"Белый дракон" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн)Глава 8Джексом был разочарован — несмотря на все ухищрения, Лайтолу не удалось больше ничего вытянуть из арфиста о его экспедиции на Южный. Когда от усталости глаза у юноши начали слипаться, ему пришло в голову: а ведь Робинтон все же сумел склонить Лайтола на свою сторону, убедить его, что разумнее сейчас сдержать всеобщий интерес к Южному! Уже совсем засыпая, он не переставал восхищаться хитроумием мастера-арфиста. Неудивительно, что тот не стал возражать, чтобы Джексом учился у Н'тона, когда понял, что Лайтол одобряет затею с Южным. Робинтон хочет, чтобы старик остался управляющим Руата. И если юный лорд будет занят обучением своего дракона, он не станет стремиться занять место Лайтола. На следующее утро Джексом проснулся с уверенностью, что не сможет шевельнуть даже пальцем. Мышцы затекли, лицо и плечо саднило от укусов Нити. Однако, вспомнив о ранах друга, он вскочил с постели, больше не думая о собственных болячках. Шерстяное одеяло отлетело в сторону; Джексом схватил котелок с целебным бальзамом и устремился в вейр Рут'а. Доносившееся оттуда негромкое сопение подсказало ему, что дракон все еще крепко спит. Похоже, он ни разу не пошевелился за ночь — раненая нога была вытянута точно так же, как и вечером. Воспользовавшись этим, Джексом быстро нанес свежий слой мази по всей длине рубца. Только теперь он понял, что им с Рут'ом придется подождать, пока заживут раны, прежде чем присоединиться к группе Н 'тоновых учеников в Форт-Вейре. Но Лайтол придерживался иного мнения. Ибо зачем Джексом собирается в Форт-Вейр? Чтобы в следующий раз суметь увернуться от Нити, чтобы научиться оберегать себя и своего дракона во время Падения! А станут дразнить за то, что он был не слишком ловок, так и поделом. В итоге, закончив утреннюю трапезу, Джексом с Рут'ом вылетели в Форт-Вейр. К счастью, двое из учеников были примерно того же возраста, что и сам Джексом, которому не так давно сравнялось восемнадцать Оборотов. Правда, возраст — не помеха, лишь бы поскорее обучить Рут'а. Джексом с трудом поборол искушение открыть новым товарищам истинную причину приключившейся с ним беды. Что ж, пусть думают, что он такой неумелый. Пришлось втайне утешаться тем, что на самом деле они добились куда больших успехов, чем кто-либо мог предполагать. Проблемы возникли сразу; и первая — как избавить Рут'а от назойливого внимания бесчисленных ящериц, которые облепили его с ног до головы. Едва удавалось отослать прочь одну стаю, как ей на смену, к недовольству и возмущению К'небела, наставника молодых всадников, появлялась другая. — С вами всегда такая история? — ворчливо спросил он Джексома. — Более или менее. Они просто… прилетают. Особенно с тех пор, как… как случилось это несчастье в Бендене… К'небел понимающе кивнул, но сдержать раздражение не смог. — Не могу поверить в россказни о том, что драконы сжигали ящериц. И все же у вас с Рут'ом ничего не выйдет, пока файры не оставят его в покое. А если они не угомонятся, одна из них и вправду может попасть под пламя! Тогда Джексом велел Рут'у прогонять огненных ящериц сразу, как только они вздумают появиться. Прошло довольно много времени, прежде чем Рут' справился с этой задачей. Но вот — то ли уже все ящерицы округи успели поприветствовать дракона, то ли он преуспел в изгнании непрошеных визитеров — только все оставшееся время им никто не докучал. Несмотря на эти досадные помехи. К'небел продержал учеников на занятиях до самого обеда. Джексома пригласили остаться и в знак уважения к его рангу провели за стол, предназначенный для старших всадников. Беседа вертелась вокруг истории с яйцом — высказывались догадки, кто из всадников Южного мог его вернуть. Наслушавшись этих споров, Джексом только укрепился в своей решимости хранить молчание. Он еще раз предупредил Рут'а, но, как оказалось, напрасно — белого дракона куда больше интересовала технология заглатывания огненного камня и уловки против Нитей, чем какие-то уже прошедшие события. Файры наконец-то угомонились. Теперь первой заботой ящерок было вовремя поесть, а второй — почистить шкурку. С наступлением теплой погоды у них началась линька, и они ужасно чесались. Картины, которые они передавали Рут'у, больше не содержали ничего тревожного. Поскольку по утрам Джексом теперь был занят в Форт-Вейре, ему пришлось забросить учебу в обоих цехах — и у кузнецов, и у арфистов. Это вполне устраивало его — не придется терпеть скверную привычку Менолли задавать каверзные вопросы. Джексома немало позабавило, что после обеда Лайтол оставил ему несколько свободных часов. Он решил не разочаровывать опекуна и отправился в Равнинный холд — разумеется, для того, чтобы проверить, как растет новая пшеница. В последнее время все заботы по хозяйству легли на плечи Кораны, поскольку ее свояченице подошел срок рожать. Когда девушка встревожилась, увидев его заживающие раны (это было так мило!), она решила, что лорд заработал их, честно сражаясь с Нитями над своим холдом. Джексом не стал разубеждать ее и вскоре был вознагражден за свой подвиг — столь же приятно, сколь неожиданно. Правда, он предпочел бы получить награду честным путем. И Джексом не смог рассердиться на девушку, когда в томной полудреме, последовавшей за их ласками, она несколько раз наводила разговор на файров, а потом прямо попросила раздобыть для нее яйцо. — Все побережье на севере многократно прочесано, — сказал он; потом, заметив ее детское разочарование, добавил: — Но на Южном материке полно пустынных бухточек. — А ты не смог бы слетать туда на Рут'е — только так, чтобы Древние ничего не узнали? — Корана явно не догадывалась о последних событиях, и это только обрадовало Джексома, которому уже начинали надоедать постоянные волнения, связанные с Южным. Слетать на Рут'е — ведь это проще простого; к тому же его