"Мастер клинков. Начало пути" - читать интересную книгу автора (Распопов Дмитрий Викторович)

Глава 1 Пурга

Никогда ещё я не ждал каникулы в таком унылом настроении, и когда нам выставили оценки за полугодие, я не был рад, что на следующий день не нужно идти в школу. Ведь завтра меня увезут в такую глушь, что там даже телевидения нет.

В четырехстах километрах от города начиналось Арчинское лесничество, в котором мой дед – папин отец – работал егерем. Пять лет назад он уехал из посёлка, где прожил всё жизнь, в тайгу, подальше от цивилизации, и теперь жил в собственноручно срубленном доме. Переехал он после смерти жены и жил совсем один, днями напролёт пропадая в тайге.

Я всегда любил дедушку и бабушку, поэтому вместе со всеми болезненно пережил её смерть. Летом мы дедушку часто навещали, потому что было у нас с отцом настоящее семейное увлечение, просто болезнь, которой, впрочем, страдали все наши предки-мужчины до неизвестно какого колена. Все мои прапрапра… – были кузнецами. Это даже по фамилии было ясно – полное моё имя Максим Викторович Кузнецов.

Дедушка рассказывал, что до революции к прадедам приезжали заказывать холодное оружие себе или кому-то в подарок даже генералы и губернаторы. Позже, во времена Советской власти, когда приехала комиссия по переписке и выдаче крестьянам паспортов, то они сразу давали людям фамилии, а какая фамилия может быть у лучшего кузнеца на всю губернию? Который ещё к тому же сын и внук кузнеца – конечно же, Кузнецов.

Дед также говорил, что и в советские времена богатые люди приезжали к Кузнецовым заказать себе саблю или шашку. Простой люд же знал – всё, что сделано Кузнецовыми, не погнётся, не поломается, не подведёт в нужный момент.

Дедушка продолжал кузнечные традиции, и ему тоже известные всем люди заказывали кто кованый столик, кто меч на стену, кто ограду или ворота по эскизам художников. Дедушка брался за всё и работу делал так, что количество заказчиков всегда было огромным. Даже переехав после смерти бабушки в лесничество, он сразу после бани рядом со своим домом поставил кузню, правда, теперь уже ковал разные вещи только для себя.

Наверное, у нас с отцом что-то такое было заложено в крови, потому что при виде кузни у нас с ним возникало одинаковое чувство – поскорее раздуть горн и сунуть в него какой-нибудь прут, чтобы сделать из него неважно что. Вид, запах и звуки металла, деформирующегося под ударами молота, приносили нам настоящее удовольствие.

Правда, дедушка всегда ругался от таких наших бесцельных забав, он говорил, что мы только металл на лом переводим. Зато всегда показывал нам, как нужно выковать нож, или вилку, или косу, или иную нужную в хозяйстве вещь. Каждая ковалась по своему: брался разный металл, грелся до разного цвета, по-разному ковался, а также закаливался и отпускался.

Глядя на работу деда по ковке сложных вещей – я в качестве регулировщика поддува горна, а отец как молотобоец – мы не переставали удивляться тому, что дед творил с металлом. Порой нам не верилось, что это железо, а не мягкий пластилин. Но всё становилось на свои места, если за дело брались я или отец – в наших руках металл оставался металлом. Тогда дед, ворча, что вырождаются в роду кузнецы, брал маленький молоток и направлял движение тяжёлого, одиннадцатикилограммового молота, которым с трудом орудовал отец.

Сидя рядом со старым пылесосом, который выполнял роль мехов, я регулировал трансформатором выходящую струю воздуха, когда дед командовал увеличить или уменьшить температуру углей в горне, да сбрызгивал водой угли, чтобы они лучше держали жар.

Дед многому учил нас с отцом, но, поскольку мы относились к профессии кузнеца как к не более чем увлекательному хобби, то, понятное дело, успехи у нас обоих были неважные. Тем более, что частота наших приездов к дедушке резко упала после его переезда в лесничество: дорога удлинилась на двести километров, и папа не мог ездить к нему даже раз в месяц.

Собирая вещи для завтрашней поездки, я с грустью смотрел на то место на столе, где раньше стоял комп: теперь тут красовалась мамина ваза, а сам компьютер переехал в комнату родителей. Как выразился отец, на неопределённый срок.

Это расстраивало меня больше, чем поездка к деду. У него-то я поживу две недели и приеду назад, а вот потеря компа была существенным ударом.

«Ну, ладно, – решил я. – Когда вернусь от деда, уговорю маму, чтобы разрешила пользоваться компьютером, пока отца дома не будет». В таком настроении я и уснул.

