"Проклятие демона" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

ГЛАВА 9 ЗЛОВЕЩИЙ ПОДАРОК БЕСТЕСБУЛЗИБАРА

День выдался жарким, немилосердно жарким. Казалось, ослепительное солнце не только высушивает, но и выжигает землю, разбухшую от нескончаемых дождей, которые лили целую весну и начало лета. Магистр Фрэнсис с наслаждением скинул бы с себя одежду. Сейчас он бы обрадовался дождю и вообще любой воде — только бы смыть с утомленного тела липкий пот.

Семьдесят с лишним миль от Санта-Мир-Абель до Сент-Прешес Фрэнсис с помощью магии когда-то одолел за пару дней, однако теперь этот путь — только в обратном направлении — усложнился целой чередой препятствий. Сойдя с парома в Эмвое, магистр вместе с сопровождавшими его монахами решили прикупить кое-что из провизии и сразу двигаться дальше. Но как пройдешь мимо раненых, пострадавших в бою с охваченными страхом и отчаянием гоблинами? А как откажешь в помощи мальчишке, зашибленному лошадью? Не слушая возражений двух старших монахов, Фрэнсис решил задержаться в Эмвое, и они провели здесь почти две недели. Используя несколько гематитов, они помогали всем, кто обращался к ним. Иногда монахам казалось, что все население этого города нуждалось в их помощи.

Наконец они оставили Эмвой, но вместо прямого пути, ведущего в Санта-Мир-Абель, направились на юго-восток, к деревушке под названием Давон Диннишир. Там жили сильные и крепкие выходцы с Вангарда. В окрестных лесах были замечены гоблины — остатки разбитой вражеской армии. Жители рассчитывали на помощь королевских солдат, однако Фрэнсис знал, что сейчас туда некого послать.

— Не наше это дело, — возражал один из сопровождавших Фрэнсиса, молодой монах Джулиус. — Нам доверили приготовить Санта-Мир-Абель к Коллегии аббатов, а мы зачем-то лезем в дела военных.

Магистр Фрэнсис сочувственно посмотрел на Джулиуса.

— Когда-то я рассуждал точь-в-точь как ты, — улыбнувшись, сказал он громко, чтобы слышали все монахи. — Когда-то в своей гордыне я считал, что дела церкви и ее служителей выше забот простых людей.

Джулиус недоуменно взглянул на Фрэнсиса.

— И только после смерти отца-настоятеля Маркворта, после победы над злом, поработившим этого человека…

— Магистр Фрэнсис! — перебил его кто-то из монахов.

Фрэнсис вновь улыбнулся и поднял руку, требуя тишины от начавших перешептываться удивленных собратьев.

— Идти сейчас в Санта-Мир-Абель, зная, что Давон Динниширу грозит беда, — это явный грех, которому нет оправдания, — заявил он. — Будь Фрэнсис Деллакорт помоложе и поглупее, он бы так и поступил, слепо выполняя приказ отца-настоятеля Маркворта. Но жизнь сделала меня мудрее, мой юный друг, — продолжал Фрэнсис. — Теперь я не говорю так, будто передаю слова Бога. Мне думается, что теперь я лучше понимаю путь, к которому нас призывает наша вера. И сейчас этот путь лежит в Давон Диннишир.

Кто-то попытался ему возразить, но Фрэнсис быстро продолжил:

— Я — единственный магистр среди вас. Мне довелось быть епископом Палмариса и настоятелем Сент-Прешес. Я провел немало месяцев рядом с отцом-настоятелем. Вопрос этот я не намерен обсуждать ни с братом Джулиусом, ни с кем-либо другим, — подытожил Фрэнсис, оглядывая монахов.

Возражений не последовало. Окружение магистра Фрэнсиса послушно двинулось на юго-восток.

Магистр Фрэнсис шел уверенным шагом, искренне убежденный в правоте принятого решения. Но прозвучавший рядом разговор заставил его вздрогнуть. Он услышал, как брат Джулиус шепотом объяснял другому монаху, почему магистр Фрэнсис медлит с возвращением в Санта-Мир-Абель. Джулиус считал, что магистр боится встречи с другим магистром — суровым Бурэем. Тот явно не будет в восторге, узнав обо всем, что случилось в Палмарисе начиная с падения отца-настоятеля Маркворта. Что ж, в чем-то этот молодой брат прав, — признался себе Фрэнсис.

