"Трагедия ошибок" - читать интересную книгу автора (Больных Александр Геннадьевич)

Последний выход "Гебена"

Пока в ноябре 1917 года большевистский переворот не снял русскую угрозу

Константинополю, преемник Сушона вице-адмирал фон Ребейр-Пашвиц не мог позволить

себе выходы в Средиземное море. К этому времени англичане рискнули сократить свою

эскадру в Эгейском море до броненосцев "Лорд Нельсон" и "Агамемнон", 8 легких

крейсеров, флотилии старых эсминцев и горстки маленьких мониторов. По мнению

командующего Эгейской эскадрой контр-адмирала Сиднея Фримантла, выход "Гебена"

из Дарданелл мог преследовать 3 цели:

1. Соединиться с австрийским флотом в Адриатике.

2. Совершить набег на коммуникации между Дарданеллами и портами Смирны.

3. Атаковать британские базы в Мудросе или Салониках, или даже в Порт-Саиде и

Александрии.

Фримантл постарался принять необходимые меры предосторожности. На островах

Тенедос и Мавро были созданы наблюдательные посты. Гидросамолеты с базы на

Имбросе совершали ежедневные разведывательные полеты над Дарданеллами. Между

Галлиполли и Имбросом были поставлены минные заграждения. От 4 до 6 эсминцев

постоянно патрулировали перед выходом из пролива. Броненосцы "Лорд Нельсон" и

"Агамемнон" стояли в часовой готовности к выходу в Мудросе.

Но 12 января 1918 года Фримантла сменил контр-адмирал Артур Хейес-Садлер, который

был капитаном "Оушена" в день его гибели 18 марта 1915 года. Это был "хороший

средний офицер, не имеющий ничего выдающегося". 16 января он должен был прибыть в

Салоники и избрал для этой цели броненосец "Лорд Нельсон", хотя мог использовать

любой из эсминцев или штабную яхту "Триад", специально стоящую в Мудросе для таких

целей (Мы еще увидим, как в 1942 году адмирал Кратчли отправится на совещание на

тяжелом крейсере, лишив адмирала Микаву в бою у Саво совершенно законного трофея.

Похоже, британские адмиралы корабли менее крейсера считали просто недостойными

себя). Он разделил броненосцы, сделав положение эскадры очень опасным. Более того,

Хейес-Садлер ухитрился раздробить свою небольшую эскадру на целых шесть отрядов,

разбросанных по всему морю. "Гебен" без большого труда мог уничтожить любой из них,

или даже все поочередно. В результате выход немцев, к отражению которого готовились

несколько месяцев, застиг англичан врасплох. Хейес-Садлер надеялся, что немцы будут

тралить выходные фарватеры, что позволит англичанам спокойно сосредоточить силы. Он

ошибся.

Главным ограничением действий германо-турецкой эскадры была снизившаяся за годы

войны скорость кораблей. "Гебен" мог развить 22 узла, а "Бреслау" сейчас с трудом

выжимал 20 узлов. И все-таки командир эскадры вице-адмирал фон Ребейр-Пашвиц

решил атаковать британские корабли возле Дарданелл и обстрелять их базу на Мудросе. К

операции были также привлечены турецкие миноносцы "Муавенет", "Басра", "Самсун",

"Нумуне" и подводная лодка UC-23. В результате вылазки фон Ребейр-Пашвиц

рассчитывал оттянуть к Дарданеллам дополнительные силы союзников и ослабить их

давление на палестинском фронте. Кроме того, он хотел поднять моральный дух турок,

пошатнувшийся после падения Иерусалима 10 декабря 1917 года.

Энвер-паша согласился с его предложением, но подчеркнул, что эти 2 корабля имеют для

Турции такое же значение, как для Англии ее Гранд Флит, поэтому следует избегать

ненужного риска.

