"Дочь друидов" - читать интересную книгу автора (Брайан Дуглас)

Глава двенадцатая

Туризинд был сердит и заснул только перед самым рассветом; половину ночи он ворочался без сна, вспоминая умоляющий голос Дертосы и ее просьбу о спасении. Стоило Туризинду сомкнуть веки, и он снова видел, как по шелковым стенам золотого шатра бегают зловещие отблески волшебных огней. Ему даже представить себе было страшно – каково это: носить в собственном теле магию друидов и знать, что можешь воспламениться в любое мгновение…

Та девушка с серебряными волосами, сестра Эндоваары, поступила с Дертосой слишком жестоко. Но у друидов – собственные представления о правильном и неправильном. Даже Эндоваара, несмотря на всю его любовь к Дертосе, счел подобную меру предосторожности уместной.

И все же… Как она кричала! Так кричат не от одной только физической боли. Нет, Дертосу разрывала какая-то острая душевная мука. Должно быть, той части ее существа, что осталась в черных зеркалах, причиняли страдания…

Наконец Туризинд заснул. Но даже во сне он продолжал думать о Дертосе, о ее странной судьбе, о ее просьбе…

«Я не мог влюбиться, – сказал себе Туризинд. – Я наемник, я повидал женщин во всей их красе: женщин коварных, женщин побежденных, женщин лгущих, женщин крадущих… Я не знаю, что такое любовь к женщине. Это попросту невозможно для такого, как я».

Но во сне, когда силы разума были ослаблены, а бессловесные силы души, напротив, окрепли, Туризинд знал, что лжет самому себе. Дертоса вовсе не была ему безразлична. И менее всего он склонен был видеть в ней простую «отмычку»…

– Дайте мне оружие!

Во сне Туризинда Дертоса, все еще в рваной, наполовину обгоревшей рубахе, некогда принадлежавшей Конану, босая, растрепанная, отбивалась голыми руками от какого-то монстра, налетавшего на нее с небес, и взывала в отчаянии:

– Дайте мне оружие! Заклинаю вас небом!

Туризинд проснулся мгновенно, как будто его подбросило пружиной, и сон тотчас, как по волшебству, сделался жуткой явью.

Пять или шесть чудовищ носились над лагерем друидов. В первые секунды Туризинд отказывался верить тому, что предстало его глазам. Тела монстров в точности напоминали человеческие, только отличались более хрупким сложением. Вместо рук у них были огромные кожистые крылья с острыми когтями. Их лица, крошечные и сморщенные были совершенно безволосыми. Крохотные глазки-бусинки горели багровым пламенем, носы напоминали свиные рыльца, а круглые полуоткрытые рты были полны острых длинных зубов.

Издавая тонкие пронзительные крики, чудища подлетали к друидам и Дертосе и норовили зацепить их крыльями.

– Дайте мне меч! – кричала Дертоса, размахивая руками.

Туризинд подскочил к ней и, выхватывая на бегу свой меч из ножен, успел отогнать летучего монстра, уже протянувшего было когти к девушке. Туризинд не сразу понял, что рана на его ноге, полученная в Юстриане во время схватки с околдованными людьми, почти не болит. Она практически зажила – сработала защитная магия друидов. Туризинду некогда было думать об этом. Он даже не успел испытать благодарности к тем, кто исцелил его, даже не показав, когда и как, одним мановением, очень просто и скрытно.

Сейчас Туризинд видел только одно: полное ужаса лицо Дертосы.

– Держи! – Он бросил ей кинжал.

Она поймала клинок на лету и резко взмахнула им, отгоняя от себя очередное чудовище.

– Шесть, – подсчитал Туризинд. – Но где ж друиды? Бросили нас на произвол судьбы! Очень красиво с их стороны! Вполне достойно столь поэтичного народа…

– Ты несправедлив! – выдохнула Дертоса, уворачиваясь от нового чудовища, которое тянуло к ней раскрытую пасть. – Ты не знаешь их!

– Ну да, конечно, – иронически отозвался Туризинд.

