"Прекрасная партия" - читать интересную книгу автора (Бронтэ Элен)

19

В наступивших сумерках никто не обращал внимания на девушку в забрызганном синем пальто, медленно бредущую по улице с объемистым свертком в руках. Неуверенно оглядываясь, она наконец подошла к скромному дому, на двери которого было объявление о сдаче комнат внаем. Неприветливая хозяйка без лишних слов приняла плату и провела дсмушку по скрипучей лестнице на третий этаж, распахнула одну из дверей, неспешно разожгла камин и так же молча отправилась в обратный путь.

Сьюзен, а это была она, бросила сак с вещами прямо у двери и поспешила согреть озябшие руки узанимающегося пламени. Она проделала длинную дорогу до пансиона пешком, боясь потратить лишний пенни на извозчика, и сейчас не находила в себе сил даже плакать. Опустившись в продавленное кресло, она бездумно смотрела на огонь, пока не задремала. В ее жизни еше не было столь длинного дня, и усталость пересилила и голод, и скорбь, и страх перед неясным будущим.

После ухода бывшего жениха она долго сидела неподвижно перед чашкой остывшего чая, не уверенная в том, что, если хотя бы пошевелится, тотчас не разрыдается. Служанка, подошедшая с вопросом, не надо ли подать мисс еше чего-нибудь, заставила ее испуганно вздрогнуть. С полминуты она непонимающим взглядом смотрела на розовощекую девушку в форменной одежде, потом попросила принести свежего чая и вишневого пирога — первое, что пришло ей в голову. Получив желаемое, она с удовольствием сделала несколько глотков ароматного напитка, чувствуя, как горячая волна согревает ее изнутри и воз вращает способность мыслить. Откусив пирог, от внезапно поняла, как проголодалась, и принялась торопливо есть, то и дело бросая опасливые взгляды по сторонам, — возможно, кто-то из знакомых видел ее и Генри вместе и даже слышал обрывки их разговора. Но посетительницы были заняты обсуждением модных туалетов, флиртом со своими спутниками и угощением, так что Сьюзен слегка рас слабилась и неохотно переключила мысли с произошедшей сцены на свои будущие действия. Кроки как спросить у служанки адрес приличного и недорогого пансиона, где можно отдохнуть и собраться с силами, она ни до чего не смогла додуматься. Добросердечная девушка сразу поняла, что эта красивая мисс очень несчастна, и сочувственным голосом назвала известный ей адрес. Идти было довольно далеко, и Сьюзен порадовалась хотя бы тому, что двигается по достаточно фешенебельным улицам, чтобы не опасаться злоумышленников.

Вот так она оказалась в пансионе миссис Гиберти, где проживали бывшие гувернантки, продавщицы из крупных магазинов и попавшие в стесненные обстоятельства леди. Комната была обставлена скудно, но чисто прибрана, а последнее казалось девушке, выросшей в бедной семье, гораздо кажнее.

От неудобного кресла все тело занемело, вынуждая проснуться, и Сьюзен с трудом добралась до жесткой кровати без занавесок, чтобы улечься ни нее, не снимая платья. Утро застало ее пытающейся зажечь камин — в комнате было слишком холодно, чтобы наша героиня могла думать о чем-то кроме тепла и горячего завтрака. В плату нхолил и стол, и, справившись с камином, она умылась в щербатом фарфоровом тазике, собрала волосы в неровный узел и спустилась вниз, в общую столовую. Несколько дам, выглядевших так, словно видали лучшие времена, вяло поздоровались с ней и ринулисъ к еде. Завтрак напоминал те, к которым они привыкла в Сандерли, но уже успела позабыть у миссис Элингтон, неизменно заботящейся об обилии блюд на столе. По крайней мере, Сьюзен со-Jjitwacb, а требовать большего было бессмысленно.

