"Глиняный конверт" - читать интересную книгу автора (Рубинштейн Ревекка Ионовна)
ГЛИНЯНЫЙ КОНВЕРТ
И только в покоях, где живет со своей свитой посол царя Зимрилима, горит свет — не спится Ярим-Адду. Недавно приехал Ярим-Адду в Бабили к Хаммурапи с поручением от своего господина Зимрилима. Ласково принял царь посла Ярим-Адду, поселил его в своем дворце, посылает ему обед из царской кухни, а все-таки не верит Ярим-Адду вавилонскому дарю.
На днях был большой прием во дворце — в Бабили прибыли послы из города Алеппо. Хаммурапи принял их с большим почетом. По царскому приказу, им выдали парадные одежды придворных — плащи, затканные пестрым узором и расшитые золотой нитью. Слуги сами одевали людей, они искусно обернули ткань вокруг тела и, перебросив край через левое плечо, оставили открытым правое, пушистая бахрома шла по краю плаща. Торжественно вошли гости в тронный зал и уселись недалеко от владыки. А Ярим-Адду и его люди были одеты в обычные платья — широкие юбки со складками, и заняли последние места за столом. Не выдержал Ярим-Адду, подошел к Хаммурапи после приема и спросил его:
— Почему, господин, ты так плохо обошелся со слугами твоего брата Зимрилима? Почему ты не дал нам праздничных одежд? Разве Зимрилим не твой союзник? Разве он не посылал тебе своих воинов, когда ты воевал с Эшнуной, когда шел в поход на Ларсу? За что ты обидел нас?
Хаммурапи насмешливо улыбнулся:
— Я сам знаю, как должен поступать, а нарядные одежды я дарю кому хочу.
Оскорбил Хаммурапи посла своим ответом, обидно было предпочтение, которое царь оказал людям из Алеппо. Ярим-Адду не мог успокоиться, так.взволновало его это происшествие. Все уже легли спать, а Ярим-Адду все ходил по комнате и обдумывал, как написать Зимрилиму, что царь обошелся с посольством из Мари, как с людьми, не стоящими внимания.
Вдруг в комнату кто-то вошел. Ярим-Адду вздрогнул от неожиданности, он не видел в темноте лица вошедшего.
— Не пугайся, это я, Нитени, твой слуга. — Нитени помолчал, потом сказал: — Я слышу, ты ходишь, не спишь. Вот я и пришел.
— Зачем пришел? Что тебе надо?
— Есть важные известия. — Нитени опять умолк.
— Рассказывай! Здесь никого нет. Все спят.
— Сегодня утром прибыл гонец из Алеппо, привез письмо от своего царя. Хаммурапи сразу принял гонца, да не в приемном зале, а в своих покоях. При них никого не было, только один Авиль-Нинурта. Он прочел письмо царю.
— А что было в письме?
— Царь Алеппо посылает в Бабили свое войско, он будет помогать Хаммурапи, когда начнется война. Хаммурапи очень обрадовался, сказал: «Это очень хорошо».
— С кем будет война?
— Об этом ничего нет в письме. Там сказано только, что царь Алеппо и царь Бабили связали бахрому своих плащей — они заключили союз.
— Так ли это? Кто тебе сказал?
— Ты хорошо знаешь, мой господин, что я всегда тебе говорю только правду. Сейчас ко мне приходил раб Шу-Амурру. Он стоял около царя с опахалом и слышал весь разговор. Когда ты даешь мне деньги, мой господин, я делюсь с Шу-Амурру.
— Это все?
—- Да, мой господин!
— Иди. Завтра получишь свое.
Ярим-Адду не зря делает щедрые подарки слуге, который прислуживает ему во дворце. Не в первый раз сообщает ом ценные сведения.
Слуга ушел. Ярим-Адду снова стал ходить из угла в угол. Теперь все ясно. Хаммурапи заключает союз с царем Алеппо, поэтому он так отличает его слуг. И это военный союз, недаром из Алеппо посылают войско. Но с кем собирается царь воевать? С Римсином в Лapce покончено, весь юг захватил Хаммурапи, в прошлом году завоевал Ассирию... Кто же теперь?
— Только Мари, только Зимрилим,—вслух произнес Ярим-Адду.— Надо предупредить об этом господина.
