"Кровавый янтарь" - читать интересную книгу автора (Тихонов Александр)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Марионетки судьбы

Глава первая. У приоткрытой двери…

Когда ты долгое время охотишься на маньяка, то сам становишься маньяком, постепенно теряя контроль над ситуацией. Когда ты наблюдаешь за зверем, то сам со временем уподобляешься ему.

Однажды примерив на себе шкуру убийцы, ты уже никогда не становишься прежним, увязая в трясине ненависти всё глубже и глубже.

Я понял это сразу же, как только получил заказ на Стекольщика. Я шел за ним, убивая всех, кто вставал на пути, но не замечал сходства. Я чувствовал его повадки, как охотник чувствует повадки соперника. Я сам стал Стекольщиком. Я думал как он, действовал как он. Я стал видеть мир через призму вечной неопределённости.

Я увяз слишком глубоко…

…Они пришли из темноты, когда я закрыл глаза. Вереница образов знакомых и незнакомых людей. Все они окружили меня плотным кольцом, и каждый пытался что-то мне сказать.

Я остановился, и зажал уши ладонями, пытаясь уловить смысл видения. Только теперь я заметил, что люди вокруг меня не встревожены как раньше. Они все улыбались. Застреленный мною мародёр весело махал рукой, продираясь сквозь толпу.

Они звали меня с собой, и в этот момент я увидел Ворона.

Сталкер стоял вдалеке от процессии, отрицательно качая головой.

— Не ходи с нами. — Проговорил он. — Тебе ещё рано. Ты должен жить.

Сталкер улыбнулся и исчез, растворившись на фоне чёрного тоннеля. Все прочие призраки тоже исчезли.

Теперь я видел лишь полутёмный тоннель, в конце которого брезжил свет, словно дверь в рай забыли запереть, и сияние сочилось через получившуюся брешь.

Я шагнул вперёд, чувствуя невообразимую лёгкость, но вскоре остановился, и поглядел назад.

Там была лишь тьма, и всё же я решился. Развернувшись, я зашагал в противоположную свету сторону. Я шел во тьму, но страха не было, ведь привычный жить во тьме, я не боялся сумрака.

— Зачем ты идёшь сюда?! — Рокотал где-то рядом надрывный голос монолита, но я продолжал идти. — Тебе не исправить то, что предначертано. Неужели ты готов променять вечный свет на потёмки этого мира? Неужто, ты способен выбрать жизнь, полную боли вместо вечной радости? Почему?

— Потому, что меня попросил друг. — Выкрикнул я, и шагнул в почти осязаемую мглу…

…Я увяз слишком глубоко в омуте зла. Всё моё естество жаждало отмщения за Артура, но когда я нагнал убийцу, злоба иссякла. Я знал, что догоню его, настигну, загоню в угол.

А что потом? В последний момент я уподоблюсь Стекольщику и воткну нож в грудь убийцы Артура.

Нет. В чём в чём, но в этом меня обвинить никто не сможет.

Я долгие годы верил, что россказни пьянчуг из бара «сталкер» про то, что каждую ночь им снятся умерщвленные в лихой молодости люди, всего лишь бред. Сопливое нытьё стариков, не справившихся со своей судьбой. Но теперь, стоя во мраке неизвестности, я видел их всех.

А я ведь даже не знал многих, не видел без масок. Вот они все — мои друзья и враги. Те, кого я лично отправил на тот свет, и те, кто умер по моей вине. Ворон, Шива, Артур, Федотов,….

Они стояли полукругом, глядя на меня. За их спинами был свет, и этот свет манил меня туда, к лёгкой жизни. Но это означало бы, что я забыл, с чего всё началось, и какая цель мною движила.

Цель…

Я снова говорю как Стекольщик…

А если вдуматься, то я, возможно, отнял больше жизней, чем он, и когда в час расплаты наши грехи возьмутся пересчитывать, все ужаснутся, насколько я кровожаден…

А ещё я пошел сюда, чтобы встретиться лицом к лицу с Адептом зоны, и понять, кто он такой. Мне есть, зачем жить. Прав Ворон — мне рано идти вслед за ним в этот последний путь…

Коридор резко сворачивал вправо там, где мрак становился непроглядным. Вот она, шутка создателя. Я шагнул в ответвление коридора и голос Монолита смолк. Призраки исчезли, и я остался стоять в коридоре со сводчатым потолком.

Он уводил в неизвестность…

Я несколько секунд стоял на месте, после чего шагнул в него. Гулкое эхо шагов взлетело к потолку, и хлопок тысячекратно повторился.

— Тебе страшно? — Справа от меня возникла фигура человека в плаще.

Его лицо скрывал глубокий капюшон, но я и так знал, кто это.

