"Ранчо в Монтанне" - читать интересную книгу автора (Мерритт Джекки)

Глава 5

Трейси обомлела, когда, спустившись к обеду, узнала, что Слейд опять «уехал в город». Рейчел выглядела очень смущенной. Она поспешно извинилась за невоспитанность Слейда и добавила:

— Бен тоже уехал. В субботу вечером он всегда обедает со своей знакомой. Я сказала Слейду, что он должен остаться и поговорить с вами, но он даже не захотел выслушать меня.

— Ничего, Рейчел, я понимаю. — Она поняла, что он опять сбежал, но причина так и осталась для нее тайной. Слейд намеренно избегает ее, и, если бы они сидели вместе за обедом, она могла воспринять это как уступку с его стороны. Его холодное безразличие очень обижало Трейси, и она едва притронулась к прекрасному обеду, приготовленному Рейчел.

Вероятно, Трейси выглядит смешной, болтаясь здесь и пытаясь поговорить с человеком, который недвусмысленно дает понять, что он этого не хочет. Но как он смеет так обращаться с ней? Трейси не могла припомнить, чтобы кто-либо так глубоко и больно обидел ее. Мысль о том, что она предложила ему дружбу, забыв о его презрении, заставила ее горько усмехнуться.

— Может быть, мне лучше всего просто уехать домой, — произнесла она задумчиво.

Рейчел насторожилась, потом глаза ее едва заметно блеснули, и она сказала:

— Насколько я понимаю, вы уже видели то, что хотели.

В голосе экономки послышалось сочувствие, и Трейси бросила на нее испытующий взгляд.

— Вы имеете в виду ранчо? Да, конечно. Рейчел, мне совершенно ясно, почему сегодня Слейда опять нет. Он делает все возможное, чтобы избежать встречи со мной. Вы знаете почему?

Рейчел опустила вилку и выпрямилась. На ее круглом лице появилось выражение неловкости.

— Трейси, прошу вас, не задавайте мне таких вопросов.

— В чем тут дело? Разве вы не видите — я ничего не могу понять.

— Вижу. И я считаю, что у вас есть полное право знать все. Просто не я должна вам все рассказать.

— Господи Боже мой! Да что же здесь такого? — Трейси бросила салфетку на стол. — Слейд сказал мне, что Джейс никогда не бывал на ранчо. Почему же тогда он сохранил за собой пятьдесят процентов пая, если оно ничуть не занимало его? — Трейси прищурилась. — Ведь, насколько я понимаю, вы встречались с Джейсом когда-то в прошлом?

Рейчел покраснела и молча уставилась в свою тарелку. Трейси посмотрела на нее испытующе и сказала, вздохнув:

— Ладно, извините меня. Я не должна была давить на вас, я же знаю, кому вы храните верность.

Лицо Рейчел передернулось. Слейд ошибается, Трейси имеет полное право все знать. В эту минуту Рейчел была близка к тому, чтобы рассказать ей всю эту историю. Лишь пронесенная через всю ее жизнь любовь к Джемме и Слейду помешала ей сделать это. Она наклонилась вперед, глаза ее блестели от переполнявших ее чувств.

— Задайте ваши вопросы Слейду сегодня вечером, Трейси. Когда он вернется, заставьте его рассказать, — произнесла она твердо. — На мой взгляд, ничто не мешает ему сделать это. И я не виню вас за то, что вы расспрашиваете. Дождитесь его и приприте к стене. Вы вправе все знать.

Темные глаза Рейчел горели от едва сдерживаемых эмоций, и Трейси вдруг ощутила непонятный страх.

— Ведь это что-то такое, что мне действительно следует знать, правда? — хрипло спросила она.

— Да, это так. Заставьте его рассказать вам, — повторила Рейчел уже спокойнее. — Это поможет вам принять решение насчет ранчо, Трейси. Может статься, вы не захотите владеть им.

Гроза закончилась часам к десяти вечера и перешла в тихий дождик. Лежа в постели, Трейси слушала, как редкие капли стучат по крыше веранды и листве тополей. Она оставила дверь приоткрытой, чтобы чистый, свежий воздух проникал в комнату, и ждала возвращения Слейда, заготовив для него с дюжину убийственных тирад. После ободряющих слов Рейчел Трейси почувствовала, как весь «магнетизм» Слейда куда-то исчез, видно, остался в стране несбыточных грез. Ее чувства отошли на второй план, важнее было раскрыть секрет Дабл-Джей и подготовиться к предстоящему разговору.

