Глазков Юрий Математика

После очередной экспедиции Совет обобщения внепланетной информации засел надолго и всерьез. Завал отчетов, рассказов, справок, особых мнений, пленок, кассет, споры, неразрешенные проблемы и вопросы — все это превращалось в гору, на которую и смотретьто было страшно, не то чтобы все это разгрести и осмыслить.

Центр логического осмысливания рос как на дрожжах, расширяясь и вырастая ввысь. Машины обработки информации, машины контроля этих машин, машины обслуживания, машины ремонта, роботы-такелажники, печатники, корректоры, мыслители… И конечно, машины общего контроля и обеспечения порядка. Их ввели после того, как робот-такелажник перепутал ячейки хранилища при подготовке к экспедиции на планету Альфа в созвездии Гамма и после посадки косморазведчики вместо улыбающихся добрых туземцев встретили воинствующих монстров, похожих на слонов с пушками вместо хобота, локаторами вместо ушей, пулеметом вместо хвоста и лазерными установками вместо глаз.

Огромная масса машин думала, анализировала, печатала, перепечатывала, хранила в ячейках памяти, вычерчивала на дисплеях, показывала на полиэкранах — все было в движении. Поток информации сужался, как водяная струя на выходе из лейки, листов становилось все меньше и меньше… и вот на стол Председателю ложились три-четыре листа сухих выводов о целой планете, о миллиардах лет ее жизни, о миллионах лет развития цивилизации: планета класса А, масса, диаметр, соотношение суши и воды, краткая характеристика населения, социальный строй, уровень потребления энергии, общая тенденция развития, уровень по шкале агрессивности — вот и весь портрет.

— Хорошо! Отлично! Да! Вот тебе на! — вскрикивал Председатель, пробегая взглядом досье на планету, пытаясь по тощим листам понять незнакомый мир: неужели для его понимания нужно тащить целые горы всякой всячины, вплоть до каких-то черепков, гнилых деревяшек, ржавых гвоздей?

— Ищите то, что может сразу определить путь планеты, степень ее развития, нечего месяцами метаться по болотам и лесам, погибая под копытами, нечего гоняться за туземцами и выуживать из них то, что они не знают или давно забыли. Да и собирая эту гору информации, вы невольно вносите свое, свои домысливания и… в конечном счете искажаете реальную картину их мира, искажаете закон множественности миров, — инструктировал командиров кораблей-разведчиков Председатель.

Поль выслушал Председателя и, только придя на корабль, дал волю словам:

— Неужели сами не могли додуматься, что это за штука такая, по которой можно обо всем судить, где эту штуку искать; может, привести туземца к нему на прием и пусть потолкуют, хорошо бы этот туземец оказался с когтями, зубами и огромным животом. Так ведь нельзя, сам запрет наложил. Биозащита, стерилизация, микробы. Целая армия ученых и машин, а мы опять отдувайся за них. Вы наши глаза и уши, вы ум и прогресс планеты, думайте, смотрите, слушайте, щупайте, вам виднее. Умники кабинетные. Важности до черта. Почему это не исследовали? Почему это? Это надо было сделать, это уточнить, это и это. Их бы в эти потоки лавы, горячие ураганы, ливни из камней, их бы под ядовитые стрелы и плевки, их бы под атомные бомбы, их бы в пасти монстров, рвущих скафандры, как бумагу, их бы… — На большее Поля не хватило, хотя в запасе был целый словарь неиспользованных выражений.

Посадка прошла удачно, корабль опустился в пустыню, подняв огромное рыжее облако песка и пыли. Успокоившись, горы песка рухнули опять на поверхность планеты, а с ним и пучеглазые ящерки, умело планирующие на раздутой, как у кобры, шее. Сотни маленьких «дельтапланов» опускались на песок, показывая высший класс при заходе на посадку, и немедленно зарывались в песок; дорожка торможения, явно видимая на песке, оканчивалась взметнувшимся фонтаном, и наступала тишина… Звездолетчики зачарованно смотрели на этот дождь из ящериц, но вот последняя из них исчезла в песке, и вокруг стало тихо и опустошенно. Унылая картина не удручала смелых людей, жара — не беда, воды нет — ерунда, тяжело по песку ходить — чепуха. За работу, командир построил десантников-разведчиков:

— Ищите то, что скажет обо всем и сразу. Нечего гоняться за каждым кузнечиком и бабочкой, нечего бегать по улицам за машинами, а в небе за самолетами. Думайте, вы глаза и уши, ум нашей планеты.