Сразу же после еды она поднялась к себе в комнату и уселась перед мутным старым зеркалом. Едва различая собственный силуэт, она тем не менее обратилась к своему самому верному другу и безмолвному советчику:

— Что нам теперь делать? Я старалась держать тебя по ветру, как говорят охотники, и не ошибаться в людях, но в Генри Хейвуде мы с тобой ошиблись дважды:

Сьюзен потерла стекло в тщетной надежде сделать его более прозрачным и горько вздохнула, уныло глядя на свой далеко не цветущий вид. На осунувшемся личике нос показался ей больше, чем обычно, но она не стала упрекать его за это, все равно ею больше некому любоваться.

Ее сердечная боль была бы гораздо сильнее, находись она в более благоприятных обстоятельствах. Сейчас же необходимость действовать, чтобы найти себе стол и кров, выдвинулась на первое место по сравнению с душевными терзаниями.

«И что теперь? Через несколько дней деньги закончатся, и мне придется наняться в служанки или просить подаяние на улице. Ну почему, почему Эдмунд так задержался? Он бы не позволил прогнать меня, и Люси поддержала бы его. Наверное…»

В душе Сьюзен была в этом не слишком уверена — Эдмунд явно боялся тещи и мог оказаться не готовым к открытому бунту. В любом случае его нет в Лондоне, а значит, надо самой позаботиться о себе, как она делала много лет до того, как покинуть Сандерли.

«Мне больше не к кому обратиться, кроме дядюшки Саймона, значит, придется поехать в Брайтон», — сказала она себе.

Мысль о путешествии немного оживила ее, главным образом из-за трудностей, которые подстерегали неопытную девушку в дороге. Узнав у хозяйки, откуда отправляются дилижансы, она кое-как отчистила помятое пальто и направилась договариваться о проезде. На билет ушли почти все деньги, но ей нечего было продать, чтобы получить еще хотя бы несколько фунтов. Как бы ни хотелось вернуться на Бредфорд-сквер и захватить еще несколько платьев, пытаться осуществить это мог бы только человек, лишенный разума. Туалет, в котором Сьюзен проспала целую ночь, потерял респектабельный вид, как и платье, небрежно сунутое ею в сак.

«Ничего не поделаешь, придется явиться к дяде бледной оборванкой. Надеюсь, он узнает меня и не прогонит прочь, как это сделала бы тетя Элизабет», — думала девушка, забившись в угол тряского дилижанса.

Лорога, как ей и положено, была отвратительной, и к моменту приезда в Брайтон Сьюзен не лишилась содержимого своего желудка только потому, что крайне скудно питалась в пути. Уже два дня она не имела возможности пообедать и даже позавтракать чем-то большим, чем чашка чаю и маленькая булочка.

Представляя, как убого она выглядит среди гуляющей публики, Сьюзен вяло двигалась в толпе, пытаясь разыскать дом, где обитает лорд Ченсуорт.

Здесь уже начиналась весна, и ее теплое пальто выглядело неуместным, как и потрепанный багаж и печальное личико среди довольных, лоснящихся лиц отдыхающих. Через два часа блуждания по городу, когда она уже едва не падала в обморок от голода и усталости, ей наконец указали дом, который занимал дядя Саймон с супругой. Сьюзен с трепетом позвонила в дверь, обессиленно опустила сак на ступени крыльца и принялась ждать. Удар, поджидавший ее через пару минут, оказался едва ли не сильнее предательства Генри Хейвуда — как сообщила экономка, лорд Ченсуорт более не занимает этот дом, и в настоящее время прислуга готовит его к приезду новых жильцов. На заданный дрожащим шепотом вопрос, куда уехали Ченсуорты, достойная женщина могла только сказать, что лорд и леди направились в поместье кузины лорда, леди Уайтбери, на венчание одной из ее дочерей, однако, где именно расположено это место, она не знает.