Довольно скоро монахи подошли к стенам Давон Диннишира. Последний отрезок пути они пробежали, завидев черные клубы дыма. К счастью, деревня еще не сгорела дотла. Жители тушили пожары, выстроившись в несколько цепочек и передавая друг другу ведра с водой.

— Кто здесь главный? — спросил Фрэнсис у первой встретившейся им женщины.

Пожилая крестьянка указала на молодого крепкого мужчину, которому на вид было не более тридцати зим, с рыжеватыми волосами, густой окладистой бородой, большими мускулистыми руками и широкой грудью. Он зычным голосом отдавал повеления жителям деревни, и каждый раз его серые глаза вспыхивали, будто угли.

Фрэнсис поспешил к нему. Серые глаза деревенского предводителя удивленно расширились, когда в приближающемся незнакомце он узнал монаха-абеликанца.

— Я — магистр Фрэнсис из Санта-Мир-Абель, — представился тот. — Готовы вам помочь, чем сможем.

— Жаль, что вы не подоспели утром, — ответил крестьянин. — Если бы вы помогли нам отразить нападение гоблинов, у нас бы и раненых было поменьше, да и пожаров тоже. Мое имя — Маладанс Диннишир, землевладелец из клана Давон Диннишир.

Он протянул руку. Фрэнсис крепко пожал ее и тут же обернулся к монахам, чтобы отдать распоряжения.

— Вначале займетесь ранеными, потом поможете тушить пожары, — велел он.

— А вы-то видели гоблинов? — спросил Маладанс Диннишир. — Их здесь, по последним слухам, шляется более полусотни.

— И что же, они всей толпой напали на вашу деревню? — спросил Фрэнсис.

— Похоже, что так, — согласился землевладелец. — Видно, они рассчитывали, что мы погонимся за ними, но ошиблись. Тогда они отошли и стали пускать по деревне стрелы с пылающими наконечниками и забрасывать нас копьями. Нескольких тварей мы убили, многих ранили. Я так думаю, они хотели узнать, каковы наши силы.

— Гоблины вернутся, — сказал Фрэнсис.

— Разумеется. Сегодня же вечером, — согласился Маладанс. — Темнота гоблинам по вкусу. Но вы-то не особо тревожьтесь, магистр Фрэнсис. Если они попытаются перебраться через стену вокруг Давон Диннишира, эта попытка будет последней в их поганой жизни.

Фрэнсис не сомневался в решительности жителей деревни. За месяцы войны с демоном-драконом многие деревни в здешних краях научились отражать вражеские нападения. Кроме того, многочисленные вражеские силы часто атаковали прибрежные районы с моря. Им не давал покоя самый лакомый кусочек во всем королевстве — Санта-Мир-Абель, и гоблины вместе с поври стягивали силы, чтобы ударить по монастырю одновременно и с суши, и с моря. Уничтожение демона-дракона лишило врагов согласованности в действиях. Попытка захвата Санта-Мир-Абель полностью провалилась. Большинство неуклюжих, похожих на бочки кораблей флота поври были потоплены монахами, остальные спешно отплыли восвояси. Гоблинам и поври, оставшимся на суше, бежать было некуда, и то, что некогда называлось армией, распалось на отдельные шайки, промышлявшие грабежом.

Фрэнсис понимал: здешним крестьянам не привыкать к сражениям. Но он понимал и другое: как бы доблестно ни сражались эти люди, в битве с гоблинами им не миновать тяжелых потерь.

За врачеванием раненых и тушением пожаров Фрэнсис не заметил, как прошло более трех часов. Солнце начинало клониться к западу. Фрэнсис собрал монахов — лишь двое из них остались помогать раненым. Одежда братьев насквозь промокла. Их лица были покрыты копотью, покрасневшие глаза слезились от дыма. Многим пришлось набегаться с тяжелыми ведрами, отчего теперь у них дрожали руки.

— Соберитесь с силами, телесными и магическими, — велел им магистр Фрэнсис. — Гоблины явно намерены вернуться сюда, когда стемнеет. Но мы их опередим. Мы должны отыскать их стоянку.

У слушавших его братьев округлились глаза.

— Нас здесь восемнадцать братьев из Санта-Мир-Абель, искусных в сражении и магии, — сказал Фрэнсис.

— У нас только один графит, — перебил его брат Джулиус.

Похоже, он сделался выразителем мнений остальных монахов..

— Этого вполне достаточно, чтобы ослепить наших врагов, разбить их ряды, а затем атаковать, — с лукавой усмешкой ответил Фрэнсис.

