"Женщина в красном" - читать интересную книгу автора (Джордж Элизабет)

Глава 11

Би Ханнафорд пришла в отделение поздно и в дурном настроении. Душу ей точили последние фразы Рэя. Она не хотела, чтобы его высказывания хоть как-то осели в сознании, но Рэй умудрялся и обычное «до свидания» превратить в подобие выпущенной из лука стрелы; Би приходилось уклоняться от этого обстрела. Когда на сердце было спокойно, Би за словом в карман не лезла. Но во время расследования убийства невозможно хранить спокойствие.

Помимо улаживания вопроса с сыном у неё была и другая причина для опоздания. В отсутствие сотрудников убойного отдела Би оставалось дать согласие на помощь офицеров береговой охраны, но кто знает, когда они появятся? Сколько часов пройдёт? К тому же надо было найти человека, который присмотрит за Питом. Не потому, что мальчик не может себя обслужить — он уже много лет готовил и стирке научился, после того как мать умудрилась сделать футболку его любимого «Арсенала» фиолетовой. Би боялась, что из школы Пит понесётся играть в футбол или застрянет в Интернете, а не сядет за уроки. Он был обычным четырнадцатилетним подростком, требующим контроля. Би знала, что ей следует благодарить бывшего мужа за то, что он с готовностью соглашается забирать Пита.

Однако она была убеждена, что Рэй пользуется сложившейся ситуацией и пытается влиять на Пита. То, что Пит с энтузиазмом принял опеку отца, доказывало: Рэю удалось протоптать к сыну дорожку. «Чем же он его взял? — гадала Би. — Едой или свободой?»

Пока она беседовала с мужем, Пит поспешил в свою комнату собирать вещички, а Рэй, отмахиваясь от её вопросов, в своей обычной манере подбирался к сути вопроса.

— Он счастлив со мной, потому что он меня любит. И с тобой счастлив, потому что любит тебя. У него ведь двое родителей, а не один. Равновесие — всегда хорошо.

Ей хотелось ответить: «Двое родителей? Замечательно, Рэй!», но вместо этого Би сказала:

— Не хочу подвергать его созерцанию каких-нибудь…

— Двадцатипятилетних голых девок, бегающих по дому? — закончил за неё Рэй. — Не бойся. Я предупредил свою конюшню красоток, что оргии откладываются на неопределённое время. Их сердца разбиты, моё собственное умывается кровавыми слезами, но Пит у меня на первом месте.

Прислонившись к кухонному столу, Рэй просматривал вчерашнюю почту, и ничто не указывало на то, что в доме есть кто-то ещё. Би тайком проверила это насколько возможно, убеждая себя в том, что не хочет, чтобы Пит ненароком стал свидетелем какой-нибудь сексуальной сцены — только не в его возрасте, — ведь она ещё не рассказала сыну о дурных болезнях, передающихся половым путём.

— У тебя, моя дорогая, невероятно странные идеи о том, как я провожу своё весьма ограниченное свободное время.

Би промолчала. Она просто протянула Рэю сумку с продуктами, не желая чувствовать себя в долгу перед бывшим мужем, ведь он будет держать у себя Пита в неурочное время. Затем Би позвала сына, обняла его, громко чмокнула в щёку, хотя он и вырывался, и вышла из дома. Рэй проводил её до машины. На улице было ветрено и пасмурно, начал накрапывать дождь, но Рэй не торопился. Он дождался, пока Би усядется в автомобиль, и жестом велел опустить окно. Когда она подчинилась, наклонился и спросил:

— Что для этого нужно, Беатрис?

Би не стала скрывать своего раздражения.

— О чём ты?

— Чтобы ты меня простила. Что я должен сделать?

