"Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)" - читать интересную книгу автора (Толкин Джон Рональд Руэл)

АЙНУЛИНДАЛЕ Музыка Аинур

Вначале был Эру Единый, кого в Арда называли Илюватаром. Он создал первых Аинур, Священных, бывших порождениями его мысли, и они были с ним задолго до сотворения всего прочего. Эру говорил с ними, предлагая им мелодии; Аинур пели ему, и он радовался.

Однако долгое время Аинур пели поодиночке либо в несколько голосов, а остальные тем временем слушали; ибо были они способны постичь лишь ту часть замысла Илюватара, к которому сами имели непосредственное отношение. Понимание собратьев приходило к ним постепенно, но по мере слушания оно росло и увеличивало согласие и гармоничность пения.

Созвал однажды Илюватар всех Аинур и предложил им мелодию великой силы, раскрывавшую им тайны более чудесные и значимые, чем те, что когда-либо прежде открывались им. Красота ее начальных нот и великолепие концовки очаровало Аинур, и в молчании склонились они перед Илюватаром.

И сказал им тогда Илюватар:

— Из этой мелодии, что я вам дал, повелеваю сложить гармоничное звучание Великой Музыки. И поелику зажег я в каждом из вас Неугасимое Пламя, вы повинны приложить все свои усилия к совершенствованию сей мелодии, и вольны будете вложить в нее, при желании, свои собственные мысли и чаяния. Я же буду сидеть и слушать, наслаждаясь тем, как ваша великая красота изливается в песню.

И зазвучали голоса Аинур, подобные звукам арф и лютней, свирелей и труб, виол и органа, и многоголосому поющему хору, и принялись слагать мелодию Илюватара в величайшую музыку. Бесконечно изменчивые мелодии стали сплетаться в гармоничное созвучие, выходившее на высочайших и низших нотах за грани слышимости, и место обитания Илюватара переполнилось звуком. Музыка эта и эхо ее достигли внешней Пустоты, и та перестала быть пустотой.

Никогда впоследствии Аинур не исполняли подобной музыки; хотя говорят, что в конце времен хор Аинур и Детей Илюватара создаст еще более великое звучание. И тогда мелодии Илюватара будут исполнены, как должно, и поглотят Бытие на пике своего существования, ибо всем станет предельно ясна отведенная им Илюватаром роль, каждый исполнится понимания другого, и Илюватар с радостью вложит в их мысли тайное пламя.

Теперь же Илюватар сидел и слушал, и долгое время был доволен тем, что слышит, ибо музыка была совершенна. Но по мере звучания ее в сердце Мелькора родилось намерение вплести в музыку образы своего собственного воображения. Они плохо согласовывались с мелодией Илюватара, поскольку Мелькор стремился приумножить значение и величие исполняемой им самим части.

Мелькору среди прочих Аинур были даны наибольшие сила и знания, и он обладал в некоторой степени всеми талантами своих собратьев. Время от времени он оправлялся в пустоту, ища там Неугасимое Пламя, ибо в нем росло желание привнести в Бытие что-то свое; и казалось ему, что Илюватар незаслуженно обошел вниманием Пустоту, заполнения которой он с нетерпением ждал. Но Пламени Мелькор найти так и не сумел, поскольку оно было с Илюватаром. Однако, пребывая в одиночестве, он стал задумываться о вещах, которые не беспокоили его собратьев.

Некоторые из своих мыслей он теперь и вплетал в мелодию, нарушая таким образом гармоничность звучания музыки. Те Аинур, что пели рядом с ним, заметили диссонанс и огорчились, и стали брать неверные ноты, а некоторые из них, вместо того чтобы придерживаться своих собственных начинаний, стали подстраивать свои мелодии под мелодию Мелькора. И тогда вызванная им дисгармония распространилась дальше, и прежние мелодии утонули в пучине мятежных звуков.

