"Ложь во спасение" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)

Глава 7

Сердце почти остановилось у него в груди. Джей. Лицо соответствовало имени и голосу, нежным прикосновениям, сладкому неуловимому аромату. Она точно описала себя, и все же слова были далеки от реальности. На самом деле Джей обладала тяжелой гривой медово-каштановых волос, глазами, как глубокий синий океан, и полным, мягким, уязвимым ртом. Боже, ее рот. Губы алые и полные, такие же сочные, как зрелая слива. Это самый страстный рот, который он когда-либо видел, и мысль о поцелуях, о том, как эти губы касаются его тела, заставила поясницу заныть от жестокой боли. Джей была неподвижна, лицо бесцветное, если бы не глубокие водоемы глаз и удивительно экзотический рот. Она смотрела на него, как загипнотизированная, не в состоянии отвести взгляд.

— Как все выглядит? — спросил хирург. — Вы видите ореолы света или нечеткие края?

Стив игнорировал доктора и стоял, пристально глядя на Джей немигающим взором. Он никогда не сможет насмотреться на нее. В четыре шага он дошел до нее, и ее глаза еще больше расширились на совершенно белом лице, когда она посмотрела на него. Мужчина попытался придать рукам нежность, когда поймал ее руки и потянул со стула вверх, ставя на ноги, но ожидание и возбуждение тяжело сказались на нем, и он понял, что впивается пальцами в мягкое тело. Она издала несвязный звук; тогда его рот накрыл ее губы, и эротическое ощущение полных губ вызвало желание застонать. Он хотел слиться с ней воедино. Джей трепетала в его объятиях, руки сжимали рубашку, когда она прислонилась к нему, как будто боясь упасть.

— Что ж, у вас прекрасное умение ориентироваться в пространстве, — сдержанно заметил Фрэнк, и Стив поднял голову от Джей, продолжая крепко прижимать ее к себе и прислоняя голову к своему плечу.

Она все еще сильно дрожала.

— Я бы добавил, что и приоритеты тоже, — вставил, усмехаясь, Ланнинг, глядя на своего пациента с глубоким чувством удовлетворения.

А ведь прошло совсем немного недель с тех пор, как у него были серьезные сомнения, что Стив выживет. Видеть его сейчас в подобном состоянии — почти чудо. Не то, чтобы он полностью выздоровел. Он все еще не восстановил все свои силы, и при этом его память не выказывала никаких признаков возвращения. Но он жив и благополучно идет по пути к полноценному здоровью.

— Я прекрасно все вижу, — сообщил Стив голосом резче обычного, пока оглядывал больничную палату, которая служила ему домом гораздо больше дней, чем он хотел запомнить.

Комната выглядела прекрасно. Он приучал себя мысленно представлять картинки, формировал ощущение пространственных соотношений так, чтобы всегда знать, в каком месте помещения находится, и мысленная картинка оказалась удивительно правильной. Хотя краски были странно шокирующими: он не представлял себе цвета, только физические параметры.

Хирург откашлялся.

— Э-э-э… не могли бы вы присесть на минутку, мистер Кроссфилд?

Стив выпустил Джей, и она неуверенно села, вцепившись в ручки кресла настолько сильно, что побелели суставы. Они ошибаются! Он не Стив Кроссфилд! Шок заставил ее онеметь, но пока она наблюдала, как хирург обследовал Стива — нет, не Стива! — самоконтроль вернулся, и она открыла рот, чтобы сообщить, какая ужасная ошибка произошла.

Фрэнк передвинулся и наклонил голову, наблюдая за хирургом, и движение привлекло ее внимание. Лед разлился по венам, рассудок снова оцепенел, но одна мысль все же сформировалось: если она скажет им, что ошиблась и этот мужчина не ее бывший муж, то станет бесполезной для них. Они запрячут его куда подальше, и она никогда больше его не увидит.

Джей начала судорожно дрожать. Она любит его. Не зная, кто он, просто любит, и не может бросить. Надо все обдумать, но только не сейчас. Она должна остаться одна, уйти подальше от наблюдающих глаз, чтобы суметь справиться с шоком от понимания того, что Стив… Боже мой, Стив мертв! И этот мужчина на его месте — незнакомец.