Рано утром 19 января 1918 года "Гебен" и "Бреслау" вышли из Босфора якобы для

проведения учений в Мраморном море. Союзники на выходе из Дарданелл поставили

плотные минные заграждения, которые представляли серьезную опасность. Однако

немцы полагались на карту, найденную на разбившемся английском пароходе, решив, что

на ней показаны вражеские минные заграждения. Для сохранения секретности операции

контрольное траление не велось. В 5.41 немецкие корабли вышли из пролива.

Наблюдатели союзников на острове Мавро из-за плохой видимости и тумана противника

не заметили. В 6.10 "Гебен" подорвался левым бортом на мине. Повреждения оказались

незначительными, и операция продолжалась. На месте подрыва был сброшен буй, и в 6.32

отряд взял курс на Имброс. Так как якорная стоянка Алики была пустой, германские

корабли повернули на север вдоль восточного берега Имброса. Первым в 7.20 их заметил

эсминец "Лизард", патрулирующий северо-восточнее Имброса. "Бреслау" шел впереди

"Гебена". Так как немецкие радисты глушили радиопередачи, эсминец лишь через

несколько минут установил визуальный контакт с "Рагланом" и передал прожектором

условный сигнал "ГОБЛО". Почти одновременно противника заметил "Раглан". В 7.45

монитор сумел по радио сообщить о выходе немцев "Агамемнону", стоящему в бухте

Мудрое. Тот передал сообщение Хейсе-Садлеру в Салоники, куда адмирал ушел на "Лорде

Нельсоне" 4 дня назад.

Мы приведем свидетельство одного из очевидцев этих событий, командира эсминца

"Лизард" лейтенанта Оленшлагера.

"В момент выхода "Гебена" и "Бреслау" из Дарданелл вблизи пролива

патрулировали только 2 британских эсминца. Первоначально патруль был

гораздо сильнее, однако эсминцы требовались для сопровождения конвоев,

и их отзывали один за другим. Поэтому силы патруля постоянно

сокращались. Днем один из эсминцев оставался севернее Имброса — это

называлось Северным патрулем. Другой эсминец отвечал за проход между

Тенедосом и Имбросом. Этот корабль носил титул Главного патруля. Ночью

оба эсминца крейсировали севернее Имброса.

Нам было запрещено переходить с главной позиции на северную восточнее

Имброса из-за опасности попасть под огонь береговых батарей. В

результате нам приходилось обходить кругом большой остров для того,

чтобы соединиться с товарищем, находящимся на расстоянии всего 15 миль.

Воскресным утром 20 января эсминец "Тайгрисс", на котором находился

командир отряда, в 6.30 отделился от нас и повернул на запад, чтобы обойти

Имброс и занять место на главной позиции. В 7.20, когда я зашел в

штурманскую рубку, мой вахтенный офицер сообщил, что видит возле

выхода из Дарданелл крейсер и считает, что это "Бреслау". После эвакуации

наших войск с полуострова все эсминцы ждали именно такого случая. Но

недели превращались в месяцы, те плавно перетекли в год, и вероятность

столкновения казалась нам все более сомнительной. Мы начали думать, что

выход "Гебена" и "Бреслау" из Дарданелл еще менее вероятен, что выход

Флота Открытого Моря из своих баз для генерального сражения с Гранд

Флитом в Северном море.

Откровенно говоря, когда я услышал это сообщение, то не сразу понял, что

настал долгожданный час. Но я быстро поднялся на мостик, чтобы отчитать

своего вахтенного начальника за глупую ошибку и выяснить, кого же он

принял за германский крейсер. В это время "Лизард" находился в 2 милях

от мыса Уэлкам. Утро было тихим и солнечным. Находившиеся восточнее

берега полуострова Галлиполли казались черными на фоне голубого неба. В

бухте Кусу 2 монитора стояли на якоре, предаваясь обычному воскресному

отдыху. Единственные признаки жизни подавал дрифтер "Суперная",

медленно ползущий вдоль линии сетей. Мыс Кефало выглядел как обычно.