Сьюзен покачнулась — даже если бы она знала, куда ехать, тетушка Элизабет была бы последним человеком после миссис Элингтон, согласившимся принять племянницу в своем доме. Заметившая слабость девушки экономка предложила ей чаю, от чего мисс Шелтон не смогла найти в себе гордость отказаться. Подкрепившись на кухне и поделившись с доброй женщиной частью своей истории без излишних подробностей, Сьюзен пересчитала имеющуюся наличность и со страхом убедилась, что на обратную дорогу до Лондона не хватит. Впрочем, без дяди Саймона ей нечего там делать, а когда он вернется — трудно предположить. Сьюзен расспросила приютившую ее женщину о почтовой станции и пришла к выводу, что единственным спасением будет поехать в Сандерли — дорога туда составляла треть пути до Лондона, и, если она сумеет договориться об отъезде сегодня же, не тратясь на ночлег в дорогом Брайтоне, денег вполне может хватить. На прощание добрая экономка завернула ей с собой немного мясного пирога и несколько зимних яблок, справедливо подозревая, что это будет единственная пища девушки во время путешествия.

В полутьме грязного, отвратительно пахнущего дилижанса, более дешевого и, как следствие, еще менее удобного, чем предыдущий, возивший людей из столицы на модный курорт, Сьюзен думала о Бет. Торнтоны примут ее без сомнений и лишних расспросов, но кормить ее хотя бы несколько месяцев означает для них лишиться и того малого комфорта, что с трудом удается создавать сейчас.

— Я должна найти себе место, и как можно скорее, — бормотала она в полузабытьи, не обращая внимания на неодобрительный взгляд кривой на один глаз старой дамы, сидящей напротив.

Старшая сестра Бет, Элси, работала гувернанткой в богатом доме, что позволяло ей присылать домой немного денег, которые, по ее настоянию, ушли на обучение Бет музыке. Непрактичная миссис Торнтон сперва немало жалела о потраченных впустую деньгах, и только когда Бет принесла матери первые несколько шиллингов за уроки, миссис Торнтон вознесла горячую молитву за здоровье дальновидной Элси.

Единственным достоянием мистера Торнтона была небольшая ферма, способная давать доход, если б не нерадивый арендатор, имеющий детей больше, чем он мог себе позволить, и посиживающий с кружкой эля чаще, чем это подобает скромному труженику. Добродушный мистер Торнтон все никак не мог найти в себе достаточно злости, чтобы прогнать с фермы Джека Порвила, или Портера, как метко называли его соседи, и найти другого арендатора.

Младшие братья Бет, Сибил и Джошуа, еще не были годны на то, чтобы чем-нибудь заняться, но родители осмеливались надеяться, что один из них примет сан, а другой послужит во флоте Ее Величества к вящему благосостоянию своего семейства. Самая маленькая из членов этой семьи, Джилли, едва научилась ходить и требовала неусыпной заботы старших родственников. И в этот шумный дом со скрипящими половицами и ободранной детьми, кошками и собаками мебелью собиралась теперь явиться Сьюзен. Но ее можно было бы счесть поистине несчастным человеком, не имей она и этого пристанища.

Дилижанс прибыл в Сандерли в тот предрассветный час, когда ни в одном из окон еще не горит свет, а голые трубы стыдливо чернеют на фоне светлеющего неба, ожидая того момента, когда их окутает дымное покрывало. Сьюзен оставалось только радоваться этому — пройтись по улицам Сандерли днем, конечно, не так страшно, как по людным лондонским мостовым, но там она была одной из многих неудачниц, а здесь ее потрепанный вид еще недели две занимал бы умы жителей, обделенных событиями.

Открыв знакомую калитку, Сьюзен прошла в крошечный садик и уселась на старую скамью под корявым грушевым деревом. Будить Торнтонов казалось ей неправильным, но дожидаться, когда в доме зажжется свет, было не так-то легко — холод, голод и усталость терзали ее, и трудно понять, какая из этих напастей причиняла наибольшие страдания.

В конце концов победила усталость. Засунув руки поглубже в рукава потерявшего весь свой лоск пальто, Сьюзен откинулась на спинку скамьи и задремала. К счастью для нее, погода не была убийственно-холодной, иначе воспаление легких или что-то подобное могло бы лишить нас удовольствия следовать за нашей героиней и дальше по ее неровному пути взлетов и падений.