дракон не возбудит подозрений местных файров — похоже, он успел с ними подружиться. — Пожалуй, смог бы, — шепнул Джексом, размышляя, как выкроить свободное время, чтобы его отлучку никто не заметил. Корана неверно истолковала его нерешительность, и нежные губы прильнули к шее Джексома. Юноша не стал ее поправлять. Покинув Равнинный холд и держа путь домой, Джексом подумал: «А ведь волны от моей недавней выходки все еще идут!» Вот и вопрос с обучением Рут'а решен… И хотя сам он еще не стал полноправным властелином Руата, все же пользуется теперь многими привилегиями истинного лорда. Юноша улыбнулся, вспоминая нежность и ласки Кораны. Судя по радушию ее брата, можно полагать, что в Равнинном не возражают против незаконного потомка лорда Руата. Успехи по этой части не уронят его в глазах Лайтола. «Не взять ли Корану в холд?» — подумал Джексом, но сразу же понял, что погорячился. Это было бы несправедливо по отношению к другим воспитанникам и прибавило хлопот Бранду с Лайтолом. Как будто у него нет Рут'а и он не может в любой миг обернуться по своим делам! А потом, если он возьмет Корану к себе, она потребует гораздо больше внимания, чем он готов ей уделять, — причем за счет Рут'а. Когда Джексом в третий раз отправился в Равнинный холд, у жены Фиделло начались роды, и Корана была так занята, что успела только извиниться за царящую в доме суматоху. Он спросил, не нужно ли привезти лекаря из Руата, но Фиделло ответил, что одна из его служанок, которая знает толк в повивальных делах, сказала, что роды должны пройти без осложнений. Джексом произнес все приличествующие случаю слова и, слегка досадуя на неожиданную помеху, расстроившую их свидание, удалился. «Почему ты смеешься?» — спросил Рут', когда они повернули в сторону холда. — Потому что я дурак, Рут'. Понимаешь? Дурак! «Я вовсе так не думаю. Ведь с ней ты чувствуешь себя не дураком… ты счастлив!» — В том то и дело, глупый дракон! Я спешил к ней, чтобы в ее объятиях вновь найти счастье, — а она оказалась занята. Но ведь всего несколько недель назад я и думать не думал, что мне будет с ней так хорошо! Вот почему сейчас я чувствую себя дураком. «Я всегда буду тебя любить», — ответил Рут', почувствовав, что именно такие слова нужны сейчас его другу. Джексом благодарно потрепал дракона по загривку, продолжая в душе подтрунивать над своей неудачей. По возвращении в Руат его ожидала вторая неприятность. Лайтол сообщил, что завтра ожидается Запечатление остального выводка Рамот'ы, так что Джексому придется отправиться в Бенден. Управляющий покосился на Джексомов шрам и покачал головой. — Постарайся не попадаться на глаза предводителям Вейра. Они с первого взгляда поймут, что к чему, — посоветовал Лайтол. — Незачем выставлять напоказ свои грехи. В душе Джексом лелеял надежду, что шрам придает ему более мужественный вид, но на всякий случай пообещал Лайтолу держаться подальше от Лессы и Ф'лара. Он любил бывать на обрядах Запечатления, особенно один, без Лайтола. Юноша ругал себя за это, но ведь он знал, какие муки каждый раз испытывает его опекун, вспоминая своего любимого Ларт'а. Весть о скором Запечатлении дошла до Форт-Вейра как раз в тот час, когда Джексом летал с учебным крылом, осваивая на практике приемы борьбы с Нитями. Закончив маневр, он извинился перед наставником и через Промежуток направил Рут'а домой, чтобы переодеться. У входа его уже поджидал Лайтол вместе с Крепышом, одним из файров Менолли. Он попросил Джексома захватить по дороге юную арфистку — Робинтон вместе со всадником и драконом своего цеха отбыл в Исту. Пришлось Джексому сделать вид, что он ничего не имеет против; благовидного предлога для отказа он придумать не сумел. Что ж, придется так быстро домчать Менолли до Бендена, чтобы у нее не хватило времени на ненужные расспросы. Когда они с Рут'ом появились над мастерской арфистов (Рут' немедленно сообщил сторожевому дракону свое имя), Джексом пришел в неописуемую ярость. На лугу прохлаждалось столько драконов из Форт-Вейра, что они вполне могли бы унести на себе половину цеха. Почему бы Менолли не попросить одного из них? Джексом стиснул зубы; он твердо решил не давать девушке поводов для насмешек и велел Рут'у сообщить ее файрам, что он прибыл и ждет на лугу. Едва он успел сформулировать эту мысль, как Менолли выскочила из-под арки и устремилась к ним. Красотка, Нырок и Крепыш, щебеча, кружили над ее головой. На бегу она натягивала летную куртку, неловко перекладывая что-то из одной руки в другую. — Слезай, Джексом, — строго приказала она. — У меня ничего не получится, пока ты сидишь ко мне спиной. — Что не получится? — Вот что! — она показала ему баночку, зажатую в кулаке. — Слезай быстро! — Зачем? — Хватит пререкаться, мы теряем время. Я собираюсь замазать твой шрам. Ведь ты же не хочешь, чтобы Ф'лар с Лессой увидели его и стали задавать вопросы, на которые у тебя нет ответов, — или я не права? Слезай же, а то мы опоздаем — ведь тебе, кажется, запрещено залезать во временной Промежуток? — добавила она, видя, что он все еще колеблется, не слишком доверяя ее бескорыстию. — Я прикрою шрам волосами. — Все равно забудешь и откинешь волосы назад, — сказала она и стянула его за рукав вниз. — Я попросила Олдайва приготовить мазь без запаха. Вот… Нужно совсем чуть-чуть, — она легкими движениями нанесла снадобье ему на лицо, а остаток размазала по руке, повыше перчатки. — Видишь? Точно в тон кожи! — Менолли критически осмотрела свою работу. — Что ж, фокус вполне удался. Теперь никто не заметит твоего ожога. А как понравился твой шрам Коране? — фыркнув, осведомилась она. — Коране? — Только не делай большие глаза, лорд Джексом! Давай, залезай на Рут'а — мы опаздываем. Ты очень хитро придумал, затеяв роман с Кораной. Удивительная ловкость! Из тебя получился бы превосходный арфист. Разъяренный Джексом оседлал дракона. Только не поддаваться