Но там, где мы привыкли видеть чистую морскую гладь, все всяких

сомнений находился "Бреслау". И он шел прямо на нас!

Загремели звонки боевой тревоги, защелкали створки прожекторов,

посылающих срочные сообщения. По трапам зазвенели каблуки матросов,

разбегающихся по боевым постам. Лязгнули замки орудий, глотая снаряды.

Эсминец задрожал, увеличивая ход до полного. Мы еще не успели ничего

сделать, как огоньки пробежали вдоль борта "Бреслау" и "Гебена", который

виднелся в миле за кормой своего маленького товарища. Невероятное в

конце концов случилось!

Наша рация еще не успела передать сигнал общей тревоги, как с глухим

ревом снаряды "Бреслау" подняли столбы воды у нас под бортом. Снова

замигали прожектора, мы пытались предупредить мониторы в бухте Кусу.

Противник все еще был скрыт от них скалами. После показавшейся

бесконечной задержки мы сумели привлечь их внимание и сообщили, что

видим противника, идущего на север. Командир отряда эсминцев не раз

повторял нам, что в случае подобного выхода наша главная задача —

поддерживать контакт с противником и сообщать о его передвижениях.

Поэтому мы не должны были без крайней необходимости подставляться под

огонь вражеской артиллерии. Я вспомнил это наставление не без

облегчения. Решив, что немцы пытаются под прикрытием берега прорваться

на север, я лег на курс N30°O и дал полный ход, чтобы оказаться впереди

них и поддерживать контакт.

Залпы "Бреслау" начали ложиться в неприятной близости от нас. Расчет

кормового орудия даже обдало водой, когда снаряд лег у нас под бортом.

Хотя противник находился слишком далеко от нас, я приказал старшему

помощнику открыть огонь, чтобы хоть как-то занять матросов. Наши

орудия, как я помню, имели прицелы, рассчитанные только на 7000 ярдов, а

противник находился в 5 или 6 милях от нас, поэтому наш огонь просто не

мог быть эффективным. "Бреслау" накрыл нас 2 или 3 раза, но попаданий

не добился. Я приказал идти зигзагом, поворачивая на место падения

предыдущего залпа. Поэтому, если только не случится несчастье, мы могли

считать себя в полной безопасности от попаданий.

Мой суб-лейтенант, который отвечал за торпедные аппараты, настаивал на

немедленной торпедной атаке. Он с затаенной надеждой сообщил, что его

люди находятся в полной готовности к немедленному пуску торпед. Но я

все еще думал, что германские корабли пытаются сбежать, поэтому решил

сберечь наши драгоценные торпеды до наступления ночи. Тем временем

противник заметил наши мониторы и завязал бой с ними.

Я не слишком беспокоился за мониторы, полагая, что они смогут постоять

за себя. Поэтому с огромным удивлением я увидел, что бой завершился уже

через несколько минут. Оба корабля пылали, прекратив стрельбу. Я решил

попытаться укрыть их дымовой завесой, нажал кнопку сигнала "дым" и

направился к бухте Кусу. За нами тянулся хвост жирного черного нефтяного

дыма. Когда мы подошли ближе к бухте, то увидели, что вся она усеяна

всплесками падающих снарядов. Я понял, что прикрывать мониторы мы

сможем пару минут, после чего сами погибнем. Мы прекратили ставить

дымзавесу, и почти в тот же момент немцы прекратили огонь. В этот

момент показался "Тайгрисс", который перехватил наш сигнал тревоги.

Эсминец шел на большой скорости прямо под берегом. Я продолжал идти к

Кусу и обрезал корму командиру. Кранцы были вывалены за борт, и экипаж

вельбота стоял наготове возле шлюпки. Когда мы прошли сетевое

заграждения и вошли в бухту, нашим глазам открылось печальное зрелище.

