледнел. Ты хорошо себя чувствуешь? Сложно поверить, что все это придумал ты. Но вернемся к тому, что я говорил ранее о спальне мисс Сомервилль. Я думаю, мы должны залезть на тот водосток, а с него, на другой балкон.

Не заботясь о том, что их могут обнаружить и отправить в тюрьму, Энди заорал:

– Вилли, открывай это чертово окно, немедленно!

– Почему бы тебе не закричать еще громче, Энди? – предложил Вилли, доставая металлический лом и прилаживаясь к окну. – Тогда весь город соберется.

Шутки шутками, но нужно было двигаться дальше.

– Ну разве это не обидно? Оно даже не было закрыто на щеколду, – недовольно проворчал Вилли секунду спустя, когда окно бесшумно распахнулось. – Ты удивишься, Энди, во что может превратиться этот мир, если люди даже не затрудняют себя тем, чтобы закрыть окно. Добро пожаловать, проблемы, – вот что это значит. Подумай об этом немного, Энди. Любой мог прийти сюда ночью и ограбить их – или того хуже… Любой!

– Да заткнись, Вилли, – приказал Энди и, оттолкнув друга в сторону, нырнул в дом Сомервиллей.

Сей грубый маневр повлек за собой не менее грубое приземление, а также звон разбитого стекла, сопровождаемый грозным проклятием мужчины и душераздирающим женским криком. Затем раздались отвратительно глухой стук тела, которое с силой ударилось о деревянный пол и, наконец, голос женщины, очевидно ирландки, призывающей Пресвятую Деву Марию и всех святых защитить ее бедных младенцев от того, чтобы быть убитыми в своих кроватях.

Теперь Вилли вряд ли бы согласился с Энди, что это приключение. Случившееся нельзя было таковым назвать; по крайней мере, приключение должно соответствовать некоторым условиям, а хаос, который творился в темноте с другой стороны полуоткрытого окна, явно не подходил под их описание. На ум приходили другие, менее приятные слова: бедствие, или погром, или лишение свободы, или худшее из всего – Гарри.

Вилли должен был сделать выбор и быстро принять решение. Он мог нырнуть в дом, чтобы спасти друга, которого, судя по глухо доносившимся звукам, сильно били по голове и плечам какими-то предметами. Или сбежать тем же путем, которым пришел. А затем под вымышленным именем присоединиться к какой-нибудь коннице с надеждой на быструю и относительно безболезненную смерть в руках любого врага Англии, которого он смог бы найти.

Но тут Вилли пришла в голову мысль о том, что он прожил только четверть жизни, что оставленного ему наследства вполне достаточно для безбедного существования и что только сейчас наступает основная фаза его жизни. Ведь до настоящего времени он не делал ничего более важного и волнующего, чем разговор с танцовщицей. Он также не обнаружил в себе никакого желания умереть за свою страну или за кого-либо еще, а кроме того, в его голову закралось маленькое подозрение, что Энди однажды все-таки найдет его, где бы он ни скрывался, и снимет с него кожу дюйм за дюймом. Все эти размышления определили решение Вилли. Он глубоко вдохнул, нагнул голову и шагнул в окно.

Сцена, которая представилась его взору, была прискорбна и комична одновременно. Энди лежал на спине на полу, напоминая Вилли опрокинутую морскую черепаху, которую он когда-то видел на берегу в Брайтоне. Руки и ноги друга были подняты, чтобы защитить себя. Над Энди, вооруженная зловеще выглядевшими пяльцами, стояла маленькая, очень толстая женщина неопределенного возраста, а ее тяжелая белая хлопковая ночная рубашка развевалась как парус на судне в попутный ветер.

Вилли вытащил из-под плаща длинную веревку, но, бросив оценивающий взгляд на объемы женщины, сразу же извлек вторую.

– Вы грязное, противное чудовище, вы, – женщина была так поглощена своей жертвой, что не заметила присутствия Вилли. Она говорила с рычащим акцентом и каждое свое слово сопровождала ударом пяльцев, – вы не окружите меня, недостайные!

– Достойные, госпожа, – исправил Вилли, подойдя к ней, и слегка похлопал женщину по плечу. – Правильно говорить – «достойные». А теперь прекратите, пока вы не травмировали беднягу.

Прежде чем Вилли смог перебросить веревку за спину женщины, она, чуть не задев пяльцами его ухо, качнулась, и они вместе упали, приземлившись на уже и без того побитого Энди, все еще пытавшегося восстановить дыхание.

Секунду спустя Вилли сцепился с женщиной, и они покатились по полу, сшибая на своем пути маленькие столики и расставленные повсюду безделушки. Вилли отчаянно взывал о помощи, пока полная женщина окончательно не вытрясла из него дух.