— Я уже прошел этот путь. — Проговорил собеседник.

— Ты выбрал тьму, Кедр? — Удивился я, и наместник Адепта криво усмехнулся.

— А меня никто не спрашивал. — Тёмный сталкер хмыкнул. — Третий путь. Скажи, почему они возвращают тебя?

— Кто они?

Мой вопрос, казалось, поверг призрака в шок.

— Кто они? Те, кто позволил тебе уйти. Отсюда не возвращаются просто так. Тебя возвращают ради какой-то цели.

— Я уже слышал это. Меня многие называли избранным.

— Вот как? — Кедр сунул руку в карман и извлёк из складок плаща небольшой кинжал. — Держи.

Он протянул мне нож рукоятью вперёд. Приняв вещицу, я оглядел поблескивающее лезвие.

— Что это?

— Нож. — Отозвался мне в тон призрак.

— И зачем он мне?

— Увидишь. — Он улыбнулся. — Ради жизни ты должен принять эту вещь.

— От этого зависит моя жизнь?

— Возможно и твоя тоже. — Призрак развёл руками. — Это нож сталкера по прозвищу Трупоед. Знал его?

— Немного. — Я оглядел оружие. — Но зачем ты мне это говоришь.

— Судьба у меня такая. — Собеседник вновь улыбнулся. — Давать советы. Вот ты не задумывался, почему Шухов бродит по Зоне и спасает всех подряд?

— По доброте душевной?

— По милости Зоны. Он сам уже не рад подобной судьбе. Он — живой труп, шутка Зоны, как и ты.

— Я?

— А ты ещё не понял, в чьи ряды она тебя поставила. Нет ни одного сталкера, кроме разве что Семецкого, который бы выдержал и сотую толику того, что выпало на твою долю. А ты — сопляк, не имевший ни опыта, ни сил. Ты выдержал всё, и не сломался. Ты был первым, кто ушел от меня, ты стал первым, кто …

Он замер, яростно сверкая глазами.

— Разве мог один человек вступить в перестрелку с отрядом Шивы? Ты же не бог!

— Тогда почему всё именно так?

— Зона этого хочет. Ты как марионетка — пляшешь по её воле, а когда старушка Зона отвернётся, получаешь по морде, потому что она не углядела за своей куклой. Ты везунчик, Спам, но однажды ты перестанешь быть ей нужен, и Зона выкинет тебя, как сделала это со мной и многими другими, кого она звала избранными. Твой друг Ворон ведь выполнил то, что было нужно зоне, и она перестала его опекать?

— Значит, это зона его убила?

Призрак отрицательно покачал головой.

— Я так не говорил. Его убили люди, а Зона лишь перестала защищать. Представь, что будет с тобой?

Он улыбнулся и закатил глаза, делая вид, что представляет моё растерзанное тело на клыках здоровенного кабана или под лапами какого-нибудь мерзкого псевдогиганта.

— Если я ей не нужен — зачем нож?

— Не знаю. — Чёрный пожал плечами. — Может они хотят помочь, а может Она хочет поиграть. Она любит такие забавы. Вспомни, хотя бы, свою первую встречу с мутантом. Вспомнил? Тогда тебя спас нож, который мародёры почему— то не забрали с собой. Знаешь почему?

— Зона так захотела. — Прошептал я и внезапно осознал весь ужас своего положения.

Это здесь, в чистилище я был жив, а там, в мире живых, я цеплялся за жизнь из последних сил, стараясь вырваться из тьмы преисподней. Я был как та марионетка на последней нитке.

Я говорил, что не верю в Мойр, которые чахнут над моей нитью судьбы? Забудьте. Я ошибался.

Одна мойра всё-таки есть. Она наблюдала за мной несколько лет, благородно позволяла мне учить премудрости врачевания, давала советы, убирала аномалии. Даже та химера в бункере посреди «Тёмного леса» испугалась не меня, а всемогущей Зоны.

Я снова опустил глаза на поблёскивающую в тусклом мерцании тоннеля перламутровую рукоять ножа.

— А ты у неё на посылках. — Внезапно проговорил я, и обернулся к собеседнику. — Выпрашиваешь для себя местечко в раю?…

Тёмный сталкер шагнул назад, и растворился во тьме, не давая мне закончить реплику.

— Кукла без кукловода. — Рокотал его голос под сводами тоннеля. — Ты ей надоел… Когда и Они в тебе разочаруются, всё закончится….

— Кто они? — Выкрикнул я в темноту и махнул ножом. — Хозяева?

В ответ раздался лишь смех, повторяясь вновь и вновь на всём протяжении этой бесконечной дороги в никуда…

Двумя днями ранее.

