"Слуги в седлах" - читать интересную книгу автора (Ринтала Пааво)

9

В клубе он наткнулся на старого знакомого подполковника и стал размышлять об армии. Был бы он помоложе, попросился бы в армию.

— Хейкки, да это же Хейкки, здорово, Хейкки, как ты поживаешь?

— Плохо: высокое давление, язва желудка, невроз сердца, вся туша в целом на пенсии, и только что получил солнечный удар.

— У тебя здесь какое-нибудь дело, или может, ко мне подсядешь?

— Ну и давно же мы не видались! Как поживаешь?

— По уши в долгах, господин капитан, всегда по уши в долгах. Рекомендую стаканчик вот этой влаги, — сказал подполковник и поднял бокал с темно-коричневой жидкостью.

— Что это?

— Белый ром и кока-кола.

— К чертям. Я хотел слегка перекусить и пойти домой... Девушка, у вас есть молодой картофель?.. Ах, только итальянский, не пойдет, спасибо... Ну, принесите пару кусочков хлеба, немного семги и чаю... Нет, спасибо, масла не надо.

Он ел, а старый знакомый пил. Был под его началом в 1918 году. Тогда еще совсем мальчишка — восемнадцати-девятнадцатилетний. Всегда готовый к драке. Патом участвовал в походе на Олонец, потом в зимней кампании и следующей за ней войне. Всякий раз, когда он встречал этого Сеппяярви, разговор шел о войне. Он слушал, тот рассказывал.

Подполковник Сеппяярви вспоминал свой последний военный год. Он был при взятии Рованиеми. Вот это было переживание. Будь он писателям, написал бы роман. Почему, никто не напишет? Потом был в Торнио и брал в плен немцев, но не передавал их русским, а незаметно переправлял через границу.

Он слушал, но думал о своем. Болтовня Сеппяярви воскресила в памяти старые времена. Откуда это — из проповедей или из притчей:

«Видел я князей, бредущих пешком, и слуг в седлах».

Надо бы проверить, так ли.

— Здесь есть Библия?

— Что?

— Библия здесь есть?

— На кой тебе черт?

— Посмотрел бы одно место. Вспомнилось, когда слушал твои рассказы.

— Сейчас узнаем. Девушка, принесите одну Библию и белый ром с кока-колой.

Девушка принесла ром. Библии в клубе не оказалось.

— Ну и не надо. Спасибо.

— ...спалили его просто забавы ради. И совсем они были не из вермахта, а так — всякий международный сброд. Их собрали из эсэсовцев Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Франции, Эту карательную дивизию Рендулич со зла забросил в Лапландию. Ему, конечно, Гитлер приказал. Гитлер просто бесновался от злости и хотел нам отомстить... Да, на чем же я остановился... Они воткнули ему штык в живот и повесили табличку: «Добро пожаловать в Муонио...» Когда наши парни, черт побери, это увидели... Вот огляделись они немного, ознакомились с местностью, пошли прямиком и схватили шестерых... Потом на обледенелом холме высекли их ременными пряжками.

Понимал ли сам проповедник или тот, кто сложил эту притчу, что это значит, когда слуги сидят в седлах? Наверное, он думал только о социальном и духовном несоответствии, только о демократии и ни о чем больше. А может быть, это был умный человек, который имел в виду совсем другое: чем безответственнее человек в нашем мире, тем легче ему вскочить в седло. Тот, кто действительно должен сидеть в седле, никогда в нем не сидит. Пустослов гарцует на коне, а философ бредет пешком.

Вон и этот тоже захлебываясь говорит об убийствах. Всю жизнь это его воодушевляло. Даже теперь еще эти воспоминания скрашивают его дни. И другие тоже так. Едва вспыхнет война, как люди приходят в воодушевление. Они на миг освобождаются от ответственности, которая их давит и мешает им жить. Тогда в седла вскакивают слуги, а князья бредут пешком.

Но при чем тут все это?

— Проповеди тут не помогут.

— Что?

— Говорю, нечего мне искать определения и подбирать притчи, поплетусь-ка я домой.

— Не понял. Эй, девушка, еще одну... Я говорю — лошадей надо было больше, от этих мотоигрушек все равно никакой пользы, только в грязи вязнут. А лошадка — лошадку в финских войнах не заменит никакая моторизованная игрушка... До тех пор, пока финны воюют, нужны лошади... Да, послушай-ка... Почему лошадям не поставили ни одного памятника?

— Не знаю, — сказал он и встал.

Сеппяярви остался обдумывать этот вопрос в обществе шестой порции рома.