"Раглан" затонул, над водой возвышался только мостик и развороченный

марс. М-28 был весь объят огнем.

Я уже был готов послать на помощь вельбот, когда увидел, что возвращается

патрульный дрифтер. В этот момент "Тайгрисс", по которому открыл огонь

"Бреслау", приказал присоединиться к нему. Когда я развернулся, чтобы

выйти из бухты, со страшным грохотом взорвался М-28. Обломки и

изуродованные тела падали вокруг нас. Когда дым рассеялся, от монитора

не осталось и следа.

Я соединился с "Тайгриссом" примерно в 8.45 северо-восточнее мыса

Кефало. Командир взял курс на юго-восток, чтобы догнать противника,

который скрылся из вида, обогнув мыс. Как только мы снова увидели

немцев, "Бреслау" немедленно открыл огонь. Однако продолжалось это

недолго. Вскоре после 9.00 мы увидели высокий столб дыма и воды,

взметнувшийся у него над кормой. Через несколько минут мы заметили еще

несколько взрывов. Сначала я подумал, что он попал под огонь каких-то

кораблей, находящихся южнее Имброса. Лишь потом я понял, что он попал

на наше минное заграждение. "Гебен" повернул назад и несколько минут

шел на юг. Мы находились примерно в миле на северо-восток от мыса

Кефало, а "Гебен" находился в 10000 ярдов на юг.

Я начал опасаться, что следующую пару дней мы проведем, гоняясь за ним

по всему Средиземному морю. Поэтому я послал вниз за стюардом и

приказал подать завтрак на мостик. Но прежде, чем завтрак был готов, мы

снова ввязались в бой. 5 маленьких кораблей в 9.20 вышли из Дарданелл. 4

явно были маленькими миноносцами, а пятый я принял за старый крейсер.

Головной эсминец значительно оторвался от остальных. "Тайгрисс"

просигналил: "Приготовиться к бою" и увеличил ход до полного, повернув

на юг. Мы находились на правой раковине командира.

Чтобы атаковать противника, мы прошли прямо над тем местом, где

полчаса назад взорвался и затонул "Бреслау". Море было усеяно обломками.

Сотни людей пытались вскарабкаться на плотики и бревна. Вероятно, они

думали, что мы собираемся подобрать их. Представляю их горькое

разочарование, когда мы промчались мимо, несмотря на их отчаянные

крики. Полагаю что перед ними предстало прекрасное зрелище — идущие в

атаку эсминцы с развернутыми на борт орудиями и торпедными

аппаратами, дым валит из труб, огромные стеньговые флаги развеваются на

мачтах, за кормой кипит высокий белый бурун!

Через 5 минут с дистанции 6000 ярдов мы открыли огонь. Оба эсминца

обстреляли головной эсминец. Весь отряд противника немедленно

развернулся на 16 румбов и помчался назад. Головной эсминец почти сразу

получил попадание и начал ставить дымовую завесу. Он пытался

отстреливаться, но его снаряды летели мимо. Как только мы открыли огонь,

береговые батареи с мыса Хеллес обстреляли нас. Их огонь был достаточно

жарким и точным, хотя нам повезло, и оба эсминца избежали попаданий.

Мы уже находились в опасной близости от линии наших мелкосидящих

мин, поэтому "Тайгриссе" предпочел прекратить бой. Мы повернули на

запад, и стрельба береговых батарей прекратилась. Мы снизили скорость.

По какой-то загадочной причине "Гебен" не пришел на помощь

атакованным нами эсминцам. Все это время мы находились в неприятной

близости от него. Позднее мы узнали, что линейный крейсер тоже

подорвался на мине, хотя взрыв почти не причинил ему вреда. Когда мы

вышли за пределы дальности стрельбы береговых батарей, "Гебен"

проследовал за своими эсминцами в Дарданеллы, поэтому нам не

оставалось ничего иного, как "вернуться и подобрать обломки". Мы

вернулись на минное поле, где погиб "Бреслау", и спустили шлюпки.