Она намеревалась сегодня же выяснить все до конца. Неважно, когда состоится это объяснение — в полночь или в четыре часа утра. Она не могла выбирать время, все зависело от Слейда. Однако ей надо было подумать о месте разговора. Она внимательно прислушивалась, намереваясь сбежать вниз, как только услышит, что подъехал его пикап.

Завтра утром она позвонит Броку Макфи и условится об отъезде. А к вечеру она уже будет в Сан-Франциско, и все это останется позади.

Трейси глубоко вздохнула и перевернулась. Она легла, не раздеваясь, и потому ей было очень неудобно. Но брюки и свитер гораздо больше подходили к предстоящему поединку, чем ночная рубашка и халат. Теперь, когда она сумела, хотя бы мысленно, поставить Слейда на место, ей хотелось, чтобы это произошло и на самом деле.

Она посмотрела на часы — 11.33 — и едва подняла отяжелевшие веки. Рейчел давно спала. Бен уехал. В доме было тихо. Трейси снова вспомнила ободряющие слова Рейчел. Она на ее стороне, если в этом деле вообще можно говорить о сторонах. Трейси не могла винить Рейчел, наоборот, сдержанность экономки импонировала ей. Другая давно бы все рассказала, тем более если несогласна с упорным молчанием своего хозяина.

Трейси задремала и вдруг проснулась, словно ее разбудили. Десять минут первого. Она села и протерла глаза, потом заставила себя встать с кровати и, подойдя к окну, вдохнула холодный, остро пахнущий воздух.

Что делает Слейд, пока она томится ожиданием? Мужчина с его наружностью, естественно, не испытывает недостатка в обществе женщин. Вспомнив замечание Рейчел о том, что он свое берет, Трейси нахмурилась. В этот субботний вечер он наверняка с женщиной. И ему совершенно безразлично, что она в это время, изнемогая от желания спать, ждет его возвращения домой.

Ее охватило презрение к самой себе. Он может не вернуться до утра, и оттого, что она встретит восход солнца осоловевшим взглядом, ничего не изменится. Воображать словесный поединок в четыре часа утра было одно, а дожидаться этой минуты — совсем другое. Устало вздохнув, Трейси сняла брюки и свитер, надела ночную рубашку с кружевами, свернула покрывало и забралась в постель. Через секунду она уже спала.

Она проснулась, словно от толчка, с бьющимся сердцем: из комнаты Слейда слышались какие-то шорохи. Значит, подсознательно она продолжала ждать его возвращения. Трейси села и зажгла лампу, чтобы узнать, сколько времени. Часы показывали 0.40. Она спала всего полчаса!

Она вскочила с кровати, сердясь на себя за то, что ей не очень хочется встречаться сейчас со Слейдом. Но это реальный шанс, и она должна использовать его, даже если Слейд опять сделает попытку вывернуться. Надевая бархатный халат, она различила новые звуки в его комнате и прислушалась: шаги и еще какой-то скрип. Что, если он вернулся, только чтобы взять вещи и опять уехать?

Ну уж нет! Он так явно избегает ее, что она не упустит возможности поговорить, даже если придется пойти в его комнату. Конечно, лучше бы они встретились внизу, но ничего страшного, она сумеет правильно повести разговор и в его спальне.

Трейси вышла на веранду. Холодный влажный воздух взбодрил ее, и последние остатки сна улетучились. В комнате Слейда горел свет, и она заглянула. Он стоял спиной к ней у высокого бюро и что-то разглядывал. Сразу же насторожившись, Трейси внимательно следила за ним. На Слейде были только джинсы.

Разрываясь между решимостью поговорить с ним и внезапным страхом, что он может не правильно истолковать ее ночной визит, Трейси замешкалась на мгновение и вздрогнула, увидев, что он повернулся и смотрит прямо на нее. Она чуть было не бросилась бежать, но выражение удивленного недоверия на лице Слейда остановило ее.

Она не могла позволить, чтобы он подумал, будто она подгладывала за ним!