А Илюватар все сидел и слушал, пока вокруг его трона не поднялась настоящая буря — словно разбушевались темные воды и волнами накатывали друг на друга в бесконечной ярости непокорной стихии.

Поднялся тогда Илюватар, и Аинур увидели, что он улыбается; вскинул он левую руку, и в вихре звуков родилась новая мелодия, похожая и не похожая на прежнюю, и стала набирать мощь и новую, своеобразную красоту. Но диссонанс, вызванный Мелькором, с ревом обрушился на нее, и звуки с еще большей яростью столкнулись между собой. Вскоре многие из Аинур замолчали в страхе, и хор возглавил Мелькор.

Вновь поднялся Илюватар, и Аинур увидели, что выражение его лица стало суровым; он воздел правую руку — и среди общего смятения зазвучала третья мелодия, совсем не похожая на предыдущие. Поначалу она показалась тихой и приятной, лишь мягким журчанием нежных нот; но заглушить ее было невозможно — мелодия вскоре усилилась и обрела глубину. В конце концов сложилось впечатление, что пред троном Илюватара звучали сразу две музыкальные темы, совершенно непохожие друг на друга. Одна из них была проникновенной, всеобъемлющей и прекрасной, но в то же время медленной и исполненной невыразимой печали, из которой и проистекала ее красота.

Вторая мелодия к тому времени обрела свое собственное согласие, однако она была громкой и помпезной и бесконечно повторялась; в ней было мало гармонии — скорее, шум дружно звучащих на нескольких нотах труб. Она стремилась поглотить первую громкостью своего звучания, но вышло так, что самые высокие и горделивые ее ноты были захвачены и вплетены в торжественный рисунок мелодии-соперницы.

В разгаре этой борьбы, сотрясавшей залы Илюватара и нарушавшей нетронутую ранее внешнюю тишину, Илюватар поднялся в третий раз, и страшен был его лик. Он воздел обе руки, и одним-единственным аккордом, что был глубже бездны и выше небесного свода, пронзительным, словно свет его глаз, заставил музыку замолчать.

— Большой силой обладают Аинур, — произнес Единый, — и величайший из них — Мелькор; но ему, как и остальным Аинур, не следует забывать, что Илюватар — я. И я покажу вам все, что вы спели, дабы вы узрели творение свое. А ты, Мелькор, поймешь — нет такой мелодии, что могла бы быть исполнена без моего вдохновения, и невозможно исказить мелодию вопреки мне. Ибо тот, кто попытается поступить так, будет лишь моим орудием в исполнении замыслов более великих, нежели он может себе представить.

И убоялись Аинур, не до конца поняв смысл сказанных им слов; Мелькор же был посрамлен и затаил в душе злобу. Но вот встал Илюватар во всем своем величии, и направился прочь из славной страны, созданной им для Аинур; и те последовали за ним.

А когда они приблизились к Пустоте, Илюватар сказал:

— Узрите свою Музыку! — И показал им видение, находившееся там, где прежде было лишь звучание. Глазам Аинур предстал новый, девственно чистый Мир, сформировавшийся среди Пустоты и поддерживаемый ею, но состоящий из чего-то иного. И они смотрели, как перед ними разворачивается история этого Мира, и видели, как он живет и развивается.

Некоторое время Аинур созерцали Мир в завороженном молчании, затем Илюватар заговорил вновь:

— Смотрите же на творение вашей Музыки! Это и есть ваша песня; каждый из вас найдет в ней то, что представлял и добавлял по собственному, как ему казалось, разумению. И ты, Мелькор, обнаружишь все тайные замыслы своего разума, и поймешь, что они — лишь часть единого целого, несущая свой вклад в его величие.