Мотор моего моторного катера в лучших традициях миноносных катеров

отказался заводиться, поэтому при шлось отправить только вельбот. Как ни

странно, катер "Тайгрисса" сумел отвалить от борта эсминца вместе с

вельботом. Мы видели в прозрачной воде пару мин, поэтому команда была

выстроена вдоль борта с баграми в руках, чтобы отталкивать их, если

корабль сдрейфует на мины. Сегодня я с ужасом вспоминаю свой

легкомысленный оптимизм! Спасательные работы заняли у нас около часа,

к 12.30 все оставшиеся в живых немцы были подобраны. "Тайгрисс"

подобрал 110 человек, "Лизард" — 62 человека. К несчастью, многие

погибли от разрыва сердца, когда мы пролетели мимо них, чтобы атаковать

вражеские эсминцы. Количество трупов было значительно больше, чем

число оставшихся в живых. Следует отметить, что после спуска шлюпок мы

стояли без хода совсем недалеко от береговых батарей, которые еще недавно

вели по нам достаточно меткий огонь. Но сейчас они не сделали ни единого

выстрела.

Во время последней вылазки катер "Тайгрисса" сообщил, что его

преследует подводная лодка. Поэтому я на большой скорости обошел район,

но ничего не заметил. Тем временем мы получили приказ возобновить

патрулирование на главной станции, и в 13.30 мы снова мирно

крейсировали на скорости 10 узлов южнее Имброса, слегка встревоженные

большим числом пленных. В 18.00 мы получили приказ принять пленных с

"Тайгрисса" и вернуться к кораблю-матке в Мудросе. Это было уже

серьезной проблемой, так как количество пленных втрое превысило

численность экипажа! Однако мы загнали их в кубрики под полубаком и

направили на двери пулеметы. На всякий случай туда же нацелили

ракетницы. Эти бедняги во время путешествия на Мудрое на своей шкуре

испытали, что чувствуют сардинки в банке.

Я испытал легкий шок, когда один из германских офицеров потребовал

встречи со мной и сообщил, что утром вход в бухту Мудроса заминирован

подводной лодкой (Позднее стало известно, что это был старший

артиллерист "Бреслау")! Как мне помнится, позднее тральщики

подтвердили, что это была чистая правда, но в тот день мы вошли прямо в

гавань и подошли к борту "Бленхейма", чтобы передать пленных. В памяти

остался приятный казус. Один германский старшина, покидая эсминец,

провозгласил троекратное "ура" — или "хох"? — в честь "Тайгрисса" и

"Лизарда". И остальные немцы поддержали его! После этого я насладился

горячей ванной и бритьем в каюте командира флотилии эсминцев".

Теперь вернемся на мониторы. На "Раглане" сыграли боевую тревогу и начали разводить

пары. Башня и 152-мм орудие развернулись на левый борт, однако огня пока не

открывали. Англичане надеялись, что противник не заметит их на фоне береговых утесов.

Но это была напрасная надежда. "Бреслау" несколькими залпами отогнал "Лизард",

помешав ему выйти в торпедную атаку. В 7.44 "Бреслау" дал первый залп по "Раглану", а

в 7.49 к нему присоединился "Гебен". Ответный выстрел "Раглана" лег за кормой легкого

крейсера. М-28 тоже вступил в бой, — используя свое 234-мм орудие.

Четвертый залп "Бреслау" попал в цель. Был разрушен фор-марс, убит старший

артиллерист, ранен командир монитора капитан 2 ранга виконт Брум. "Бреслау"

пристрелялся и открыл беглый огонь. 152-мм орудие "Раглана" успело дать 7 выстрелов.