Мисс Торнтон в положенное время распахнула дверь в сад, чтобы выпустить двух вислоухих собак отдать дань их собачьей природе. Вместо того чтобы стыдливо укрыться в кустах, псы неожиданно бросились прямо по дорожке, сопровождая длинные прыжки заливистым лаем.

— Рыжий, Бродяга, прекратите! Вы разбудите отца! Крысу вы там увидели, или… — Окрик девушки не остановил псов, и она сама притихла, заметив на скамье женскую фигуру.

— Кто вы? Вы заблудились?

Двигаясь по дорожке вслед за псами, Бет сперва отметила дорогой серебристый мех на синем пальто и, только подойдя ближе, в изумлении уставилась на его обладательницу, с легкой улыбкой смотревшую на нее из-под криво сидящей шляпки.

— Не может быть! Сьюзен! Пойдем скорее в дом, Салли уже затопила печь.

Мисс Шелтон, проснувшаяся внезапно от двухголосого лая, не успела испугаться, так как почти сразу вспомнила, где находится, и узнала псов, а за ними и дорогую подругу, спешившую к ней. В духе Бет было оставить на потом все расспросы и сперва устроить гостью как можно удобнее. Впрочем, даже менее сообразительная девица, чем мисс Торнтон, по облику Сьюзен без труда догадалась бы, что у той неприятности.

Девушки расцеловались, после чего Бет отпихнула от Сьюзен подпрыгивающих с приветствиями собак, подхватила сак и повела подругу по дорожке к дому. Дверь открывалась прямо в кухню, где старая кухарка, бывшая когда-то нянькой миссис Торнтон, хлопотала над скромным завтраком.

— Салли, у нас гостья! — На широком некрасивом лице Бет светились темные глаза, с одинаковой легкостью подмечающие тайное и явное. — Ее надо накормить и, пожалуй, уложить в постель, уж очень она бледна.

Сьюзен кивнула, с наслаждением отдаваясь этой заботе после четырех дней тяжких странствий. Салли также сначала расцеловала девушку, затем усадила к столу и принялась вытирать ей руки и лицо смоченным в горячей воде полотенцем, как делала это с маленькой Джилли, а Бет тем временем развязала и сняла шляпку Сьюзен и помогла ей освободиться от пальто.

— Какое у тебя чудесное платье! У нас лишь недавно начали шить такие, едва только узнали о новой моде. И я была первой, благодаря твоим письмам и рисункам! Но вот выглядит оно весьма помятым, и лиф в каких-то крошках, — болтала Бет, дожидаясь момента, когда подруга сможет поделиться обстоятельствами своего появления в Сандерли.

— Я не снимала его уже несколько дней, — уныло ответила Сьюзен, впрочем не чувствуя особой неловкости — здесь не требовались какие-то ухищрения, чтобы произвести должное впечатление.

— Тогда понятно, — хмыкнула Бет, усаживаясь напротив подруги. — Я попрошу Салли нагреть тебе горячей воды и почистить платье.

Салли с молоком и печеньем направилась кормить маленькую Джилли, и молодые леди наконец остались одни. Глядя, как Сьюзен жадно ест, Бет покачала головой, взгляд ее наполнился тревогой — похоже, все обстояло даже хуже, чем она уже нарисовала в своем воображении.

— Я все расскажу тебе, Бет, после. — Сьюзен понимала, что не должна слишком долго терзать любопытство дорогой подруги.

— Ответь только на несколько вопросов, мне нужно понимать, что говорить матушке и отцу.

— Я не сделала ничего дурного…

— Я в этом не сомневаюсь. Ты ведь не сбежала с этим своим мистером Хейвудом? — улыбнулась Бет.

Рука, держащая чашку, дрогнула, и несколько капель пролилось на многострадальное платье.