Энди, понимая вею серьезность ситуации и взвешивая шансы, могла ли дочь Сомервилля услышать крик и позвать на помощь – что явно было бы не на руку двум взломщикам, – немедленно принялся помогать другу. Схватив упавшую веревку, он попытался связать женщине хотя бы лодыжки.

Энди был разочарован тем, что его друг так дискредитировал себя. Его самый лучший друг, который в безобразном ликовании подпрыгивал на шатающемся балконе, уже был готов распрощаться с жизнью.

– Я уже и не мечтал, что ты вмешаешься, мой дорогой друг, – спокойно сказал Энди. – Ты, кажется, делаешь успехи, действуя самостоятельно. Вас ведь там двое, катающихся по полу, не так ли? Странно, но кажется, там целая толпа.

Прислонившись к столу, на который он так неудачно приземлился при входе в комнату, Энди перевязал женщине лодыжки и, скорчив гримасу, наблюдал за действиями своего друга.

– Ты будешь использовать нож или молоток, мой дорогой мальчик? – словно поддерживая светскую беседу, спросил он, когда через несколько секунд увидел, что Вилли изо всех сил пытается достать что-нибудь из своего арсенала. Последовавший за этим обмен любезностями между друзьями был настолько нецензурным, что его невозможно передать, но эта перебранка вызвала дикий смех Энди. Посмеиваясь, приятели уже вдвоем связали бедную женщину.

Пришлось еще немного попотеть, прежде чем платок Энди наконец-то заткнул женщине рот. Она, чьи надежды, опасения и оценка собственного шарма были значительно выше, чем представления этих двух мальчиков, – осталась лежать связанной на полу. Ее большие голубые глаза смотрели на тех, кто, как ей казалось, должен был стать будущим обладателем её «дабрадетели».

– Вот так, – сказал Энди, поправляя растрепанную одежду и завязывая последний узел, – это ее удержит. Я же сказал, что это будет несложно. Может, мы, наконец, пойдем искать спальню мисс Сомервилль?

Слова Энди, казалось, вдохнули новую жизнь в связанную женщину, которая до сих пор почти спокойно лежала и – одно из двух: стоически ожидала или нетерпеливо ждала свою судьбу. Женщина начала дергаться из стороны в сторону, а из заткнутого платком рта донеслись неразборчивые звуки.

Вилли посмотрел на женщину, его молодое сердце сжалось от жалости, и он поспешил объясниться.

– Предполагаю, что вы, должно быть, горничная мисс Сомервилль. Нет, пожалуйста, не пытайтесь ответить. Я убежден, что это вы. Хорошо! Мадам, не стоит волноваться. Мы здесь только для того, чтобы похитить вашу подопечную для моего брата, чтобы он смог ей воспользоваться, ну, вы понимаете. Но он – герцог, так что, возможно, он влюбится в нее, и тогда мы все будем счастливы. Даже если сейчас все это выглядит не очень хорошо, не так ли?

– Да, это, конечно, должно ее успокоить, – саркастически заметил Энди, наблюдая, как округлились голубые глаза горничной и как ее старания освободиться увеличились десятикратно. – Ну и зачем ты рассказал ей о герцоге? Почему бы и не назвать его имя? Это бы облегчило работу констеблю, тогда ему не нужно будет спешить, переворачивать все вверх дном и объезжать все окрестности в поисках герцога.

Вилли выглядел обескураженным. Он хлопнул ладонью по лбу, проклиная себя за длинный язык, но тотчас же у него появилась новая идея:

– Никаких проблем, Энди. Мы возьмем горничную с собой. Так что здесь не останется никого, кто мог бы поднять тревогу.

Энди оценивающе посмотрел на женщину, все еще корчившуюся на полу, а затем на свои длинные, худые руки.

– Кто ее понесет до кареты? – спросил он, соглашаясь с планом.

– Мы вместе и понесем ее, – объявил Вилли. – Ну а теперь пошли. Находим девушку и уходим отсюда. Скоро за нами приедет карета.

Под ярые, но приглушенные протесты горничной друзья продолжили свои поиски и поднялись по лестнице на следующий этаж высокого, узкого дома. Сначала Энди, а за ним, бренча спрятанным под плащом арсеналом, Вилли. Друзья украдкой пробрались в зал и остановились у двери, которую из трех имевшихся на этаже выбрал Энди как наиболее подходящую для спальни мисс Сомервилль.

Свет не пробивался из-под двери, что, собственно, было и понятно в половине пятого утра. Ни одна уважающая себя молодая леди не стала бы зажигать свет после половины второго ночи. Даже если бы это было в середине Сезона.[1] Вилли взялся за металлическую ручку и повернул ее.

