"Дочь друидов" - читать интересную книгу автора (Брайан Дуглас)

Глава семнадцатая

– Поверить не могу, что я допустил это! – повторял Туризинд, глядя, как Конан и Дертоса исчезают за поворотом дороги.

Гайон стоял рядом и посматривал на Туризинда сбоку. Лицо графа-изгнанника было задумчивым. Наконец Гайон произнес:

– Дертоса – удивительная девушка. Такую я встречаю впервые.

Заметив, что Туризинд нахмурился и ревниво сдвинул брови, граф-изгнанник чуть улыбнулся:

– Я хотел сказать, что восхищаюсь ее человеческими качествами… Хотя, конечно, она весьма привлекательная женщина. Насколько я понял, она вас интересует…

Туризинд оборвал эту, чересчур любезную, с его точки зрения, речь:

– Я просто люблю ее, граф. Не стоит искать других слов для обозначения моих чувств. Знаю, это все звучит странно…

Гайон покачал головой:

– Нет ничего странного в любви. И поверьте мне: Конан как раз такой человек, которому можно без страха вручить свою возлюбленную.

– Что вы имеете в виду? – Туризинд покосился на Гайона с таким видом, словно всерьез подозревал графа в издевательстве.

– Он не станет понапрасну рисковать жизнью девушки, – пояснил граф. – По-своему он очень уважает ее. Ценит ее мужество, ее способности. Мне кажется, он сумел разглядеть в ней главное. То, что даже от вашего взгляда – уж простите меня, – ускользнуло.

Туризинд нахмурился и сделался мрачнее тучи. Гайон между тем преспокойно продолжал:

– Вы смотрели на нее как на желанную, прекрасную женщину, а Конан все это время видел в ней, как он выражался, по вашим словам, «отмычку». Иначе говоря, рассматривал ее как соратника, как товарища в предстоящей битве. Поэтому и понял: магия друидов, в которой она была воспитана, магия ее происхождения и простая сила ее характера – все это сильнее черных чар Дарантазия.

– Стоп, – произнес Туризинд, – откуда вам известно ее происхождение?

– Я ничего толком не знаю о ее происхождении, – возразил граф, видя, что Туризинд разозлился, и глаза наемника блестят угрожающе, – но мне с первого взгляда показалось, что эта девушка – не вполне обычный человек.

– На сем и остановимся, – буркнул Туризинд. – Я не желаю обсуждать Дертосу с такой точки зрения.

– Ладно. – Граф отошел, всем своим видом демонстрируя нежелание копаться в прошлом своих соратников.

Но на самом деле его снедало любопытство. Что такого в происхождении Дертосы было таинственного? И почему Туризинд так вскинулся, едва только об этом зашла речь?

Конан усадил девушку на конька, а сам пошел пешком. Люди графа-изгнанника снабдили их всем необходимым: простым плащом из овечьей шерсти, в который закутался Конан, простым платьем, переделанным из старой рубахи одного из рослых воинов, пояском из веревки. Дертоса молча ехала верхом. Конан вышагивал впереди.

Горная дорога поднималась все выше. Их окружали невысокие деревья, зацепившиеся на склонах. Луга с сочной травой выглядели великолепными пастбищами, и кое-где путники видели стада и с ними пастуха и пару лохматых собак. Однако люди не стремились подходить к незнакомцам. Напротив, провожали их настороженными взглядами и поскорее отгоняли стада подальше.

– Не слишком приветливые места, – пробормотал Конан. – Интересно, что ждет нас в самом Дарантазии?

Девушку передернуло. Конан заметил это и хмыкнул:

– Ты мужественно держалась. Не позволяй страху завладеть тобой теперь, когда испытание почти закончилось.

– Я не боюсь, – возразила Дертоса.

Но вид ее говорил об обратном. Конан пожал плечами.

– Я обещаю тебе, что постараюсь вызволить тебя как только смогу. Мы обязаны проникнуть в Дарантазии, в башню магов – любой ценой. Туризинд пойдет следом за нами, а Гайон со своими людьми будет наготове. Когда мы расправимся с магами, все произойдет очень быстро.