на уловки Менолли! Как это на нее похоже — откопает какой-нибудь секрет, а потом старается вывести человека из себя! Ну, на этот раз у нее ничего не получится! — Спасибо тебе, Менолли, что ты придумала использовать мазь, — с отменной вежливостью произнес он, овладев собой. — Вовсе ни к чему сейчас сердить Лессу, а мне непременно нужно присутствовать при Запечатлении. — То-то и оно, что непременно. Она произнесла это с явным нажимом, но у Джексома не было времени обдумать, что именно она имела в виду. Они взлетели, и он направил Рут'а через Промежуток прямо в Бенден-Вейр. Нет, он ни за что не позволит ей себя разозлить! Однако надо отдать ей должное — эта девчонка хитрее десяти Робинтонов! Рут' вынырнул из Промежутка, и Джексом, вспомнив о файрах, оглянулся на Менолли. — Не волнуйся, они в вейре у Брекки. — Все? — Нет, только Красотка и трое бронзовых. Она вот-вот войдет в брачную пору, и самцы не оставляют ее ни на секунду, — Менолли снова фыркнула. — Наверно, у тебя уже вся кладка расписана? — Что? Ни в коем случае — ведь цыплят по осени считают, — укоризненно сказала Менолли. — А в чем дело? Неужели тебе тоже понадобилось? — Да нет, не мне… Менолли расхохоталась — он таки выдал себя! Джексом тихо застонал. Ладно, пусть смеется… — Зачем мне самому яйцо файра? — продолжал он, решив поставить арфистку на место. — Понимаешь, я пообещал Коране, что постараюсь раздобыть одно для нее. Она была так мила со мной… ну, ты ведь понимаешь, Менолли… На этот раз Джексом был вознагражден — арфистка даже поперхнулась от изумления. Потом с размаху стукнула его кулаком по спине. Джексом вздрогнул и отшатнулся. — Потише, Менолли, плечо у меня тоже обожжено, — он вложил в эти слова больше раздражения, чем следовало, и тут же выругал себя — стоило ли напоминать ей об этом? — Прости, Джексом, — так виновато проговорила Менолли, что юноша невольно смягчился. — Здорово тебе досталось? — Обожгло лицо, плечи и бедро. Она схватила его за здоровую руку. — Слышишь, как они оглушительно трубят? Гляди, гляди — избранники входят на площадку Рождений. А мы не сможем влететь прямо туда, внутрь? Через верхний проход Джексом направил Рут'а в пещеру. Отовсюду слетались бронзовые, доставляя гостей на площадку. Как только они оказались внутри, взгляд Джексома непроизвольно метнулся к тому месту рядом с аркой, где прятались они с Рут'ом, возвращая яйцо. Юноша ощутил внезапный прилив гордости — все-таки они победили! — Джексом, я вижу Робинтона — вон он, на четвертом ярусе, рядом с истинцами. Сядешь с нами, а, Джексом? В голосе Менолли прозвучала такая настойчивая просьба, что Джексом был слегка озадачен. Кто же откажется сидеть рядом с главным арфистом Перна? Рут' подлетел к ярусу и, ухватившись когтями за карниз, повис в воздухе, чтобы Джексом и Менолли могли спуститься. Усаживаясь, Джексом бросил внимательный взгляд на Робинтона и удивленно приподнял брови — арфист выглядел не совсем обычно. Он, как всегда, приветливо поздоровался с молодыми людьми, не забыв улыбнуться своей помощнице и похлопать Джексома по плечу, но сразу после этого погрузился в свои думы — судя по всему, отнюдь не радостные. У Робинтона было вытянутое, сухощавое и очень подвижное лицо, отражавшее быструю смену мыслей и настроений. Но сейчас, когда взор арфиста был прикован к юным избранникам, уже шагавшим по горячему песку площадки Рождений, оно казалось неожиданно постаревшим, с глубокими морщинами и запавшими глазами, затуманенными усталостью и тревогой. Вид у Робинтона был усталый и потерянный. Потрясенный случившейся с ним переменой, Джексом поспешно отвел глаза, стараясь не встречаться взглядом с Менолли, — он не хотел, чтобы наблюдательная арфистка догадалась, о чем он думает. Мастер Робинтон стареет? Нет, только не это! Возможно, он устал или чем-то обеспокоен… Разве можно представить себе Перн без его юмора, его мудрых советов, его баллад? Нет, никогда! Сердце Джексома ухнуло в холодную пустоту. Неужели мир может вдруг лишиться его проницательного ума и неистощимой любознательности? Предчувствие потери сменилось странным чувством неудовлетворенности; внезапно Джексому показалось, что вся его жизнь пуста и никчемна. Что с ним? Как советовал Робинтон, юноша попытался разобраться в нахлынувшей на него волне противоречивых ощущений. Настойчивый рев Рамот'ы вернул его внимание к площадке Рождений. Вид у королевы был устрашающий. Не хотел бы он находиться сейчас среди избранников, над которыми угрожающе нависла ее голова с горящими багровым пламенем глазами! Вместо того чтобы выстроиться полукругом позади раскачивающихся яиц, мальчики сбились в тесную кучку — как будто надеялись, что Рамот'а не заметит их. — Не завидую я мальчуганам, — тихо шепнула Джексому Менолли. «Неужели она не хочет, чтобы выводок прошел Запечатление?» — в панике подумал юноша. Он вздрогнул, вспомнив, как бежал по раскаленному песку к маленькому покинутому яйцу, яйцу Рут'а. Если бы они не встретились, если бы Рут' не выбрал его… Как бы он жил теперь? «То, что случилось, случилось. И теперь мы вместе», — уловив мысли Джексома, передал Рут'. Джексом почувствовал, как на глаза навернулись слезы. С площадки Рождений донеслось такое яростное шипение, что он моментально выпал из задумчивости. Одно яйцо треснуло, но Рамот'а с таким угрожающим видом заслонила его, что ни один из мальчиков не осмелился приблизиться. Снаружи на карнизе затрубил Мнемент', ему вторили собравшиеся в пещере бронзовые. Рамот'а вздернула голову и, расправив переливающиеся золотом крылья, вызывающе заревела. Бронзовые ответили ей умиротворяющим урчанием, однако в трубном голосе Мнемент'а явно слышался приказ. «Рамот'а очень сердится, — передал Джексому Рут'. Белый дракончик незаметно удалился на солнечный берег озерца, плескавшегося на дне чаши Вейра. Однако он прекрасно знал, что происходит на