Джей встала настолько резко, что стул отклонился назад на двух ножках, потом с грохотом качнулся вперед. Пять пораженных лиц повернулись к ней, наблюдая за ее передвижением к двери, напоминающего заключенного, пытающегося сбежать.

— Я… Мне просто нужно немного кофе, — выдохнула она сдавленным голосом.

Девушка выбежала из палаты, игнорируя хриплый призыв Стива.

Это не Стив. Это не Стив. Простой факт потрясал, пронзая ее насквозь.

Джей побежала по коридору в комнату для посетителей и съежилась на одном из неудобных стульев. Она ощущала и холод, и оцепенение, и слабую тошноту, как будто была на грани обморока.

Кто он? Глубоко вздохнув, Джей постаралась мыслить связно. Это не Стив, так что он, должно быть, американский агент Фрэнка, поэтому тот так о нем и беспокоится. Получается, что этот незнакомец глубоко вовлечен в ситуацию, и он — единственный человек в мире, который может сказать, что произошло, когда восстановит память. Он наверняка окажется в опасности, если какой-то человек или люди, которые произвели взрыв и почти убили его, узнают, что он все еще жив. Пока к нему не вернется память, он не сможет распознать своих врагов; лучшая защита для него сейчас — вымышленное имя, которое ему присвоили. Она не должна подвергнуть его еще большей опасности и при этом не в состоянии бросить.

Это неправильно — притвориться, что он тот, кем не был. Храня эту тайну, она предаст Фрэнка, который ей нравится, но больше всего предаст Стива… проклятье, Джей испытывала крайне неприятное чувство, называя его так, но как еще она могла называть его? Она должна продолжать думать о нем, как о Стиве. Хотя и предает его, помещая в чужую жизнь, возможно, даже препятствуя полному выздоровлению. Он никогда не простит ей, узнав, если когда-нибудь восстановит память. Он поймет, что она лгала ему, что вынудила жить с этой ложью, поставив на место бывшего мужа. Но она не может подвергнуть его опасности. Просто не может. Слишком сильно любит его. Независимо от того, чего это ей будет стоить, она должна солгать, чтобы защитить его.

— Джей.

Это его голос — грубый, скрипучий, именно он часто посещал ее ночью в самых сладких снах. Она оцепенело повернула голову и посмотрела на него, все еще настолько потрясенная, что не смогла сохранить бесстрастное выражение лица. Она любит его. Любовь к Стиву, постоянно испытывающего потребность в азарте, который она не могла ему дать, оказалась неудачной; что она наделала, позволив себе полюбить этого мужчину, жизнь которого находилась в опасности? Она спрыгнула с эмоционального утеса и теперь парила в свободном падении, не в состоянии помочь себе.

Он заполнил дверной проем комнаты для посетителей. Теперь, когда она все узнала, то видела различия. Он немного выше Стива, более широкий в плечах и груди, более мускулистый. Подбородок более квадратный, и более полные губы. Она должна была узнать хотя бы его рот, форма которого не изменилась после операции. Странная боль нахлынула на нее, когда она поняла, что не знает, как этот мужчина выглядел прежде. Скулы были такими же высокими и рельефными, глаза глубоко сидящими, и нос слегка смещен? Лицо сейчас разбито и выглядело грубоватым, но оно тоже кардинально изменено?

— Что случилось, малыш? — спросил он низким голосом, присаживаясь перед ней на корточки и сжимая ее руки в своих.

Широкие брови сошлись над хмурым взглядом, когда он почувствовал холод ее пальцев.

Она сглотнула, мелкая дрожь сотрясала тело. Даже сидя на корточках, он оказался на одном уровне с ней. Ощущение его силы и опасности подавляли. Когда глаза были перевязаны, это частично маскировало его мощь, но сейчас яростная воля сверкала в этих желтовато-карих глазах, и она почувствовала всю силу его личности.

— Я в порядке, — сумела вымолвить она. — Просто все свалилось так внезапно. Я переволновалась.

Он выпустил ее пальцы и провел ладонями по рукам.

— Я так сильно хотел увидеть тебя, что не было времени волноваться, — пробормотал он.