Мимоходом он вспомнил о том, что они пришли к нему на помощь в Юстриане… что они отогнали болотных людей. Но в обоих случаях у друидов имелись собственные причины для подобного поступка.

Конан выскочил из леса. Он весь был залит темной кровью – по цвету крови Туризинд с облегчением понял, что она принадлежала монстрам, но никак не человеку. В каждой руке его сверкало по клинку: один, прямой – самого Конана, другой, тонкий и изогнутый, несомненно, был позаимствован у друидов.

Со всех ног Конан несся к Туризинду, что-то крича. Туризинд прокричал ему в ответ:

– Ты вовремя!

Они встали спина к спине. Туризинд ощущал исходящий от Конан жар. Тонкий меч Конан бросил Дертосе:

– Держи! Ты умеешь обращаться с этим?

– Да, – ответила она просто и тотчас доказала свою правоту, распоров кожистое крыло одного из чудищ.

Как ни жутко выглядели эти люди, похожие на летучих мышей, у них имелось уязвимое место: их крылья. Птица, потеряв перо или даже десяток перьев, продолжает лететь, как ни в чем не бывало; но рана кожистой перепонки крыла у подобного монстра делает его беспомощным.

Испустив громкий визг, чудище рухнуло на землю. Дертоса подскочила к нему с поднятым в руке изогнутым мечом. Девушка не колебалась ни мгновения: клинок сверкнул в воздухе и обрушился на монстра. Отрубленная голова покатилась по земле. Челюсти лязгнули в последний раз и сомкнулись на пучке травы. Голова остановилась, багровые глазки погасли. Тело дернуло тонкими ногами и затихло.

Дертоса повернулась к своим спутникам. На лице девушки сияла широкая улыбка. Туризинд не мог поверить собственным глазам: Дертоса смеялась! Она выглядела совершенно счастливой – как человек, который наконец-то делал то, о чем давно мечтал.

Разорванная рубаха развевалась вокруг ее гибкого миниатюрного тела. Места, где были ожоги, причиненные магией друидов, чуть покраснели, но в целом кожа девушки оставалась гладкой и чистой.

Сразу двое набросились на Конана. На несколько минут спутник Туризинда совершенно скрылся, как бы погребенный под шевелящимися крыльями чудовищ. Туризинд с отвращением видел тощие спины монстров, выступающие позвонки, шевелящиеся лопатки. Он хотел было прийти на помощь товарищу, но ещё трое чудищ разом атаковали его с воздуха. Один запутался когтистыми ногами в волосах Туризинда и резко дернул вверх, как будто намереваясь сорвать голову с плеч наемника.

Дико закричав, Туризинд ткнул его мечом. Чудище зарычало, и вдруг гневный рык сменился жалобным хрюканьем. Прямо на голову Туризинда вывалились сизые внутренности, его окатило потоком крови, и он едва не задохнулся, таким острым сделалось зловоние.

Туризинд упал, с отвращением отбрасывая от себя труп монстра. Едва он освободился от мерзко воняющей туши, как увидел сияющее лицо Дертосы.

– Спасибо, – хрипло выдохнул Туризинд.

Она тряхнула волосами и повернулась к чудищам, которые одолевали Конана.

Из спины одного из них вдруг высунулся клинок: Конан ухитрился пронзить монстра насквозь. Второго Дертоса заколола кинжалом.

Перед Туризиндом опустились на землю двое оставшихся. Они стояли, чуть согнув напружиненные ноги и широко раскинув крылья. Их когти налились кровью и шевелились, точно пальцы, готовые впиться в тело противника. Один вдруг завертел головой и начал яростно лязгать зубами. Миг – и он подскочил к Туризинду, норовя впиться крыками ему в основание шеи.

Туризинд получил возможность оценить силу его хватки: костлявые конечности вцепились в руки наемника, прижали их к телу; Туризинд оказался, как будто бы закутан в кожистое одеяло, спеленут и стиснут. Он не мог пошевелиться. Ему оставалось только смотреть, как надвигается на него распахнутая пасть.

Второй монстр кружил неподалеку, тихо повизгивая и щелкая челюстями в ожидании своей очереди. Конан напал на монстров одновременно с Дертосой. Девушка, не колеблясь, всадила кинжал в спину тому, что схватил Туризинда.

Это произошло вовремя: Туризинд уже ощущал, как острые клыки вонзаются в его кожу. Тонкие, точно иголки, они проткнули кожу сразу в десятке мест. Кровь потекла неудержимым потоком; должно быть, в слюне чудовищ имелось нечто разжижающее кровь и мешающее ей сворачиваться. Нечто подобное имеется и у летучих мышей-кровососов, которых так боятся пастухи.

Второго монстра без особого труда прикончил Конан. Точнее, это так выглядело: могучий варвар попросту разрубил чудовище пополам. Перед тем, как издохнуть, монстр развернул окровавленную пасть к своему убийце и шумно дохнул на него. Когда истекающее кровью существо повалилось к ногам Конана, тот поднял меч, чтобы напасть на следующего противника, – и вдруг без сил опустился на землю. Он уронил руки на колени, из последних сил цепляясь за меч, и тяжело задышал.

– Они отравляют воздух! – закричала Дертоса. – Их дыхание ядовито! Конан может умереть, он надышался яда… Нам нужно как можно скорее бежать отсюда!

Она наклонилась над Конаном и попыталась поднять его. Но если в схватке с монстрами Дертоса сражалась наравне с мужчинами, то поставить на ноги массивного киммерийца ей оказалось явно не под силу. Она пыхтела и едва не рыдала от бессилия и взглядом умоляла Туризинда о помощи.

Тот и сам едва держался на ногах. Должно быть, Дертоса права: монстры потому и не были чересчур агрессивны, что не желали тратить силы понапрасну.

Им требовалось продержаться какое-то время, чтобы люди успели надышаться ядовитыми испарениями. И тогда их жертвы станут легкой добычей. На них можно будет наброситься и высосать кровь.

– Быстрей! – кричала между тем Дертоса.

«Либо болотная кровь помогает ей выстоять, либо это действие магии друидов», – полусонно подумал Туризинд, наблюдая за потугами девушки спасти Конана.

Собрав в кулак остатки воли, Туризинд кое-как поднялся на ноги и приблизился к своим товарищам. Дертоса метнула в него горячий взгляд, от которого кровь быстрее побежала по жилам Туризинда.

– Давай.

Туризинд схватил Конана за подмышки, и втроем они побежали прочь с поляны. За Туризиндом тянулся широкий кровавый след, и один из умирающих монстров повернул голову и высунул язык, чтобы в последний раз слизнуть сладкую капельку вкусной и свежей человеческой крови.

Когда они отбежали на несколько полетов стрелы от того места, где произошла схватка с нелюдями, им стало легче. Конан, наконец, смог вздохнуть полной грудью, а Туризинд осознал, что кровь по-прежнему льется из его раны на шее, и Дертоса взялась остановить ее.

– Потуже замотай ему горло, – советовал Конан, наблюдавший за тем, как девушка, по локоть измазанная в крови Туризинда, возится с повязками. – Палку подложи и поверни ее несколько раз, чтобы затянуть покрепче. Нет ничего лучше, чем тугая повязка на шее, знаешь ли.

– Да уж, знаю, – засмеялась она. – Шутки у тебя… натужные.

– Это потому, что я наглотался яда, – ответил Конан. – Обычно я довольно веселый малый.

– Осталось только понять, кем ты был раньше, – сипло выговорил Туризинд, – подручным палача или помощником могильщика.

– Я был тобой, – сказал Конан, на сей раз без тени улыбки.

– В каком смысле? Ты тоже был наемником? – Туризинд поразился услышанному. – Это странно! Наемники обычно знают друг друга… Я хочу сказать – все капитаны, как правило, знакомы. А ты достаточно стар, чтобы быть капитаном.

Этот намек на юный возраст киммериец пропустил мимо ушей.

– Может быть, я слишком стар для того, что бы ты мог меня знать, молокосос, – заметил Конан. – Впрочем, тебя я тоже не встречал, хотя не раз продавал свой меч, в том числе и в Аргосе. Только это было южнее зингарской границы. А Зингаре тебе не доводилось сражаться?

– Нет, – Туризинд покачал головой. – Когда у меня бывали тяжелые времена, я бродяжил по Аквилонии.

– Красивая страна, – вздохнул Конан.

Кое-как утихомирив рану Туризинда, девушка махнула рукой:

– Идем дальше. Здесь оставаться не следует. Монстры могут напасть снова… Кажется, мы не всех перебили. Кроме того, я не сомневаюсь, что вслед за первыми прилетят еще. Такая нечисть всегда летает стаями.

– Откуда они взялись? – недоумевал Туризинд, ковыляя вслед за девушкой. – Просто взяли и свалились на нас с неба? Но почему именно на нас?

– Потому что те люди в Дарантазии непременно желают остановить нас, – сказал Конан. Он выглядел угрюмым. – Я уже говорил об этом. Не понимаю только, почему никто из вас мне не поверил. Сперва проклятые маги прислали своих агентов в Юстриан, а когда это не помогло – допросили Дертосу и, выяснив ее местонахождение, нагнали сюда этих летучих мышей.

– Но почему же друиды не помогли нам? – продолжал недоумевать Туризинд.

Внезапно он ощутил дурноту. Голова у него закружилась, он едва устоял на ногах.

– Что за дьявольщина? – выговорил он. – Неужели я потерял так много крови?

Он взглянул на своих спутников – те выглядели не лучше: у Конана глаза вылезали из орбит, он побагровел и схватился обеими руками за горло, а Дертоса, напротив, стояла очень бледная, и слабое сияние вырывалось из ее тела.

– Бежим! – прошептала она.

«Поблизости монстры, – понял Туризинд. – Много…»

Он сделал шаг и свалился замертво.

Пробуждение оказалось страшнее забытья. Когда Туризинд открыл глаза, то первое, что предстало его взору, была оскаленная морда чудовища и вырывающееся из ее пасти синеватое пламя.

Туризинд хотел было вскрикнуть, но язык присох к гортани. Слабый писк вырвался из его горла, и Туризинд от души понадеялся, что поблизости не окажется свидетеля, который услышит этот жалкий звук.

– Очнись! – Кто-то подталкивал его в бок. Туризинд поднял глаза и увидел, что над ним стоит Дертоса.

Теперь на девушке была другая одежда – так одевались девушки народа друидов: кожаная туника чуть ниже колен, мягкие сапоги, украшенный бисером пояс, спущенный на бедра. Рукоять меча виднелась из-за ее плеча. Того самого, с кривым клинком, которым она убила нескольких монстров.

– Приди в себя, они все мертвы, – сказала Дертоса.

Она улыбнулась и села рядом на корточки.

– Опасность миновала. По крайней мере, на несколько колоколов. Если мы поторопимся, то к ночи будем уже в безопасности.

Она потянула его за руку.

– Вставай. Ты был отравлен, но сейчас воздух чист.

Туризинд с трудом сел. Шея болела, голова гудела, словно с перепоя.

– В такие минуты я завидую мертвым, – выговорил он немеющими губами и попытался снова лечь, но девушка ему не позволила.

– Стыдно, – прошипела она сквозь зубы. – Возьми себя в руки.

При слове «стыдно» он окончательно очнулся. Посмотрел на огонь. Голова монстра уже исчезла в пламени.

– Сколько их было? – спросил Туризинд.

– Больше сотни, – ответила девушка. – Друиды приняли бой. Они не так восприимчивы к яду, который распространяют вокруг себя эти создания, поэтому-то и заманили их в ловушку на эту поляну. К нам прорвалось только шестеро. Остальные все бились здесь.

Туризинд сделал несколько шагов. Он отошел от костра, на котором сгорали трупы монстров, и осмотрелся по сторонам.

Поляна представляла собой страшное зрелище. Повсюду видны были широкие, размазанные по траве пятна крови, преимущественно бурой и сизой. Это была кровь монстров. В каждом из этих хрупких летучих тел ее заключалось гораздо больше, чем можно было бы предположить, глядя на чудовищ.

«Это потому, что они сосут кровь,- подумал Туризинд. – Они накапливают ее. В ней – их сила, ее они претворяют в отраву…»

У него опять закружилась голова, стоило ему подумать об этом. Отрубленные когти, части конечностей, разорванные кожистые перепонки кое-где еще валялись на земле. Но страшнее всего было другое.

Пятеро или шестеро друидов были тяжело ранены и истекали кровью, а двое были мертвы.

Вид мертвых друидов потряс Туризинда. Он никогда прежде не представлял себе, что эти существа, наделенные долгой жизнью, могут умереть. В друидах всегда было слишком много жизни, чтобы человек отважился представить себе их мертвыми. И все же эти двое погибли. Светлые, могущественные создания были мертвы, разорванные зубами и когтями каких-то отвратительных уродов, порождений извращенного человеческого мозга какого-то колдуна!

Туризинд услышал чей-то громкий крик – и вдруг понял, что кричит он сам. Все его существо противилось увиденному. И – хуже того – он понял, что один из раненых друидов тоже скоро умрет. Те, что могли исцелиться, наливались жизненной силой прямо на глазах. Их раны затягивались, глаза становились все более ясными и чистыми. Но последний уходил. Он как будто развоплощался, и происходило это стремительно и необратимо. Вот кожа друида побелела, сделалась почти прозрачной. Глаза утратили всякое выражение. Еще миг они лучились тихой грустью неизбежного расставания, а затем исчезла и она. Остался только свет.

Поток чистого, ничем не замутненного света… Он растекался по поляне, прикасаясь к каждому из остающихся: так умирающая мать гладит по щекам своих плачущих детей, уговаривая их расти хорошими, смелыми людьми… Внезапно Туризинд почувствовал, что и ему была уделена эта мимолетная ласка. Огромная любовь наполнила его душу, он ощутил себя отважным, могучим, полным сил, полным желания жить и, если понадобится, умереть ради других людей… он ощутил себя героем, и в этот миг у наемника не возникло ни малейшего желания посмеяться над собой и своими неуместно высокими чувствами.

Поляну окутало сиянием. Каждое лицо, каждый взор был светел и чист. Затем все погасло. Умирающий друид исчез – он превратился в свет, разошедшийся по миру. Краски сделались более темными, но и более яркими; пропала почти неземная нежность, зато появилась грубоватая жизненность.

Рана на шее Туризинда полностью зажила. Наемник понял, что ему не терпится выступить в путь. Эндоваара приблизился к нему и холодно посмотрел ему в лицо.

– Скольких вы уложили?

– Шестерых.

– Стало быть, погибли все. Они выводятся сразу сотней. Мы убили девяносто четыре. Хорошо.

Он отвернулся. Туризинд схватил его за руку:

– Что с нами будет?

– Дертоса выдала нас. Она назвала мое имя, но этого оказалось достаточно. Мы не можем больше скрывать вас у себя. Вы должны уйти.

– Это я уже понял, – огрызнулся Туризинд. – Но вы поможете нам?

– Мы дадим вам телегу и лошадь. Припасы. Немного оружия. Рекуфаэль дал вам свое предсмертное благословение… Этого довольно. Ничего больше у нас нет.

– Этого довольно,- кивнул Туризинд.

Эндоваара посмотрел на него неприязненно и высокомерно и отошел.

Как и говорила Дертоса, они выступили в путь вечером, чтобы к ночи покинуть лагерь и быть уже достаточно далеко от него. Туризинд серьезно обсуждал с Конаном, стоит ли им и дальше вести с собой Дертосу.