площадке. — Мнемент' говорит, что она ведет себя глупо. Рождение все равно произойдет, и новорожденные должны пройти Запечатление. Тогда ей больше не придется за них беспокоиться. С людьми они будут в безопасности». Бронзовые заворчали громче, и Рамот'а, все еще не желавшая смириться с неизбежным ходом событий, медленно и неохотно попятилась от яиц. И сразу же один из подростков, храбро державшийся впереди, учтиво поклонился ей и шагнул к треснувшему яйцу, из которого, стараясь удержаться на разъезжающихся ногах, только что выбрался бронзовый малыш. — Сообразительный паренек, — одобрительно кивнув, заметил Робинтон. Он, не отрываясь, наблюдал за происходящим внизу. — Уважение — вот чего сейчас не хватает Рамот'е. Смотрите, глаза ее гаснут, она складывает крылья… Молодец, просто молодец! Последовав примеру товарища, еще двое старших мальчиков поклонились королеве и быстро направились к яйцам, которые уже сильно раскачивались от усилий новорожденных, пытавшихся выбраться наружу. Поклоны вышли не особо ловкими и слишком торопливыми, но все же Рамот'а заметно смягчилась; теперь она лишь негромко рычала, когда очередной парнишка проходил Запечатление. — Смотрите, он получил бронзового! Паренек это заслужил! — аплодируя, крикнул Робинтон, когда первая пара двинулась к выходу. — Откуда он? — поинтересовалась Менолли. — Из Телгар-холда. Мальчик и статью, и лицом похож на лорда Ларада… да и ум его, как видно, унаследовал. — Юный Кирнети из Форт-холда тоже получил бронзового! — торжествующе сообщила Менолли. — Я ведь говорила тебе, что так и будет! — Значит, я ошибался, моя дорогая, — и наверняка не в последний раз. Быть непогрешимым — такая скука! — добродушно ответил мастер Робинтон. — А из Руата, Джексом, кто-нибудь есть? — Даже двое, только отсюда я не могу их разглядеть. — Отличная кладка, — заметил Робинтон. — Такой большой выбор. Джексом наблюдал за пятеркой мальчиков, окруживших большое, покрытое зелеными пятнами яйцо. Он затаил дыхание — вот на свет показалась голова дракончика и стала поворачиваться, поочередно оглядывая каждого из пятерых. Полетели осколки скорлупы, и коричневый малыш, жалобно попискивая, протиснулся мимо подростков; неуклюже ковыляя, вытянув длинную шею, он побрел по песку отыскивать себе друга. — Какое разочарование для этих ребят, — сочувственно проговорил Джексом. Неожиданно ковылявший по песку дракончик упал и зарылся носом в горячий песок. Затем он выпрямился, чихнул и жалобно пискнул. Рамот'а угрожающе заревела, и ближайшие к ней мальчики поспешно отступили. Один из них, темноволосый, длинноногий, с худыми исцарапанными коленками, чуть не налетел на коричневого малыша. Неловко взмахнув руками, он с трудом удержал равновесие и, слегка попятившись, замер на месте. Глаза его встретились с взглядом коричневого дракончика. Запечатление состоялось! — Как быстро все закончилось, — разочарованно протянула Менолли. — Жаль, что сегодня Запечатление прошло так сумбурно. — Да, денек выдался нелегкий, — подтвердил Робинтон, указывая на Рамот'у. Королева, переступая с ноги на ногу, сердито смотрела вслед удалявшимся парам. — Как ты думаешь, теперь, когда Запечатление закончилось благополучно, она сменит гнев на милость? — спросила Робинтона Менолли. — А вместе с ней и Лесса? — арфист поджал губы, пытаясь скрыть усмешку. — Если Рамот'у еще и удастся уговорить, чтобы она поела, обе, пожалуй, немного придут в себя. — Хотелось бы надеяться, — с чувством сказала Менолли — так тихо, что Джексому показалось, будто ее слова вовсе не предназначались для ушей Робинтона. Тем не менее тот услышал и ласково улыбнулся своей помощнице. — Думаешь, Рамот'а так пристально изучала каждого, пытаясь уловить, не пахнет ли от кого Южным Вейром? — посмеиваясь, спросил арфист. Джексом искоса взглянул на него и подумал — возможно, неяркое освещение в пещере просто сыграло с ним злую шутку? Теперь лукаво усмехавшийся мастер-арфист Перна снова казался самим собой. — Не уверен, что меня сейчас обрадовал бы столь пристальный осмотр, — приподняв бровь, добавил Робинтон. Менолли фыркнула, в глазах ее заплясали веселые огоньки. «Великая Скорлупа! Да ведь они оба совсем недавно побывали на Южном! — понял Джексом. — Интересно, что они там откопали?» Внезапно юношу прошиб пот от страха; его осенило, что южане-то уж точно знают: никто из них яйца не возвращал! Неужели Робинтон тоже об этом знает? — Жаль, что нельзя отложить нашу встречу до тех пор, пока страсти не улягутся окончательно, — продолжал мастер-арфист. — Позволь мне на этот раз пойти с тобой! — Зачем, Менолли? Чтобы защищать меня? — грустно улыбнувшись, Робинтон положил руку на плечо девушки. — Нет, сегодня не обычное собрание, и я не могу проявить подобное самоуправство. — Тогда пусть пойдет он! — Менолли указала пальцем на Джексома, сверля его сердитым взглядом. — Куда? — Разве Лайтол тебе не сказал, что после Запечатления должен состояться Совет? — спросил Робинтон. — Ваш холд тоже приглашен. — Значит, твой опекун решил все свалить на тебя? — звенящим от напряжения голосом сказала Менолли. — О чем ты? — спросил Джексом, удивленный необычной заботой Менолли. — Да о том, глупая твоя голова… — Полно, Менолли, полно! Я ценю и твою заботу, и доброе слово Лайтола. Однако не надо забывать, что только время все расставит по местам. Я жив, здоров, невредим и не собираюсь сдаваться. А теперь, когда Рамот'а уже выбрала себе обед, мне даже не грозит опасность попасть к ней на обед, — Робинтон похлопал девушку по плечу, стараясь ее успокоить. Рамот'а покинула площадку Рождений; они видели, как королева поднималась в воздух с жирным бычком в когтях. — Вот видишь — она решила закусить. Мне больше совершенно нечего бояться. Менолли смерила его долгим насмешливым взглядом. — Просто мне захотелось пойти с тобой — вот и все. — Я так и подумал. А вот и Фандарел, — громко сказал