Поглаживание сильных рук согрело ее, и она почувствовала тепло его ног, прижавшихся к ней.

— Ты рассказала мне о своих синих глазах, но ничего не сказала о своем рте.

Он посмотрел на ее рот. Она почувствовала, как задрожали губы.

— А что с моим ртом?

— Какой же он эротичный, — выдохнул мужчина и подался вперед.

На сей раз поцелуй был твердым, ищущим, вынуждающим уступить дорогу его нападению и открыть губы для его языка. Все мышцы свело от удовольствия, хотя где-то в глубине зазвучала неясная тревога. Пока он выздоравливал и так сильно нуждался в ее поддержке, то почти умолял, прося о поцелуях и интимных прикосновениях. Теперь он не спрашивал, и она поняла, что все это время он сдерживался. Он хотел ее и пришел за ней с четким намерением получить то, чего так жаждал.

Он встал, притянув ее к себе сильным захватом, не разрывая контакт с ее ртом. Он целовал ее с настоящей близостью мужчины, который собирается уложить свою женщину в постель, ослабляя узду самоконтроля, требуя большего. Джей цеплялась за его плечи, все чувства расплавились в твердом давлении его тела. Он пошевелил бедрами, стремясь в колыбель ее ног, и резко гортанно застонал, когда отвердевшая плоть уткнулась в низ ее живота. Она бы тоже застонала, если бы смогла вздохнуть. Дикое горячее безумие пронеслось по венам, соблазняя забыть все самое важное, кроме требовательного импульса удовлетворить тоску, которую он разбудил.

Мужчина и женщина вошли в комнату; мужчина прошел мимо, бросив на них уклончивый взгляд, а женщина остановилась и покраснела, глядя в их сторону, потом поспешила прочь. Стив поднял голову, руки расслабились, кривая улыбка изогнула рот.

— Думаю, мы должны пойти домой, — произнес он.

Джей снова запаниковала. Домой? Они ждут, что она приведет его в маленькую квартиру с одной спальней, которой пользовалась в течение прошедших двух месяцев? Или они заберут его от нее, чтобы он закончил выздоровление в каком-то неизвестном месте?

Они покинули комнату для посетителей и нашли Фрэнка, который терпеливо ждал их, прислонившись к стене. Он выпрямился и улыбнулся, но глаза были сочувствующими, когда он посмотрел на Джей.

— Вам уже лучше?

Она глубоко вздохнула.

— Не знаю. Скажите мне, что собираетесь делать, затем я скажу, как себя чувствую.

Стив положил руку ей на талию.

— Не волнуйся, милая. Они никуда не отошлют меня без тебя. Это вы — Фрэнк?

Он задал вопрос мягко, но в тоне звучала сталь, и желтовато-карие глаза сузились.

Фрэнк посмотрел на него с кривой усмешкой.

— Да я такого даже в мыслях не держал. Давайте вернемся в вашу палату и поговорим.

Когда они очутились за закрытой дверью, Фрэнк подошел к окну, открыл занавески и выглянул на улицу, слегка заморгав от яркости зимнего солнца.

— Для начала вы должны позволить хирургу закончить обследование глаз, — сказал он и, обернувшись, посмотрел на Стива. — И вам потребуется еще одна проверка на следующей неделе, но я устрою это.

Стив сделал нетерпеливый жест, который Фрэнк прекрасно понял. Он примиряюще поднял обе руки.

— Я все устрою. Мы хотим содержать вас в безопасности, но в пределах досягаемости для нас. Если вы согласитесь, мы планируем перевезти вас в охраняемый дом в Колорадо.

У Джей закружилась голова, и она резко присела. Колорадо? За прошедшие два месяца ее жизнь перевернулась вверх тормашками, так что мысль о такой решительной перемене не должна бы ошеломить, но это произошло. Как она сможет уехать в Колорадо? Потом посмотрела на Стива и поняла, что поедет куда угодно, если это потребуется для того, чтобы не расставаться с ним. Это нелепо. Когда она была замужем, самым важным в жизни казалось установить хоть какую-то стабильность, чтобы строить отношения со Стивом, но брак развалился. Теперь она должна притворяться, что этот человек — Стив, но она готова уйти от всего и от всех, кого знала, лишь бы быть с ним. Мучительная печаль нахлынула на нее, потому что стало совершенно ясно, что на самом деле она не любила настоящего Стива Кроссфилда, хотя и хотела. Он удерживал ее на расстоянии от себя, шел своей дорогой, один, и умер в одиночестве, без кого-то, кто когда-либо на самом деле был близок ему.