На рассвете Ярим-Адду разбудил Манума и продиктовал ему письмо:
— «Моему господину Зимрилиму скажи: так говорит Ярим-Адду. Воины из Алеппо посланы в Бабили. Хаммурапи этим доволен. Он сказал: «Хорошо это, что брат мой посла л мне войско». Хаммурапи с царем Алеппо связали бахрому своих плащей. Они заключили союз, а ты об этом ничего не знаешь».
— Зачем ты пишешь об этом царю? Пусть Хаммурапи заключает союз с кем хочет.
— Как? — возмутился Ярим-Адду. — Разве ты не знаешь, что царь Алеппо враг Зимрилима? А как Хаммурапи принял послов Алеппо? Нас же, людей Зимрилима, обидел, не дал нам праздничных одежд, не позвал к царскому столу. Все это неспроста.
— Чего же нам бояться? — не сдавался Манум. — Ведь Зимрилим тоже в союзе с Вавилоном.
— Ты что же, забыл, как мы перехватили письма Хаммурапи и Римсина и узнали, что они заключили союз и обещали помогать друг другу, если на них кто-нибудь нападет. Где теперь Римсин? Не помог ему союз, когда Хаммурапи сам напал на Ларсу, прогнал Римсина и захватил его земли. Ассирией он завладел в прошлом году. Теперь наша очередь. По всему видно, что Хаммурапи готовит поход на Мари, и мы должны предупредить об этом нашего господина. Понял теперь, зачем я написал это письмо?
— Да, господин мой, — вздохнул Манум. — Ты прав!
— А теперь сделай глиняный конверт — оберни тонким слоем глины табличку с письмом. Его надо немедленно отослать Зимрилиму.
— С кем пошлешь?
— Подумаю. Нужен верный человек и осторожный. Никто не должен знать во дворце, что я посылаю донесение Зимрилиму...— Ярим-Адду прошелся по комнате.
— Пошли меня!
— Тебя? Ты слишком горяч. Но среди моих слуг нет ни одного, кому я могу доверять так, как тебе! — размышлял вслух Ярим-Адду.
— Пошли меня! — повторил Манум и умоляюще посмотрел на своего начальника. — Я буду осторожен и в целости доставлю письмо.
— Ну что ж, попробую послать тебя. Ни с кем не спорь, не принимай участия в драке, помни, что у тебя важное поручение, береги глиняный конверт!
В комнату вошел Нитени, принес завтрак.
— Нитени, — обратился к нему Ярим-Адду, — вот тебе серебро, купи двух ослов, навьючь их мешками с шерстью и провизией. Пусть надежный человек стоит с ними за базаром, около улицы кузнецов. Туда придет Манум и заберет ослов. Да чтоб никто не знал об этом.
— Слушаюсь, мой господин! — Нитени ушел.
Манум, гордый доверием Ярим-Адду, быстро собрался: через час он покинул дворец. Глиняный конверт с письмом был крепко зашит в пояс.
Манум, избегая людей, повернул в боковую улицу и оттуда переулками вышел в ту часть города, где жила беднота. В этот ранний час обитатели этих кварталов уже давно встали. Маленькие глиняные лачуги теснились в узких, кривых улицах; через открытые проемы дверей видны были хозяева, сидевшие за работой. Тут же, у порога, женщины готовили еду в глиняных печках. Чад от прогорклого масла и дым от очага, который топили навозом, густым туманом поднимались вверх; здесь не видно было ни голубого неба, ни яркого солнца. Тошнотворный запах от несвежих продуктов, острых приправ и гниющих у домов отбросов был так ужасен, что Манум иногда зажимал нос. Он привык к чистому воздуху дворца, и временами ему казалось, что он задыхается. Голые малыши вертелись около матерей, шумели, плакали, дрались и играли. Старшие дети уже сидели за работой.
Наконец Манум прошел через базар и в условленном месте встретил раба с двумя ослами. Манум навьючил на них мешки, сел на одного из них, второго привязал сзади и отправился в путь. Второго осла Ярим-Адду велел взять, для того чтобы Манума принимали за купца. О том, что он едет в Мари как гонец, никто не должен знать.
