"Вампир" - читать интересную книгу автора (Хольбайн Вольфганг)

2

Когда Андрей остался один, он позволил себе протяжно и глубоко застонать от боли. Его ноги самопроизвольно вздрагивали. Жизнь мучительно возвращалась в его члены. Он уже не раз бывал ранен, но так серьезно — впервые.

Попытка расслабиться и отключиться от любых мыслей могла ускорить его выздоровление. Таким путем он давал своему организму возможность направить всю энергию на восстановление разорванных мышц и поломанных костей. Однако этот процесс требовал времени. Как долго Абу Дун будет давать указания своим людям? Когда вернется обратно? Несколько минут это, как-никак, должно занять. И этого времени ему хватит.

Андрей впал в своеобразный транс, во время которого последовательно освободился от мыслей, от чувства времени и даже от боли. Его тело отдыхало, черпало энергию из таинственных источников, природа которых и самому Андрею не была ясна, и вернулось к исходному состоянию. Услышав шаги за дверью, Деляну открыл глаза и сосредоточенно прислушался к самому себе. Травмы зажили, но он был еще слаб. Выздоровление потребовало от него необычно много сил. Он был не в состоянии вступить в новую борьбу с Абу Дуном.

Пират вошел, к радости Андрея, один, хлопнул за собой дверью и злорадно засмеялся, увидев, что Деляну тянется к мечу, но не может дотянуться.

— В одном тебе не откажешь, колдун, — сказал работорговец. — Ты упорный и выносливый. Не сдаешься, а?

Потом ему пришла в голову легкомысленная идея: он вытащил из-под кафтана саблю и подтолкнул ею сарацинский меч к Деляну.

— Хочешь сразиться, гяур? — насмехался Абу Дун. — Так сделай это. Бери свой меч и защищайся!

Андрей ухватил рукоять дорогого ему оружия — единственной ценной вещи, остававшейся у него в память об отчиме Михаиле Надасду. Абу Дун продолжал смеяться, и Андрей наступил ему на ногу с такой силой, что тот потерял равновесие и упал на стол, который при этом разлетелся на куски. Пират еще не успел прийти в себя от неожиданности, а Деляну уже стоял над ним. Сделав молниеносное движение мечом, он нанес Абу Дуну резаную рану на тыльной стороне ладони. Сабля пирата упала, а сарацинский меч продолжал свое безостановочное движение. Андрей царапнул Абу Дуна по горлу, не сильно, без намерения убить, но все же достаточно глубоко, чтобы оставить след, быстро наполнившийся кровью. Не веря своим глазам, работорговец едва переводил дыхание.

— Тебе лучше было бы примкнуть к отцу Доменикусу, Абу Дун, — холодно сказал Андрей. — Святые люди иногда говорят вовсе не чушь.

Абу Дун смотрел на него, вытаращив глаза. Его била дрожь.

— Но… как? — спросил он, запинаясь. — Это невозможно! Я сломал тебе крестец!

Андрей шевельнул мечом, заставив тем самым пирата поднимать голову все выше и выше, пока он предельно не откинул ее назад и не оказался в немыслимой позе.

— Дьявол! — выдавил он из себя. — Ты… дьявол! Или в союзе с ним!

— Не совсем, — возразил Андрей. — Но ты довольно близок к истине.

На лице Абу Дуна отразился еще больший ужас, и Андрей почти пожалел о том, что сказал. Ему было неприятно думать, что придется убить пирата. Но тайну своей неуязвимости надо сохранить любой ценой!

Несмотря на это, он продолжал:

— Пожалуй, тебе стоит лучше подумать о том, что ты сейчас сказал. Ты должен больше заботиться о своей душе, чем о горле, пират.

— Убей меня, — упрямо повторил Абу Дун. — Делай со мной что хочешь, но я не стану ползать перед тобой на коленях.

— Ты храбрец, Абу Дун, — сказал Андрей, продолжая с помощью меча теснить пирата, пока тот не упал в конце концов навзничь на тахту. — Но я не собирался убивать тебя.

Абу Дун молчал. В его глазах был такой безграничный страх, какого раньше Андрею не приходилось видеть ни у кого, но именно это заставляло его быть особенно осторожным. Страх может сделать из отважного мужчины труса, но случается, что труса он превращает в героя.