— Вы начинаете говорить совсем как магистр Де’Уннеро, — шутливо заметил брат Джулиус. Однако Фрэнсису подобное сравнение отнюдь не показалось забавным.

— У нас есть долг перед жителями этой деревни, как и вообще перед всеми людьми, попавшими в беду, — заявил магистр.

И тут сзади послышался какой-то шум. Монахи обернулись и увидели, как дверь одной из хижин резко распахнулась и из хижины выскочил их собрат. Монах со всех ног бросился к ним, на ходу срывая с себя одежду.

— Магистр Фрэнсис! — без конца кричал бегущий.

Когда он достиг собравшихся, на нем оставалось лишь нижнее белье. Монах схватил ведро и облил себя водой.

— Брат Крэнстон, мы все страдаем от жары, — упрекнул его Фрэнсис.

— Розовая чума! — в ужасе выдохнул Крэнстон. — В том доме… женщина… уже мертва.

Фрэнсис подскочил к монаху и, взяв за плечи, встряхнул его.

— Розовая чума? — почти шепотом спросил он. — Ты в этом уверен, брат?

— У нее на всем теле красные пятна с белой каймой, — ответил брат Крэнстон. — Глаза запавшие. Наверное, они зудели, и она их все время терла. У нее кровь шла изо рта и из глаз. У мертвой!

Брат Джулиус подошел к Фрэнсису и положил руку ему на плечо.

— Мы должны немедленно покинуть это место, — мрачным голосом произнес он.

За спиной Джулиуса Фрэнсис услышал шепот:

— Пусть уж лучше гоблины вернутся и сожгут всю эту деревню.

Фрэнсису захотелось накричать на Джулиуса и устыдить молодого брата за подобные слова, но он не мог просто так отмахнуться от всего, что услышал. Розовая чума! Бич королевства Хонсе-Бир!

Поступив в Санта-Мир-Абель, Фрэнсис был определен заниматься историей и отдал этим занятиям несколько лет. Он лучше других монахов знал о розовой чуме. Первое упоминание об эпидемии относилось к четыреста двенадцатому году Господнему, когда чума опустошила южные земли королевства. Согласно летописям, тогда умер каждый седьмой человек. Каждый седьмой! В Йорки эта цифра была еще страшнее: там умирал каждый четвертый.

Чума бесчинствовала и позже: с пятьсот семнадцатого по пятьсот двадцать девятый год. За эти двенадцать лет она собрала обильный «урожай», опустошив прибрежные земли Лапы Богомола и перекинувшись через залив Короны на Вангард. Более всех от чумы досталось столице королевства — Урсалу. Летописцы (преимущественно монахи-абеликанцы) потом отмечали, что умирал каждый третий. Некоторые из них утверждали, что чума уменьшила население Хонсе-Бира наполовину.

Розовая чума!

В те годы южные провинции королевства вполне могли бы подвергнуться вторжению со стороны Бехрена, если бы чума не свирепствовала и там. В монастырских хранилищах, естественно, не было точных сведений об умерших от чумы в этом сопредельном государстве, но летописи утверждали, что смертность среди бехренцев была выше, чем среди жителей Хонсе-Бира. Фрэнсис знал, что в сравнении с пятьсот семнадцатым годом численность населения королевства значительно увеличилась. Однако сейчас, учитывая только что окончившуюся войну, люди оказывались менее подготовленными к борьбе с чумой.

Магистр Фрэнсис Деллакорт был не только образованным и просвещенным монахом. Он узнал все об отце-настоятеле Маркворте и о героях, которых при жизни Маркворта считал врагами. В его жизни многое изменилось, и теперь он шел путем служения и милосердия. Все это давало ему право сурово осудить собратьев за их себялюбивые и бессердечные слова. Но только не сейчас, перед угрозой нового вторжения розовой чумы!

Прежде всего он должен убедиться во всем сам. Фрэнсис читал о том, как начинается и протекает розовая чума, видел рисунки, изображавшие больных. После пятьсот двадцать девятого года сообщения о чуме тоже попадались, но речь шла либо о незначительных вспышках, либо о других болезнях, принятых перепуганными людьми за чуму. Фрэнсис отправил двоих монахов за собратьями, которые еще не вернулись, а остальным велел никуда не уходить. Сам он, собравшись с силами, решительным шагом направился к хижине.

