"Ледяные небеса" - читать интересную книгу автора (Бонне Мирко)

Часть первая Деревянная рыбка

Резиновые сапоги и шоколад

Она нетерпеливо покачивалась, поскрипывая деревянными ребрами, потом с досадой ударилась о пирс, чтобы люди не спали. Вот так она коротала время.

Ждала, когда наконец-то сможет отчалить.

Ее нетерпение было оправданно. Чего ждать, если можно плыть?

— Начинается, — сказал Бэйквелл.

Но все осталось по-прежнему. Уже многие часы одно и то же — покачивание в темноте. Не важно, сижу я с открытыми глазами или с закрытыми. Кругом темнее, чем ночью в черной палатке.

Парень, какая вкусная вещь вода!

— На, попей, — сказал он и сунул мне в шкаф бутылку. В дверной щели мелькнуло его покрытое копотью лицо. — Ну что, малыш, все в порядке? Сделай одолжение, когда проголодаешься, не ешь мои резиновые сапоги. Лучше съешь сапоги Маклеода.

— Ха-ха, Бэйквелл, очень смешно. — Я уже припал к бутылке.

— Ну, сейчас точно начнется. Только держись!

По преданию, король Артур однажды переночевал в моей родной деревне, не знаю, правда, где — в шкафу ли, в шатре или на постоялом дворе «У чахлой липы», что стоит у дороги на Миниддислвин. Все равно это было уже очень давно. И Пиллгвенлли, Уэльс, отсюда далеко. Сегодня один из последних дней октября 1914 года, и я покидаю Буэнос-Айрес. Я плыву на британской баркентине «Эндьюранс». Зайцем.

Трое матросов тайком провели меня на судно и спрятали в шкафу для штормовой одежды. «Преступниками» были Бэйквелл, с которым я познакомился на американской шхуне «Джон Лондон», Хау и Маклеод, который уже плавал на паруснике «Терра Нова» с капитаном Скоттом к Южному полюсу. Маклеод имел кличку Сторновэй в честь городка, в котором он родился. А Сторновэй был вряд ли известнее, чем Пиллгвенлли, но Маклеод очень гордился своим происхождением, и если он был уже «хорош», то весь мир узнавал, где находится Сторновэй: «На Гебррридах!»

Маклеод, Хау и Бэйквелл были среди двадцати семи членов Имперской трансантарктической экспедиции во главе с сэром Эрнестом Шеклтоном. «Эндьюранс» — когда наконец отчалит — возьмет курс на Антарктиду, которую экспедиции предстоит пересечь пешком. Впервые в истории.

Я же планирую стать двадцать восьмым ее участником, и мои шансы вовсе не плохи. Как только «Эндьюранс» минует плавучий маяк у Рекалады, мы окажемся в открытом море. За борт Сэр меня не выбросит, и мы еще увидим, закончу ли я свои дни как семидесятая ездовая собака, — такой исход предсказал вчера ночью пьяный Сторновэй.

Жаль, что в шкафу нет иллюминатора, а под ним — кровати. Тогда мне было бы достаточно лишь поднять голову — и я оказался бы под ярким солнцем Ла-Платы. Сверкает чистотой новенький подвесной паром. Множество людей дует в дудки и рожки — идет настоящий концерт, ведь не каждый день национальный герой Британии проплывает под мостом. Сотни портеньос, жителей припортовых кварталов Буэнос-Айреса, вышли сегодня на пирс пожелать удачи посудине Шеклтона.

— Тысяча чертей, ну и воняет же здесь резиной, — фыркнул Бэйквелл.

Шкаф для штормовой одежды матросики предоставили мне, а сами расположились наверху среди тявкающих собак, подставив лица палящему солнцу. Пока, Аргентина! Прощай!

Над крышами яично-желтых конторских зданий Ла-Боки завывают сирены. Со всех сторон доносятся звуки дудок. Еще немного, и буксир отпустит «Эндьюранс». О, он уже дает гудок и отваливает! А я свищу вместе с ним. Эге! Мы плывем ко льдам, белым, белым льдам!