Многое еще сказал тогда Илюватар, и благодаря его словам и знанию собственной части исполненной музыки, Аинур хорошо понимали, что представляет собой мир, и что в нем было, и чему еще только предстоит свершиться; однако нашлось в нем и немного такого, чего они не знали ни поодиночке, ни даже вместе. Ибо никому Илюватар не открыл всей полноты своего замысла, и в каждой эпохе могло случиться нечто неожиданное и непредсказуемое, не запланированное изначально.

Глядя на простиравшийся пред ними Мир, Аинур замечали в нем то, что было придумано не ими. С превеликим изумлением наблюдали они пришествие Детей Илюватара и приготовленные для них условия; и поняли они, что условия эти они создали своей музыкой, даже не сознавая, что у той была и иная цель, кроме собственной красоты. Ибо Дети Илюватара были его личным замыслом — они обрели сущность вместе с третьей прозвучавшей мелодией, а не с той, которую Илюватар предложил в самом начале; и в этой третьей мелодии никто из Аинур не принимал участия. Поэтому, увидав творения Илюватара, отличные от самих себя, Аинур возлюбили их, свободных и необыкновенных; и замысел Илюватара открылся им с новой стороны, как и ранее неведомые глубины его мудрости.

Детьми Илюватара были эльфы и люди — Перворожденные и Последующие. Среди всего великолепия Мира, его обширных пространств, скал и огненных вихрей, Илюватар избрал в Глубинах Времен, среди бесчисленного множества звезд, подходящее для них место обитания. И место это могло бы показаться ничтожным тому, кто видит лишь величие Аинур, но не их непревзойденную проницательность; кто видит в них тех, кто должен взять весь простор Арды за основание и вознести свое творение так высоко, что вершина его стала бы тоньше острия иглы; или же тех, кто принимает во внимание лишь необозримое пространство Мира, которому предстояло придать форму, а не изумительную точность и детальность, с которой Аинур предстояло это выполнить.

Когда Аинур впервые узрели в видении этот Мир и населивших его Детей Илюватара, многие величайшие из них обратили к нему все свои мысли и устремления. И первым среди них был Мелькор, равно как и при сотворении Музыки. Поначалу он притворялся, даже перед самим собой, что цель его — трудиться на благо Детей Илюватара, и сдерживал охватывавшие его вспышки жара и холода. Но более всего он жаждал подчинить своей воле эльфов и людей, испытывая зависть к тем дарам, которыми пообещал наделить их Илюватар; и возжелал он иметь подданных и слуг, и звание Господина, обладающего властью над ними.

Прочие же Аинур смотрели на эту обитель, расположившуюся на обширных пространствах Мира, которую эльфы позже назовут Ардой — Землей, и сердца их наполнялись светом. Глядя на красочное многоцветие пред собой, они ощущали великую радость, а непрестанный шум моря побуждал их к действию. И любовались они ветрами и воздухом, и плотными материями, из которых была создана Арда — железо и камень, серебро и золото, и много чего другого; но больше всего восхищала их вода. Среди Эльдар бытует мнение, что в водах мира живет еще эхо Музыки Аинур, и в ней оно сильнее, нежели в любом другом веществе Земли. Возможно, именно поэтому многие Дети Илюватара с непонятным томлением прислушивались к голосам Моря, не зная даже, что они пытаются услышать.

Именно к водам обратил свои мысли один из Аинур, кого эльфы называют Ульмо; изо всех собратьев ему было дано Илюватаром наиболее глубокое понимание музыки. Манве, благороднейшего из Аинур, более всего занимало воздушное пространство и ветра. Ауле полюбилась материя, из которой была создана Земля; силой и знанием одарил его Илюватар немногим меньшими, чем Мелькора, но радость и гордость Ауле находил скорее в процессе созидания и в своих творениях, нежели в обладании и собственном мастерстве. Посему он творил и не стремился хранить сотворенное, и без малейших колебаний оставлял его, чтобы приняться за новую работу.