Командир был в ударе, он почти точно воспроизвел речь Президента.

Разведчики разлетелись во все концы и принялись за дело. Прошло несколько часов, и со всех сторон посыпались сигналы тревоги.

— Немедленно назад, — только и успевал отдавать приказания Поль, возвращайтесь, вылетайте на базу, разрешаю, черт побери…

Вернулись все, но вид их был таким, как будто за ними гнались собаки: скафандры грязные и кое-где порванные, самолеты с дырками в крыльях, вездеходы с выбоинами от ударов снарядов…

Не хватало только Макса, все в напряжении вглядывались в горизонт. Наконец на горизонте появился небольшой горбик и столбик песка. Точка быстро росла и превратилась в раскрасневшегося Макса с вылупленными от натуги глазами, плюющего направо и налево комками слипшегося песка, они как камни падали на песок, оставляя глубокие воронки, похожие на лунные кратеры.

— Вот, шеф, — прохрипел он и бросил к ногам командира какой-то тяжелый ящик.

Стальной ящик вонзился углом в песок и глубоко ушел в него, зарывшись чуть ли не на треть.

— Что это? — отскочил от ящика Поль.

— Сейф, командир, я его успел все-таки утащить из какого-то дома; там полно охраны, они бросились на меня как безумные, стреляли, хватали, взрывали, я еле успел удрать от них. Банк, наверное, а в сейфе этом, наверное, деньги.

Сейф перевернули, на нем блестела медная дощечка с надписью: «Фундаментальные математические исследования».

— Вот это то, что нам надо, это то, что искал Президент, — закричал Поль, — молодец, Макс, ты всегда тыкал пальцем именно туда, куда надо, ай да Макс.

Пока затаскивали сейф и хлопали по плечу Макса, от чего он пару раз хватал полный рот песка, горизонт пустыни подозрительно зашевелился. Оптика разъяснила возникшие вопросы: к кораблю ползли какие-то стальные махины, похожие на сейфы с гусеницами.

— Интересно, что это, но некогда, мы забрали то, что нам надо, не отняли бы. Старт! — рявкнул Поль.

Корабль взвился в чужое небо, а кольцо стальных сейфов, задрав стальные жерла, изрыгало пламя. Но поздно, корабль скрылся в черных тучах.

Президент был чрезвычайно доволен, носители информации, извлеченные из стального сейфа, заложили в компьютеры. Недолго стрекотали электронные мыслители, и из их чрева посыпалась информация.

Математические достижения, хранящиеся в сейфе, в строгой, лаконичной форме представляли собой расчеты атомных бомб, боевых ракет и самолетов, кораблей, танков, подводных лодок и прочего оружия, стратегии и тактики войны, а также расчеты космического оружия. Расчеты были безупречны, планета была технически развита.

— Занесите в класс агрессивных планет, — отдал распоряжение Председатель.

Экспедиция со звезды КФ-2000 тоже доставила информацию, ее подарили сами планетяне. На экранах Главного зала Совета мелькали красивые города, полотна прекрасных картин, скульптуры, всюду радостные, улыбающиеся, счастливые лица. И как высшее достижение мастерства, таланта народа скульптура женщины планеты. Все зачарованно смотрели в ее глаза, в глубине которых виделась бездна доброго космоса, чужие, но счастливые миры, в них была вечность доброты.

И без распоряжения Председателя было ясно, в какой класс занести эту планету.

— Интересно, какая у них математика? — размышлял Председатель.