Собравшись с мыслями и приняв независимый вид, она постучалась. Изо всех сил стараясь не замечать его голой груди и расстегнутого ремня, Трейси вперилась в его лицо, внутренне содрогаясь под взглядом его стальных глаз. Волосы у него были взлохмаченные, мокрые. Мрачная усмешка кривила губы, давая ей возможность использовать паузу. Было ясно, что он не знает, как реагировать на ее приход.

Дверь открылась, и Трейси опередила Слейда.

— Мне нужно поговорить с вами, — выпалила она.

— Уже за полночь. — Хмурый взгляд Слейда скользнул вниз по голубому халату и вернулся к ее лицу. — Разговор не ждет до утра?

— Утром я уезжаю, — сказала она быстро. — И мне нужно поговорить с вами.

Уезжает? Сердце Слейда учащенно забилось от странного чувства потери. И все же он не смог сдержаться.

— Вы уезжаете до рассвета? — спросил он, мрачно усмехаясь. Трейси покраснела.

— Нет, конечно, но, поскольку вы постоянно исчезаете, я не могу рассчитывать, что застану вас утром.

Он прекрасно понимал, что ей надо. Трейси решила во что бы то ни стало узнать всю правду до своего отъезда. Неужели эта женщина никогда не отказывается от задуманного? И он снова должен был признаться себе, что она волнует его, он ощущал ее присутствие предельно остро, она была такая теплая, такая живая, он знал, что она только что из постели, и пытался представить себе, что надето на ней под халатом. Однако то, что она сама пришла в его комнату, было ему неприятно. Неужели она не понимает?

— Я буду здесь утром, и мы сможем поговорить, — сказал он резко.

— Нет! Я не уверена, что застану вас утром, а мне нужно выяснить ряд обстоятельств. — Она говорила громче, чем надо, и потому понизила голос:

— Рейчел знает, что я собиралась поговорить с вами, поэтому если она услышит наши голоса, то не будет волноваться, — сообщила она. И тут же покраснела, поняв, как можно истолковать ее слова.

Слейд тоже вспыхнул, но скорее из-за того, что его загнали в угол. От гнева в нем пробудился сарказм.

— Вам не следовало являться в комнату мужчины в полночь.

Зрачки Трейси расширились.

— Я думаю, мы достаточно взрослые люди, чтобы просто поговорить, и все. Как вы считаете?

— О, конечно, мы взрослые, — ответил он, растягивая слова и усмехаясь. Он не понимал, почему она не видит опасности. А может, ей все равно? Словно какая-то пружина свернулась в нем и с силой разжалась, точно так же, как в первый раз, когда они остались наедине. Он всего лишь человек, слабый человек. — Ладно, — процедил он, открывая дверь шире. — Но я ничего не обещаю.

Трейси ступила в комнату.

— Мне не нужны обещания, просто немножко откровенности.

— Откровенности? — Слейд подошел к кровати. Он сел и наблюдал за ней, настороженно улыбаясь. — Что же это такое, если не может подождать до утра?

Трейси все еще продолжала стоять.

— Я думаю, вы знаете.

— Ваш дорогой усопший муж, — фыркнул он.

— Да.

Слейд откинулся на изголовье и положил ноги на кровать.

— Я же сказал, что никогда не видел этого человека. Вы думаете, солгал?

— Я не знаю, что мне думать. Именно поэтому я здесь. — Трейси огляделась. Спальня Слейда вызывала у нее любопытство. Все говорило о том, что это комната мужчины сурового, почти аскета. Ее взгляд скользнул по простым массивным шкафам и такой же кровати. И встретился с его взглядом. — Утром я собираюсь вернуться домой, но я не уеду, не прояснив нескольких вопросов. Все зависит от вас. Если не хотите, чтобы я оставалась здесь дольше, о чем вы дали понять достаточно ясно, вам нужно лишь быть искренним со мной.

Он даже не предложил ей сесть, в комнате был один стул, и на нем лежала сброшенная Слейдом рубашка. Его невоспитанность раздражала Трейси. Метнув в его сторону возмущенный взгляд, она подняла рубашку и огляделась, размышляя, куда бы ее положить.

— Бросьте мне, — сказал он, протягивая руку.

Неприязненно глядя на него, Трейси поднесла рубашку к кровати и уронила ему на руки, всем своим видом давая понять, чтобы он надел ее, а потом вернулась к стулу.