Английские наблюдатели говорят, что монитор добился 1 попадания в "Бреслау" и I — в

"Гебен". Немцы этого не подтверждают. Когда башня "Раглана" уже была готова открыть

огонь самостоятельно, 280-мм снаряд с "Гебена" пробил броню барбета и воспламенил

заряды на элеваторе. Хотя пожара в погребе не возникло, часть расчета башни погибла, и

создалось впечатление, что взорвалось одно из орудий. Видя, что положение безнадежно,

Брум приказал команде покинуть корабль.

Дав 9 залпов по "Раглану", "Бреслау" перенес огонь на М-28. Уже второй залп попал в

среднюю часть маленького монитора, который вспыхнул, как факел. Новая попытка

"Лизарда" атаковать немцев торпедами была отбита. Немецкие корабли подошли на

расстояние всего 20 кабельтов и расстреливали мониторы, как на полигоне. Вскоре на

"Раглане" взорвался погреб 76-мм снарядов, и в 8.15 монитор затонул на глубине чуть

более 10 метров. Его мачта и труба торчали над водой. К счастью, монитор затонул

раньше, чем пожар добрался до 356-мм погреба, иначе жертв было бы очень много.

Командир М-28 капитан-лейтенант МакГрегор приказал спустить вельбот, чтобы спасти

команду "Раглана". Сам М-28 успел дать только 2 выстрела из своего тяжелого орудия,

после чего оно было разбито снарядом с "Бреслау". При этом погиб и МакГрегор. В 8.27

М-28 взорвался, засыпав обломками подходящий "Лизард". Позднее шлюпки и дрифтеры

подняли из воды 132 человека из 2 экипажей. Уничтожив мониторы, фон Ребейр-Пашвиц

повернул на юг, чтобы атаковать гавань Мудроса.

Хейес-Садлер получил сигнал тревоги на борту "Лорда Нельсона" около 8.00. Мы

приведем радиограммы, переданные эсминцами.

"Лизард" в 7.35: "Особо срочно. "Вижу "Гебен" и "Бреслау".

"Лизард" в 8.10: "Гебен" и "Бреслау", курс северо-запад, скорость 20

узлов".

Адмирал немедленно вышел из Салоник. Он приказал "Агамемнону" с "Форсайтом" и 2

эсминцами следовать для встречи с "Лордом Нельсоном" в 14.00 в точке в 10 милях

южнее мыса Палиури. Однако "Форсайту" понадобилось время, чтобы развести пары.

Монитор М-18 проводил ремонт и был вынужден передать адмиралу: "Сожалею, но могу

развести пары только через 24 часа, так как моя труба находится на борту "Рилайэнса".

Легкие крейсера "Лоустофт" и "Скирмишер", стоявшие в Мудросе на острове Лемнос,

тоже развели пары. Однако поздно! Задолго до того, как фон Ребейр-Пашвиц добрался до

Мудроса, он поплатился за свое нахальство.

В 8.26 германские корабли были атакованы британскими самолетами. "Бреслау", шедший

в кильватер "Гебену", получил приказ выйти вперед, для того, чтобы "Гебен" мог

использовать свои зенитные орудия, расположенные на кормовой надстройке. Выполняя

этот маневр и пытаясь одновременно уклониться от бомб, в 8.31 "Бреслау" кормой

подорвался на мине у мыса Кефало. Из строя вышло рулевое управление и турбина

правого борта, легкий крейсер остановился. Пока "Гебен" маневрировал, чтобы взять его

на буксир, он сам в 8.55 подорвался на том же минном поле. Наблюдатели сообщили

адмиралу, что в воде видны многочисленные мины. Трофейная карта обманула немцев!

Самое интересное, что это не была хитроумная ловушка противника. Немцы обманули

сами себя, приняв пометки капитана парохода за указания координат минных полей.

"Бреслау" все-таки сумел дать задний ход и попытался выйти с минного поля, но в 9.00

подорвался левым бортом сразу на 2 минах. Крейсер полностью лишился хода и начал

дрейфовать с сильным дифферентом на корму. Через несколько минут "Бреслау"

подорвался еще на 2 минах и начал быстро тонуть. Команда бросилась в воду, но так как

ее температура была очень низкой, британские эсминцы "Лизард" и "Тайгрисс",

подошедшие через полтора часа, сумели подобрать только 162 человека. Среди погибших

был и командир крейсера.

