"Дерзкая интриганка" - читать интересную книгу автора (Майклз Кейси)

Глава 4

Трикси Сторбридж направилась в западное крыло. Голова высоко поднята, походка грациозна и в то же время решительна – весь ее вид выражал уверенность и самообладание. Даже старое унылое платье – проблему одежды она разделяла вместе с близнецами, которые не раз пускались из-за этого в слезы, – не могло испортить внешнее величие.

В глубине души Трикси Сторбридж вся дрожала от волнения. Его светлость был настолько внушительным, так отчаянно мужественным и столь неожиданно красивым! Трикси удивлялась, как она не растаяла от восторга и не превратилась в лужу в тот момент, когда увидела его. Гордясь своей способностью перехитрить любого человека, она была на мгновение ошеломлена проницательностью, которая проскальзывала сквозь гнев в темных глазах Глинда.

Трикси почти забыла, какие бывают глаза у собеседника. Она не встречала подобного взгляда с тех пор, как шесть лет назад умер ее любимый отец, школьный учитель, чья скоропостижная кончина оставила Трикси в мире, полном одиночества, и без гроша в кармане.

Это были долгие шесть лет, казавшиеся еще длиннее из-за тяжелой работы у разных людей, которую она вынуждена была выполнять в то время, не имея связей и рекомендаций. Она больше вытирала детские носы, чем открывала умы для света учения.

Трудная, как это виделось в настоящий момент, должность гувернантки-компаньонки двух мисс Сомервилль в течение двух последних лет была гигантским прыжком вверх в ее карьере. Красивые белокурые дочери Майлса Сомервилля скоро должны быть представлены обществу, и в обязанности Трикси входило подготовить девушек к этому событию.

Сама же Трикси мечтала, что однажды в освещенный свечами бальный зал войдет богатый, красивый пэр, заметит ее и, сраженный ее красотой, немедленно упадет на колени к ее атласным туфелькам. Но мечта растаяла как дым, когда Трикси узнала, кем на самом деле был Майлс Сомервилль и кем он не был.

Одним словом, он был аферист. Еще он был не очень любящим отцом. Пока девушкам не исполнилось восемнадцати лет, отец посещал их не чаще одного-двух раз в году. Фактически он так и не научился различать Евгению и Елену, чрезвычайно похожих друг на друга, чем не пренебрег бы любой любящий родитель. Он даже не умел разговаривать с ними по отдельности.

После их переезда из Дорсета в столицу Трикси в течение недели выяснила, что Майлс планировал использовать дочерей, чтобы набить собственные карманы, – весьма обычная уловка отцов, которую она считала отнюдь не похвальной.

Ведь он даже не представлял, что его дочери могли бы принести хороший доход на рынке невест. Неужели он никогда не слышал о красивых сестрах Ганнингс и их удивительном триумфе – неважно, что одна из них, в конечном счете, рано ушла из жизни в результате потребления мышьяка, чтобы поддержать красивый бледный цвет лица?!

О нет, он не планировал представить в свет Евгению и Елену, не предпринимал никаких усилий, чтобы пополнить ужасно истрепанный гардероб своих дочерей или познакомить их с приличными молодыми господами. Майлс Сомервилль не планировал тратить свои деньги на столь рискованное мероприятие, как ярмарка невест. И этот факт сразу же разрушил мечту Трикси встретить богатого и красивого пэра.

Неделю назад Трикси случайно обнаружила, подслушав под дверью, что Майлс Сомервилль приехал в Лондон для переговоров с каким-то джентльменом и намеревается продать дочерей за кругленькую сумму, не говоря ни слова о браке!

Прибытие герцога Глинда в Лондон нарушило планы Сомервилля. Такое непредвиденное обстоятельство Трикси воспринимала как подарок небес, потому что Сомервилль позорно сбежал, забрав все, что можно было украсть, – неважно, из собственного или из снятого дома. Своих бедных девочек он оставил заботиться о себе самостоятельно.

Этот последний поступок, в результате которого девочки остались без гроша, заставил Трикси принять решение вышвырнуть Сомервилля из их жизни. В связи с этим неосознанное вмешательство герцога Глинда женщина восприняла почти как благословение.

Без состояния, перспектив, таланта или большого ума, только с ошеломляющей красотой Евгения и Елена все еще могли быть проданы лицу, предлагавшему самую высокую цену, но с единственным различием – теперь не было посредника, Майлса Сомервилля.

Когда исчез Сомервилль, не осталось человека, кто мог бы пристроить девушек, эта обязанность легла на Беатрис Сторбридж. И это положение вещей действовало на Трикси угнетающе.

Зеленые глаза Трикси сузились, когда она осознала, за что еще она ненавидела Майлса Сомервилля. Он оставил своих дочерей беззащитными перед местью герцога Глинда.

Как бы то ни было, она, весьма неохотно, стала главным защитником безопасности и чести девочек, несмотря на то, что она никогда не была прежде в Лондоне, никого не знала и понятия не имела, с чего начинать.

Лицо Трикси прояснилось, когда она вспоминала события предыдущей ночи, эту комедию ошибок. Сначала она испугалась, наткнувшись на связанное тело Лэси в темной гостиной, выбежав из кухни, где она задремала, устав от заботы о девочках и уступив на мгновение заслуженной дремоте.

Лэси еще не полностью простила ее за то, что она не вытащила сразу же из ее рта носовой платок. Трикси знала, что за бедствие было бы, если бы горничная смогла свободно закричать. Поэтому она оставила женщину на полу и отправилась в свою комнату за отцовским пистолетом. После этого вопрос был решен: этот самый пистолет она направила на злоумышленников – глупых мальчишек, – в то время как в голове уже волей-неволей складывался план.