арфист и замахал рукой, стараясь привлечь внимание дородного кузнеца. — Пойдем, лорд Джексом, нам пора в зал Совета. Так вот что, должно быть, имел в виду Лайтол, когда говорил, что Джексому необходимо присутствовать на Запечатлении! Почему же он сам не явился, если собрание предполагается таким важным, как намекала Менолли? Вопреки ее словам, Джексом был польщен — опекун оказал ему доверие. Вокруг двух мастеров, которые встретились на спуске с яруса, собрались другие главы цехов. Они здоровались друг с другом необычно серьезно, что укрепило подозрения Джексома: видно, намеки Менолли и вправду имели под собой почву. И снова он подивился, что Лайтол не счел нужным прийти. Ведь его опекун мог бы поддержать Робинтона! — Я уж подумал, что Рамот'а не допустит Запечатления, — поздоровавшись с Джексомом, сказал Фандарел. Критически осмотрев юношу, он добавил: — Похоже, ты совсем забыл меня ради своих драконьих подвигов? — Я еще только учусь, мастер Фандарел. Все драконы должны уметь сражаться с Нитями. — Ну и ну! — воскликнул Никат, мастер-горняк. — Вот уж никогда не думал, что твой малыш доживет до этого! На языке у Джексома вертелся резкий ответ; но, встретив предостерегающий взгляд арфиста, он передумал и сказал: — Благодарю за заботу, мой господин. У Рут'а великолепное здоровье. — Время летит стрелой, мастер Никат, — вкрадчиво произнес Робинтон, — и вот уже те, кого мы знали совсем юными, успели вырасти и возмужать. О, Андемон, как твои дела? — он кивнул мастеру-фермеру и направился вслед за ним через горячий песок площадки Рождений. Никат, посмеиваясь, шел рядом с Джексомом. — Вот как? Значит, учишь белого малыша жевать огненный камень? Уж не потому ли наши запасы тают так стремительно? — Что ты, мастер Никат! Мы учимся в Форт-Вейре, а там огненного камня полным-полно. — В Форт-Вейре, — Никат ухмыльнулся еще шире, взгляд его задержался на щеке Джексома и скользнул дальше. — Вот оно что… Летаешь вместе с другими всадниками, лорд Джексом? — едва заметно подчеркнув титул Джексома, Никат перевел взгляд на лестницу, ведущую в королевский вейр и на карниз, где обычно восседал Мнемент'. Бронзовый великан покинул свой пост, чтобы сопровождать королеву, которая высматривала сейчас очередную жертву на площадке кормления у озера. Джексом поискал глазами белое пятнышко на берегу и ощутил мысленное присутствие друга. — Удачное Запечатление! Правда, ребятам пришлось немного попотеть, — не унимался разговорчивый Никат. — А ваши парни были сегодня на площадке? — из вежливости спросил Джексом. — На этот раз всего один. Но зато на прошлом Запечатлении двух наших пригласили в Телгар, так что мы не в обиде. Совсем не в обиде, — мастер поскреб макушку задубелыми пальцами и подмигнул Джексому. — А вот если бы у тебя нашлась подходящая кладка файров, я бы не отказался от парочки яиц. Встретив бесхитростный взгляд Никата, Джексом сообразил, что теперь с его головы не упадет ни единый волосок, вздумай он хоть мешками таскать огненный камень для Рут'а из рудников мастера. — Сейчас нет ни одного, но разве можно знать заранее, когда найдешь новую кладку? — Я ведь просто так сказал, к слову пришлось. Файры — сущая смерть для этих гнусных пролаз, пещерных змей. И они запросто чуют скопления подземного газа, которые мы не можем обнаружить. А с газом шутки плохи на всех рудниках. В голосе горного мастера звучала тревога. «Что же происходит в эти последние дни, нагнетая на всех беспокойство и тоску?» — подумал Джексом. Ему всегда нравился мастер Никат, а во время уроков в его рудниках он научился уважать плотного невысокого горняка, лицо которого до сих пор покрывали несмываемые черные крапинки — следы работы подмастерьем в подземных шахтах. Поднимаясь по каменным ступеням в королевский вейр, Джексом снова пожалел, что связан данным Н'тону обещанием не летать через временной Промежуток. Слишком много забот навалилось на него, чтобы решиться на путешествие к берегам Южного, рискуя встретить патрули Древних. Конечно, может быть, Рут'у повезет и он сразу обнаружит кладку… Юноше хотелось услужить мастеру Никату, да и Коране он пообещал привезти яйцо. Заодно не помешало бы порадовать разобиженного Теггера — вдруг на этот раз он сумеет удержать огненную ящерицу? Но, не прибегая к временному скачку, на юг сейчас выбираться опасно. Едва они приблизились к входу, как над Звездной Скалой, трубя, возник бронзовый дракон. Сторожевой ответил протяжным ревом. Джексом заметил, что все замерли на месте, прислушиваясь к их перекличке. «Клянусь Скорлупой и ее осколками! У бенденцев нервишки стали пошаливать», — подумал он. Интересно, кто это прибыл? «Предводитель Исты», — сообщил ему Рут'. Д'рам? Нельзя сказать, чтобы всем предводителям Вейров вменялось в обязанность присутствовать на Запечатлении. Однако, если их территориям не угрожало падение Нитей, они прилетали непременно, особенно в Бенден. Джексом уже заметил среди собравшихся Н'тона, Р'марта из Телгар-Вейра, Г'нариша из Айгена и Т'бора из Плоскогорья. Потом он вспомнил слова Робинтона о Фанне, подруге вождя Исты. Неужели ей стало хуже? Когда они вошли в зал Совета, Никат куда-то исчез. Стоило Джексому взглянуть на Лессу, застывшую в своем огромном каменном кресле, на ее хмурое лицо, как он тоже поспешил укрыться в дальнем углу. Ее зоркие глаза сумеют разглядеть шрам на его щеке даже с такого расстояния. Арфист сказал, что Совет будет немноголюдным. Джексом следил, как в зал входят главные мастера, вожди Вейров, владетели крупнейших холдов; но среди собравшихся не было ни женщин, ни командиров боевых крыльев — исключение сделали только для Ф'нора и Брекки. Вот появился Д'рам вместе с Ф'ларом и каким-то молодым человеком, которого Джексом не узнал, хотя тот носил цвета бронзового всадника. Если признаки надвигающейся старости на лице мастера-арфиста расстроили Джексома, то