— Денвер? — предположил Стив.

— Нет. Ближайший город — в сорока километрах по дороге от коттеджа, или приблизительно в пятнадцати километрах по воздуху. Там тихое спокойное место, без единого человека, так что никто не побеспокоит вас.

— И в самом деле, прекрасно для вас, парни, проделать все это только ради шанса поговорить со мной, когда ко мне вернется память, — протянул Стив, наблюдая за Фрэнком с жестким блеском в глазах.

Фрэнк засмеялся, думая, что некоторые вещи не меняются никогда. Даже ничего не помня, он настолько проницателен, что уже соединил части головоломки.

— Почему бы вам не пойти в квартиру и не начать упаковывать вещи? — предложил Фрэнк Джей, затем вопросительно поднял брови. — Конечно, если захотите поехать.

— Она поедет, — категорически заявил Стив, скрестив руки на груди и прислонившись к кровати. — Или не поеду я.

Поскольку она отчаянно нуждалась в одиночестве, чтобы поразмыслить, Джей сказала «да». Она выскользнула из палаты, не глядя ни на одного из мужчин, боясь, что они увидят ужас в ее глазах.

Стив молча оценивал Фрэнка несколько мгновений, потом рявкнул:

— Вы сказали мне, что нет никакой опасности. Почему охраняемый дом?

— Насколько мы знаем, вам не угрожает никакая опасность…

— Эй, можете вырубить это дерьмо, — прервал он. — Я был агентом. Я знаю, что все это… — он жестом обвел больничную обстановку, — …сделано не по доброте душевной нашего правительства. Я знаю, что охранники там — не для художественного оформления. И я также знаю, что вы не пошли бы на такие расходы, чтобы укрыть меня подальше в охраняемом доме, если бы мне ничего не угрожало и если бы у вас не было крайней нужды даже в незначительной информации, которой я могу обладать.

Фрэнк выглядел заинтересованным.

— Как вы узнали, что там охранники?

— Я слышал их, — коротко ответил Стив.

И что теперь? Фрэнк смотрел на мужчину, который был его другом больше десяти лет, и спрашивал себя, сколько можно ему рассказать. Не все, будь оно проклято. Пока Большой Босс не приколотил Пиггота гвоздями, маскарад должен продолжаться, потому что это лучшая защита для Стива от дальнейших покушений на его жизнь. Он слишком много знает, чтобы хоть как-то подвергнуть риску его безопасность, и для полной убедительности надо подключить Джей. Большой Босс никогда не рисковал своими агентами или своими друзьями, а Стив был и тем, и другим.

— Ты прав, — согласился Фрэнк. — Ты агент. Высококлассный агент, и мы думаем, что информация о последнем задании, которой ты обладаешь, крайне важна.

— Почему охраняемый дом? — снова спросил Стив, не позволяя отклониться от темы.

— Потому что парень, который пытался отправить тебя на небеса, скрылся, ушел в подполье и пока еще не всплыл. Пока мы не получим его, хотим обеспечить тебе безопасность.

Ярость затопила желтые глаза, как вспышка молнии.

— И вы втянули в это Джей?

Фрэнк осторожно наблюдал за ним, зная, как быстро он умеет двигаться.

— Пиггот не знает, что кто-то пережил взрыв. Мы просто не хотим рисковать тобой.

Желтые глаза замерцали при упоминании фамилии Пиггот.

— Пиггот. Как его имя?

— Джеффри.

В глазах Стива снова промелькнула та же вспышка, Фрэнк внимательно следил за ним, задаваясь вопросом, сможет ли упоминание имени Пиггота вызвать хоть какие-то настоящие воспоминания. Но даже если это и произошло, Стив держал все при себе.

— Я хочу увидеть его досье, — сказал он.

— Посмотрим, смогу ли я получить разрешение.