— Ты знаешь, почему я здесь, — сказал Деляну.

Абу Дун продолжал хранить молчание, хотя Андрей заметил, как его тело слегка напряглось под одеждой. Он пошевелил мечом, и на шее Абу Дуна появилась вторая красная полоса.

— Ты освободишь пленников, — сказал Андрей. — Ты прикажешь своим людям сняться с якоря и плыть к берегу. Как только пленники окажутся на берегу и на безопасном расстоянии, я отпущу тебя.

— Это невозможно, — с трудом выдавил из себя Абу Дун. — Очень опасно в темноте подходить к берегу этого непредсказуемого рукава Дуная. Как думаешь, почему мы встали на якорь посреди реки?

— Мы надеемся, что твои люди — хорошие моряки, как обычно говорят о турецких пиратах, — продолжал Андрей.

Он знал, что Абу Дун прав: тут были песчаные косы, отмели и даже подводные скалы. Но до восхода солнца далеко. Так долго он не может ждать.

— Они не послушают меня, — сказал Абу Дун. — Пленники… Мои люди ждут за них большое вознаграждение, когда мы доставим их на место.

— Доставите? — насторожился Андрей. — Куда? Кому?

Абу Дун стиснул зубы. Очевидно, он сказал уже больше, чем собирался.

— Кому? — Андрей повторил вопрос, на этот раз громче. Ему было нелегко совладать с собой, чтобы не подкрепить свой вопрос мечом. У него не было большего желания, чем перерезать горло этому чудовищу в обличье человека. И он сделает это. Но не сейчас. И он не станет его мучить.

Абу Дун упрямо скривил губы:

— Убей меня, колдун. От меня ты больше ничего не узнаешь.

Андрей не стал убивать его. Но молниеносным движением он ударил Абу Дуна плоской стороной клинка в висок. Пират закатил глаза, тихо вздохнул и потерял сознание.

Он недолго пробудет в обмороке. Андрей быстро обыскал каюту и нашел две подходящие веревки. Одной из них он связал пирату ноги, так, чтобы тот мог переступать маленькими беспомощными шажками, затем не без труда обвязал его тяжелое тело; подняв ему руки, скрутил запястья, а конец веревки закрепил на его горле. Если Абу Дун попытается освободиться, то неизбежно задушит сам себя. Это было не актом жестокости, а всего лишь предусмотрительной мерой, необходимой, когда имеешь дело с таким человеком, как Абу Дун.

Едва Андрей закончил, как Абу Дун пришел в себя. Он сразу же попытался освободиться, но тут же у него перехватило дыхание. Хмуро посмотрев на него, Андрей спокойно произнес:

— Оставь это. Если, конечно, не хочешь избавить меня от труда перерезать тебе горло.

Абу Дун бросил на него гневный взгляд. Страх в его глазах сменился столь же неистовой яростью. Он было заартачился, однако справился с собой и глубоко втянул в себя воздух.

Андрей отошел на два шага назад, положил меч и скинул с себя грязную одежду. Нижнее белье было все еще влажным и тоже усиливало исходивший от него скверный запах. Абу Дун был прав: от него плохо пахло.

Андрей спрятал меч, вытащил вместо него отлично отточенный обоюдоострый кинжал и сделал приглашающий жест.

— Давай поднимемся наверх, — предложил он. — Интересно узнать, сколько людей считают твою жизнь ценной.

Абу Дун обиженно надул губы, но послушно встал. По крайней мере, попытался сделать это. Видимо, он не заметил, что и ноги у него связаны, так как, вскрикнув от неожиданности, упал на колени и был на волосок от того, чтобы разбить себе лицо. Когда же он сделал усилие, чтобы обрести равновесие, веревка сильнее затянулась у него на горле. Абу Дун мучительно закашлялся. Андрей подождал, пока он не придет в себя и не встанет, потом осторожно открыл дверь, отошел на шаг в сторону и сделал легкое движение кинжалом.

— Почему я должен делать то, что ты требуешь? — упрямо спросил пират. — Ты все равно убьешь меня.