— Что же вызывает у вас такие страшные подозрения? — пробормотал Слейд.

— Вы, — резко ответила Трейси, садясь и плотно запахивая халат. — И Рейчел, и даже Бен. Если здесь происходит такое, что все вы предпочитаете скрывать от меня, для чего тогда разжигать мое любопытство?

Лицо Слейда было непроницаемым.

— Чем же это мы вас так разжигаем? Глаза Трейси блеснули.

— Например, вашей необъяснимой грубостью с первого момента моего появления. Например, отказом Рейчел ответить на простой вопрос, посещал ли Джейс ранчо. Например… Слейд холодно перебил ее:

— Вы уверены, что не придумали все это?

— А вы что, собираетесь утверждать, будто я это придумала? Я уже сказала вам, не принимайте меня за дуру. Вы, черт возьми, прекрасно знаете, что я ничего не придумала, а это ваше утверждение — оскорбительное измышление, — холодно, в тон Слейду ответила Трейси.

Они смотрели друг на друга с ненавистью.

— Скажите мне правду, Слейд. Что связывало Джейса с Дабл-Джей? Как это произошло? Слейд резко спустил ноги на пол.

— А может, я не хочу этого делать, — пробормотал он.

— И тем не менее вы смеете уверять меня, что это все игра моего воображения? Снятый Боже, что же это за ужасная тайна, о которой вы не можете говорить?

Слейд совсем не рассчитывал на то, что она учинит ему допрос. В халате она была похожа на пушистого котенка и выглядела очень женственной. Волосы легким облачком окружали ее лицо, а глаза выдавали смущение. Внутренняя борьба сжигала Слейда, его точно завязали тугим узлом.

— Как вы могли выйти замуж за старика? — неожиданно вырвалось у него.

— Что? — Трейси отшатнулась, пытаясь справиться с изумлением. Однако Слейд молчал и пристально смотрел на нее. — Почему вы спросили меня об этом? — сдавленно прошептала она.

— А вы не подумали, что меня это могло заинтересовать после той ночи? — парировал он жестко.

— Джейс не был стариком. Как вы могли сказать такое? Вы ведь даже не знали его. — Трейси отвела взгляд от пронзительного света в глазах Слейда. — И я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать…, ту ночь. Этого не должно было произойти. Я не знаю, как это случилось.

— Не может быть, чтобы вы были так наивны, как изображаете. — Слейд поднялся и стал мерить комнату шагами. Свет лампы блестел на его гладкой загорелой спине. Он был глубоко взволнован, мышцы его напряглись, походка была неровной. — Это может случиться опять. Прямо сейчас! Это могло произойти сегодня днем в конюшне. Не делайте вид, что не понимаете!

Трейси съежилась, настороженно наблюдая за ним.

— Это не имеет никакого отношения к Джейсу, — прошептала она.

— Почему, черт вас возьми, я уехал сегодня днем, как вы думаете? — с холодной яростью произнес Слейд, точно не слыша слов Трейси. Он повернулся к ней. — Как вы думаете, почему я уехал? — повторил он.

— Я не знаю, почему, — призналась она. — Но подозреваю, что это связано с тем, о чем вы и все остальные не хотите сказать мне.

Слейд мрачно усмехнулся.

— Конечно, я уехал не потому, что меня не соблазняет ваше прекрасное тело, леди, — отрезал он, тряхнув головой. — Наверное, не очень умно говорить вам это, но то, что случилось на веранде, ни на минуту не давало мне покоя.

Она оцепенела, глядя на него широко раскрытыми глазами. Почему он признается ей в этом? Она о другом собиралась говорить. Может быть, это тонкий ход, цель которого — сбить ее со следа, предложив тему, с которой ей нелегко будет справиться?

И вдруг она ощутила тот же магнетический вихрь, который соединил их в первую ночь. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Время остановилось, шум дождя стал слышнее, он словно заключил их в свой кокон, в котором разум таинственным образом перестал подчиняться им. Она видела, как он шагнул к ней и остановился. Что-то в его взгляде выдавало внутреннюю борьбу.