Хотя солнце уже поднялось высоко, у ворот еще толпился народ; стражники медленно пропускали выходящих из города. Манум выехал из бокового переулка и остановился на дороге, дожидаясь своей очереди. Его беспокоило, удастся ли ему выйти за ворота? Правда, у него два осла и мешки с товаром, но с ним нет ни раба, ни спутника. Это может показаться подозрительным. Ярим-Адду побоялся отправить с Манумом кого-нибудь из своей свиты, и Манум вынужден был идти один. Он с беспокойством посматривал на ворота и медленно подвигался к ним вслед за толпой. Случайно повернув голову в сторону, Манум увидел мальчика, одиноко сидящего на камне у дороги. У мальчика были такие печальные глаза, он с такой мольбой посмотрел на Манума, что тот невольно подошел к нему:
— Ты кто? Что ты делаешь тут, у ворот?
Залилум вскочил и сказал первое, что пришло в голову:
— Я отстал от хозяина. Он ушел вперед, а меня одного не пускают... — Залилум умолк.
«Что, если попросить купца взять меня с собой? Тогда можно будет выйти с ним за ворота», — подумал Залилум и внимательно посмогрсл на Манума.
Приветливый юноша ласково глядел на него.
— Господин, возьми меня с собой, я пойду как твой раб. А там я догоню своего хозяина...
— Куда пошел хозяин?
— В горы... — Залилум сказал первое, что ему пришло в голову.
Манум с сомнением покачал головой:
— Ты что-то не то говоришь. Ведь мы на дороге в Мари, она идет на север, а в горы надо идти на восток. Да и как могло случиться, что хозяин ушел вперед и потерял тебя?
Залилум молчал. Он боялся рассказать правду и ничего не мог придумать, чтобы объяснить, что с ним произошло.
Юноша стоял в раздумье. Безусловно, мальчишка беглый раб. Вероятно, он нарочно отстал от хозяина. Не стоит с ним связываться. Но жаль его. Если хозяин найдет его, то изобьет до смерти.
«Может быть, взять его с собой?» — подумал Манум.
— Хорошо, пойдешь со мной, — сказал он вслух.
У Залилума отлегло от сердца. Он доверчиво улыбнулся Маиуму:
— Я все буду делать для тебя, мой господин!
— Как тебя зовут?
— Залилум, — весело ответил мальчик.
— Залилум так Залилум, — похлопал его по плечу Манум.
Наконец Манум вместе с неожиданно приобретенным рабе м подошел к воротам.
Дождался хозяина! — сказал стражник.
Затем он пощупал мешки с шерстью, навьюченные на осла.
— Купец? — спросил он Манума. — Шерсть везешь?
— Да, — ответил юноша и незаметно положил в руку стражника небольшой слиток серебра.
Стражник еще раз посмотрел на Манума и сказал:
— Проходите!..
Юноша и мальчик вышли из города.
— Ты знаешь, Белисуну,— обратился стражник к другому,—эти двое, купец и раб, кажутся мне подозрительными... Лицо купца мне как будто знакомо. Только я не помню, где его видел?
Но тут к воротам подошел высокий купец в пестром плаще с длинной бахромой, за ним следовал целый караван осликов, нагруженных мешками и корзинами. Рабы в длинных набедренных повязках размахивали палками и громко кричали, подгоняя упрямых животных.
Белисуну проверял документы купца, второй стражник считал ослов и поклажу, и оба забыли о только что вышедших из ворот подозрительных путниках. Наконец шумный караван прошел в город. Толпа, скопившаяся у ворот, постепенно редела. Становилось жарко.
Неожиданно к стражникам, запыхавшись, подошел человек, по виду ремесленник или слуга. У него был растерянный вид. Он озирался по сторонам и, казалось, кого-то искал.
— Не проходил тут молодой купец с двумя ослами?— спросил он у стражников.
— Кто ты такой? Зачем я буду отвечать тебе на глупые вопросы? Здесь много купцов прошло, и молодых и старых, с ослами и без ослов.
Человек показал кольцо с царской печатью, и стражники поняли: он из дворца.
— Трудно запомнить всех, кто проходил, — вежливо ответил Белисуну.
Царская печать сразу заставила его переменить тон.
— Это не простой купец. Он из посольства, из Мари. Я следил за ним от самого дворца. А на базаре, когда ему передали двух ослов, я потерял его.
— Ты говоришь — из Мари? — переспросил стражник и потер рукой лоб, силясь что-то вспомнить.
— Белисуну! Это тот купец с мальчишкой, что утром проходили здесь. Они еще показались нам подозрительными. Не он ли проходил в Бабили вместе с послом из Мари?