Мы увидим ледник Бирдмора, полюбуемся горами Эребус и Террор — этими двумя Эйфелевыми башнями Антарктики… Если немного повезет, мы откроем пингвинов Блэкборо или станем первыми, кому удастся постоять на краю неизвестного шельфа… мы назовем его Земля Пиллгвенлли.

Хо-хо-хо-хо! Почему бы и нет?

Вот такие дела. Что бы я только не рассказал, будь я не так одинок! Я — парень из захолустного местечка неподалеку от Ньюпорта. Конечно, сын своей матери. Точно! А ведь быть сыном своей матери во время большой войны — это само по себе непростое дело. Мне не довелось побывать ни в одной из воюющих стран, но я повидал русских и немецких матросов. В Великобритании я знаю только Уэльс, а в самом Уэльсе — лишь небольшую часть. Точнее, я знаю Ньюпорт и южные деревушки между Уском и Эббвом. В Уске водятся самые крупные форели во всем Уэльсе. Уверен, что и королю Артуру было об этом известно.

У меня есть старший брат Дэфидд и сестра Реджин, ее муж Герман — управляющий старейшей фабрикой Уэльса, о которой можно без преувеличения утверждать, что она — старейшая в мире. Уэльс был колыбелью промышленной революции, давным-давно. В день объявления всеобщей мобилизации мой шурин Герман и брат Дэфидд пошли на вокзал и отправились в новую казарму летчиков в Мертир-Тидфил.

Хау рассказал, что в тот же самый день баркентина «Эндьюранс» стояла на якоре в устье Темзы и ждала решения короля — состоится ли экспедиция, не помешает ли ей война. Мои будущие соседи по мотосаням с криками «Ура!» скоро водрузят «Юнион Джек» на Белом континенте. А телеграфируй король Георг не просто одно величественное слово «Вперед», а добавь еще два: «на войну», они бы подчинились и отправились на канонерки и в окопы: Сэр и его первый помощник Уайлд, капитан Уорсли, оба врача — Маклин и Мак-Ильрой, ученые, художник и фотограф, плотник Макниш, кок Грин, оба кочегара, боцман Винсент и все его матросы. Лишь Бэйквелл отдал бы честь и сказал: «Это не для меня. Я — янки безродный, а война имеет значение для тех, у кого есть Родина».

Ты прав, Бэйки! И знаешь что? В мире есть более важные вещи, чем убить как можно больше немцев и русских, это знал и король, поэтому ничего другого не имел в виду со своим «Вперед!». Король хочет, чтобы мы сделали что-то важное в жизни. Он хочет, чтобы мы стали первыми, кто пересечет Антарктиду пешком от моря Уэдделла до моря Росса. Мы еще расскажем правнукам, как сделали это. А поскольку все это не вместить в телеграмму, он приказал передать нам лишь это ободряющее «Вперед!».

Вперед, ребята! Поднять все паруса!

Георг V, король Англии, такой же разумный человек, как мой друг Бэйквелл из Джолиета, штат Иллинойс.

Поднять паруса!

Сэр и шкипер мерят шагами палубу. Орд-Лис проверяет крепления саней, которым не нужны ездовые собаки, поскольку они снабжены моторами, изготовленными в Уэльсе. На фальшборте стоит Хёрли и снимает. И высоко наверху на рее Бэйки, Хау и Сторновэй танцуют танго с первым длинноногим шквалом, прилетевшим с мыса Горн.

Вперед, на самый что ни на есть Юг. Всего два с половиной года прошло с тех пор, как Скотт, Уилсон и Боуэрс замерзли насмерть при возвращении с полюса. Каждую фазу трагедии, когда Амундсен опередил их, капитан Скотт фиксировал в своем дневнике. По ночам брат читал мне дневники Скотта вслух, и мы пытались представить себе, как все это происходило под вой долгой, десятидневной пурги.

Антарктика, Антарктика.

Я уже просидел скорчившись ночь и полдня, и во рту у меня не было ничего, кроме шоколада.