Пока она шла в западное крыло великолепного загородного дома Глинда, поздравляла себя с тем, что план удался, постепенно складываясь из маленьких кусочков в полную картину.

Это был не очень большой риск, принимая во внимание чувство чести герцога. Из всех людей, желающих отомстить достойному порицания Майлсу Сомервиллю, Трикси выбрала бы только его. Она нисколько не опасалась, что герцог выбросит ее и девочек на улицу, она также не допускала мысли, что он сможет нанести им телесные повреждения, она была уверена, что герцог будет защищать их от своего младшего брата.

Так рассуждала Трикси, подходя к спальне, где находились Евгения и Елена. После встречи с герцогом она ожидала, что тот женится на одной из девочек. Если он когда-либо решится на убийство, брак с одной из девочек мог бы стать тем стимулом, который подвиг бы его на это. На самом деле она только высказала идею, чтобы проучить Уильяма и Эндрю, проницательно оценив мальчиков как настоящих романтиков.

Все, что она хотела для девочек, – небольшой доход и выход в лондонский свет. Конечно, это такая мелочь для богатого герцога Глинда, о которой с ним можно бы договориться. Это и ежегодный доход, который она потребовала для себя.

Трикси высоко подняла голову. Она уже видела себя с достаточным количеством денег, чтобы спокойно пожить какое-то время как компаньонка. Если план по спасению был очень похож на шантаж, что из этого? Она отказывалась прислушиваться к голосу совести и терзаться по этому поводу.

Открывая дверь в большую, красиво убранную спальню, которую занимали ее подопечные, она заметила Лэси, все еще деловито занятую распаковкой изношенного, но идеально подобранного гардероба девочек. Тех самых вещей, которые Лэси тщательно упаковывала в чемоданы, в то время как Трикси держала мальчиков под прицелом.

– Вы видели его светлость, мисси? – спросила Лэси, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Трикси. – Хотела бы я узнать, что он сделает со своим глупым братцем и его другом-хулиганом.

Трикси плюхнулась на стул, сняла туфли и с облегчением пошевелила пальцами на ноге.

– Его светлость воспринял все довольно спокойно, Лэси, хотя на мгновение мне показалось, что он готов задушить бедного молодого лорда Уильяма, – ответила она горничной, откинув утомленную голову на спинку стула. Она коротко засмеялась, вспоминая. – Вообще мне кажется, что он даже успокоился, услышав такого рода новости от мальчика. Похоже, он ожидал чего-то худшего. И кроме того, Лэси, я думаю, что не так трудно управлять толпой маленьких девочек. По крайней мере, они не похищают молодых мальчиков, не так ли?

– И его светлость согласился с вашими планами? – спросила Лэси, вешая последнее платье в шкаф. – Он собирается жениться на моей маленькой Евгении?

Трикси закатила глаза.

– Он даже еще не встречал твою дорогую маленькую Евгению, Лэси. Дай бедному человеку время свыкнуться с мыслью, что у него под крышей живут две незамужние женщины, прежде чем просить его сделать выбор между ними.

– А я могу остаться со своей дорогой девочкой.

Трикси громко рассмеялась, когда она посмотрела через комнату на большую кровать, где две спящие белокурые головы выглядывали из-под одеяла – два ангельских личика, красивых во сне.

– Герцог может быть очень властным человеком, но я не думаю, что он сможет разлучить тебя и Евгению. Я знаю, что даже я не сделаю попытки так жестоко разлучить вас. С другой стороны, вопли Евгении, вероятно, снесли бы крышу даже с этого большого дома. – Трикси поднялась, взяла свои туфли. – А теперь, если ты не возражаешь, я пойду в свою комнату, чтобы распаковать вещи прежде, чем принесут обед. Я думаю, мы поедим здесь.

Горничная кивнула, возвращаясь к чемоданам, в которых почти скрылось ее короткое, круглое тело, поскольку она старалась достать со дна самого большого чемодана полусапожки обеих мисс Сомервилль. Теперь ее опасения улеглись, и она не считала необходимым предложить свою помощь в распаковке вещей Трикси. В конце концов, та всего лишь была служанкой, не более того.

– Я дам вам знать, когда принесут еду.

Трикси потерла свою затекшую шею.

– Пожалуйста, сделай милость, Лэси, – сказала она, встряхнув головой и выходя из комнаты.

«Чего же ты ожидала? – спросила она себя. – Объятий, что погладят по голове, скажут спасибо, мисс?» За те два года, что она знала Лэси и девочек, она была их защитником, бухгалтером, даже родителем, за неимением более подходящего слова. Разве кто-нибудь додумался ее поблагодарить? Нет, они все считали, что она позаботится обо всем. Быть родителем, решила она твердо, – абсолютно неблагодарное занятие.

Стоя в центре своей маленькой комнаты, которую она выбрала для себя, Трикси вздыхала, понимая, что она расслабилась. Ей не нужно было их «спасибо», и она скорее была бы смущена, если бы услышала от них что-то подобное. Она хотела, чтобы все было по справедливости. Она хотела своей независимости.

Улыбаясь и вспоминая ошеломленное лицо герцога Глинда, когда она сообщила ему условия своего молчания, Трикси отказывалась замечать маленькое сомнение, шевелившееся глубоко в ее груди. Ведь то, что она делала, было абсолютно справедливым, так, по крайней мере, она полагала.