Дертоса молча сглотнула. Конан вдруг взял ее за руку:

– Тебе предстоит самая трудная, самая ответственная часть работы. Но, если уж говорить начистоту, ты подготовлена к ней больше, чем любой из нас. Ты вооружена и защищена…

Дертоса улыбнулась.

– Да, у меня отличная броня.

– Я не шучу, – Конан нахмурился, – я никогда не шучу такими вещами. Не думай, что мне не приходилось отправлять людей на верную гибель. Проклятье, да я и сам иной раз бывал в подобном положении. Не веришь?

Она молча смотрела на него. Он не мог прочитать выражение ее глаз. Кажется, Дертоса крепилась из последних сил, чтобы не заплакать.

– Я же понимаю, – медленно выговорила она, – что у тебя нет другого выхода. Ты обязан победить.

– Мы обязаны победить, – возразил Конан, – и это у нас нет другого выхода. Что касается тебя, то ты действительно хорошо вооружена. Магией друидов, например.

– Да, – вздохнула девушка. – Как только я начинаю лгать, меня рвет на части невыносимая боль. Замечательное вооружение для лазутчика.

– Ты не лазутчик, а скорее тайный боец, – поправил Конан. – Теперь слушай, как будут развиваться события…

Дарантазии показался вскоре после полудня. Это было небольшое укрепленное поселение, над которым главенствовала башня магов. Конан остановился в нескольких полетах стрелы от ворот, задрал голову и долго смотрел на башню. И чем дольше он глядел, тем меньше нравилось ему увиденное. Обостренные варварские инстинкты противились тому, чтобы входить в этот город. Все в Конане вопило: «Ловушка! Надо бежать! Здесь опасно! Здесь все пропитано магией!»

Дертоса была очень бледна. Обернувшись к девушке, Конан ободряюще подмигнул ей, но она даже не улыбнулась.

– Напрасно стараешься, – произнесла Дертоса вполголоса, – я все вижу. Ты здесь тоже испытываешь страх. Вполне закономерно. Я вообще не понимаю, как могут здесь жить нормальные люди.

– Нормальные здесь и не живут, – буркнул Конан. – Наверняка половина населения продалась магам, а вторая – свихнулась от постоянного ужаса. Трудно будет поднять здесь восстание. Самое большее, на что способны подобные люди, – это устроить панику.

– Паники будет вполне достаточно, – сказала Дертоса.

– Смотри ты, уже рассуждает как государственный муж! – фыркнул Конан. Он почему-то считал, что эта фраза должна немного развеселить девушку и внушить ей бодрость. – Предоставь Гайону разбираться с Дарантазием. Наша с тобой задача – уничтожить магов и при этом не погибнуть. Хорошо?

Дертоса кивнула и прибавила:

– Довольно болтать. Прошу тебя, входи поскорей в город и делай то, зачем сюда прибыл. Я… – Она вдруг дернула углом рта. – Мне кажется, я готова. Готова выполнить то, что ты задумал.

Если Конан и удивился, но никак этого не показал. Напротив, он широко улыбнулся и подмигнул девушке:

– Ничего другого я от тебя и не ожидал. В конце концов, тебе уже пятьдесят лет. Пора было и ума-разума набраться, не говоря уж об опыте. Не так ли?

Дертоса, наконец, рассмеялась:

– Ты прав. Клянусь матерью Баннут, сейчас мне кажется, что я разделаюсь с ними… что у меня достаточно сил. К тому же, я не человек, а их магия рассчитана на людей.

– И у тебя есть талисман, который повесила тебе на грудь тайная стража, – добавил Конан.

– И друидские стрелы в теле, и… И желание победить, – сказала Дертоса.

Конан взял ее за подбородок.

– Я поцеловал бы тебя, но не знаю, как отнесется к этому поступку Туризинд.

– Туризинд? – Она вскинула брови. – При чем тут Туризинд?

– Да так… – Конан неопределенно махнул рукой и выпустил девушку. – Просто Туризинд. К слову пришелся.

В город их впустили без труда, особенно после того, как Конан заплатил чуть большую пошлину. Киммериец угрюмо сообщил, что направляется к господину Тургонесу, о котором слыхал разные чудеса.