— Но не ждешь этого, правда? Это я сейчас рискую своей безопасностью.

— Ты же знаешь эти игры.

— Знаю. А теперь скажи мне, почему вы вовлекли Джей в эту игру. Она не знает, что я агент, не так ли?

— Нет. Мы привлекли ее, чтобы опознать тебя. Все просто. И как только она оказалась здесь… ты так сильно реагировал на ее голос, что доктора решили, что это поможет тебе, если она будет рядом. Так что она осталась.

Это была правда, если уж на то пошло. Фрэнк мог только надеяться, что Стив не будет задавать слишком много вопросов. Он рассказал ему все, что мог, без разрешения Большого Босса.

Стив потер подбородок, мысленно систематизируя то, что сказал ему Фрэнк. Если бы он почувствовал, что его присутствие подвергает Джей опасности, то ушел бы от нее в ту же минуту, но он ощущал искренность Фрэнка. Этот человек думал, что они будут в достаточной безопасности. Решающим фактором стала мысль о проживании в изолированном доме вдвоем с Джей, наедине. Он получит еще один шанс. Снова узнает, что ей нравится и что раздражает. Они впервые окажутся вместе. После того, как он вернет всю свою силу и стойкость, они будут лежать в кровати холодными снежными утрами и заниматься любовью, пока тела не станут влажными от пота даже в прохладном воздухе, и она отдаст ему всю неистовую страстную любовь, которую он ощущал в ней. Джей являла миру спокойный сдержанный внешний облик, но, возможно, потому что был лишен способности видеть, пришлось положиться на другие органы восприятия, и он чувствовал глубину ее эмоций за этим самоконтролем. Вероятно, он был слишком глуп, раз когда-то позволил ей отдалиться от него, но не теперь.

— Хорошо, — медленно выдохнул он. — Мы переедем в этот охраняемый дом. Какими именно системой безопасности и коммуникациями он обладает?

— Пуленепробиваемые окна, укрепленные стальные двери. Коттедж изолирован, построен на высокогорной поляне. Нет никаких проходящих мимо дорог — вам предоставят полноприводную машину. В доме есть собственный генератор, так что никаких отношений с предприятиями коммунального обслуживания. Спутниковая антенна обеспечивает связь и развлечения, и одновременно соединяет вас с компьютерными и радиопередатчиками.

Выражение лица Стива стало отстраненным, потому что он сосредоточился, просчитывая варианты.

— Есть какие-нибудь активные системы безопасности или только пассивные меры предосторожности?

— Только пассивные.

— Почему не тепловые датчики или датчики движения?

— Для начала — этот коттедж настолько засекречен, что его даже нет в файлах. И там много диких животных в округе, которые постоянно будут вызывать сигнал тревоги. Мы могли бы установить по периметру тепловые датчики и запрограммировать систему, чтобы тревогу вызывал только большой источник высокой температуры, но олени подходят под такое определение.

— Насколько недоступно это место?

— Есть только одна дорога, ведущая к дому, и я слишком снисходителен, называя это дорогой. Она вьется от коттеджа через поляну и вниз с горы, попадает на грунтовую дорогу, еще через двадцать километров грунтовая дорога пересекается с мощеной второстепенной дорогой.

— Тогда лазер поперек дороги оповестил бы нас о любых визитерах, не реагируя на тревогу, вызванную дикими животными, охватывая только тонкую полосу дороги.

Фрэнк усмехнулся.

— Ты же знаешь, не так ли, что кролик перепрыгнет через этот тонкий луч и поднимет тревогу? Ладно, я установлю лазерную сигнальную систему. Хочешь звуковой или визуальный сигнал тревоги?

— Звуковой, но тихий. И я хочу брать с собой портативное сигнальное устройство, когда мы должны будем покидать дом.

— Думаю, для человека с амнезией ты слишком многое помнишь, — проворчал Фрэнк, вытаскивая маленький блокнот из внутреннего кармана пиджака и начав делать заметки.

— Я также помню имена глав государств примерно каждой страны в мире, — сообщил Стив. — Я был вынужден много времени играть сам с собой в умственные игры, собирая части головоломки, систематизируя множество фактов, связанных с моей работой.