перемена, происшедшая с Д'рамом, его просто потрясла. Казалось, за последний Оборот он стал меньше ростом, высох и сгорбился. Походка предводителя Исты потеряла уверенность, плечи ссутулились. Стремительно и грациозно Лесса встала со своего места и, протянув руки, пошла навстречу Д'раму. Лицо ее неожиданно осветилось сочувствием. Джексом глубоко вздохнул. А он-то решил, что госпожа Бендена по-прежнему гневается на весь мир! — Мы собрались здесь по твоей просьбе, Д'рам, — произнесла Лесса, усаживая старого всадника рядом с собой и наливая ему бенденского. Сделав глоток, Д'рам поблагодарил ее за вино и теплый прием; потом повернулся к собравшимся. Джексом увидел, что лицо его избороздили морщины возраста и усталости. — Большинство из вас уже знает о том, что случилось… о болезни Фанны, — проговорил он тихо и неуверенно. Потом откашлялся и тяжело вздохнул. — Так вот, я хотел бы оставить пост предводителя Исты. И дело даже не в том, что одна из наших королев готова к брачному полету… просто у меня нет больше сил. Вейр поддерживает мою просьбу. Г'денед, всадник Барнат'а, — Д'рам кивнул в сторону сопровождавшего его мужчины, — последние десять Падений командовал крылом. Мне бы уже давно уйти, но… — он печально покачал головой. — Мы все так надеялись, что болезнь отступит… — старик с усилием распрямился. — Старшая из наших королев — Кайлит'а, а ее всадница Козира — достойная госпожа Вейра. Барнат' уже раз догнал Кайлит'у, и кладка оказалась отличной… — Д'рам в нерешительности помолчал, выжидательно глядя на Лессу. — В прошлые времена существовал обычай: когда Вейр оставался без предводителя, первый брачный полет его королевы объявляли открытым для всех молодых бронзовых. Так удавалось справедливо избрать нового предводителя. Я бы сейчас предпочел вспомнить эту традицию, — он произнес эти слова почти вызывающим тоном, но взгляд его, устремленный на Лессу, выражал мольбу. — Думаю, ты слишком уверен в победе Барнат'а, — бросил Р'март из Телгара; в зале поднялся недовольный ропот. Г'денед широко улыбался, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. — Просто я хотел бы получить достойного вождя для Исты, — резко произнес Д'рам. — Г'денед доказал мне, что достоин. Теперь он должен доказать это всему Перну. — Справедливые слова, — Ф'лар встал и поднял руку, призывая собравшихся к тишине. — Не сомневаюсь, Р'март, что у Г'денеда хорошие шансы на успех, однако, согласись, в столь сложной ситуации предложение Д'рама вполне разумно. Я сообщу о нем бронзовым всадникам Бендена — тем, чьи драконы еще не принимали участия в брачном полете королевы. Полагаю, было бы не слишком честно создавать Барнат'у непреодолимые препятствия. — А что, Кайлит'а — бенденская королева? — спросил лорд Корман из холда Керун. — Нет, она из выводка Мират'ы. В Бендене родилась другая их королева, Пирит'а. — Значит, Кайлит'а — королева Древних? — Кайлит'а — королева Исты! — твердо заявил Ф'лар. — А Г'денед? — Я родился в прошлые времена, — негромко ответил всадник, но на лице его, обращенном к лорду Корману, не было и тени сожаления или стыда. — К тому же он — сын Д'рама, — заметил лорд Варбрет из Иста-холда, обращаясь к Корману, как будто это обстоятельство могло смягчить молчаливое неодобрение повелителя Керуна. — Достойный человек, и род достойный, — немало не смутившись, согласился Корман. — Речь идет о его праве на Вейр, а не о родстве, — возразил Ф'лар. — А обычай… что ж, этот обычай совсем не плох. Джексом явственно расслышал чье-то замечание, что это, дескать, единственный неплохой обычай у Древних, о котором когда-либо слышали, и понадеялся, что произнесенные шепотом слова не разнесутся далеко. — Д'рам вправе просто передать пост бронзовому всаднику из своего Вейра, — продолжал Ф'лар, обращаясь к мастерам и владетелям холдов. — Я высоко ценю его предложение и согласие Исты объявить открытый полет. — Я хочу найти для Вейра достойного предводителя, — повторил Д'рам. — И только так я могу быть уверен, что Иста его получит. Едва сдержав радостный возглас, Джексом обвел взглядом зал. Кажется, все предводители Вейров согласны. И немудрено — ведь победу может одержать один из их всадников. Но Джексом надеялся, что Кайлит'у все-таки догонит Барнат' Г'денеда. Пусть все увидят, что молодое поколение Древних тоже не из робкого десятка! И никто не оспорит права нового предводителя Исты, если он сумеет выиграть открытое состязание! — Я передал вам предложение Исты, — сказал Д'рам, возвысив усталый голос, чтобы перекрыть гул разговоров. — Такова воля моего Вейра. А теперь мне пора назад. Премного вам всем обязан, лорды, мастера, предводители Вейров. Он торопливо поклонился собравшимся, учтиво — Лессе, и она, поднявшись, с нежностью коснулась его руки. К удивлению и радости Джексома, люди в просторной комнате Совета поднялись все как один, чтобы проститься с предводителем Исты, но Д'рам вышел, так и не подняв головы. «Видел ли он это? Понял ли, как его уважают?» — подумал Джексом, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Если я больше не нужен, то, пожалуй, тоже пойду, — сказал Г'денед, вежливо поклонившись предводителям Бендена и всем гостям. — Г'денед? — с вопросительной интонацией произнесла Лесса. Всадник медленно покачал головой. Видимо, надежды на благополучный исход болезни Фанны уже не оставалось. — Я извещу все Вейры, когда Кайлит'а будет готова к брачному полету, — сказал он и поспешил вслед за Д'рамом. Как только его шаги замерли за поворотом, в зале поднялся шум. Правители холдов не были уверены, стоит ли одобрить такое новшество. Главные мастера, по всей видимости, расходились во мнениях, хотя Джексому показалось, что Робинтон знал о решении Д'рама и сохранял нейтралитет. Предводители Вейров были явно довольны. — Будем надеяться, что Фанна умрет не сегодня, — шепнул кто-то из мастеров своему соседу. — Смерть в день