Войдя в дом, Фрэнсис услышал плач и вскоре увидел двоих изможденных и перепуганных детишек. Он прошел мимо них и отдернул занавеску, за которой лежала покойница.

Это был куплет старинной детской песенки, написанной вскоре после четыреста двенадцатого года. Разумеется, венков умирающим никто не плел, но люди пытались тогда ароматом цветов приуменьшить зловоние, исходившее от жертв чумы. Песенка бесхитростно рассказывала о судьбе тех, кто заболел.

— «Ты их зарой, чтоб с глаз долой», — прошептал Фрэнсис.

— Уходите! Уходите отсюда прочь! — крикнул он детям. — Уходите и держитесь подальше от этого дома. Вы теперь уже ничем не поможете своей матери. Уходите!

Он вытолкал плачущих детей на улицу. Там он увидел несколько местных жителей, включая и их предводителя.

— Мы с братьями идем атаковать гоблинов, — объяснил он Маладансу. — Если нам повезет, больше они к вам не вернутся.

— Там что-то неладно? — озабоченно спросил землевладелец, указывая на хижину.

— Сожгите этот дом, — велел Фрэнсис.

— Что?

— Сожгите дотла и немедленно, — повторил магистр, устремив на предводителя требовательный взгляд.

— Да как вы…

— Сжечь! — перебил его Фрэнсис. — Ты должен мне верить, землевладелец Диннишир. Я требую. И чтоб никто туда не входил.

Предводитель деревни недоуменно поглядел на монаха. Фрэнсис видел, как люди перешептываются и качают головами. Тогда он взял предводителя за руку и отвел в сторону. Там он недвусмысленно объяснил Маладансу Динниширу, что гоблины сейчас — не самая страшная из бед, грозящих деревне.

— У вас нет полной уверенности, — возразил Маладанс.

— Нет, — солгал Фрэнсис.

Он не хотел поднимать панику — главное, чтобы они сожгли этот дом.

— А если я прав, ты понимаешь, чем это вам грозит? — спросил Фрэнсис. — Та женщина мертва. Ее муж и дети…

— Муж погиб два года назад, — пояснил землевладелец. — Убили во время сражения с поври.

— Тогда пусть кто-то возьмет детей. Сожгите хижину дотла. Потом выберешь в помощь одного или двоих человек — тех, кому ты доверяешь. Вы пойдете на пепелище и закидаете землей все, что останется после пожара.

Маладанс Диннишир недоверчиво глядел на Фрэнсиса.

— Прошу тебя, землевладелец Диннишир, сделай это, — серьезно, с нажимом сказал Фрэнсис.

— Вы обещаете защищать деревню от гоблинов? — спросил предводитель.

Фрэнсис кивнул. Потом он вернулся к монахам и вместе с ними направился к лесу.

Лес начинался сразу же за деревней. Когда монахи оказались среди деревьев, Фрэнсис велел им занять оборонительную позицию. Неизвестно, что ждет их впереди, а он и так потратил немало своей магической энергии, помогая раненым жителям Давон Диннишира. Поэтому Фрэнсис вручил брату Джулиусу самый сильный из имевшихся у них гематитов и приказал отправиться при помощи камня на разведку.

Приказ ошеломил Джулиуса. За все годы пребывания в Санта-Мир-Абель он пробовал путешествовать при помощи камня только один раз, да и то неудачно: сам того не желая, он почему-то пытался войти в тело своего собрата.

— У меня не хватает для этого способностей, — сознался Джулиус.

Фрэнсис кивнул, понимая его страх и нерешительность. Маркворт, Эвелин и Джилсепони в совершенстве владели магией самоцветов, и для них путешествие при помощи магических камней было делом обыденным. Сам Фрэнсис также многому научился, находясь рядом с отцом-настоятелем. Он понимал, насколько тяжелым подобное путешествие может быть для тех, кто не умеет этого делать. И насколько опасным. Он забрал у молодого монаха гематит и, досадуя, что вновь придется тратить магическую энергию, вышел из тела. Дух его понесся над деревьями, над речкой и над широкими утесами.

Гоблинов он обнаружил почти сразу же. Карликов было всего тридцать. Фрэнсис провел в их лагере считанные секунды, чтобы определить степень готовности лагеря к бою. Затем он полетел в обратный путь, но сделал круг. Среди деревьев он насчитал еще два десятка гоблинов.

— Они выбрали отличное место для лагеря, — сообщил Фрэнсис монахам. Он быстро набросал на земле подобие плана.

— Нам никак не удастся незаметно подобраться к ним, — сказал он.

— В таком случае повернем на Санта-Мир-Абель, — произнес брат Джулиус, но тут же умолк под сердитым взглядом магистра.

— Нам и не надо приближаться к их лагерю, — продолжал Фрэнсис. — Гоблины уверены, что люди укрылись за стенами и приготовились к отражению атаки. Чтобы пройти к деревне, гоблины, вероятнее всего, пойдут здесь.

Он показал на своем плане вполне очевидный путь продвижения гоблинов.

— А мы приготовимся встретить их на этом пути, — добавил Фрэнсис.

Монахи без промедления направились к указанному им месту. Это была рощица белоствольных кленов, между которыми пролегала удобная тропа. По мнению Фрэнсиса, гоблины пойдут по этой тропе. Магистр долго и внимательно оглядывал местность. В отличие от церковной политики, в тактике сражений он разбирался слабо.

Видя растерянность магистра, брат Джулиус решил ему помочь.

— Позвольте мне сказать, магистр Фрэнсис. Всем, кроме вас, нужно забраться на деревья, а вы, взяв графит, отойдете в дальний конец. Те из нас, у кого есть арбалеты, возьмут их с собой.

Джулиус обвел глазами собратьев: более половины были вооружены арбалетами.

— Остальные смастерят себе копья из веток или возьмут с собой на дерево по самому тяжелому камню, какой только смогут туда поднять. Вы, магистр Фрэнсис, атакуете первым. Мы условимся о каком-нибудь сигнале: допустим, когда первые гоблины поравняются с таким-то деревом.

Монахи знали, что Джулиус вместе с магистром Де’Уннеро — лучшим тактиком Санта-Мир-Абель — участвовал в нескольких сражениях, в том числе и в легендарной битве с поври у нижних ворот монастыря.

— Мы будем ожидать вспышки и потому закроем глаза, а потом…

Брат Джулиус умолк и мрачно улыбнулся. Всем, включая и Фрэнсиса, стало ясно, что он отбросил мысли о возвращении в Санта-Мир-Абель и всем сердцем отдался предстоящему сражению.

Хороший ученик Де’Уннеро. И понимание у него правильное, — мысленно отметил Фрэнсис.

Вскоре монахи устроились на ветвях, а Фрэнсис, отойдя подальше, спрятался за большим деревом.

Минуты сливались в час, потом в другой, третий, четвертый. Фрэнсис, как и его собратья, ощущал нараставшее нетерпение. И в то же время он радовался передышке, позволявшей ему набраться сил и восстановить свою магическую энергию. Он не думал, что удар рукотворной молнии убьет много гоблинов; тем не менее чем сильнее будет вспышка, тем быстрее наступит победа.

Солнце склонялось к закату, но в лесу по-прежнему было тихо. Фрэнсис понимал: гоблины дожидаются темноты, ибо ночь — излюбленное время для нападения — давала им преимущество. И потому он обрадовался, когда солнце наконец скрылось и в темном небе взошла Шейла — так на берегах залива Короны называли яркую луну.

Гоблины все еще выжидали, и Фрэнсис надеялся, что засевших в засаде братьев не сморил сон.

Фрэнсис чуть не вскрикнул от неожиданности, когда мимо него проскользнул гоблин, перебегая от дерева к дереву. Магистр едва не бросился за ним, хоть и понял, что этот гоблин — передовой разведчик. Сейчас любой шум провалит все дело. Фрэнсис стал внимательно следить за продвижением гоблина, ожидая, что вскоре тот отправится в обратный путь.

Прошло совсем немного времени, и со стороны тропы послышался шорох. Фрэнсис заметил быстро двигавшиеся во тьме силуэты. Гоблины уже вошли в пределы кленовой рощи.

Магистр глубоко вдохнул, потер зажатый между ладоней графит и сосредоточился. Он не сомневался в правильности своих действий, но опасался, что у него не хватит сил помочь собратьям и они падут замертво на этой дороге, так и не передав важные послания о будущем церкви и об угрозе чумы.

Впрочем, твердил себе Фрэнсис, теперь уже поздно что-либо менять. Он пригнулся к земле и стал ждать, когда первые гоблины пройдут мимо выбранного монахами дерева.

Фрэнсис метнулся вперед, припал на одно колено, вытянул руку, сжимавшую графит, и подал сигнал братьям, чтобы они закрыли глаза. И бросил вперед шипящий белый шар — рукотворную молнию. Троих гоблинов, что были впереди, она сожгла заживо, а те, что шли за ними, корчась от боли, повалились на землю. На какой-то момент ярко-белая вспышка ослепила весь вражеский отряд. Братьям вполне хватило времени, чтобы обрушить на ошеломленных гоблинов град арбалетных стрел, камней и самодельных копий. Затем монахи спрыгнули вниз и завязалась отчаянная рукопашная схватка — сплошное мелькание локтей, кулаков и ног.

Казалось, что гоблинам нанесено сокрушительное поражение. Враги шатались и падали, корчились на земле, издавая отчаянные крики. Фрэнсис подумал, что монахами одержана легкая победа. И действительно: сражение едва началось, а уже не менее двух десятков гоблинов были убиты и столько же со всех ног неслись обратно в лес.

Фрэнсис, подпрыгивая, кричал от радости и ликования. Графит по-прежнему был зажат в его руке. Кровь стучала в висках, сердце отчаянно колотилось. Магистр ощущал необычайный прилив энергии и не сомневался, что у него хватит сил на вторую молнию.

Возможно, он увидел это краешком глаза, а может, почувствовал своим обостренным вниманием. Как бы там ни было, Фрэнсис ощутил, что за спиной у него кто-то есть. Магистр резко обернулся и увидел, как гоблин-разведчик метнул в него копье. Фрэнсис вскрикнул от неожиданности и страха, попытался увернуться. Но почувствовал, как острие пронзило ему кожу, скользнуло глубже и с глухим звуком ударилось о ребро. Магистра Фрэнсиса Деллакорта спасло от верной гибели лишь несовершенство вражеского оружия. Тонкое копье отскочило от ребра и оставило длинную, но неглубокую царапину на груди и вместо тела застряло в складках его плотной сутаны.

Фрэнсис зашатался. Он чувствовал, что ранен, и видел, как коварный гоблин быстро приближался к нему, обнажив свои желтые зубы.

Фрэнсис не стал пытаться вытащить копье. Он просто распахнул сутану, и оружие само упало на землю. Магистр для защиты выбросил вперед левую руку, а правую отвел в сторону, чтобы отразить первое нападение гоблина. Низкорослая тварь злобно зарычала, брызгая слюной. Язык у гоблина высунулся изо рта — он едва ли мог ожидать мгновенного удара в подбородок, отчего его челюсти сомкнулись, откусив самый кончик заостренного язычка.

Оглушенный ударом враг попятился назад. Фрэнсис, хорошо владевший воинскими искусствами, воспользовался преимуществом. Бросившись на врага, магистр несколько раз ударил его левой рукой в лицо. Гоблин повалился на спину. Фрэнсис упал прямо на него, плотно прижав к земле.

Обреченный враг больно укусил Фрэнсиса в плечо, но тот сдавил ему пальцами шею. Магистру показалось, что прошел целый час — час нестерпимой боли и ужаса, который испытал Фрэнсис, чувствуя, как гоблин извивается под ним, молотя руками воздух и стремясь высвободиться из железной хватки.

Потом гоблин затих, затих насовсем. Даже при бледном свете луны Фрэнсис увидел, как черное облако смерти закрыло ему глаза.

Напомнив себе, что сражение продолжается и рядом могут оказаться другие гоблины со смертоносными копьями, Фрэнсис шатаясь поднялся на ноги.

Он увидел, что братья сражались доблестно: повсюду валялись поверженные враги, а у остававшихся в живых не было ни малейшей возможности прорваться сквозь плотное оборонительное кольцо, образованное монахами.

Но оказалось, что гоблины быстро оправились от страха. К ужасу Фрэнсиса, с левой стороны к монахам с копьями в руках стремительно приближалось несметное количество этих тварей.

Фрэнсис торопливо одернул на себе сутану, нащупывая карман. Вскоре его ладонь уже сжимала графит, а сам он собирал силу камня для удара. Гоблины метнули копья — Фрэнсис услышал крики монахов. И тогда он высвободил рукотворную молнию, удар которой уложил нескольких гоблинов наповал и оглушил остальных.

Монахи бросились на врагов. Вновь завязался рукопашный бой. Низкорослым, тщедушным гоблинам было не устоять против силы и умения людей.

Фрэнсис двинулся на помощь собратьям, но почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Он просунул руку под одежду и ощупал рану на груди. Когда он вытащил руку, она вся была в крови. Фрэнсис опустился на землю: одинокий, беззащитный, ждущий, что вот-вот кто-нибудь из гоблинов пронзит его копьем.

Но вместо этого магистр услышал, как брат Джулиус позвал его по имени. Затем его окружили монахи.

Фрэнсис вытащил графит и передал камень Джулиусу.

— Арбалеты, — сумел прошептать он.

Уцелевшие гоблины вновь двинулись на монахов, однако их копья были встречены еще одним ударом молнии и залпом смертоносных арбалетных стрел. Сражение закончилось; оставшиеся в живых гоблины поспешно скрылись в ночном лесу.

— Сколько? — вскоре после конца битвы спросил у Джулиуса Фрэнсис.

— Отдыхайте, магистр, — ответил Джулиус. — Благодаря повязке и магии к утру вам станет лучше.

— Я спрашиваю сколько? — потребовал ответа Фрэнсис.

— Мы уложили почти сорок гоблинов, — ответил Джулиус. — Кого не насмерть, тех добьем. Остальные беспорядочно бежали. Уверен, у них отпала охота к набегам на Давон Диннишир.

Фрэнсис схватил Джулиуса за фалды сутаны и заставил монаха нагнуться так, что их лица почти соприкоснулись.

— Сколько? — прорычал Фрэнсис.

— Шестеро, — нехотя ответил брат Джулиус. — Шестеро убитых и несколько раненых. Им требуется немедленная помощь.

Какое-то время Фрэнсис продолжал держаться за сутану Джулиуса, потом разжал руки и опустился на землю. Шестеро братьев погибли в битве, которой могло и не быть. У магистра Фрэнсиса перехватило дыхание.

Он не помнил, сколько пролежал на земле. Может, час, а может, два. Сознание то покидало его, то снова возвращалось. Вокруг него хлопотали монахи, накладывая повязку и врачуя рану с помощью магических камней. Когда магистр окончательно пришел в сознание, он узнал, что еще один из раненых монахов умер.

Погибло более трети сопровождавших его братьев.

Фрэнсиса мало утешала мысль о том, что число убитых гоблинов было намного больше. Некоторое утешение приносило сознание исполненного долга. Они уберегли Давон Диннишир от новых нападений и, по сути, уничтожили засевшего здесь врага. Фрэнсис медленно обошел устроенную монахами стоянку и осмотрел раненых. И хотя никто не выказывал ему своего гнева, магистр понимал: многие братья сомневаются в правильности его решения дать бой гоблинам. Фрэнсис догадывался, что эти сомнения будут высказаны в полный голос, когда монахи вернутся в Санта-Мир-Абель.

— Готовьтесь в путь. Погибших братьев мы возьмем с собой, — распорядился Фрэнсис.

— Теперь прямо в Санта-Мир-Абель? — с долей сарказма спросил брат Джулиус.

Фрэнсис пристально поглядел на него и кивнул.

— Вы осмотрели убитых гоблинов?

— Рассчитываете обнаружить у них сокровища? — насмешливо спросил Джулиус. — Да у этих тварей такие ветхие и рваные башмаки, что сами сваливаются с ног.

— Я хочу знать, почему они здесь очутились, — объяснил свой вопрос Фрэнсис.

— Потому что не могут уйти отсюда, — довольно громко и резко ответил брат Джулиус. — Их положение ничем не отличается от положения других шаек, которые рыщут в здешних краях. Поври привезли их на своих кораблях и выкинули на берег где-то к востоку от Палмариса. А потом мы потопили большинство кораблей поври возле Санта-Мир-Абель. И гоблины оказались в ловушке. Куда им теперь бежать?

Фрэнсис изучающе глядел на молодого монаха. То ли Джулиус открыто осуждает принятое решение сражаться с гоблинами, то ли на него так действует гибель собратьев. Магистр не мог с уверенностью назвать причину. Сейчас это не имело значения. Фрэнсис понимал, что враги внутри церкви не преминут использовать случившееся против него. Но сердце подсказывало Фрэнсису, что он поступил правильно. В свое время магистр Джоджонах изменил курс каравана, посланного с важной миссией в Барбакан, чтобы защитить альпинадорскую деревню от нашествия гоблинов, поври и великанов. Фрэнсис помнил то сражение; тогда вражеские силы были куда многочисленнее. Подобно Джоджонаху, Фрэнсис знал, что был обязан защитить Давон Диннишир.

— Всем приготовиться в путь, — ровным голосом, не мигая и не двигаясь, произнес Фрэнсис. — Мы отправляемся в Санта-Мир-Абель.

Джулиус тоже ответил магистру долгим, пристальным взглядом, затем слегка поклонился и пошел передавать его распоряжение собратьям.

А Фрэнсис тем временем вытащил из небольшого костра, разложенного монахами, горящую ветку и направился к груде мертвых гоблинов. Что он рассчитывал отыскать? Сокровища или нечто такое, что оправдает правильность его решения дать бой этой шайке? Вознаграждение, оправдающее гибель семи монахов? Эти вопросы он без конца задавал себе.

Испытывая смешанное чувство гнева и вины, магистр Фрэнсис пробирался между завшивленных трупов, распихивая их ногой. Он нашел несколько монет: пару золотых «хонсов» и мелочь, но, как и предсказывал Джулиус, не обнаружил ничего ценного. Никаких дополнительных оправданий ночного сражения, кроме одного — эти гоблины угрожали жителям Давон Диннишира. Вздыхая от собственного бессилия, Фрэнсис удостоверился, что башмаки гоблинов (которые, кстати, были не у всех) — сплошное рванье. Скорее всего, обувь была краденной у людей. Гоблины успели истоптать ее до дыр. Фрэнсис поддел ногой один башмак, и тот свалился с ноги. Искать здесь больше нечего. Надо поворачиваться и уходить.

Но взгляд Фрэнсиса привлекло какое-то пятно на ноге гоблина, с которой он сбил башмак. И хотя окраска была другой — желтоватой, вокруг пятна белело все то же обрамление. Знакомая картина.

Фрэнсис наклонился и поднес горящую ветку совсем близко.

— Боже милостивый, — прошептал он.

Ведь это же знак розовой чумы! Точно такой он видел в деревне, на теле умершей женщины. Правда, у гоблина знак имел другой цвет — словно гоблин переболел чумой и выздоровел. Фрэнсис осмотрел все тело мертвого гоблина и нашел на нем еще несколько желтоватых кружочков с белым окаймлением. Тогда он решил осмотреть тела других гоблинов. К удивлению магистра, почти у половины обнаружились следы розовой чумы. Когда он вернется в Санта-Мир-Абель, надо будет внимательно перечитать все летописи и проверить, не похожи ли обнаруженные у гоблинов следы чумы на такие же следы у тех немногих людей, которым удалось выздороветь.

Но Фрэнсис чувствовал, что он уже знает ответ. Логически развивая свое предположение, он понял: скорее всего, демон-дракон затевает новую войну против людей Хонсе-Бира. Войну более скрытую и разрушительную. Значит, прихвостни демона принесли с собой чуму?

Надо успокоиться. Он старался дышать ровно и глубоко, обдумывая при этом свой следующий шаг. Может, стоит доставить тело одного из распространителей заразы в Санта-Мир-Абель? От этой мысли Фрэнсис сразу же отказался. Нельзя ставить под удар его родной монастырь. И тут в голову пришла еще более тревожная мысль: а не заразился ли он сам и другие братья розовой чумой, сражаясь с гоблинами?

— Мы можем проверить это с помощью гематита, — бормотал Фрэнсис, ощущая необходимость услышать ободряющие слова. — Мы… нет, когда мы вернемся, пусть это проверят более опытные братья.

— Чем это вы заняты, магистр Фрэнсис? — услышал он голос брата Джулиуса.

Фрэнсис обернулся и внимательно поглядел на молодого монаха. Нет, сейчас не время делиться с ним своим тревожным открытием.

— Ты оказался прав. Там нечего было искать, — ответил Фрэнсис. — А нам пора трогаться в путь. Пора возвращаться в Санта-Мир-Абель.

Джулиус кивнул.

— Мы готовы, — сообщил он.

— Брат Джулиус, — позвал Фрэнсис, и монах вновь повернулся к нему. — Твой замысел сражения был превосходен. Гоблины могли одолеть нас, а если бы мы ушли, они уничтожили бы Давон Диннишир. И потому на твоих руках нет крови наших погибших братьев. Думаю, ты должен это понять.

— Я понимаю, магистр Фрэнсис, — ответил Джулиус, и в его голосе звучал упрек. — Я понимаю.

Джулиус зашагал к собратьям. На какое-то мгновение Фрэнсису подумалось: а не отчитать ли этого дерзкого мальчишку при всех за такое неуважительное поведение? Но Фрэнсис оглянулся на груду тел гоблинов и понял: у него есть более серьезные заботы.