— Возвращайтесь в свою комнату, — страдальчески прошептал он. — Убирайтесь, черт возьми, отсюда, пока…

Ноги у нее стали ватными. Трейси медленно поднялась. Вся сцена происходила, как в замедленной съемке, и она с удивлением поняла, что плохо ориентируется в комнате. До двери было всего несколько шагов, но они показались длиннее, чем целая миля. Мысли ее мешались, она чувствовала неодолимое притяжение между ними и страдала оттого, что множество тайн разделяет их. Ей придется уехать, так и не узнав правды, она всю жизнь будет гадать, в чем же причина его столь нелогичного поведения… У самой двери она оглянулась.

— Вы не намерены рассказать мне про Джейса, так? — Голос у нее дрогнул.

Он сжал кулак. Ситуация была невыносимой, и Слейд мог справиться с ней только с помощью гнева. Его переполняла боль и горечь, он прекрасно понимал, что влюбился в эту женщину, что желает ее, как никакую другую. Да, он сам это натворил. Судьба лишь подыграла ему, когда он задумал эту дурацкую месть холодному, бесчувственному человеку, которого знал лишь по старой фотографии.

Фотография! Он рассматривал ее, когда услышал шаги Трейси, и она все еще стояла на бюро. Слейд метнул взгляд на высокое бюро красного дерева и тут же подумал, что, если даже Трейси и увидит фото, она наверняка не поймет, кто там изображен. Джемма Доусон и Джейсон Мурленд остались на нем вечно молодыми. Широкие улыбки, руки, обнимающие друг друга. Вряд ли Трейси узнает своего мужа. Слейд перевел взгляд на Трейси: она казалась потерянной — ни о чем не догадывающаяся участница одного из жестоких жизненных фарсов. Слейду до боли хотелось утешить ее. Он сделал к ней еще один шаг.

— Вам ни о чем не нужно знать, — голос его звучал резко. — Вы утром уезжаете. Возвращайтесь домой и навсегда забудьте, что были здесь.

— Что забыть? Неделю полного замешательства? Вы очень жестокий человек, Слейд, впутали меня во что-то такое, чего я совсем не понимаю. — Трейси заморгала, чтобы скрыть подступающие слезы. — Возможно, вам стало легче, но мне это принесло только вред! — Ничего не видя перед собой, она отвернулась, собираясь уйти, и споткнулась на пороге, не в силах больше сдерживать горячие слезы. И в тот же миг почувствовала, что его рука подхватила ее.

— Трейси… — В его голосе было столько муки!

Сквозь застилавшие глаза слезы Трейси все смотрела, не в силах отвести взгляда от темных волос на его груди, стараясь перевести дыхание.

— Пожалуйста… — тихо сказала она, пытаясь высвободиться из его рук, чтобы он не заметил ее слез.

— Я… Извините меня. — Губы Слейда коснулись ее уха. — Простите, — прошептал он страстно. — Вы не должны были участвовать в этой истории. Она не имеет к вам никакого отношения.

Трейси резко подняла голову, забыв о слезах, которые текли по ее щекам.

— В какой истории? Ради Бога, скажите мне! — Он был так близко, его мускулистое бедро прижималось к ее бедру, сильные пальцы сжали ее руку. Вдруг до нее дошло, что он попросил у нее прощения, что он тоже страдает. — Я не знаю, что мне думать обо всем этом, — прошептала она.

Слейд помолчал, пристально изучая ее.

— Продайте мне вашу часть ранчо, — произнес он мягко.

— Продать? — Трейси была потрясена, она замерла. — Вы серьезно?

— Да. Пусть оценщики решат, сколько она стоит, и я соберу нужную сумму. Продайте ее мне, Трейси. Позвольте мне владеть Дабл-Джей. Ведь для вас оно ничего не значит.

Новый шквал вопросов обрушился на нее.

— Вы пытались выкупить ранчо у Джейса? Слейд отступил назад.

— Нет.

— Я ничего не понимаю, — слабо проговорила она. — Я не могу ответить вам прямо сейчас. Мне нужно подумать об этом, хотя бы немножко.

— Вы подумаете? Она кивнула.

— Да, обещаю вам.

— И дадите мне знать, когда решите?

— Да, это я тоже могу сделать. — Пораженная тем, как их разговор переключается с одной темы на другую, и чувствуя, что Слейд внимательно наблюдает за ней, Трейси глубоко вздохнула и потянулась к дверной ручке.

— Может быть, если ранчо будет целиком принадлежать вам, вы станете менее скрытным, — подумала она вслух.