— Верно. Теперь и я припоминаю его. Это он обругал меня за то, что я не хотел его пропустить, и еще замахнулся ножом... Только он тогда был иначе одет: в круглой шапке и плаще из узорной ткани. Значит, он под видом купца потихоньку вышел из города...
— Да, это он! — ответил гонец из дворца.
С этими словами он отошел от ворот и почти бегом направился во дворец.
Стражники остались у ворот. Белисуну вынул из-за пояса мешочек, куда положил серебро, полученное от Манума, подержал его на ладони, как бы проверяя его вес, затем сунул обратно. Как могло случиться, что он не узнал юношу и выпустил его из города? Да и раб у него, наверное, чужой, беглый...
* * *
Манум и Залилум были уже далеко от города. Становилось жарко. Дорога опустела, но Манум очень торопился. Скорее надо добраться до Мари. Поэтому он не делал привала и шел, несмотря на палящий зной. Залилум был рад, что его хозяин торопится. Чем дальше от Бабили, тем ближе свобода.
 |
Поздно вечером, когда наступила полная тьма и уже нельзя было идти дальше, они подошли к постоялому двору и остановились на ночлег. Ночь прошла быстро, и на рассвете Манум с новым слугой опять вышли на дорогу.
У Залилума было легко на душе. Казалось, все ему улыбается — и восходящее солнце, и пожелтевшая, выгорающая степь, и встречные путники, которых он больше не боялся, чувствуя себя под защитой хозяина.
Манум и Залилум сделали большой переход за этот день; частью они шли пешком, частью ехали верхом на осликах. Они проходили мимо селений, один раз миновали город. Но Манум не рискнул туда зайти. Он боялся, что кто-нибудь заподозрит в Залилуме беглого раба. Поэтому Манум во время одного из привалов остриг Залилума. После этого Залилум почувствовал себя свободным. Он смотрел на юношу как на своего спасителя и был бесконечно предан ему. Да и сам Манум привязался к услужливому мальчику.
Но радость Залилума была неполной. Чем дальше уходили они от Бабили, тем чаще вспоминал Залилум родной дом, мать, брата с сестрой. Как они там живут, бедные? Ему нельзя возвращаться в свое селение, и он никогда не увидит их.
— Никогда! — тихо шептал Залилум, и глаза его наполнялись слезами.
— Ты почему грустишь? — спрашивал его Манум. — Боишься?
— Я никого не боюсь, господин, когда ты со мной, — отвечал Залилум и сдерживал подступавшие рыдания.
Не раз думал Залилум и о Наби-Сине. Где-то он теперь? Может быть, уже в Мари? А вдруг они встретятся там? Что будет делать Набия? И Зал ил уму опять становилось грустно. Нет, лучше забыть обо всем, что было. Никто не знает, что ждет его впереди.
Однажды они остались ночевать в городе, но ушли оттуда на рассвете, так как Манум знал, что до ближайшего постоялого двора очень далеко. Если они поздно выйдут, то не попадут туда засветло. Этот день был особенно душным и жарким. Но Манум и теперь не делал привалов. Он помнил, что надо поскорее доставить письмо. Вдруг после полудня разразилась гроза. Пришлось пережидать, пока не пройдет дождь. После грозы стало легче дышать, но потом опять духота и испарения сделали зной невыносимым. По мокрой дороге было трудно идти, ноги скользили, ослики спотыкались на каждом шагу. Залилум очень устал, но Манум не хотел делать привала, надеясь все же засветло дойти до какого-нибудь жилого места.
Стемнело. Наступила ночь. Наконец взошла луна. Призрачный, голубоватый свет разлился кругом, и ясно стали видны дорога, кусты на берегу канала, близкая роща, холмы. Вдруг из-за деревьев появились две фигуры. Это были двое мужчин. Один высокий, с бородой, другой поменьше. В руках у них были дубинки.
— Вот он! — сказал один из них, указывая на Манума.—-Наконец-то мы дождались — он один на пустой дороге!
И оба преградили Мануму путь.
Высокий ударил Манума дубинкой по голове и едва не свалил его на землю, но Манум удержался на ногах. Другой сильным ударом отбросил Залилума в сторону. Быстрым движением Манум выхватил кинжал из-за пояса и кинулся на нападавшего. При этом пояс у него развязался и упал на землю, но в пылу борьбы Манум не заметил этого. С криком: «Ах, разбойники!» — он несколько раз ударил высокого кинжалом, отбиваясь от его дубины. Тогда второй зашел сзади и всадил юноше нож в спину. Манум закачался и упал лицом на землю, обливаясь кровью. Оба нападающих наклонились над ним. Манум был неподвижен.