— Вполне возможно, — холодно ответил Андрей. — Вопрос лишь в том, съем ли я при этом и твою душу.

Абу Дун засмеялся. Но смех вышел неестественным, а страх в глазах усилился. Он не стал больше возражать, только наклонил голову, чтобы пройти в низкую дверь. Андрей шел за ним, касаясь острием кинжала его лопаток.

— Позаботься о том, чтобы твои люди не слишком испугались, увидев нас, — сказал Андрей.

Хотя проход, по которому они шли, был пуст, но через открытый в верхней части трапа люк доносились взволнованные голоса и шум. Вся команда невольничьей шхуны уже проснулась и была на ногах. Безумие появляться сейчас на палубе, но у Андрея не было другого выхода.

Маленькими шажками Абу Дун добрался до трапа, остановился и прокричал несколько слов на своем родном языке. Сверху ответил голос, затем в сером прямоугольнике появилась тень, и послышался возглас удивления. Тень исчезла, и на палубе на краткий миг стало тихо. Абу Дун еще раз что-то крикнул, и в люке снова появилась тень.

— Они разорвут тебя на куски, глупец, — сказал Абу Дун. — На меня они не обратят никакого внимания.

— Значит, мы оба одинаково рискуем, не правда ли? — спросил Андрей. — Тогда вперед!

С помощью кинжала он придал своим словам убедительность, и Абу Дун стал медленно, бочком, опираясь о стену, взбираться по трапу. Его ноги были связаны так тесно, что он с трудом одолевал каждую ступеньку. Добравшись до самого верха, он упал на колени. Один из его головорезов хотел помочь, но Андрей помахал кинжалом, и Абу Дун резко приказал человеку отойти.

Когда они вышли на палубу, сердце Андрея забилось сильней. Однако никто не сделал попытки прийти Абу Дуну на помощь.

— Теперь отдай команду сняться с якоря и идти к берегу, — приказал Андрей.

Абу Дун действительно что-то сказал, но никто из матросов не отреагировал. Пираты окружили их. У многих в руках было оружие.

— Я же говорил. Они не подчинятся.

Мысли Андрея неслись галопом. Ему предстояло сделать выбор из того немногого, что он мог сделать. Если он убьет Абу Дуна, пираты набросятся на него и разорвут в клочья. Он приставил кинжал к горлу Абу Дуна.

— Они послушаются, если я воткну тебе в щеку первую суру Корана? — спросил он.

Пират промолчал, но Андрей почти физически ощутил запах его страха. Он прикоснулся клинком к щеке Абу Дуна и царапнул ее, но так легко, что работорговец почти не ощутил боли, хотя кровь и выступила. Испуганный ропот прошел по рядам пиратов, и Абу Дун сказал:

— Хорошо. Теперь они послушаются.

Он повторил свое требование громче и в приказном тоне. И на этот раз реакция последовала не сразу. Но Абу Дун заговорил еще громче, даже прикрикнул, и тогда наконец некоторые из его людей опустили оружие и стали расходиться. Андрей перевел дыхание. Он еще не одержал победы, но первый и важнейший барьер взял. Власть Абу Дуна оказалась не столь безграничной, как тот утверждал.

— Молись своему Богу, чтобы никто из твоих людей не сделал ничего необдуманного, — сказал Андрей. — Тогда, возможно, ты останешься живым.

Он не стал лучше относиться к Абу Дуну, но ведь и мир не стал бы лучше, убей он пирата. Он не был судьей. А что Абу Дун станет потом рассказывать о человеке, чьи раны таинственным образом моментально заживали и он был поэтому бессмертным, было ему безразлично. Мир полон рассказов о волшебниках, демонах и колдунах, которым, по сути, никто не верит. Какое значение имеет тот факт, станет ли их больше? Если бы Абу Дун дал ему возможность, он не стал бы его убивать.