— Может быть, — мягко согласился он. Трейси резко повернулась к нему.

— Это мое условие, Слейд. Если я позволю вам выкупить мою долю, я должна знать о Джейсе все, что знаете о нем «вы, все, до мельчайших подробностей.

Зрачки его сузились.

— Вы действительно любили его? — спросил он умоляюще.

Она не ждала такого вопроса, тем более от Слейда, и он увидел, что она смутилась.

— Какой странный вопрос, — нарочито спокойным тоном сказала Трейси. — Это имеет для вас значение?

Лицо Слейда застыло.

— Вы молоды, красивы, умны. Мне трудно поверить, что вы действительно любили старика.

— Он не был стариком! Да, Джейс действительно был намного старше меня, но он был активным, энергичным человеком. Почему вы все время говорите так, словно он был развалиной? — Глаза ее сверкнули.

— Он был хорошим любовником?

— Господи! — прошептала она, потрясенная его грубостью. — Вы вообразили, что я стану обсуждать с вами эту сторону моего замужества?

Губы Слейда сложились в циничную улыбку, потемневшие глаза горели страстью. Он неожиданно шагнул к ней и, прежде чем она успела отреагировать, привлек ее к себе, обхватив стальными руками.

— Хорошим? — прошептал Слейд, заставляя ее откинуть голову назад и глядя ей прямо в глаза. Какое-то безумие овладело им, и он уже не мог остановиться. Он хотел услышать, как она скажет, что не любила Джейсона Мурленда. Ему необходимо было услышать это, и даже испуганное выражение ее лица не могло его успокоить. — Хорошим?

Она тяжело дышала, хватая воздух ртом, и при каждом вдохе ее груди упирались в его голую грудь. Она чувствовала, как что-то горячее поднимается со дна ее живота, это было желание, разбуженное им тогда ночью. Зрачки его превратились в алмазные точки, пронизывающие ее, требующие ответа. Он еще теснее прижал ее к себе, и она задохнулась, почувствовав жаркую плоть, приникшую к ее животу.

— Вы действительно любили его? — настойчиво шептал Слейд. Он поднял голову и плотно закрыл глаза, боль исказила его лицо. — Зачем вы только приехали сюда? — бормотал он.

Трейси видела, как сильно его влечет к ней и как мучительно он борется с этим желанием. Но почему? Она пристально посмотрела на него, еще больше растерявшись. Он так крепко держал ее, что она не могла пошевелиться, он был не в состоянии отпустить ее и в то же время старался побороть в себе этот порыв.

— Слейд, что случилось?

— О Господи! — простонал он. Его губы коснулись ее волос. — Я так хочу тебя, — прошептал он сдавленным голосом. — Мне нужно было уехать раньше, я не должен был этого допускать. Я думал, ты улетела домой. Почему ты осталась?

— Я уже сказала, почему, — ответила она мягко. Волосы на его груди щекотали ей щеку, и она придвинулась, чтобы ощутить их прикосновение, от которого по ее позвоночнику пробегала волна дрожи. Ей хотелось прекратить его страдания, и она прижалась к его груди, чувствуя острую, безумную радость оттого, что нужна ему. Ее обуревало то же влечение к этому человеку, какое она испытала и раньше. — Я улетаю завтра утром, — прошептала она и поняла: вот что в действительности терзает ее сердце, тающее в объятиях Слейда.

— Трейси… — Голос его стал сдавленным, приглушенным. — Это непростительно… — Он слегка отодвинул ее от себя и взял за подбородок, чтобы видеть ее лицо. — Но я хочу поцеловать тебя.

Его губы прижались к ее губам. Поцелуй расплавил все, что их сдерживало, и взрыв безумной страсти поглотил их.

Она знала, что он раздевает ее, но глаза ее оставались закрытыми. Халат был отброшен, и бретельки ночной рубашки соскользнули с плеч. Его губы оторвались от ее губ и стали жадно ласкать ее грудь, дыхание было громким и свистящим. Потом рубашка превратилась в маленький холмик на полу, и его руки подхватили Трейси. Он горел от нетерпения, охваченный порывом страсти. Когда она оказалась на кровати, он выскользнул из джинсов и в одно мгновение оседлал ее бедра. Обнаженный он был великолепен.