— Взгляни, — заговорил с Ульмо Илюватар. — Там, на окраинах сего затерянного в Глубинах Времен царства Мелькор пошел в наступление на твои владения. Задумал он принести в них жестокий холод без меры, но все ж не смог уничтожить великолепие твоих водопадов и моих чистых прудов. Посмотри на снег и чудесные узоры мороза! И выпустил Мелькор на свободу пламя, но так и не осушил твое творение и не смог заглушить музыку морей. Зато смотри, как высоко и величественно поднялись облака и изменчивая плоть туманов; вслушайся в шум дождевых капель, падающих на землю! И этими облаками, мой друг, твоя стихия приближается к царству Манве, которого ты так любишь.

— Истинно так, — отвечал ему Ульмо. — Вода оказалась полна сюрпризов; я и представить себе не мог снегопада, и не было в моей мелодии падения дождевых капель. Я непременно поговорю с Манве о том, чтобы вместе исполнять радостные моему сердцу мелодии!

Так, Манве с Ульмо с самого начала стали работать вместе, и плоды их совместных усилий верно служили замыслу Илюватара.

Ульмо еще не успел договорить, когда лежавший перед взорами Аинур мир скрылся из вида; и показалось им, что в тот самый миг они познали неизведанную доселе наяву Тьму. Но увиденное очаровало их своей красотой и увлекло познанием зарождающегося Мира; к тому же, Аинур были заинтригованы — показанная им история была далека от завершения, и кольца времени не замкнулись к тому моменту, как видение померкло. Кое-кто из Аинур полагал, что оно исчезло прежде становления господства людей и упадка цивилизации Перворожденных; поэтому, хотя Музыка и воплощала в себе все, Валар не видели Поздних Эпох или конца Мира.

И охватило тогда Аинур беспокойство; но Илюватар сказал:

— Мне известно стремление ваших душ воплотить в жизнь все то, что открылось вашим взорам — не только мысленно, но во плоти, как существуете вы сами, и даже более того. И вот мой ответ: Эа! Да будет так! Я пошлю в Пустоту Неугасимое Пламя, и да пребудет оно в сердце Мира, и да будет Мир. И те из вас, кто того пожелает, смогут спуститься в него.

И Аинур увидели вдалеке свет, подобный трепещущей сердцевине огня; и они знали, что на сей раз это не просто видение, но истинное творение Илюватара: Эа, Мир существующий.

Таким образом было решено, что некоторые из Аинур останутся с Илюватаром за пределами Мира; остальные же, среди которых были величайшие и лучшие из них, покинут его и спустятся вниз. Но Илюватаром было поставлено условие, по которому вся их мощь должна была быть заключена и ограничена Миром, дабы остаться в нем навеки, до самого конца, так что жизни их стали бы жизнью Мира, и наоборот. И назывались они отныне и впредь Валар — Богами Мира.

Но когда Валар спустились в Эа, они были поначалу изумлены и растеряны, поскольку ничего из увиденного ими в видении еще не существовало, и все пребывало на своей начальной стадии — бесформенное и покрытое мраком. Ибо Великая Музыка была лишь зарождением и расцветом мысли в Безмолвных Залах, а Видение показывало грядущее; теперь же они вошли в мироздание в начале Времен. Тогда к Валар пришло понимание того, что виденный ими Мир был лишь предсказан и спет, и что им еще только предстоит воплотить его в жизнь.

Так начался великий труд Валар на неизмеримых и неизведанных просторах, длившийся бессчетные и позабытые века, предшествовавшие часу, когда в Глубинах Времен, посреди обширных пространств Эа появилось время и место, предназначенное для прихода Детей Илюватара.

Больше всех потрудились над его созданием Манве и Ауле с Ульмо. Но и Мелькор участвовал в сотворении с самого начала, вмешиваясь во все происходящее и стараясь переделать все по собственному разумению и к своей выгоде; это он раздувал повсеместно огромные пожары. И когда Земля была еще молода и полна огня, Мелькор возжаждал власти над ней, и заявил остальным Валар:

— Да будет сие моим царством; нарекаю его своим!