— Работа много значила для тебя. Иногда она занимает такое большое место, что личная жизнь практически исчезает.

— Так было и с тобой?

— Однажды, давным-давно. Не сейчас.

— Как тебя вовлекли во все это? Ты из ФБР, а я чертовски уверен, что это не операция Бюро.

— Ты прав. Потянули много нитей, и есть несколько человек, обладающих властью, чтобы управлять ситуацией.

— Очень немного. Так что, я из ЦРУ?

Фрэнк улыбнулся.

— Нет, — спокойно ответил он. — Не совсем.

— Что, черт возьми, означает это «не совсем»? Я или из ЦРУ, или нет. Других вариантов не существует.

— Ты связан с агентством. Это все, что я могу сказать, и заверяю тебя: ты на совершенно легальном положении. Когда вернется память, поймешь, почему я не сказал большего.

— Хорошо.

Стив понимающе пожал плечами. И в самом деле, не имеет значения. Пока он не восстановит память, знания не принесут никакой пользы.

Фрэнк показал на пакет, который захватил с собой.

— Я принес тебе уличную одежду, чтобы переодеться, но сначала позволь мне пригласить сюда хирурга, чтобы закончить обследование. После этого, предполагаю, тебя выпишут.

— Мне нужно больше одежды, прежде чем мы поедем в Колорадо. Между прочим, где я жил?

— У тебя квартира в штате Мэриленд. Я распорядился, чтобы твою одежда упаковали и принесли в самолет, но она тебе не подойдет, пока не наберешь потерянный вес. А до тех пор тебе нужна новая одежда.

Стив усмехнулся, внезапно почувствовав, как поднялось его настроение.

— Джей и мне, нам обоим, необходима новая одежда. Снег в Колорадо, вероятно, так глубок, что достанет до задницы жирафа.

Фрэнк отбросил голову назад и расхохотался.

Джей сидела на кровати в тесной квартире, в которой жила в течение прошедших двух месяцев. Сердце колотилось, и холод продолжал сковывать позвоночник.

Последствия и сложность ситуации ужасали.

Теперь она знала, что именно постоянно беспокоило ее; раньше она не никак не улавливала этого. Когда ее привезли сюда и попросили опознать мужчину на больничной койке, она не могла с уверенностью утверждать, что это Стив Кроссфилд. Фрэнк сказал, что у мужчины карие глаза, она на этом признаке основала свое опознание, потому что у Стива были темные бархатистые глаза, «глаза Крисси». Вероятно, для всех и в медицинских отчетах карие глаза были просто карими глазами. Они не различают шоколадно-коричневый цвет, светло-коричневый или неистовый желто-коричневый цвет. Но Фрэнк знал, что у мужчины карие глаза!

Она прижала руки к вискам и закрыла глаза. Фрэнк наверняка знал цвет глаз своего собственного агента и знал, что глаза Стива были карими, отсюда следует, что Фрэнк также понял, что она не могла основывать свое опознание только на цвете глаза, и все же привел ее, чтобы сделать именно это. Теперь она понимала, как мягко он вывел ее на объявление этого мужчины Стивом Кроссфилдом. Он, вероятно, был уверен, что, по крайней мере, на пятьдесят процентов этот человек не Стив, так почему же сделал это?

Единственный ответ, который она смогла придумать и который ужасал ее: Фрэнк все время знал, что мужчина — американский агент, а не Стив. Он взял личность Стива и отдал другому человеку, отдал биографию, обеспечил наличие бывшей жены, подтвердившей его личность, затем выставил ее на прикроватную бессменную вахту, которая убедит любого.

Итак, Стив — настоящий Стив — на самом деле мертв, а агенту отдали его имя для… защиты?

Все сходится. Пластическая операция на лице, чтобы изменить внешность; перевязанные руки, чтобы помешать снятию отпечатков пальцев. Они сделали операцию, чтобы изменить отпечатки пальцев? Ужасная мысль: они также преднамеренно повредили гортань, чтобы изменить голос? Нет, конечно нет. Она не могла в это поверить. Все доктора слишком тяжело сражались за его жизнь, и Фрэнк очень волновался. Неудивительно. Этот мужчина, вероятно, друг Фрэнка!