Запечатления — дурной знак! — К тому же такая весть испортит праздничный пир… Интересно, правда ли, что бронзовый этого Г'денеда так силен? Ведь если предводителем Исты станет всадник из Бендена… При упоминании о пире Джексом вдруг понял, что внутри у него все свело от голода. С утра он, как всегда, был на занятиях, а потом едва успел заскочить в холд, чтобы переодеться в свой лучший наряд. Он стал незаметно пробираться к выходу. У женщин в нижних пещерах всегда можно выпросить кусок мяса или на худой конец булочку и пару плодов. — Так что, на этом наше собрание закончено? — хрипло спросил среди наступившей тишины лорд Бегамон из холда Нерат. В голосе его звучал вызов. — Разве Вейры еще не выяснили, кто взял яйцо? Или хотя бы кто его вернул? Я-то надеялся, что именно это мы сегодня услышим. — Яйцо вернули, лорд Бегамон, и дело закончено, — протягивая руку Лессе, ответил Ф'лар. — Мне и так известно, что яйцо вернули. Я при этом присутствовал. Как, впрочем, и при Запечатлении новой королевы. Ф'лар повел Лессу через зал. — Но сегодня — совсем другой праздник, мой господин, — бросил он. — Счастливое событие для каждого из нас. Внизу всех ждут накрытые столы. И вожди Бендена удалились. — Ничего не понимаю, — недоуменно повернулся к соседу Бегамон. — Я-то надеялся сегодня хоть что-нибудь разузнать! — Но ты же узнал, — произнес Ф'нор, рука об руку с Бреккой проходя мимо владетеля Нерата. — Узнал, что Д'рам покидает свой пост. — Это меня не касается! — Казалось, слова Ф'нора вызвали у Бегамона еще большее раздражение. — Нет, касается, причем куда больше, чем все выдумки по поводу яйца, — сказал Ф'нор, вместе с Бреккой покидая зал Бегамон. — Вот и весь ответ на твой вопрос, — насмешливо улыбнувшись Бегамону, вставил Робинтон. — Но… но должны же они что-то сделать! Неужели Бенден стерпит подобное оскорбление? — В отличие от правителей холдов, — выходя вперед, заявил Н'тон, — всадники не вольны потворствовать своим страстям или уязвленному самолюбию в ущерб основной своей обязанности — защищать Перн от Нитей. Вот в чем состоит долг всадника, лорд Бегамон. — Пойдем, Бегамон, — сказал лорд Грож из Форт-холда, беря недовольного владетеля Нерата под руку. — Ты же знаешь, это — дела Вейра. Вот и не будем вмешиваться, раз нам не положено. Им виднее. И потом, яйцо-то действительно вернули! А вот подругу Д'рама жаль, очень жаль… Не хотелось бы, чтобы он уходил. Разумный человек. Ты не слышал, каким вином нас будут угощать? Джексом увидел, как лорд Грож оглядывается по сторонам. — Как ты полагаешь, Робинтон, нам подадут бенденское? Арфист утвердительно кивнул и вышел из зала в обществе обоих лордов; любопытный Бегамон все еще ворчал — видимо, он жаждал новостей. Зал постепенно пустел, и Джексом последовал за остальными. У подножия лестницы, ведущей на дно Вейра, на него набросилась Менолли. — Ну? Что там случилось? Они говорили с ним? — Кто говорил? С кем? — Ф'лар или Лесса обращались к мастеру-арфисту? — У них не было повода к нему обращаться. — Зато были поводы не обращаться. Так что же там происходило? Джексом вздохнул и, набравшись терпения, начал коротко пересказывать все, что происходило наверху. — Д'рам прибыл сюда с просьбой… нет, с сообщением, что он уходите поста предводителя Исты… — Менолли согласно кивнула, как будто для нее это не было новостью. — И сказал, что обратится к обычаю Древних — объявит первый брачный полет королевы открытым для всех бронзовых. Менолли вытаращила глаза, рот ее округлился от изумления. — Все, должно быть, чуть не упали! Кто-нибудь возражал? — Только кое-кто из лордов, — ухмыльнулся Джексом. — Всадники согласны. Разве что Р'март съязвил, что дракон Г'денеда, мол, так силен, что никакой борьбы все равно не будет. — С Г'денедом я не знакома. Знаю только, что он сын Д'рама. — Это ничего не значит. — Не спорю. — Потом Д'рам сказал, что хочет для Исты достойного предводителя и это единственная возможность его получить. — Бедный Д'рам… — Ты хочешь сказать, «бедная Фанна»… — Нет, бедный Д'рам. И бедные мы. Он был великолепным предводителем Вейра. А мастер Робинтон что-нибудь говорил? — спросила Менолли, отложив размышления о судьбе Д'рама ради более важного дела. — Он разговаривал с Бегамоном. — А с предводителями Бендена? — Нет… Да и повода не было. — Они столько Оборотов были друзьями… а теперь поступают с ним так несправедливо! Он не мог тогда не вмешаться. Драконы не должны идти друг на друга войной! Джексом искренне согласился. Его слова сопровождало громкое урчание в животе, такое звучное, что Менолли оторопела. В душе Джексома боролись смущение и веселье. Все же победил смех. Он извинился перед Менолли и понял, что этот забавный случай повеселил и ее. — Ладно, пойдем к столу — все равно от тебя ничего путного не добьешься, пока ты не поешь. Этот пир по случаю очередного Запечатления не был ни особенно запоминающимся, ни слишком веселым. Всадники вели себя сдержанно. Джексом не пытался выяснить, чем это объяснялось — добровольной отставкой Д'рама или недавней кражей яйца. Он больше не хотел об этом слышать. Его стесняло общество Менолли — он никак не мог отделаться от ощущения, что она знает, кто вернул яйцо. Еще больше Джексома тревожило ее молчание. Он чувствовал — арфистка нарочно держит его в напряжении. Ему не особенно хотелось оказаться за одним столом с Ф'лессаном и Миррим, которые могли заметить след от Нити. От общества Бенелека он никогда не приходил в восторг, а за главным столом, где ему было положено сидеть по рангу, он и подавно будет чувствовать себя не в своей тарелке. Наконец Менолли куда-то утащил Охаран, арфист Вейра, и скоро Джексом услышал их пение. Будь музыка новой, он охотно присоединился бы к ним — просто чтобы не оставаться в одиночестве. Но лорды стали наперебой заказывать свои любимые песни, к ним присоединились счастливые родители