Свалка. Лагерь диггеров.

— Пак, а Пак?… — Сталкер в чёрной куртке распечатал очередную упаковку саморазогревающихся обедов. — А Корейцы правда собак едят?

— Нет. — Коренастый мужчина лет пятидесяти, одетый в новенькую кожаную куртку, отрицательно покачал головой.

Он был невысокого роста, седовласый, что при условии непокрытой головы было отчётливо видно даже при тусклом свете костерка, разведённого в лежке какого-то мутанта.

— А почему тогда на Кордоне собаки вымерли? — Собеседник Пака упал на спину и захохотал.

Лица остальных остались каменно-непоколебимыми.

— Вы чё, мужики? — Юморист протёр глаза, в которых проступили слёзы, прервал гомерический хохот и оглядел собравшихся вокруг костра людей.

— Ты в зоне давно, «Золотая рыбка»? — Пак прищурился.

— Месяц.

— Оно и видно. И о порядках местных ты, само собой, не слышал.

— Да какие тут порядки. Здесь же мусоров нет. Тут свобода кругом.

— Это ты, брат, зря так думаешь. — Кореец по прозвищу Пак придвинулся к собеседнику, тревожа робкое пламя костра.

— Да тише ты, Пак, не переверни тарелки. — Слабо проговорил сидящий справа здоровяк в форме Чистого неба, и тут же умолк.

— Ладно, Леший, молчу. — Пак отодвинулся обратно и облизнулся.

От такого у сталкера в чёрном по спине поползли мурашки. Конечно, он не знал Пака. Он даже не слышал о таком торговце. Да и не все в Зоне знают, что есть такой выходец из Кореи, которого называют Пак…

Пак пришел в Зону незадолго до появления загадочного Меченого. История легендарного сталкера умалчивает, но помимо бункера сварливого старика Сидоровича, Меченый не раз посещал Пака, с которым так любил поболтать по душам. Это именно ему Меченый рассказал, какое желание собирается загадать у Монолита.

Пак никогда не был сталкером. Он сразу же после прихода в Зону нашел себя в торговле, потеснив «еврейские» амбиции Сидоровича и прочих.

О невероятных способностях Пака находить общий язык со всеми обитателями зоны слагали легенды. Мало кто не слышал у костра байку про то, как Пак выменял священный Монолит на три бутылки водки. Конечно же, это была всего лишь байка, но факт оставался фактом — Пак торговал с Монолитовцами.

Сперва эта новость шокировала обитателей Зоны. Никто не мог поверить, что безбашенные сектанты могут так запросто пить чай с Корейцем, и продавать ему артефакты, о которых Сидорович мог только мечтать.

Пак легко торговал и с Долгом, и со Свободой, и с Чистым небом. Кое-как поддерживал бартер с сектантами вроде «Последнего дня». А всё потому, что, как любил говаривать сам Пак, у него есть особый подход к каждому клиенту.

Допустим, приходит к Сидоровичу сталкер — совсем ещё зеленый, а тот ему с ходу и говорит:

— С таким брюхом ты костюм разве что в рюкзаке за плечами носить сможешь.

И бедняга отправляется к Паку. А вот тут и начинается виртуозная торговля. Пак и так похвалит костюм, и этак. Расскажет, как сбросить вес, и где распороть, чтоб костюмчик сидел как китайский пуховик.

Может за это Сидорович возненавидел Корейца. Возненавидели и военные, когда барыга объяснил тремя матерными конструкциями причину отказа платить деньги за проезд по Зоне…

— Я сразу понял, что ты в Зоне новичок. У стариков правило — никогда никого не оскорблять. Даже наёмников и хантеров не принято ругать.

— А я кого-то ругал? — Сталкер в чёрном выпрямил спину, и все услышали, как хрустят позвонки.

— Ты не быкуй. — Прошептал всё тот же боец Чистого неба. — Пак не любит, когда такие дела.

— Да кто ты такой вообще? — На лице сталкера отразилось не то изумление, не то тревога.

Здоровяк удивлённо вскинул брови:

— Ты это мне, парень? — Он поднялся на ноги, и шагнул к зарвавшемуся новичку.

— Стой! — Теперь уже назревающий конфликт остановил Пак. — Парень просто не понял здешних обычаев. Ничего, поживёт, попривыкнет.

— Тебе виднее, Пак. — Леший опустился на своё место, и добавил:

— А тебя, парень, чтоб я больше тут не видел…

Новичок несколько секунд молча сидел перед костром, осмысливая сказанное, после чего обратил к корейцу наполненные слезами глаза:

— Я всё понял, мужики, я понял.

Бедолага сложил руки на груди и глубоко вздохнул. Я это по незнанию. Простите меня, пожалуйста.