В 9.06 "Тайгрисс" радировал: "Бреслау" тонет".

В 10.15 он же передал: "Гебен" и эсминцы вернулись". — "Агамемнон", "Лоустофт" и

"Скирмишер" вышли в море и услышали стрельбу. За ними последовал "Форсайт".

Однако прежде чем эти корабли подошли к месту событий, все закончилось, и они

получили приказ возвращаться.

Капитан "Гебена" сумел вывести корабль с минного поля и направился обратно в

проливы, бросив "Бреслау" тонуть. Но обратный путь оказался таким же опасным. Немцы

не сумели найти поставленные ими буи, и в 9.48 линейный крейсер подорвался уже на

третьей мине за день. Но испытания "Гебена" не закончились. В 10.30 он вошел в

Дарданеллы, эсминцы следовали за ним. Им тоже досталось. В ходе перестрелки с

англичанами "Басра" получил 2 попадания в корму снарядами калибра 102 мм. Был

затоплен кормовой отсек, но в целом повреждения оказались невелики.

В 11.00 линейный крейсер прошел последнее минное заграждение, и лоцман был

отпущен. Кренясь на левый борт, "Гебен" добрался до мыса Нагара, где капитан спутал

буи и отдал неверный приказ рулевому. В 11.32 "Гебен", имея ход 15 узлов, крепко сел на

мель. Он оказался в довольно опасном положении. Неприятель мог обстреливать корабль

перекидным огнем из залива Сарос, атаковать его с помощью подводных лодок и

самолетов. Поэтому туркам пришлось привлечь все наличные миноносцы, чтобы

организовать ПЛО. Сюда же были подтянуты все свободные зенитные орудия и самолеты.

На берег с "Гебена" была послана группа корректировщиков под командой старшего

артиллериста линейного крейсера. Предполагалось организовать стрельбу "Гебена" по

вражеским кораблям в заливе Сарос.

Вечером 24 января англичане провели нерешительный обстрел "Гебена". Судя по

всплескам, они использовали орудия калибра 102–152 мм. Турецкие береговые батареи

ответили на огонь, но в темноте никто из противников успеха не добился.

На "Гебене" началась перегрузка боезапаса с носа в корму. Для стягивания с мели в

помощь машинам завели 2 адмиралтейских якоря, но попытка провалилась. Из

Константинополя прибыли почти все корабли турецкого флота. 21 января в 18.15 пришел

броненосец "Торгуд Рейс", который тоже пытался стянуть линейный крейсер с мели. Но

тяжелый корабль не двигался.

Англичане начали интенсивные бомбардировки "Гебена" с воздуха. Налеты проводились

и днем, и ночью. Особенно неблагоприятны для немцев были утренние часы. Мачты

"Гебена" торчали над пеленой тумана, ползущего над водой, но артиллеристы не видели

ничего. Команде оставалось лишь напряженно вслушиваться в жужжание моторов и ждать

разрыва бомбы. Хотя англичане сбросили огромное количество бомб (немцы насчитали

180 штук), в целом операция закончилась провалом. В "Гебен" попали только 2 бомбы. 22

января в 11.48 одна бомба попала в заднюю трубу и сделала в ней пробоину диаметром 3

метра. 23 января вторая бомба попала в ящик противоминных сетей левого борта.

Согласно сообщению газеты "Тайме" от 30 марта 1918 года, англичане провели 276

налетов и сбросили 15,4 тонны бомб. Особенно сильные надеты имели место 23 января.