— Конец! Я выпустил из него дыхание жизни, — сказал один из них.
— Посмотрим, нет ли с ним письма, — ответил второй.
Они перевернули Манума на спину и стали обыскивать его. но нашли только мешочек с серебром. Потом они развязали мешки, но, кроме шерсти и провизии, в них ничего не было.
— Письма при нем нет, — сказал высокий, — наверное, он должен был передать донесение на словах.
— Теперь он уже не сделает этого. Мы выполнили приказ и можем возвращаться.
— А где же мальчишка?
— Сбежал, наверное.
— Видно, приблудный. Этот выехал из дворца один.
Они забрали мешок с шерстью и, сев на ослов, отправились в обратный путь, в Бабили.
От сильной боли Манум потерял сознание. Потом он пришел в себя, громко застонал и позвал Залилума.
— Я здесь, господин! — ответил мальчик, выходя из-за кустов.
— Где ты был? Мне плохо, я умираю.
— Нет, нет, господин, ты будешь жить! —- И Залилум, сев на землю, наклонился над юношей, истекавшим кровью. — Чем тебе помочь?
— Ты не поможешь мне, вся кровь из меня ушла. Все пропало. Они украли мой пояс.
— Нет, господин. Вот он! Когда ты вынул кинжал, пояс упал. Никто не видел этого. Я тихо подполз к нему и утащил. А потом я спрятался за кустом и крепко держал его. Ведь ты говорил, что пояс тебе дороже всего.
— Ты хорошо сделал, Залилум!—слабеющим голосом ответил Манум. — Там зашито письмо... в конверте. Иди в Мари... Отнеси его во дворец... царю. Оно очень важное. А про меня скажи... — Манум вздохнул и умолк.
— Что сказать, господин? Кому? Почему ты молчишь!! — с отчаянием закричал Залилум и потрогал руку Манума.
Она была холодна. Залилум дотронулся до лба юноши, приложил ладонь к губам — дыхания не было. Манум был мертв. Залилум упал на грудь Манума и громко зарыдал.
Убийцы были уже далеко. Они не слышали ни предсмертных слов Манума, ни плача Залилума. Они выполнили приказ и спокойно возвращались домой.
Когда человек, который следил за Ярим-Адду, доложил царскому секретарю Авиль-Нинурте, что писец Ярим-Адду, Манум, исчез, Авиль-Нинурта допросил слуг.
Тогда ему стало ясно, что Манум тайно уехал из Бабили.
«Он повез донесение Зимрилиму», — решил Авиль-Нинурта и отдал приказ догнать Манума и убить его. А если при нем найдут письмо, то принести его Хаммурапи. Ярим-Адду ничего не должен знать об этом. Поэтому воины, посланные в погоню за Манумом, должны были напасть на него под видом разбойников.
Долго лежал Залилум на земле около мертвого юноши и не переставал плакать. Потом он встал, свернул пояс, поднял брошенный мешок с провизией и пошел по дороге.
«Манум велел отнести письмо во дворец. Я должен это сделать вместо него. Манум велел», — твердил Залилум про себя, и это придавало ему сил идти вперед.
Через несколько дней рано утром Залилум пришел в Мари. Он вошел через боковые ворота и попал на базар. Но как пройти во дворец? Залилум боялся спросить об этом прохожих. И он бродил по городу, пересекал одну улицу за другой, пока не вышел наконец на главную дорогу, которая вела прямо ко дворцу.
Вскоре Залилум стоял около ворот.
— Вот, — сказал он стражнику, протягивая пояс. — Здесь глиняный конверт. Манум сказал: «Очень важное письмо. Отдай царю».
— Что тебе нужно? Какой Манум? И почему пояс в крови?— удивился стражник. — Погоди, я вызову начальника охраны, он с тобой будет говорить. — И стражник, повернувшись спиной к Залилуму, позвал своего начальника.
Залилум испугался: «А что, если начальник захочет отдать его хозяину? И как объяснить, кто убил Манума?»
Залилум кинул пояс на землю и убежал. Когда стражник повернулся, чтобы пропустить Залилума в комнату охраны, его уже не было.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |