Г.ГОЛУБЕВ «ОГНЕННЫЙ ПОЯС» ПОВЕСТЬ

I. ПРОПАЛИ ВЕЗ ВЕСТИ

«...Связь с батискафом прервалась 18 августа в 12 часов 42 минуты московского времени — как раз в момент второго, наибольшего толчка, достигшего десяти баллов. Все попытки нащупать батискаф с помощью эхолота и гидроакустической системы не увенчались успехом, так как в результате землетрясения произошли сильные смещения донных осадков на склонах глубоководной впадины, что вызывало искажения в показаниях приборов и практически сделало их совершенно бесполезными.

На протяжении последующих трех суток велись поиски батискафа как с борта «Богатыря», так и с воздуха — экспедиционными вертолетами и несколькими самолетами, специально выделенными береговыми аэродромами. Поиски затруднялись плотной и низкой облачностью, закрывавшей все это время возможный район всплытия батискафа.

Радиосвязь с берегом и самолетами часто нарушалась из-за сильных магнитных возмущений, что весьма осложняло координацию поисковых работ.

Запас воздуха позволял батискафу находиться под водой в погруженном состоянии максимум двадцать часов. Если даже он всплыл раньше этого времени, то, вероятно, в поврежденном состоянии, о чем свидетельствует отсутствие с ним связи. За время же трех суток безрезультатных поисков в данном районе произошли новые серьезные стихийные бедствия, которым не приспособленный к надводному плаванию и к тому же поврежденный батискаф противостоять, конечно, не мог.

1. 20 августа в 05.48 московского времени прошли одна за другой с интервалом 12-15 минут три волны цунами, достигавшие по наблюдениям с борта «Богатыря» 9 метров высоты. Они были порождены, видимо, землетрясением в районе Алеутской гряды.

2. Через 18 минут после прохода последней волны цунами — в 06.33 московского времени — судовыми сейсмографами было зарегистрировано новое землетрясение на дне океана, эпицентр которого — на глубине 70-80 километров в точке с координатами 45°18' сев., 154°33' вост. Сила землетрясения достигала 9 баллов.

3. По данным авиаразведки, в тот же день в указанном районе акватории произошло извержение подводного вулкана. Пламя при этом было заметно даже сквозь толщу облаков, достигавших здесь плотности в 600-800 метров. В дальнейшем намечено специально исследовать этот район.

Учитывая все вышесказанное, считаю...»

Докончить фразу было нелегко. Начальник экспедиции отложил перо, сердито потряс рукой — было неприятное ощущение, что она страшно затекла.

Потом он, ссутулившись, с минуту смотрел, ничего не видя, куда-то в угол каюты. Было тихо. Только изредка что-то щелкало в трубах судового отопления.

Вздохнув, он снова взял ручку и твердо, с нажимом дописал:

«...считаю дальнейшие поиски батискафа бесполезными и прошу разрешения продолжать выполнение намеченной исследовательской программы».

Начальник экспедиции, яростно разбрасывая брызги с пера, подписался и швырнул ручку на стол. Она скатилась на пол, но он не стал поднимать ее — тяжело поднялся, медленно подошел к койке, отдернул, едва не сорвав, веселенькую шелковую занавеску и лег, не снимая кителя с золотыми нашивками.

Он лежал так долго, глядя в потолок, по которому скользили туманные блики от иллюминатора.

В дверь громко постучали.

— Да. Войдите, — буркнул начальник, поднимая седую лохматую голову.

Вошел капитан. В одной руке он держал фуражку, в другой — голубой листочек радиограммы.

— Вы отдыхали, Григорий Семенович? Виноват...

— Ничего. Что там?

— Рация, Григорий Семенович. Береговые станции прослушивания уловили в звуковом канале на глубине четырехсот метров слабые сигналы. Позывные батискафа и несколько отрывочных фраз: «...вынуждены всплывать... не работает... определиться не... баз», — прочитал капитан, запинаясь. — Очень плохая слышимость.

Начальник сел на койке, задохнувшись, спросил:

— Запеленговали?

— Да. Это миль семьдесят от нас, к северо-востоку. Вот точные координаты.

Они одновременно подошли к столу. Начальник экспедиции углубился в радиограмму, капитан начал разворачивать лежавшую на столе карту. Оба склонились над ней.

— Подают сигналы, значит — живы, — проговорил начальник и посмотрел на капитана, потом снова начал внимательно изучать радиограмму. — Но какой дьявол их туда занес, хотел бы я знать?! И что вообще с ними приключилось? «Баз...» — это, видимо, Базанов. Тарабарщина какая-то!

И добавил, опять поднимая на капитана удивленные глаза:

— Но как они уцелели под водой, если прошло трое суток, а воздуха у них было на двадцать часов?!