– Может, всё же не поедете? – взволнованно спрашивала нас мама, когда мы рано утром стояли одетые у двери. – Обещали сильную метель.

– Тань, не волнуйся, – ответил отец, целуя её на прощанье – Мы ведь на машине поедем, а не пешком. Всё будет хорошо, когда приедем, я тебе позвоню.

– А я переживаю, – взволнованно ответила мама. – Может, завтра поедете?

– Нет, Тань, – твёрдо сказал отец. – Если я решил отвезти сына в первый день каникул, то так и будет. – С этими словами он сунул мне в руки сумку и вытолкал за дверь.

– Я тебе позвоню, – повторил он маме.

На дворе действительно была метель, резкий ветер кидал в лицо холодный снег. Машина была уже прогрета, и мы, погрузив вещи, тронулись в путь. Когда мы ехали по полупустым дорогам к выезду из города, метель ощущалась не так сильно, но как только мы выехали на трассу, ведущую к дедушкиному лесничеству, она превратилась в настоящий буран.

Резкие порывы сильного ветра заставляли вздрагивать нашу не новую «Волгу», хорошо хоть печка работала отлично и в салоне было тепло. Проехав километров сто, отец внезапно сказал:

– Нужно было маму слушаться, такое впечатление, что мы в ураган какой-то попали. Видимость практически нулевая, в двух шагах ничего не видно, придётся сбавить скорость до минимума.

Я сначала промолчал, а потом предложил:

– Пап, давай вернёмся, а завтра, когда метель утихнет, поедем?

– Пожалуй, ты прав, – ответил он. – Сейчас развернемся и поедем домой.

Развернувшись, мы так же медленно тронулись в обратный путь, но проехать удалось не более километра – боковой ветер дул с такой силой, что чуть не срывал автомобиль с трассы. Отец не стал рисковать и остановился.

– Придется ждать, – зло сказал он, стукнув по рулю рукой. – Чёртова погода!

Так мы просидели почти час, но ветер и не думал утихать, а только становился всё сильнее и сильнее.

– Пап, я в туалет хочу, по большому, – признался я ему через ещё час, не в силах больше терпеть.

Отец покосился на меня и спросил:

– Настолько сильно, что ты готов выйти из машины?

Я кивнул головой.

– Я быстро.

Отец улыбнулся и сказал:

– Устройся за багажником, там должно дуть слабее, и, главное, не отходи от машины.

Я согласился и попытался открыть дверь. Ветер рванул её у меня из рук с такой силой, что я едва не вылетел из машины вслед за ней. На улице был жуткий холод.

Приготовив бумагу, я с трудом добрался до багажника и, сняв штаны, хотел пристроиться за ним. Дуло здесь действительно меньше, но вонючий выхлоп из глушителя работающей машины бил мне прямо в лицо, что было очень неприятно. Выругавшись, я подтянул штаны и отошёл подальше, держа всё же машину в поле своего взгляда. По понятным причинам засиживаться я не стал, и быстро закончив неотложные дела, поднялся на ноги. Посмотрел перед собой, туда, где должна была стоять «Волга», почувствовал, что у меня по спине потекли холодные капельки пота – машины не было. То, что я принимал за серую тень от неё, на самом деле оказалось большим сугробом.

Страх липкими руками схватил меня за сердце. Стараясь успокоиться и не паниковать, я начал судорожно вспоминать, в какую сторону отошёл от машины – получалось, что смотрел я в верном направлении.

– Так, Макс, успокойся – сказал я сам себе, стараясь задавить волнение. – Ты просто отошёл чуть дальше, чем думал. Нужно просто пройти ещё немного.

Так, сам себя подбадривая, я двинулся к сугробу. Буран ревел и кружился возле меня, едва не сбивая с ног. Дойдя до сугроба я остановился, тут не было не только машины, но и дороги.

«Нужно возвращаться назад, пока я совсем не потерялся», – испуганно подумал я. Развернувшись и стараясь наступать на свои, быстро заметаемые бураном следы, я пошёл обратно. Внезапно по правую руку от себя я увидел странный мерцающий свет.

– Машина, – радостно вскрикнул я и бросился к нему.

Я тащился, едва продираясь сквозь выпавший по колено снег, а свет ближе не становился. Когда я почти выбился из сил, резкий порыв ветра в спину швырнул меня вперёд и я, пролетев в направлении мерцания несколько метров, упал в сугроб и ударился головой обо что-то твёрдое. Шапка немного смягчила удар, но он всё же оказался настолько силён, что я потерял сознание.