— Кажется, я неудачно пошутила, — без тени раскаяния констатировала Бет.

— Коротко говоря, он предложил мне свою руку, но, узнав, что у меня нет приданого, отказался от меня. А Элингтоны выгнали из дому. Вот и все, — силясь улыбаться беззаботно, проговорила Сьюзен.

— Мерзавец! А миссис Элингтон и ее доченька — просто ведьмы! — Бет сердито ударила кулачком по колену. — Что ж, ты правильно сделала, что постаралась оказаться подальше от них. Вероятно, ты ехала всю ночь?

— И не одну, — кивнула Сьюзен. — Сперва я думала напроситься пожить у дяди Саймона в Брайтоне, но он уже уехал оттуда…

Бет понимающе кивнула, мысленно прикидывая расстояние, проделанное подругой в одиночестве, потом укоризненно поморщилась:

— Тебе следовало отбросить деликатность и приехать сразу к нам и уже отсюда писать своему богачу-дядюшке. Мы вполне способны предложить тебе тарелку супа и куриную ножку!

Сьюзен виновато наклонила голову.

— Я знаю, знаю. Не сердись, Бет.

— Я еще успею посердиться, а сейчас пойдем, я уложу тебя в кровать Элси, она приедет не раньше Пасхи, а к тому времени мы придумаем, как потесниться.

Сьюзен благодарно кивнула и позволила Бет быть ее опорой, так как двигаться самостоятельно была уже не в состоянии. Бет помогла ей избавиться от платья и уложила в постель, пригрозив напоследок:

— И не вздумай вставать раньше чем часов через десять! Иначе ты навсегда останешься бледной, как летняя луна!

Последние три слова подруги Сьюзен уже не услышала. Сон не отпускал ее до самых сумерек, и никакой шум в доме не мог разбудить до тех пор, пока силы хотя бы отчасти не вернулись к ней. Открыв глаза, она медленно обвела взглядом темную комнату, вспоминая, после чего довольно долго плакала, уткнувшись в подушку, чтобы не услышали обитатели дома. Теперь, когда она оказалась в безопасности и относительно окрепла, на первый план выдвинулось предательство Генри.

Сьюзен уже успела внушить себе, что будет с ним счастлива, и разочарование превосходило даже чувство, которое она испытывала несколько месяцев назад, когда узнала о планах миссис Элингтон поселиться вместе с Эдмундом, Люси и ею.

— Как он мог? И это его неискреннее согласие все-таки на мне жениться! — бормотала она в намокшую подушку. — Он даже не смог сказать откровенно, что невеста без приданого не входила в его планы!

Лучше всего было бы возненавидеть недостойного мужчину, но пока она не была на это способна и продолжала жалеть о несбывшемся счастье. Угрызения совести при мысли о не утоленном до сих пор любопытстве Торнтонов заставили ее подняться и утереть слезы. Не обнаружив в комнате своего платья, Сьюзен поняла, что заботливая подруга решила привести его в пристойный вид. Приоткрыв дверь, она позвала Бет, потом еще и еще.

Наконец внизу раздались стремительные шаги, и мисс Торнтон торопливо взобралась по лесенке, стараясь ступать как можно более осторожно, — платье Сьюзен, которое она бережно держала в руках, мешало ей видеть ступени.

— А ты, оказывается, преизрядная соня! — со смехом воскликнула она, словно бы не замечая опухшего от слез лица Сьюзен. — Салли уже два часа греет воду, а родители на все лады распекают мистера Хейвуда и Элингтонов — мне пришлось сказать им, ты не сердишься?

Сьюзен покачала головой:

— Конечно, нет, дорогая, я сама собиралась им сказать. Как только я приведу себя в должный вид — сразу же спущусь к ним.

— Самое время перекусить, ты, наверное, очень голодна, — заметила Бет, поглядывая на исхудавшие пальцы Сьюзен.

— Не откажусь, — улыбнулась молодая леди. — Но сперва тащи воду!