С тихим щелчком и небольшим скрипом дверь распахнулась в темноту. Бок о бок, как будто они срослись бедрами, наполовину согнувшись и глазами разыскивая во мраке кровать, два заговорщика на цыпочках вошли в комнату.

То, что они разглядели, потрясло их: перед ними стояла большая высокая кровать, со стеганым ватным одеялом и подушками, среди которых лежали не одна, а две молодые особы.

Энди посмотрел на Вилли. Вилли посмотрел на Энди. Их брови высоко поднялись. По губам читалось: «Две?» Как по команде они снова посмотрели на кровать, а затем снова друг на друга: «Две?»

Ноги Энди одеревенели и будто приросли к полу. Но он был настроен на приключения более решительно, чем приятель, и отважился подойти к кровати и посмотреть на два спящих лица.

Молча он указал на две головы, окруженные, как короной, прекрасными, словно золотая гинея,[2] волосами, на два лица одинаковой формы – или профиля, поскольку это все, что можно было разглядеть, и на цыпочках вернулся назад к другу.

– Как будто в зеркало посмотрел, – сказал он испуганно.

Вилли закатил глаза:

– Не будь дураком, Энди. Это не то же самое, что смотреться в зеркало. Если бы ты смотрел в зеркало, то увидел бы себя! Но я понял, что ты имеешь в виду. Я вижу двух девушек, к тому же двух прекрасных девушек. Близнецов, я в этом уверен. Какую берем, как думаешь?

Энди нахмурился, обдумывая вопрос:

– Старшую? Но как мы узнаем это? Более красивую? Они похожи друг на друга, как горох в стручке. Возможно, мы должны бросить монету, и покончим с этим. К черту! Я не рассчитывал, что их будет две.

Вилли, который уже принял решение и наслаждался временным преимуществом над своим нерешительным другом, тряхнул решительно головой:

– Бросить монету? Мы берем их обеих, дурачок. Подумай, мы уже тащим с собой горничную, чтобы обезопасить себя. Мы не можем оставить одну из них, так как она сделает то, что сделала бы горничная. Кроме того, взгляни на них, Энди. Они выглядят так беззащитно. Что одна будет делать без другой? Нет, – сказал он, роясь в обширных карманах своего плаща в поисках мешка, в котором он планировал нести дочь Сомервилля. – Мы берем их обеих. Ты берешь ту, что справа, а я возьму ту, что слева. А теперь шевелись!

Энди, оставленный без мешка, тяжело сглотнул и приблизился к изголовью кровати. Руки он держал перед собой, точно не зная, куда их деть. В результате он решил взять молодую девушку за плечи, которые едва виднелись из-под одеяла.

Как оказалось, это был неверный выбор. В то время как девушка Вилли отбивалась, ее крики заглушались тяжелой тканью мешка. У близнеца Энди рот был свободен. Девушка в шоке открыла глаза, а эффект, произведенный ее криком прямо в ухо Энди, был настолько сильным, что ему стало дурно: он мог оглохнуть.

– Во имя небес, сделай что-нибудь, чтоб она замолчала! – скомандовал Вилли, связывая веревкой края мешка, доходившие до колен девушки, перед тем как взвалить ее, дико брыкавшуюся, на плечо. – Твоя так кричит, что и мертвого поднимет.

– Это вряд ли, господа, – донесся напряженный женский голос из дверного проема. – Но, к счастью, громкий крик Евгении разбудил меня.

Друзья в удивлении оглянулись. Ноша Вилли, которая явно не спала у него на плече, соскользнула на пол прежде, чем он пришел в себя, чтобы успеть схватить ее за пару голых, красивых лодыжек.

– Кто… кто вы?

Евгения, та самая, кто кричала, немедленно освободилась от Энди, который чуть не кипел от негодования, что так бестолково заканчивается эта долгая ночь.

– Трикси! – завопила Евгения, заставляя Энди еще раз зажать уши, – нас хотели похитить. Это как в книге, которую мы с Еленой читали на прошлой педеле. Книга из библиотеки. Я почти уверена, что нас хотели похитить!

– А я твердо уверена, что вас никто не похитит, – спокойно ответила женщина, к которой обращались по имени Трикси.

Причина этого спокойствия блестела в слабом свете уличных фонарей. Угрожая стволом пистолета, Трикси скомандовала:

– Если вы, джентльмены, любезно отойдете к стене, после того как вернете мисс Елену Сомервилль в кровать и развяжете ее, возможно, мы вместе обсудим, как разрешить эту ситуацию.

Лорд Уильям упрямо оставался неподвижным, пока голые пальцы ног мисс Елены не задели его по носу.

– Вилли, ради Бога, отпусти ее, – умолял Энди, подняв руки высоко над головой. Пистолет нужно уважать – это Энди знал, но пистолет в руках женщины – вот этого действительно нужно бояться. – Все кончено. Мы проиграли.