— Трейси, ты так прекрасна, так прекрасна! — шептал он, лаская ее грудь и тонкую талию.

Что же случилось — минуту назад они спорили, а теперь она в его постели. Но это не имело значения.

Все потеряло значение, кроме охватившей ее лихорадки, и Трейси поняла: с первого момента, едва увидев Слейда Доусона, она желала его, даже не пытаясь привести это желание в согласие с принципами своего поведения. Никогда еще она не встречала мужчину, который имел бы над нею такую власть, к которому она хотела бы прижаться навсегда. Обхватив его за шею, она притянула его к себе.

— Целуй меня! Люби меня! — прошептала она страстно.

Он издал стон и прильнул к ее губам, его горячий язык ворвался в ее рот. Раздвинув готовые принять его бедра, он сразу нашел свою цель и с каждым движением все глубже погружался в горячие недра. Их сознание гасло, поцелуи становились все более лихорадочными, движения — все более одержимыми. Задыхаясь, Слейд оторвал свои губы от ее губ.

Комната медленно закружилась, и безумный, прекрасный ритм, раскачивающий их тела, поглотил обрывки последних мыслей. Это был рывок к звездам — фантастический, опьяняющий полет…

Когда Слейд разжал объятия, реальность не спешила вернуться к ним. Вначале Трейси охватил умиротворяющий покой. Она была отгорожена от всего мира мощью мужского тела и дурманом страсти. Затем пришло удивление. Еще никогда она не испытывала столь острого наслаждения. Так, наверное, совокупляются молодые животные, которым неведомы запреты. Она отдала ему все, желая отдать, и получила не меньше — Слейд тоже отдал ей всего себя.

Наслаждаясь остротой пережитых мгновений, она почувствовала, как ее пальцы вновь оживают, гладя спину и плечи любимого. Он тоже воскрес и медленно поднял голову.

Их глаза встретились.

Ни один не заговорил, не улыбнулся. Ее пальцы замерли на его спине, пока они изучали друг друга. Слейд облизнул пересохшие губы. Каких слов он ждал? Оба они знали, что это неминуемо случится. Между ними слишком сильно искрило, чтобы они смогли устоять.

И все-таки этого не должно было произойти, подумал Слейд. Господи, если она узнает правду…

Мучительная боль затопила его, отразилась в глазах. Трейси увидела и вдруг испугалась.

— Слейд! — прошептала она.

Единственным способом скрыть свою тайну была дерзость. Улыбка вышла кривой, и он пробормотал:

— Однако вы весьма сексуальная женщина. Трейси сжалась, как от внезапного удара: для Слейда это была всего лишь игра на сеновале! Ну что ж, ей остается только воспринимать это так же. Сильное влечение не обязательно вызвано чувствами. Она может быть так же холодна, как и он. Ее улыбка будет искусственной, но он об этом не догадается.

— Если так, тому виною вы, — произнесла она почти беззаботным тоном.

Слейд настороженно наблюдал за ней. Слава Богу, она не собирается делать из этого событие. Действительно ли она уезжает утром? Он нахмурился. Ее не устраивает то, что она узнала о роли Джейсона Мурленда в Дабл-Джей, но, может быть, он отвлек ее внимание и она не будет возвращаться к этой теме? Кроме того, он без труда и с искренней готовностью будет развлекать ее до утра. Он уже совершил непоправимый поступок. Намного ли усугубится преступление, если к нему добавить длинную ночь долгожданной любви?

Нежность переполнила его, и он отодвинул влажные локоны от ее лица.

— Ты красивая женщина, — прошептал он, забыв о том, как только что назвал ее „весьма сексуальной“. Она была сексуальной, да, но ее красота была сильнее чувственности и действовала на него гораздо глубже. Эта женщина задевала самые тонкие струны его души. Однако она не должна догадаться об этом.

Вздохнув, он коснулся губами ее лица и поцеловал теплую прядь над мягкой, шелковой кожей.

Трейси удивилась, а почувствовав его намерения, растерялась. Ей следует… Ей не следует…

Ресницы ее затрепетали и опустились, говоря о ее решении. Она хочет. Она должна. Ее пальцы погрузились в густые темные волосы на его затылке, и он услышал, как она согласно вздохнула.

Он снова овладел ее губами и забыл обо всем.