Стражники проводили глазами молодого мужчину и девушку, сидящую на коне. Один из стражников плюнул, а второй сказал так, что Конан успел расслышать:

– Много их теперь повадилось к Тургонесу, и все привозят женщин. Хоть бы у одного совесть проснулась – ведь Тургонес их убивает…

– Женщины, – фыркнул другой. – Кому есть дело до женщин? Они ведь для того и существуют, чтобы мужчины делали с ними все, что захочется…

– Ладно, еще рабыни, – возразил первый, – так ведь начали привозить свободных. И эта, мне кажется, тоже свободная…

– Ради чудес, которые творит господин Тургонес, не то что рабыню или родную сестру – собственную мать продашь, – сказал второй стражник. – Ты не согласен?

Что ответил первый стражник, Конан уже не слышал. Дертоса становилась все более грустной и жалкой. Впрочем, это вполне отвечало духу затеянного Конаном, поэтому он больше не заговаривал с ней и не делал попыток ее развеселить.

Пробираясь по улицам Дарантазия, Конан внимательно смотрел по сторонам. Городок производил довольно жалкое впечатление, но при надлежащем правлении вполне мог бы расцвести: здесь можно устраивать ярмарки, а кроме того, пользоваться его местоположением на хорошей тропе через горы.

Так что стремление Гайона завладеть этой горой камней, в общем и целом, имело смысл. Хотя сам Конан и пальцем бы не пошевелил ради подобного владения.

Нет, если уж Конан когда-нибудь и станет королем, то только какого-нибудь изрядного королевства, чтобы можно было иметь столицу с настоящим дворцом, держать армию, устраивать турниры, полевые учения, состязания лучников и тому подобное… Ну и земли, конечно, хотелось бы побольше. Словом, Дарантазии Конан смело мог оставить Гайону.

Улицы вились, медленно поднимаясь в гору, и наконец, перед путешественниками появились ворота в башню магов. Конан остановился. Побледневшая Дертоса задрала голову, рассматривая изразцовые стены, искусную резьбу по камню, украшающую башню.

– У меня идет мороз по коже от этого места, – прошептала она.

– Соберись, девочка, и не обращай внимания на мороз по коже и мурашки в голове, – сказал Конан вполголоса. – Тебе предстоит проникнуть внутрь и разрушить это проклятое гнездо. Готова?

Дертоса в последний раз с тоской глянула на чистое голубое небо, а затем снова обратила взгляд на башню:

– Готова.

Конан поднял руку, взялся за дверной молоток и постучал.

Каждый звук отзывался в сердце Дертосы как удары молота, заколачивающего гроб. Потом наступила тишина. Долгое время ничего не происходило. Конан хотел было постучать снова, но тут заскрежетал засов, и дверь отворилась.

На пороге стоял чернокожий человек с бесстрастным лицом. На нем была кожаная набедренная повязка и тонкий белый плащ из полупрозрачной ткани, застегнутый на могучем плече золотой застежкой. Низким голосом он произнес:

– Я слуга господина Фульгенция, привратник башни магов. Кто вы такие, для чего явились? Если из любопытства, то горе вам!

– Меня зовут Конан, – сказал киммериец, окидывая слугу ревнивым взглядом. Чернокожий был чуть выше ростом, чем Конан, и явно обладал огромной физической силой. – Я хотел бы встретиться с господином Тургонесом. Так что не мог бы ты позвать слугу господина Тургонеса, дружок?

– Нет, – прогудел чернокожий.

– Э… а почему? – Конан весьма неубедительно изобразил простодушие, но чернокожий, как ни странно, поверил.

– Потому, любезный, что у господина Тургонеса нет личных слуг, – пояснил черный гигант. – Он обходится теми, кого находит в замке. А если никого не находит, то вообще все делает сам. – Гигант понизил голос и ухмыльнулся, блеснув зубами: – Говорят, он даже сам одевается, умывается и чистит свои сапоги!

– Ужас, – сказал Конан, закатывая глаза. – Похоже, он чрезвычайно увлечен своей работой, а?

– Похоже, – подтвердил гигант. – Но все равно это плохо. У господина Фульгенция все иначе. Он любит порядок.

– Мы пришли к Тургонесу, – напомнил Конан.

– Могу я узнать, зачем?

– По правде говоря, ничего особенного… Мне нужны деньги, – сказал Конан, снова принимая образ простодушного растяпы. – Я слыхал, господин Тургонес покупает молодых женщин для своих изысканий. Мне дела нет до того, что он с ними вытворяет. Я и сам, знаешь ли, горазд поразвлечься с красоткой… Но эта девушка – гораздо лучше простой красотки. Она моя сестра. Хорошего происхождения и девственница.

Лицо чернокожего приобрело многозначительное выражение.

– А, девственница… Ну, это другое дело… Я отведу вас обоих к господину Тургонесу. Надеюсь, останетесь довольны. – И подмигнул Дертосе. – Девчонка – точно будет довольна. Он таких ценит.

Они привязали конька у входа и начали подниматься вслед за чернокожим по витой лестнице. Конан запоминал каждый переход, каждую дверь или окно, что встречались им по пути. Дертоса шла молча и по сторонам почти не смотрела. У нее постукивали зубы. В этой башне пахло смертью. Она улавливала этот запах так же отчетливо, как собака чует близость окровавленной добычи.

Конан ощущал иное. Он знал, что здесь все пропитано магией, и это не давало киммерийцу свободно дышать. Варвар ненавидел магию и боялся ее.

Чернокожий остановился перед маленькой, почти неприметной дверью и постучал. Ответа не последовало. Тогда слуга толкнул дверь, и она отворилась без скрипа.

Перед Конаном и его спутницей открылись захламленные покои. Разоренная постель стояла посреди комнаты, вокруг валялись какие-то грязные, скомканные тряпки. В лохани плескала бурая жидкость, похожая на кровь или взвесь красной глины. Везде были разбросаны самые разные предметы, от битой посуды, до рваных свитков с какими-то записями.

– Это покои господина Тургонеса, – вежливо сказал слуга.

Он еще раз ухмыльнулся, пропустил Конана с его «сестрой» внутрь и закрыл за ними дверь. По всему телу Дертосы прошла медленная дрожь. Теперь она отчетливо видела, что ее ожидает. Человек, обитавший в подобной комнате, безумен. Он увлечен исключительно собственными исследованиями, ему нет никакого дела до чувств других людей. Он ни в ком не видит полноценной личности. Он даже себя, кажется, не считает за человека в полном смысле слова, – за существо, достойное сострадания. Беспощадный к себе, он безжалостен и к другим.

Конан крепко взял Дертосу за плечо и позвал:

– Господин Тургонес!

Из соседнего помещения вдруг вышел человек в длинном белом одеянии, заляпанном сажей и кровью. Человек этот растерянно щурил красные глаза. Пряди совершенно белых волос падали ему на спину, на плечи, как ленты. «Альбинос»,- с отвращением подумал Конан.

Альбинос пробормотал:

– Кто вы такие? Клянусь Сетом, я отправлю вас в преисподнюю!

– Не стоит торопиться, мой господин, – начал кланяться Конан.

Кланялся он плохо, совершенно негибко и без всякой искренности.

– Не стоит торопиться! Я бедный земледелец… Точнее, бедный землевладелец, меня зовут Конан, я привел тебе одну женщину…

Альбинос с размаху бросился на постель, раскинул руки. Конан и Дертоса стояли над ним. Они немного растерялись. Глядя в потолок невидящими глазами, Тургонес произнес:

– Несколько раз ко мне приводили женщин на случку. Это было просто глупо! – Он вдруг резко сел и тряхнул головой. – По-твоему, у меня есть время на такие глупости? И все же иные землевладельцы, особенно горцы, полагают, будто мое семя способно творить чудеса! Якобы если женщина родит от меня ребенка, то…

– Нет, я совсем не для этого ее привел, – поспешно перебил Конан. Его начинало подташнивать, но признаваться в этом обстоятельстве варвар не хотел даже себе самому. – Видишь ли, великий Тургонес, я прослышал о том, что ты охотно покупаешь девственниц хорошего происхождения. Вот я и привел к тебе мою сестру. Ее происхождение – вполне приличное: мы хоть и бедны, но благородны, и она рождена в законном браке. В отличие от меня, хе-хе… – Он судорожно сглотнул, борясь с отвращением, и продолжил не без труда: – Она девственна, в чем ты сможешь убедиться.

– Каких же услуг ты потребуешь за эдакое сокровище? – иронически изогнул бровь Тургонес.

– Благ? – Конан пожал могучими плечами.

Киммериец вдруг сообразил, что его великолепный план имел одно слабое место. Подставляться придется не только Дертосе, которую продают палачу-магу для того, чтобы он мог ставить на ней свои опыты. Подставляться вынужден будет и Конан, ведь обычная цена рабыни – ритуалы черных зеркал. Именно ради этих ритуалов люди и приходят в башню магов. Именно ради того, чтобы получить волшебный дар – могучую силу, глубокий ум, память, удачливость…

Конан склонился в глубоком поклоне, пытаясь скрыть ужас:

– Я хотел бы просто получить за нее деньги…

– У меня нет денег, – нетерпеливо произнес Тургонес. – Деньги, богатство, славу – все это ты заработаешь себе сам. Здесь, в башне, ты обретешь невиданные силы. Неужели ты не слышал о чудесах, которые творят черные зеркала Дарантазия?

– Слышал, слышал, – сказал Конан. – И даже видел пару раз людей, которые, несомненно, побывали здесь и нашли свою удачу… Они произвели на меня сильное, впечатление, не скрою. Но какие такие великие силы могут потребоваться скромному землевладельцу…

Тургонес вдруг пощупал двумя пальцами мышцы на плече Конана. Киммерийца передернуло от отвращения.

– Ну, сил у тебя больше чем достаточно, – уважительно заметил Тургонес. – Я бы посоветовал тебе попросить удачи и ума. Да и с обаянием у тебя неважно. Обаяние – важная составляющая часть личности. Многим она пригодилась даже больше, чем везение или богатство. Имей это в виду, когда будешь разговаривать с верховным магом. – Он зевнул. – А теперь ступай. Черномазый… как там его… привратник, ты его видел… Он отведет тебя к господину Фульгенцию. Я хочу остаться наедине с твоей сестрой. Проверю заодно, действительно ли она девственна, как ты утверждаешь…

В глазах Дертосы стоял ужас, но Конан уже повернулся к ней спиной и вышел из комнаты. В конце концов, эта юная девушка – в два раза старше киммерийца. Друиды дали ей свою магическую защиту, тайная стража Эброндума преподнесла ей в дар амулет, а ее предки-болотники наделили ее тайными дарами, свойственными их расе. Как-нибудь справится с одним-единственным неряшливым колдуном.

Дертоса смотрела на своего нового господина, и страх боролся в ее душе с отвращением. В то же время девушка знала: для того, чтобы успешно действовать против мага, ей необходимо если не начать испытывать к нему своего рода симпатию (что было невозможно), но, по крайней мере, понимать его. Принимать близко к сердцу его интересы, вникать в суть его опытов.

Такой подход, помимо всего прочего, позволит ей отвлечься от предстоящей физической боли.

Альбинос махнул Дертосе рукой:

– Садись рядом на постель, милая. Не бойся меня. Я совершенно не так страшен, как изображают меня на кухнях и в опочивальнях молодых красавиц.

– Я не знаю, как вас изображают на кухнях, мой господин, – робко ответила Дертоса, присаживаясь рядом. – Потому что я никогда не бывала на кухнях. Для этого у нас дома имеются слуги.

– Так ты выросла в богатом доме? – заинтересовался альбинос. – Твой братец что-то болтал о бедности…

– Мой брат – ужасный человек, – шепнула Дертоса. – Ему хочется стать по-настоящему богатым господином. Иметь много слуг, много лошадей. Завести псовую охоту. Выстроить вместо нашего удобного, красивого дома настоящий каменный замок. Когда умерли наши родители, Конан совершенно обезумел.

– Кажется, твой брат не вполне брат тебе, во всяком случае, так он сказал, – заметил Тургонес.