Андрей незаметно огляделся по сторонам. Большинство пиратов продолжали стоять с оружием в руках, мрачно глядя на него, некоторые ушли и занялись чем-то, но он не знал чем. Андрей не впервые находился на борту корабля, но моряком он не был, да и вообще было слишком темно, чтобы различать детали. Он мог только надеяться, что люди делают то, что приказал Абу Дун, а не готовят какую-нибудь чертовщину. Пятясь назад и держа перед собой Абу Дуна как живой щит, Андрей подошел к бортовому ограждению и слегка перегнулся через него. Так никто, по крайней мере, сзади не подкрадется к нему. Его взгляд внимательно шарил по сторонам. Палуба тихо поскрипывала, и ему казалось, что он ощущает вибрацию, которой раньше не было. Он догадывался, что один из пиратов поднимал якорь. Двое других уже забрались на такелаж.

Андрей всматривался в берег, но различить ничего не мог; ничего, кроме темной линии. Тучи тем временем покрыли все небо. Даже река казалась бесконечной черной плоскостью, на которой не было ни единого огонька. Было темно, как в преисподней, и очень холодно.

Словно подслушав его мысли, Абу Дун спросил:

— Куда пойдешь, если действительно избавишься от нас?

— Тебя это не касается, — проворчал Андрей.

— Я спрашиваю себя, что ты станешь делать с таким количеством пленников, которые ближе к смерти, чем к жизни? Хочешь вернуть их домой? — Он засмеялся. — Для этого понадобятся недели, если не месяцы. Ни у кого из них нет сил, чтобы вынести это. И даже если бы вдруг тебе все удалось… Ведь идет война. Ты забыл об этом?

— Какое отношение имеет ко мне ваша война? — удивился Андрей.

Он знал, что, ответив, совершил ошибку. Абу Дун хотел втянуть его в разговор, чтобы пираты получили возможность освободить хозяина.

— До самых Карпат земля находится в руках султана Селика, — ответил Абу Дун. — А земли, которые не заняли его войска, опустошают банды валахов, куманов и мадьяров, воюющие между собой не менее ожесточенно, чем турки и христиане. Ты всерьез считаешь, что проведешь караван полуживых мужчин, женщин и детей домой через эти территории? — Он покачал головой. — Ты не так глуп, колдун.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вам нужен корабль, — ответил Абу Дун. — И у меня он есть.

— Это неплохая идея, — согласился Андрей. — Мы можем выбросить за борт тебя и твоих людей и на этом судне продолжить путь.

Абу Дун засмеялся:

— Не будь глупцом. Даже если бы вам это удалось, далеко ли вы уйдете, прежде чем встретитесь с войсками султана? Или с мадьярами — что для вас, собственно, одно и то же. — Он попытался пошевелиться, но замер, потому что Андрей сильнее надавил на клинок. — Не будь таким наивным, колдун, — продолжал он. — Я предлагаю тебе сделку. Ты заплатишь мне столько, сколько я получил бы за рабов, и я с гарантией доставлю тебя и твоих людей домой. Или наиболее близко к дому.

Андрей чуть не рассмеялся:

— Как пришла тебе в голову идея, что я тебе поверю?

— Потому что ты достаточно сообразителен, — ответил Абу Дун тоном, который звучал убедительнее, чем хотелось бы Андрею. — Я деловой человек. Мне безразлично, за что я получаю золото. К тому же полсотни пассажиров перевозить приятнее, чем полсотни рабов, которых надо охранять. Кроме того, — добавил он, ухмыляясь, — у тебя в настоящий момент есть, безусловно, веские аргументы.

Вопреки желанию, предложение Абу Дуна показалось Андрею привлекательным. Вопрос, как доставить смертельно измученных пленников домой, в последние дни мучил его постоянно, но ответа на него он не находил.

Конечно, было бы странно думать, что пирату можно доверять.

— А отец Доменикус? Он не обрадуется, услышав, что ты его предал.

— Какое мне дело до лживого попа? Он предложил партию рабов для продажи, не предупредив меня, что они находятся под защитой настоящего демона. Разве это не ложь — оболгать лжеца?

— Можно ли доверять предателю? — снова поинтересовался Андрей.

— Я не предатель, — возразил Абу Дун. — Я деловой человек. Но я понимаю, что ты мне не доверяешь. На твоем месте я бы вел себя так же. Ладно. Тогда я предъявлю тебе доказательство моей честности. Посмотри на нос шхуны.