мальчиков, которым сегодня удалось совершить Запечатление… Рут' тем временем наслаждался, воспринимая восторженные мысли новорожденных дракончиков. Правда, для полного счастья ему не хватало общества огненных ящериц. «Им не нравится, что их держат взаперти у Брекки. — пожаловался Рут' своему всаднику. — Почему их не выпускают? Рамот'а наелась и теперь спит. Она ничего не узнает». — Напрасно ты в этом так уверен, — сказал Джексом, глядя на Мнемент'а, который свернулся на карнизе королевского вейра. Его чуть прищуренные глаза яркими точками мерцали на дальней стороне погружавшейся во мрак чаши Вейра. В результате они с Рут'ом покинули пир — но не раньше и не позже, чем того требовали правила учтивости. Когда они стали заходить на посадку над Руатом, Джексома охватили тревожные мысли о Лайтоле. Как, должно быть, расстроится его опекун, когда Фанна умрет, а ее королева навсегда уйдет в Промежуток… И почему именно он должен сообщить Лайтолу об отречении Д'рама! Джексом знал, какое уважение питает Лайтол к предводителю Древних. Интересно, что скажет его опекун о предстоящем открытом полете? Но Лайтол только хмыкнул, коротко кивнул и спросил Джексома, говорилось ли что-нибудь о похищении яйца. Выслушав рассказ юноши о недовольных речах лорда Бегамона, Лайтол снова хмыкнул, на этот раз сердито и презрительно. Потом поинтересовался, нет ли где-нибудь яиц файров — еще два мелких холдера одолевают его просьбами. Джексом пообещал спросить утром у Н'тона. — Удивительно, что кто-то еще хочет держать файров — ведь они впали в такую немилость, — заметил предводитель Форт-Вейра, когда на следующий день Джексом обратился к нему с просьбой. — Впрочем, может быть, именно потому на них сейчас такой спрос. Каждый уверен, что больше никто не захочет их взять — значит, самое время заполучить яйцо-другое. Но у меня нет ни одного, — молодой предводитель покачал головой и пристально взглянул на Джексома. — Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Завтра на севере ожидается Падение Нитей, туда полетят всадники Форт-Вейра и Плоскогорья. Если бы опасность угрожала Руату, я попросил бы тебя присоединиться к крылу учеников. Но в данном случае в твоем участии нет необходимости — понимаешь? Джексом кивнул, но не удержался и спросил: значит, в следующий раз, когда Нити начнут падать над Руатом, они с Рут'ом смогут принять участие в сражении? — Мы с Лайтолом обсуждали этот вопрос, — усмехнулся Н'тон; в глазах его заплясали веселые огоньки. — Лайтол полагает, что если ты будешь летать так высоко над землей, что ни один подданный не догадается, что сам властитель рискует ради него своей жизнью, то до Бендена никаких слухов не дойдет. — Я куда больше рискую жизнью на земле, бегая с командой огнеметчиков. — Вполне возможно… И тем не менее мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь сболтнул лишнее Лессе или Ф'лару? К'небел тебя хвалит. Рут' обладает всеми качествами, о которых ты мне говорил: он быстр, хитер и необычайно ловок в полете, — Н'тон усмехнулся еще шире. — Между нами, К'небел сказал, что малыш может развернуться на кончике хвоста. Теперь его заботит, как бы другие всадники не решили, что их драконам это тоже по силам и не устроили в воздухе настоящую свалку. На следующее утро, когда Вейр вылетел отражать атаку Нитей, Джексом с Рут'ом занялись охотой, потом слетали на озеро, чтобы Рут' мог как следует отмыться и поплавать. Пока файры чистили шейный гребень дракона, Джексом осторожно тер шрам на его ноге. Вдруг Рут' жалобно вскрикнул. Джексом виновато оглянулся и заметил, что файры, все как один, бросили работу. Вытянув шеи, они прислушивались к чему-то недоступному для ушей Джексома. — Что происходит, Рут'? «Женщина умирает». — Возвращаемся в холд! Скорее! В полете Джексом совсем окоченел — из-за холода Промежутка сырая одежда леденила тело. Громко стуча зубами, он отыскал взглядом сторожевого дракона и не поверил своим глазам — вместо того чтобы предаваться скорби, зверь безмятежно полеживал на солнышке! «Сейчас она еще жива», — пояснил Рут'. Юноша не сразу понял, что Рут' по собственной инициативе перенес его в Руат чуть раньше, чем файры подняли тревогу на озере. — Рут', ведь мы же обещали, что не будем летать через время! Джексом понимал, что сегодня совсем особые обстоятельства, и все же не собирался ни под каким предлогом нарушать данное слово. «Это ты обещал, а не я. Для Лайтола будет лучше, если ты появишься вовремя». Рут' высадил Джексома во дворе, и юный лорд помчался по ступеням в главный зал. Пробегая через столовую, он испугал служанку, подметавшую пол, спросив ее, где сейчас лорд Лайтол. Женщина выдавила, что он, должно быть, у господина Бранда. Джексом знал, что Бранд держит у себя вино, но на всякий случай забежал на кухню, схватил в одну руку бурдюк, в другую — две кружки и, прыгая через ступеньки, поспешил дальше. Толкнув плечом тяжелую внутреннюю дверь, он локтем нажал на ручку; затем, не теряя времени, устремился по коридору к покоям Бранда. Как раз в тот момент, когда он распахнул дверь в его комнатушку, синий файр дворецкого, прислушиваясь, вытянул шею — в точности как ящерицы на озере. — Что случилось, лорд Джексом? — воскликнул Бранд, поднимаясь с места. На лице Лайтола ясно читалось неодобрение, он уже собирался сделать своему питомцу выговор за неучтивое поведение. Джексом молча указал на огненную ящерицу. Она внезапно присела на лапки, расправила крылья и издала высокий пронзительный визг, заменявший файрам плач. Краска схлынула с лица Лайтола: он услышал более низкие, но столь же пронзительные вопли Рут'а и сторожевого дракона — причитания по ушедшей королеве. Джексом плеснул вина в кружку и сунул Лайтолу в руку. — Я, конечно, знаю, что боль этим не уймешь, — грубовато проговорил он, — но тебе сейчас лучше как следует напиться, чтобы ничего не слышать и не помнить. |
||
|