Би покачала головой, подала машину задним ходом и выехала на дорогу. Но вопрос Рэя застрял в голове. Би приготовилась выместить своё плохое настроение на сержанте Коллинзе и констебле Макналти, но выяснилось, что нет повода придраться к этим жалким людишкам. Воспользовавшись её опозданием, Коллинз с помощью офицеров береговой охраны прочесал территорию в радиусе трёх миль от бухты Полкар и опросил немногочисленных жителей деревушек и ферм. Остальным сотрудникам он приказал проверить всех, кто имел хоть какое-то отношение к погибшему мальчику, а что касается Кернов, особенно обратить внимание на финансовое положение Бена Керна: изменилось ли оно после смерти сына. В итоге у Мадлен Ангарак и её семьи, Дейдры Трейхир, Томаса Линли и Алана Честона сняли отпечатки пальцев, а Кернов попросили приготовиться к официальному опознанию тела в Труро.

Констебль Макналти тем временем занимался компьютером Санто Керна. Когда приехала Би, он проверял все отправленные в корзину электронные письма («Столько часов на это потратил», — пожаловался он, словно надеялся, что Би прикажет ему закончить с этой утомительной работой, чего она вовсе не собиралась делать). До этого Макналти извлёк из компьютера файлы с логотипами для футболок.

Макналти разделил их на группы: в одну входили логотипы с известными названиями (пабы, гостиницы, магазины сёрферов, популярные рок-группы, музыкальные фестивали); в другую — те, которые казались Макналти сомнительными («У меня просто чувство такое»). «Наверное, он их всего-навсего не знает», — подумала Би. Вскоре выяснилось, что она не права.

На первом сомнительном логотипе было написано «Ликвид эрс». Это название Би узнала по счёт-фактуре, обнаруженной в машине Санто Керна. Макналти сообщил, что эта фирма — изготовитель досок для сёрфинга. Имя мастера — Льюис Ангарак.

— Родственник Мадлен? — удивилась Би.

— Её отец. Интересно.

— А остальные?

«Корниш голд» оказался вторым логотипом, который Макналти отложил. Констебль пояснил, что это ферма, на которой готовят сидр.

— И что в ней особенного?

— Единственное заведение, которое находится за пределами Кэсвелина. Я подумал, что неплохо бы туда заглянуть.

Оказывается, Макналти не так безнадёжен, как ей казалось.

— А последний?

Би вгляделась в логотип. Он оказался двухсторонним. На лицевой стороне красовался мусорный бак, а над ним — фраза: «Сверши акт низвержения». Трактовать её можно было как угодно: то ли сбросить на улицу бомбу, то ли в урне у знаменитости нарыть информацию, которую можно продать таблоидам. На обратной стороне следовало разъяснение: «Ешь бесплатно». На эту надпись указывал Ловкий Плут[31], перевернувший тот же мусорный бак и вываливший на землю содержимое.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Би у констебля.

— Не знаю, — ответил Макналти, — но к этому логотипу стоит присмотреться, потому что он в отличие от всех остальных не имеет отношения ни к какому бизнесу. Как я уже говорил, у меня просто чувство такое. То, что не укладывается в систему, нужно изучать.

Наверное, Макналти воспользовался какой-то цитатой. Впрочем, он впервые проявил здравый смысл, и это внушило Би надежду.

— Возможно, в этом деле у тебя есть будущее, — заключила она.

Судя по всему, эта мысль Макналти не обрадовала.

Тэмми молчала всё утро, и это встревожило Селевана Пенрула. Говорливостью его внучка никогда не отличалась, но в этот раз её поведение указывало на печаль, в чём раньше Тэмми замечена не была. До сих пор Селеван считал внучку неестественно спокойной — ещё один признак того, что с ней что-то не так, ведь в её возрасте не полагается быть спокойной. Она должна беспокоиться о своём цвете лица, о фигуре, о нарядах, причёске и прочих глупостях. В то утро Тэмми явно что-то обдумывала. У Селевана почти не было сомнений, что именно.

Он вспомнил слова Яго: мол, молодых людей надо направлять, а не указывать им. Селеван вынужден был признать, что в рассуждениях Яго есть здравый смысл. Ни к чему навязывать свою волю подростку, ведь у него есть и собственная воля. Молодёжь не должна поступать так же, как родители. Иначе мир бы не менялся, не развивался, и жить стало бы неинтересно. Но с другой стороны, что в этом плохого?