Но волею Илюватара Манве был братом Мелькора и главным исполнителем второй мелодии, сыгранной Илюватаром против вызванного Мелькором диссонанса. Манве призвал к себе многих духов разной силы и значения, и они спустились на просторы Арды, дабы поддержать Манве в том случае, если Мелькор станет препятствовать их дальнейшей работе, уничтожая плоды долгих трудов.

— Несправедливо, чтобы царство это принадлежало лишь тебе, — сказал Мелькору Манве. — Ибо многие другие вложили в его создание не меньше сил, нежели ты.

Так возникла между Мелькором и остальными Валар вражда; но на сей раз Мелькору пришлось отступить в иные области, где он принялся творить, что хотелось. Однако желание овладеть Ардой не покинуло его сердца.

К тому времени Валар уже обрели форму. Будучи привлеченными в Мир любовью к Детям Илюватара, на которых они возлагали свои надежды, они приняли обличья, напоминающие виденные в созданном Илюватаром Видении — только более величественные и прекрасные. Их материальные воплощения были основаны не столько на физических законах Мира, сколько на их знаниях о нем, и нуждались они в них не более, чем мы в одежде — ведь мы и без нее способны жить и здравствовать. Так и Валар способны ходить, при желании, "неодетыми", и тогда даже Эльдар не смогут толком почувствовать их присутствие.

Но в тех случаях, когда Валар все же принимают форму, она, как правило, имеет либо мужское, либо женское начало; это различие было заложено в них изначально и не зависело от их выбора. И хотя любой из Валар способен принимать как женские, так и мужские обличья, его настоящая сущность от этого не претерпевает изменений. Но Великие далеко не всегда принимают облик благороднейших из Детей Илюватара; временами они пользуются придуманными ими самими образами — величественными или ужасными.

Помимо прочего, Валар избрали себе множество помощников, причем некоторые из них обладали силой, соизмеримой с силами самих Валар. Они сообща работали над обустройством Земли и усмирением ее непокорного нрава.

И увидел Мелькор все, сотворенное Валар, ходившими по земле в прекрасных материальных образах окружающего Мира и радовавшимися тому, что он становится прекрасным садом, возделанным и гостеприимным; и зависть его вспыхнула с новой силой. Он тоже принял видимый облик, но характер его и злоба сделали этот облик темным и ужасающим. И спустился он в Арду, могущественный и более величественный, нежели любой другой из Валар — словно гора, возвышающаяся из морских глубин и достигающая неба своей покрытой снегами вершиной, увенчанной пламенем и дымом. Сияние глаз Мелькора при этом напоминало огонь, что одновременно испепеляет и пронизывает смертельным холодом.

Так началась первая битва Валар с Мелькором за власть над Ардой. Эльфам о тех событиях известно совсем немногое, а то, что известно, они узнали от самих Валар, беседовавших в Валиноре с Эльдалие. Но о войнах, предшествовавших появлению эльфов, те всегда рассказывали весьма неохотно.

В преданиях Эльдар говорится, что Валар, несмотря на яростное противодействие Мелькора, изо всех сил старались подготовить Землю к пришествию Перворожденных. Но создаваемые ими равнины Мелькор обращал в пепел; долины — в возвышенности; воздвигнутые Валар горы он равнял с землей и осушал наполненные ими моря; и ничто не пребывало в покое и постоянстве, ибо едва Валар начинали над чем-то работать, как Мелькор тут же пытался разрушить это или безнадежно испортить.

И все же их усилия не пропали втуне. Хотя ни в чем не воплотился до конца первоначальный замысел Валар, Земля, тем не менее, постепенно приобретала задуманную с самого начала форму — хоть и медленно, но верно. И вот в Глубинах Времени, среди бесчисленных звезд, появился, наконец, подходящий для Детей Илюватара дом.