– «Отмычка»? – говорил Туризинд своему спутнику. – Ты считаешь ее чем-то полезным для нас? Но, по-моему, она не столько «отмычка», сколько ловушка с секретом! И пружина этой ловушки может захлопнуться в любой момент.

– У нас нет другого выхода, – возражал Конан. – Она много знает о Дарантазии и черных зеркалах. И она – единственная из всех, кто там побывал, – согласна помогать нам. Все остальные превратились в слепые орудия в руках черных магов Дарантазия.

– Думаешь, она сопротивляется им потому, что в ее жилах течет нечеловеческая кровь? – Спросил Туризинд.

Он старался не думать о том, что Дертоса – родня тем странным карликам-уродцам, кривоногим, с непомерно длинными руками, что поднимались в радужных пузырях с самого дна зловонных болот.

– Дертоса на них совершенно не похожа, уговаривал себя Туризинд. Она красива, у нее стройное тело, она выросла среди друидов – она не может быть одной из тех коротышек…

Он отгонял от себя всякое воспоминание о них. Потому что думая о болотных людях как о родне Дертосы, он поневоле начинал относиться к ней с брезгливостью, а это мучило его. Он не понимал, как можно в одно и то же время любить человека и считать его недочеловеком, желать женщину – и брезговать ею…

– Тебе не дает покоя ее происхождение? – проницательно осведомился Конан.

Туризинд слегка покраснел. Многое он бы отдал за то, чтобы Конан не заметил этого. К счастью, лицо у Туризинда было достаточно обветренное, чтобы этот румянец можно было отнести за счет обычного загара.

– Я не привык иметь дело с нелюдями.

– Что ж, она не вполне человек, – сказал Конан задумчиво, – но это еще не означает, что она неполноценная личность. Напротив. Я никогда еще не видел, чтобы кто-либо так успешно и так мужественно сопротивлялся обстоятельствам, как это делает Дертоса.

Туризинд почувствовал благодарность Конану за эти слова, однако изо всех сил постарался скрыть свои чувства.

– Приятно слышать, что в нашем небольшом отряде есть хотя бы один достойный воин, – с легким оттенком насмешки произнес Туризинд.

Но Конан не поддержал его тона.

– Да, я думаю, что Дертоса заслуживает уважения, – повторил он, – я относился к ней иначе, но теперь готов признать свою ошибку. У этой девушки большая сила воли.

– Она помогает нам ради собственного освобождения, – сказал Туризинд.

– То обстоятельство, что она желает этого освобождения, уже говорит в ее пользу, – упрямо повторил Конан. – Насколько я знаю, практически все люди очень довольны своим положением «сверхлюдей со сверхспособностями». Ни один из них не жаждет избавиться от сомнительного дара черных зеркал Дарантазия.

– Ты мне лучше скажи, – перебил Туризинд, – что мы будем делать, если у Дертосы в, какой-то миг не достанет воли сопротивляться приказаниям ее хозяев? Что, если ловушка с секретом оживет и захлопнется? Ведь произойти это может когда угодно. И, скорее всего, случится это в тот самый момент, когда мы будем ожидать подвоха менее всего.

– У нас в любом случае нет другого выхода, – ответил Конан. – Я буду защищать Дертосу, пока у меня хватит сил.

– Но если силы иссякнут?…

Конан посмотрел Туризинду в глаза.

– Если случится непоправимое, и Дертоса будет угрожать нашей миссии, я… убью ее. Запомни это, Туризинд. А если я погибну первым, и ты останешься с Дертосой один на один и поймешь то, о чем я тебе только что говорил… Тогда убей ее ты. И пусть ничто не удержит твою руку! Наша цель важнее наших жизней – ее, моей и твоей.

Мгновение Туризинд всматривался в глубину его зрачков. Внезапно наемнику показалось, что еще чуть-чуть – и он прочтет самые сокровенные мысли Конана. Но тотчас Конан моргнул, и наваждение рассеялось.

– Обещай, – тихо произнес Конан.

И Туризинд еле слышно ответил:

– Обещаю тебе. Я сделаю все, как ты сказал, Конан. Обещаю…