Андрей посмотрел, и его сердце дрогнуло. Из люка возле мачты появились два человека Абу Дуна. С ними был Фредерик.

— Боже мой, — пробормотал Андрей.

— Он тебе, пожалуй, не сможет больше помочь, — сказал Абу Дун спокойно. — Ты играешь в шахматы, колдун?

Андрей не ответил, продолжая, не веря глазам, смотреть на Фредерика. Мальчик то ли спал на руках одного из пиратов, то ли был без сознания. Второй пират держал обеими руками саблю, пытаясь принять устойчивое положение — видимо, для того, чтобы одним ударом отсечь ребенку голову, что означало бы верную смерть и для Андрея. Деляну спрашивал себя, было ли это случайностью, или же Абу Дун все время обманывал его и знал намного больше, чем показывал.

— Такая ситуация называется патом, — продолжал Абу Дун. — Неприятно, не правда ли? Если ты убьешь меня, они убьют его, а если они убьют его, ты убьешь меня. Вопрос лишь в том, чья жизнь ценнее — мальчишки или моя?

Мысли Андрея смешались. Случись что, пираты, безусловно, без почтения отнесутся к его собственной жизни. Такое понятие, как пиратская честь, существовало разве что в преданиях. Но если он уступит, это будет означать верную смерть для обоих: и для него, и для Фредерика. Он не знал, на что решиться.

— Я облегчу тебе задачу, — сказал Абу Дун. — Отпустите мальца!

Последнюю фразу он выкрикнул на языке Андрея, чтобы тот понял. Пираты повиновались не сразу. Их лица выражали неудовольствие.

— Отпустите его, или я спущу с вас шкуру! — проворчал Абу Дун.

Пираты колебались еще минуту, потом один опустил свой меч, а второй отступил на полшага назад и отпустил Фредерика. Тот упал на колени, завалился на бок, не отдавая себе отчета в том, что делает, встал на четвереньки и снова упал. Сознание еще не вполне вернулось к нему. Лишь с третьей попытки он поднялся на ноги, осмотрелся по сторонам мутным взглядом и, пошатываясь, направился к Андрею.

— Теперь твоя очередь, — сказал Абу Дун, обращаясь к Деляну. — Решай, доверяешь ты мне или нет.

Разумеется, Андрей не доверял ему. С таким же успехом он мог положить руку в пасть крокодила и надеяться на то, что хищник сыт. Самое худшее, что Абу Дун прав. Высадить пленников на берег не означало конца, скорее было началом их проблем. Каким бы странным ни казалось это обстоятельство, он до сих пор закрывал на него глаза.

— Я не могу доверять тебе. — Голос Андрея выдавал его сомнения больше, чем он хотел.

— Тогда тебе придется убить меня, — сказал Абу Дун. — Решайся! Прямо сейчас. Я устал ждать, когда ты наконец перережешь мне горло.

Андрей не знал, что делать.

— Есть еще кое-что, — произнес он. — Куда вы хотели доставить пленных? Что говорил тебе отец Доменикус?

— Ничего, — ответил Абу Дун неохотно. — Я собирался плыть вверх по Дунаю и перепродать людей другому торговцу. Идет война. Каждому нужны рабы. Они приносят хорошую выручку.

Андрей чувствовал, что это правда.

— Ты знаешь, что с тобой будет, если ты обманешь, — сказал он. — Ты можешь меня убить, но я приду снова и тогда уже отправлю на тот свет тебя и всех твоих людей, а ваши души пошлю в ад.

— Боюсь, что они в любом случае туда попадут, — вздохнул Абу Дун. — Но я не особенно стремлюсь к тому, чтобы это произошло сегодня же. Давай заключим сделку.

Андрей колебался бесконечно долго и мучительно. Потом быстрым движением разрезал связывавшие Абу Дуна веревки и опустил кинжал.

— Ну? — спросил Андрей. — Мы заключили сделку?

В течение какого-то времени Абу Дун разглядывал кончики своих пальцев. Потом поднял голову, еще больше нахмурился и наконец кивнул:

— Да. Заключили.

С этими словами он с такой силой ударил Андрея кулаком в лицо, что тот на месте лишился чувств.