«Проклятье, он все запоминает и все замечает, – подумала Дертоса. – Нужно держаться очень внимательно с этим человеком».

Она вдруг поняла, что слишком давно оставила свое ремесло шлюхи. Прежде она никогда не позволила бы себе подобную ошибку. Противоречить только что сказанному? Никогда! Она очаровывала клиентов, обманывала их, и ни у кого ни разу не появлялось и тени подозрения, покуда Дертоса находилась рядом. Нужно сосредоточиться.

– Да, Конан… не вполне законный сын. Наш отец, правда, признал его, но… У нашей матери был… любовник. – Дертоса глубоко вздохнула. – Какой-то конюх или красавец загонщик, кажется. Меня не поставили в известность. Я росла настоящей наследницей земли, никакие грязные сплетни не должны были касаться моего слуха.

– Конан – старший брат или младший? – продолжал допытываться Тургонес.

«Еще одна промашка. Если Конан старший, то как я вообще могла подозревать его незаконность? Вся история с красавцем загонщиком, он же конюх, должна была произойти до моего рождения…»

– Конан – старший, – уверенно ответила Дертоса. – Я ни о чем не подозревала, пока не скончалась мать. Вот тогда и пошли слухи. Как ни пытались ограждать меня от дурных разговоров, кое-что просочилось… А после смерти отца Конан все подтвердил. Да, мы не родные по крови. Единоутробные, но не единокровные. И поэтому он, как мужчина и старший, намерен взять свое. Так он сказал. А я, – добавил он, – послужу тому, что наши владения будут процветать. У меня не было сил ни спорить, ни сопротивляться. Он просто взял меня, скрутил и увел в рабство.

– Что ж, история знакомая, – Тургонес вдруг зевнул, и у Дертосы отлегло от сердца: маг не то поверил этой путаной истории, не то попросту не придал ей большого значения. В конце концов, многие приходили в башню магов с подобными же баснями.

Девушка по-прежнему сидела на пропахшей потом разобранной постели возле мага и смотрела ему в лицо.

– Что я должна делать, мой господин?

– Ничего. – Он опять зевнул. – Я все сделаю сам. Отдыхай. Хочешь, приляг рядом. Клянусь, я и пальцем к тебе не прикоснусь. Это не в моих интересах. Видишь ли, мне нужна девственница, и я очень рад, что ты таковой оказалась.

Дертоса улеглась рядом, положила голову на тощее плечо Тургонеса. Она должна была заставить себя относиться к нему как к одному из своих клиентов. Внушить ему чувство, будто она испытывает к нему страсть, будто он также полон желания по отношению к ней. Обмануть, облапошить, усыпить бдительность – и нанести удар в тот момент, когда он ожидает этого менее всего.

Для успеха операции ей необходимо было испытывать к Тургонесу хотя бы крошечную толику симпатии. Вызывать в себе это ощущение искусственно Дертоса умела.

Он рассеянно погладил ее по волосам.

– Ты довольно красива, – заметил он. – Я всю ночь работал, устал… Я хочу отдохнуть. Учти, если ты попытаешься сбежать… – Он снова зевнул, едва не вывихнув себе челюсть. – Словом, у тебя ничего не получится. Лучше просто передохни рядом со мной. Когда мы проснемся, нас ждет трудная работа. Тебя и меня. Я расскажу тебе позже, за завтраком…

И он заснул, доверчивый, как дитя, рядом с совершенно незнакомой женщиной. Дертоса внимательно рассматривала его, пока он спал. Он явно не привык к мысли о том, что одна из его рабынь может оказаться опасной. Вероятно, он прав: никакая женщина, никакой мужчина сейчас не в состоянии совладать с этим магом.

Сейчас – нет. Но Дертоса будет терпеливо ждать подходящей минуты. Она уверена была в том, что у Тургонеса есть слабое место. Осталось лишь выяснить – какое и где.

За этими размышлениями девушка и сама не заметила, как сон смежил ей веки. Обняв своего будущего палача, будущая жертва безмятежно спала, а в соседней комнате булькал на синеватом огоньке какой-то жуткого вида мутный эликсир в закопченной колбе.