Но действительно ли амнезия настоящая? Или человек симулирует ее, поэтому «не помнит» ни одной детали воображаемой совместной жизни? Амнезия — удобное оправдание.

Придется поверить, что амнезия реальна, или она сойдет с ума. Придется поверить, что «Стив» в таком же неведении, как она, возможно, даже в большей степени. И Фрэнк был искренне обеспокоен, когда Ланнинг сказал им об амнезии.

Так, вернемся в начало. Если бы она сказала Франку, что знает, что Стив на самом деле не Стив, игра оказалась бы проиграна, и им больше незачем было бы использовать ее. Она служила эффективной ширмой, чтобы обеспечивать неопровержимое доказательство того, что мужчина, выживший после взрыва, — Стив Кроссфилд.

Так что она должна согласиться с обманом и продолжать притворяться, что это Стив, потому что любит его. Она влюбилась в него до того, как узнала, как он выглядит; полюбила за непреклонную силу воли, за отказ сдаться нестерпимой боли и прекратить борьбу. Полюбила терпеливый путь, которым он шел к выздоровлению и реабилитации. Не считая редких вспышек раздражения из-за потери памяти, он ничему не позволял выбить себя из колеи. Она влюбилась в мужчину, когда он был разобран до основ личности, без каких-либо маскировочных слоев, добавляемым обществом.

Она не может бросить его сейчас. Никто не поймет его так, как она; она так же поймана в сети обстоятельств, как и он. Он доверяет ей, а она вынуждена лгать ему о самом главном — о его личности. Она знала этого человека, но все еще ничего не знала о его жизни. Господь всемогущий, а что, если он женат?

Нет, этого не может быть. В какие бы игры они не играли, они не станут говорить женщине, что она теперь вдова, а затем дать ее мужу другую личность. Джей просто не могла поверить, что Фрэнк мог сделать такое. Но все же в жизни Стива могла быть женщина, кто-то, о ком он заботился, кто-то, кто беспокоился о нем, даже при том, что они не женаты. И такая женщина где-то ждет его сейчас, плача, потому что он ушел так надолго, и она боится, что он никогда не вернется?

Джей почувствовала себя больной; выбор лежал между зубцами дьявольских вил, и он станет чистым мучением. Она могла сказать правду и потерять Стива, вполне возможно, подвергнуть его опасности, или могла солгать и тем защитить. Впервые в жизни она полюбила кого-то со всей силой своей натуры, ничем не сдерживаемой, и чувства толкали ее к единственному выходу, который она могла выбрать. Раз она полюбила его, то должна сделать все для его защиты, независимо от того, чего это будет ей стоить.

Наконец Джей встала и небрежно побросала одежду в чемоданы, не заботясь о складках. Два месяца назад она вступила в комнату с зеркалами, и нет никакой возможности узнать, были ли увиденные отражения реальными или тщательно построенной иллюзией. Она вспомнила свою шикарную квартиру в Нью-Йорке, о том, как волновалась о ее потере, когда осталась без работы, но сейчас не могла понять, почему это казалось настолько важным. Вся жизнь ввергнута в хаос и теперь вращается вокруг другой оси. Стив был центром ее жизни, не квартира или работа, или уверенность, за достижение которой она так тяжело боролась. После лет борьбы она отбросила все подальше, лишь бы быть с ним, и не чувствовала никаких сожалений или приступов тоски по той жизни. Она влюбилась в него. В Стива, который не Стив. Его имя носит другой мужчина. Кем бы он ни был, чем бы ни занимался, — она любит его.

Джей нашла коробку и покидала в нее немного личных вещей: книги и фотографии, которые привезла в Вашингтон. Потребовалось меньше часа, чтобы подготовиться к отъезду навсегда.

Она тщательно осматривалась вокруг, пока ходила взад-вперед, загружая вещи в автомобиль, гадая, может ли кто-то из тех, кого она видит и кто, кажется, занят своими делами, на самом деле наблюдать за ней. Возможно, она становится параноиком, но слишком многое произошло, чтобы принимать что-нибудь без доказательств, даже то, что выглядит нормальным. Этим утром она посмотрела в яростные золотистые глаза и поняла, что все, что случилось за последние два месяца, было ложью. Шоры доверия упали с глаз, сделав ее осторожной.