Этого Селеван не знал. Помнил только, что в своё время из-за ухудшения здоровья отца он пренебрёг своими планами и начал делать то же, что и родители. Во исполнение сыновнего долга стал работать на молочной ферме, с которой прежде намеревался уйти как можно скорее. Селеван никогда не считал такое положение дел справедливым, а потому спрашивал самого себя: справедливо ли поступила семья с Тэмми, выступив против её желаний? А может, эти её желания были лишь результатом страха? Этот вопрос требовал разрешения. Но Тэмми на него не ответит, если он не спросит.

Тем не менее Селеван выжидал. Во-первых, хотел сдержать обещание, данное ей и её родителям: прежде чем отправить Тэмми на работу, он должен проверить её рюкзак. Внучка, со смирением согласившись на обыск, молча наблюдала. Селеван, обшаривая вещи в поисках контрабанды, чувствовал на себе её взгляд. Ничего. Скудный завтрак. Кошелёк с пятью фунтами, которые он дал ей две недели назад. Бальзам для губ и записная книжка. Вот книга в бумажной обложке. Селеван схватил её, надеясь на улику. Но заглавие «Башмаки рыбака» означало, что внучка наконец-то решила почитать о Корнуолле, и Селеван отложил книгу. Отдавая ей рюкзак, он проворчал:

— И не клади туда лишнего.

Вдруг он заметил перемены в облике внучки. Нет, не новую одежду; Тэмми по-прежнему была в чёрном с головы до ног, словно королева Виктория после смерти Альберта, но у неё было что-то на шее. Это «что-то» пряталось под свитером, Селеван видел лишь часть зелёного шнурка.

Он потянул за него.

— Что это?

Это было не украшение. Если украшение, то такого странного Селеван ещё не видел.

У шнурка было два одинаковых конца — небольшие матерчатые квадраты. На них вышита стилизованная буква М, а над ней — маленькая золотая корона, тоже вышитая. Селеван подозрительно оглядел квадраты.

— Что это, девочка?

— Наплечник.

— Что?

— Наплечник.

— А что означает буква М?

— Марию.

— Что ещё за Марию?

Тэмми вздохнула.

— Ну, дедушка…

Такая реакция не принесла Селевану облегчения. Он положил наплечник в карман и направился к машине. Уселся сам и решил, что пора.

— Это страх?

— Какой страх?

— Ты знаешь, что такое страх. Боишься мужчин. Твоя мама… Ты знаешь. Прекрасно знаешь, о чём речь.

— Не знаю.

— Твоя мать тебе говорила?..

Мать его жены не говорила. Бедная Дот пребывала в неведении. Она пришла к нему не только девственницей, но и невинной, словно новорождённый ягнёнок. Он всё испортил из-за неопытности, нервов и нетерпения, и Дот залилась испуганными слезами. Но ведь современные девушки не такие? Им всё известно ещё до десяти лет.

С другой стороны, невежество и опасения многое объясняли в Тэмми. Потому она такая замкнутая.

— Твоя мама говорила тебе об этом, девочка?

— О чём?

— О птицах и пчёлах. О котах и собаках. Так говорила или нет?

— Ох, дедушка, — снова вздохнула Тэмми.

— Прекрати эти свои вздохи и дай мне ясную картину. Потому что если она не говорила…

Селеван вспомнил свою жену. Бедная непросвещённая Дот. Самая старшая дочка в семье, где рождались только девочки. Она ни разу не видела взрослого обнажённого мужчину, разве что в музее. Может, Дот думала, что мужские гениталии имеют форму фигового листа? Господи, какой ужасной была их брачная ночь. Селеван понял, что был идиотом, когда ждал свадьбы. Надо было начать заранее. По крайней мере, Дот решила бы, хочет ли вообще замуж. Только после этого она настояла бы на браке и он угодил бы в ловушку. Его каждый раз ловили: любовь, долг, а теперь и Тэмми.