Боевой дневник "Гебена" говорит:

"С 10.00 до 10.18 воздушная тревога, 6 самолетов сбрасывают бомбы. С

10.20 до 10.30 — 2 самолета сбрасывают бомбы. С 11.00 до 11.11 — 4

самолета сбрасывают бомбы. С 11.45 до 12.0–8 самолетов сбрасывают

бомбы. С 14.40 до 15.05 — 8 неприятельских самолетов сбрасывают бомбы.

В 14.45 неприятельский самолет сбит германским истребителем. С 17.07 до

17.21 — 4 самолета сбрасывают бомбы. С 20.08 до 20.43 — 3 самолета

сбрасывают бомбы. С 21.00 до 22.02 — 1 самолет сбрасывает бомбы".

Но, как мы видели, все эти атаки были напрасными. После первых неудачных попыток

снять "Гебен" с мели "Торгуд Рейс" ушел в Константинополь для пополнения запаса

угля. Немцам крупно повезло, что "Гебен" сел на песчаную банку и почти не повредил

днище. Теперь он пытался размыть песок работой винтов. 25 января снова пришел

"Торгуд Рейс". Его решили отшвартовать кормой у правого борта "Гебена" и попытаться

работой обоих винтов размыть банку. Несмотря на сильный ветер и течение, броненосец к

23.00 закончил швартовку. Машины "Торгуд Рейса" работали всю ночь. Промеры

показали, что глубина под килем "Гебена" постоянно увеличивается.

26 января в 10.00 была сделана еще одна попытка стащить линейный крейсер с мели. Его

тащили "Торгуя Рейс" и несколько буксиров. "Гебен" дал полный ход назад, но его лишь

развернуло на 13" в сторону и накренило на правый борт. Это показывало, что песок

начал разрыхляться. "Торгуд Рейс" снова отшвартовался у борта "Гебена" и начал

работать винтами. В 16.00 наблюдатели сообщили, что струя от правого винта броненосца

пробила проход под килем "Гебена" и видна с противоположного борта. Тогда по 2

буксира отшвартовались с каждого борта "Гебена", а броненосец начал тянуть в

направлении правой раковины. "Гебен" несколько раз дернулся, повернулся на месте и в

17.47 наконец сошел с мели. После этого он сразу направился в Константинополь. 27

января оба корабля с развевающимися стеньговыми флагами встали на якорь в Босфоре.

Еще одну безуспешную попытку предприняли с помощью подводной лодки. Ближайшей

лодкой союзников была Е-14 на Корфу. Когда 28 января она появилась у Нагары, цель,

увы, пропала. Зато сама лодка была обстреляна береговой артиллерией в Кум-Каче и

потоплена.

Тем не менее, "Гебен" был так тяжело поврежден, что до конца войны совершил лишь

один выход в море. Корабль отправился в оккупированный германскими войсками

Севастополь для большого ремонта, который закончился как раз вовремя, чтобы вернуться

в Константинополь в ноябре 1918 года до капитуляции. Но это произошло уже через 4

года после того, как "Гебен" и "Бреслау" стали косвенной причиной еще одного

катастрофического поражения британского флота в ноябре 1914 года. Правда, случилось

это за полмира от Дарданелл, у берегов Чили.

Оргвыводы последовали незамедлительно. Адмиралтейство немедленно отстранило от

должности Хейес-Садлера. Его заменил контр-адмирал Сесил Ламберт, занимавший до

этого пост Четвертого Морского Лорда. Хотя эта новая оплеуха Королевскому Флоту была

не менее оскорбительной, чем знаменитое бегство в 1914 году, на сей раз пресса

отреагировала достаточно спокойно. Гораздо больше вспоминали именно события начала

войны. Теперь ее исход был уже предрешен, и волноваться попусту не имело смысла.

Операция по большому счету — оказалась безрезультатной. После непродолжительной

паники англичане успокоились и не стали вызывать к Дарданеллам дополнительные

корабли. Впрочем, здесь они тоже обманули сами себя, значительно преувеличив масштаб

повреждений "Гебена".