Леший оглядел новичка и присвистнул:

— Что, очко жим-жим, когда одному в Зоне ночевать.

Сталкер в куртке кивнул, и поглядел на Пака. Не на Лешего, не на двух одиночек, болтающих про какого-то Ворона, а именно на Корейца.

— Как зовут? — Отреагировал Пак.

— Ме… меня Виталиком звали… там, за Периметром… А тут у меня прозвище появилось. Коловратом кореша назвали.

— Кореша. — Кореец улыбнулся. — Ты прямо как блатной говоришь. Небось, уже со шпаной местной сдружился.

— Неа… Вы что, мужики, я ведь этих бандосов если увижу….. — Сталкер махнул рукой, показывая, как он будет сворачивать шеи хантерам, попадись те на его геройском пути.

Пак насторожился. Теперь он напоминал старого лиса, заметившего слежку.

— Заработать хочешь? — Наконец спросил он, и пристально посмотрел в поблёскивающие глаза новичка.

— А сколько?

— Это там, за Периметром, вопрос «сколько» имеет значение. — Подал голос Леший. — А тут все сперва спрашивают «что делать». Это у вас там не важно, что делать — лишь бы деньги платили.

— Так что делать?

— Стрелять. — Пак прищурился.

Двое одиночек по другую сторону костра напряглись.

— Слышал про хантеров, которые Чистое небо рвут как грелку?

— Ну. — Коловрат кивнул. — Караваны гасят.

— Есть маза заработать не хило. — Вновь подал голос Леший. — Надо только караваны регулярно потрошить, а папаши с Периметра нам за это зелень будут отваливать.

— Вроде банды. — Коловрат в нерешительности поглядел сперва на Пака, потом на Лешего.

А вдруг подвох?

— Ты на этом не заморачивайся. Мы как тимуровцы — отбираем у богатых и отдаём…себе.

Коловрат закивал.

— Значит, согласен.

— Посмотрю, как дело пойдёт. На первое время — согласен.

— Вот и здорово. — Пак улыбнулся. — Заглянешь ко мне завтра. Улан, проводи его.

Одиночка в бандане поднялся от костра и кивнул в сторону дороги:

— Пошли.

Сознание вернулось не сразу…

Сначала я увидел свет солнца, проникающий через отверстие в заборе, и только потом нестерпимая боль напомнила про вчерашнюю битву.

Я схватился за шею, и закричал так громко, насколько это было возможно. Не от боли, а от безысходности.

Тёмный открыл мне глаза на правду жизни. Я никогда не был одним из тех, кого называют сталкерами. Я был любимой игрушкой Зоны — избранным. Игрушка перестала быть нужной. Как там в стишке? «Мишку бросила хозяйка…». Что-то в этом роде. Вот только предварительно игрушку порезали на части.

Боль вновь пересекла тело, и я замер в неестественной позе, не в силах шевельнуться. Только теперь моему взору открылась вся картина побоища: десятки изодранных пулями тел, кровь. Смерть собрала здесь немалый урожай.

Я попытался перевернуться на другой бок, но по одежде заструился ручеёк горячей крови, и я понял, что любое движение для меня сейчас смертельно опасно.

Вот так итог. Мог ли я ожидать подобного? Мог ли предположить, что придя на помощь отряду Заречного, я попаду в эту братскую могилу…

И в этот момент я увидел кровососа. Мутант сидел на корточках перед одним из тел, обхватив покойника мощными лапами. Он тоже меня заметил, отбросил свежевыжатый труп и взревел, разбрасывая в стороны капли крови.

Существо было не таким огромным, как прочие, и всё же этого было достаточно, чтобы прикончить меня…

За колючкой, в мире живых, есть мнение, что суровые солдаты с периметра и военсталкеры, никогда не общаются с простыми сталкерами, расстреливая всех направо и налево.

Ложь…

Говорят, что все солдаты с периметра мастерски стреляют и способны выдержать многочасовой переход, не запыхавшись.

Опять ложь…

Вся история зоны, известная снаружи, соткана из лжи. Ложь как наркотик — ее нужно всё больше и больше. Именно поэтому по ту сторону периметра о зоне говорят совершенно невообразимое.

Например, есть мнение, что умелый сталкер способен убить кровососа ножом. Я думал, что это ложь, но сам дважды прибегал к подобному. Дважды я был победителем подобных схваток и без труда мог сказать, что уж я-то легко справлюсь с кровососом, будь у меня нож. Но это было тогда, до разговора с покойным Кедром. До того, как зона перестала мне помогать. До того, как я из Спама вновь стал Александром Вестовым.

Мутант шагнул вперёд.

Шагнул и замер, наслаждаясь произведённым эффектом…