– Хочешь сама заказать завтрак? – спросил Тургонес.

Он проснулся ближе к полуночи и разбудил Дертосу. Она улыбнулась ему и этим сразу же завоевала его сердце. Немногие из рабынь вот так безоглядно начинали ему доверять.

– Сейчас ночь, мой господин, – сказала Дертоса робко.

– Я только что проснулся, следовательно, нам предстоит завтрак, – возразил Тургонес. – Ну, если тебе так угодно, – поздний завтрак.

– Хорошо, – отозвалась Дертоса. И вдруг хихикнула: – Какая замечательная идея!

– Тебе нравится? – Он склонил голову набок. – Что бы ты хотела съесть? Учти, тебе понадобятся все силы, какие у тебя имеются, так что советую выбрать что-нибудь мясное.

– В таком случае, нужно попросить слуг принести жареного мяса, – решила Дертоса. – И немного вина.

Яства доставили нескоро и нехотя. Для Дертосы было очевидно, что слуги очень не любят младшего мага. Она пыталась сообразить, какую можно извлечь пользу для себя из этого обстоятельства, но так ни до чего и не додумалась.

Валяясь в постели и жуя мясо, которое он держал в кулаке, Тургонес обляпался жиром. Дертоса с тайным отвращением смотрела, как ест ее повелитель. Аппетит у нее отбило окончательно.

Наконец Тургонес заметил это. Он протянул блюдо к девушке и произнес строго:

– Ты должна поесть. Говорят тебе, потребуется много сил. Не хочешь же ты испортить мою работу?

Дертоса покачала головой. Тургонес вдруг рассердился:

– Отвечай!

– Не хочу, – сказала Дертоса.

– Ну и правильно, – кивнул Тургонес. – Потому что если ты испортишь мое дело, я тебя накажу…

– О, – отозвалась она, улыбаясь, – это было бы даже интересно… Хотите, мой господин, я причешу ваши волосы?

– Ты умеешь? – обрадовался он. – Обычно женщины совершенно не умеют расчесывать длинные волосы. Дергают, делают больно… Я терпеть не могу, когда мне делают больно.

– Я буду очень осторожна, – обещала Дертоса.

Она взяла костяной гребень, украшенный искусной резьбой, но сломанный наполовину, и взялась за дело. Брала прядь за прядью, пропускала между пальцами, протаскивала через гребешок. Волосы у Тургонеса были сальные, но все же не такие грязные, как он сам, из чего Дертоса сделала вывод: маг худо-бедно заботился о своей прическе. Вряд ли он считал волосы средоточием своей магической силы. Будь так, он нипочем не позволил бы рабыне прикасаться к ним. Нет, он просто был тщеславен в том, что касалось его внешности. По-своему, но тщеславен. Забавная, чисто человеческая черточка. Нужно и ее запомнить.

Наконец туалет Тургонеса был окончен.

Он поцеловал Дертосу в лоб.

– Ты просто умница. А теперь я расскажу тебе суть моего опыта. Дело в том, что я исследую проблемы боли. Я создаю особый эликсир, который продлевает жизнь жертвы и сохраняет ей сознание до последнего мгновения. Лучше всего испытывать эликсир на девственницах из хороших семей. По какой-то причине именно такие, как ты, держатся с наибольшим достоинством. Поверь, я начинал с мужчин. С воинов, у которых были руки толщиной с твою ногу, а ноги – толщиной с твое туловище. Их мускулы бугрились, их лица наливались свирепостью… и они расклеивались почти сразу. Они визжали, умоляли о пощаде, словом, вели себя как девчонки. А вот сами девчонки – совершенно обратная картина. Молчали до последнего. Некоторые даже соглашались сотрудничать со мной, рассказывали о своих ощущениях. Я уважаю их. Я и тебя очень уважаю. Я убью тебя медленно, я причиню тебе множество страданий, и каждое мгновение, что ты будешь страдать, я буду испытывать к тебе глубочайшее почтение.

– О, – молвила Дертоса, бледнея, – я благодарна вам, мой господин! Ни один мужчина на свете не сделал бы для меня больше.