— Что твоё «ох, дедушка» значит? Смущаешься? Чего?

Тэмми опустила голову. Селеван испугался, что внучка заплачет, и включил двигатель. Они выехали из караван-парка. Тэмми, судя по всему, собиралась молчать. Чёрт бы побрал эту упрямицу. И откуда у неё такой характер? Неудивительно, что родители дошли с ней до отчаяния.

Автомобиль двигался в сторону Кэсвелина.

— Это нормально, — продолжал Селеван. — Мужчины и женщины живут вместе. Всё другое неестественно. Я подчёркиваю: всё другое, если ты понимаешь меня, девочка. Ни к чему беспокоиться, что устроены мы по-разному, эти разные части должны соединяться. Мужчина сверху, женщина снизу. Они соединяют эти разные части, вот как всё происходит. После засыпают. Иногда от этого рождается ребёнок. Иногда ничего не получается. Но всё должно быть так, и, если у мужчины есть мозги, женщинам этот процесс нравится.

Ну вот. Он сделал это. Но он хотел кое-что повторить, чтобы внучка уяснила.

— Всё другое. — Селеван постучал по рулю. — Неестественно. А мы должны быть естественными. Как природа. А в природе, ты же видишь, всё…

— Я общаюсь с Богом, — перебила Тэмми.

Ну вот, конец беседе. Словно он ничего не говорил.

— Общаешься, значит? И что тебе Бог сказал? Приятно, что он уделил тебе внимание, потому что на меня у него нет времени.

— Я пыталась услышать, — отстраненно заявила Тэмми, словно в голове у неё были другие мысли. — Я пыталась услышать его голос.

— Голос Бога? Откуда? Думаешь, он позовёт тебя из кустов?

— Голос Бога приходит изнутри. — Тэмми легонько ударила по своей чахлой груди кулаком. — Я прислушивалась к голосу внутри себя. Это тихий голос. Он всегда учит правильным вещам. Ты поймёшь, когда он к тебе обратится, дедушка.

— И часто ты его слышишь?

— Когда молчу. Но сейчас не получается.

— Сегодня ты всё утро молчала.

— Но не внутри.

— Как это?

Селеван взглянул на внучку. Та смотрела в окно на мокрый мир. Они ехали мимо кустов, по машине барабанил дождь, сорока взлетала в небо.

— В голове пустая болтовня, — сообщила Тэмми. — Если она не прекратится, я не смогу услышать Бога.

«Болтовня? — удивился про себя Селеван. — О чём это она?» В какой-то момент Селеван решил, что достучался до внучки, но в следующий миг понял, что опять всё прошло впустую.

— И кто там у тебя болтает? — поинтересовался Селеван. — Гоблины и вурдалаки?

— Не шути, — отрезала Тэмми. — Я пытаюсь объяснить тебе. Мне не к кому обратиться. И вот я прошу тебя, больше некого. Мне нужна помощь, дедушка.

Ну вот, приплыли. Настал момент, на который надеялись родители девочки. Вот когда дед им отплатит! Селеван подождал и хмыкнул, показывая, что ждёт продолжения. Минуты шли, но Тэмми молчала.

Селеван припарковался у магазина.

— Если я что-то знаю, — вдруг начала Тэмми, уставившись на входную дверь магазина, — и если то, что я знаю, может кому-то навредить, что мне делать, дедушка? Вот об этом я и спрашиваю Бога, а он не отвечает. Что мне делать? Ведь когда что-то с кем-то случается, с человеком, который тебе дорог…

— Ты о Керне? — прервал Селеван. — Тебе что-то известно о погибшем юноше? Посмотри на меня, девочка, отвернись от окна.

Тэмми послушалась. Селеван увидел, что тревожит внучку не то, о чём он подумал. Есть только один ответ, и, несмотря на осложнения, которые могут возникнуть в его жизни, он должен это сказать.

— Если ты что-то знаешь, иди в полицию, — посоветовал Селеван. — Другого не дано. Сделай это сегодня.