Внезапно она почувствовала сильную потребность снова оказаться рядом с ним; неуверенность привела к отчаянному стремлению к нему. Он больше не пациент, нуждающийся в ее заботе и внимании, но мужчина, который, несмотря на потерю памяти, обладает большей устойчивостью, чем она, в этом мире изменившейся реальности. Инстинкты и реакции, которые так озадачивали ее, теперь объяснялись, как и диапазон знания мировой политики. Он потерял свою личность, но навыки остались с ним.

Стив и Фрэнк бездельничали в больничной палате, терпеливо ожидая ее. Джей просто махнула в знак приветствия; глаза впились в Стива. Он переоделся в брюки цвета хаки и белую рубашку с рукавами, облегающими предплечья. Даже такой худой, он все же производил властное впечатление. Плечи и грудь натянули хлопковую рубашку. Без повязок, снятых с глаз, он потерял последний признак человека, нуждающегося в заботе. Он оглядел ее с головы до пят, и глаза сузились, излучая сексуальное желание, старое как мир. Джей ощутила этот взгляд, как прикосновение, поглаживающее тело, и почувствовала себя и возбужденной, и встревоженной.

Он поднялся на ноги с ленивым изяществом, подошел к ней, обвил рукой талию и притянул к себе.

— Ты быстро. Должно быть, немногое упаковала.

— Да это собственно и не упаковка, — с сожалением объяснила она. — Больше похоже на небрежное швыряние вещей в мешок.

— Незачем было так спешить. Я никуда не ушел бы без тебя, — протянул он.

— В любом случае, вам придется пройтись по магазинам, — добавил Фрэнк. — Я об этом не подумал, но Стив заметил, что ни один из вас не имеет одежды, подходящей для колорадской зимы.

Джей посмотрела на Фрэнка, в ясные спокойные глаза и дружелюбное лицо. В последние два месяца он был для нее скалой, к которой можно прислониться, прокладывал для нее путь, делал все, что мог, чтобы поудобней устроить ее, и все это время лгал. Даже зная это, она просто не могла поверить, что он обманывал по любой другой причине, кроме той, чтобы защитить Стива, и потому полностью простила его. Она собиралась сделать то же самое, так как она могла держать на него зло?

— Нет никакого смысла посещать магазин здесь, — проговорил Стив, — или даже в Денвере. Когда приедем в город, найдем какой-нибудь универмаг и купим вещи, как любой человек, собирающийся на зимние каникулы. Остановимся в каком-нибудь провинциальном небольшом магазине и купим то, что покупают местные жители, но не в ближайшем к коттеджу городе. Возможно, километров за сто от него.

Фрэнк кивнул этой безупречной логике, так же как бойцовской команде в скрипучем голосе Стива. Он принимал маскарад, но, с другой стороны, они и не ожидали ничего другого; амнезия не изменила основные черты характера, а Стив был экспертом в логистике. Он знал, что делать и как делать.

Джей не выказала никакого удивления от таких предосторожностей. Глубокие синие глаза были спокойны. Приняв решение, она приготовилась к тому, что произойдет.

— Нам понадобится какое-нибудь оружие? — спросила она. — В конце концов, мы будем в полной изоляции.

У нее было отвращение горожанки к оружию и насилию, но мысль о проживании на отдаленной горе окрашивает вещи в другой цвет. Бывают времена, когда оружие необходимо.

Стив посмотрел на нее, на свою руку, обвивающую ее. Он уже обсудил с Фрэнком наличие оружия.

— Винтовка неплохая идея.

— Ты должен показать мне, как стрелять. Я никогда не держала в руках оружие.

Фрэнк проверил время.

— Я позвоню, и двинемся в путь. Когда доберемся до аэропорта, самолет будет готов.

— Из какого аэропорта вылетаем?

— Из национального. Полетим в Колорадо-Спрингс, затем на машине проделаем остальную часть пути.

Удовлетворенный тем, как все устроилось, Фрэнк ушел, чтобы позвонить. Фактически он должен сделать два звонка: один в аэропорт, чтобы подготовили самолет, и другой Большому Боссу, чтобы доложить последние новости.