"Искатель. 1975. Выпуск №5" - читать интересную книгу автора

9

Когда Корнилов, вызванный звонком Бугаева, приехал на Песочную, дверь в квартиру художника была уже открыта. Игоря Васильевича встретил сотрудник районного управления внутренних дел Сазонкин, провел в комнату. На огромной тахте степенно восседали совсем седой благообразный старик и молодая женщина, а Семен Бугаев стоял у маленького письменного стола и листал какой-то толстый альбом. Первое, что бросилось в глаза Игорю Васильевичу в этой огромной светлой комнате, — большое неоконченное полотно на мольберте. Как раз напротив дверей. Безбрежная белая равнина, сливающаяся на горизонте с белесым холодным небом. Слева — два-три утонувших в сугробах домика, кусты сирени с прихваченными морозом зелеными листочками и небольшой дубок поодаль, ярко-желтый, словно бросивший вызов холодам и метели. А среди снегов — крошечная фигурка человека, уходящего вдаль, к горизонту, по еще не обозначенной художником дороге… От картины веяло холодом.

— Товарищ подполковник, смотрите, — Семен Бугаев протянул Корнилову две фотографии, — ту, что была сделана с мертвого лыжника, и, видимо, найденную в альбоме. Но Игорь Васильевич и так все понял: на стене, среди других картин, висел, наверно, автопортрет художника. Корнилов сразу узнал в изображенном на нем человеке убитого лыжника. Узнал по чуть утолщенному переносью и косой морщинке, перечеркнувшей лоб, будто глубокий шрам. Художник смотрел пристально, с вызовом. На втором плане, за его спиной, в хрустальной вазе стояло несколько веток спелой рябины. Картина была яркая, какая-то торжественная, насыщенных тонов. Широкие, рельефные мазки.

— Значит, правильно предположил Юрий Евгеньевич. Убитый — художник?

Бугаев кивнул.

— Тельман Алексеев? Странное имя, да?

— Странное. А как нашли адрес?

— Да вот так совпало, товарищ подполковник, — развел руками Бугаев. — Я ведь сюда, в квартиру напротив, привез вашего психа… — Корнилов посмотрел на Бугаева сердито, тот осекся и оглянулся на прислушивающихся к разговору понятых.

— Гусельников стал рассказывать про соседа-художника. А я же вчера весь этот район перепахал. Автобусный билетик-то! Ну вот и заинтересовался. Пошел искать управдома, а он уж из районного управления гостей ждет. Встретились с товарищем Сазонкиным у дверей.

Сазонкин кивнул.

— Мы, товарищ подполковник, получив сегодня задание, выяснили адреса всех художников, проживающих в нашем районе. Стали обзванивать. К тем, у кого нет телефона, просили домоуправов заглянуть.

Подтянутый старик, сидевший на диване, слушал внимательно, кивал головой.

— Он позвонил в квартиру, в почтовый ящик заглянул — почту несколько дней не вынимали… Я и решил проверить.

— Молодчина, майор, — сказал Игорь Васильевич. — Позвоню Рудакову, попрошу, чтоб отметил вас. — Рудаков был начальником Ждановского райуправления.

Корнилов снова подошел к неоконченному зимнему пейзажу, молча остановился перед ним, и ему невольно вспомнились заснеженные поля и темный, холодный лес вокруг одинокой деревеньки Владычкино. Ему вдруг представилось, что маленькая фигурка, затерявшаяся в белой замети, это и есть сам художник, идущий навстречу выстрелу. «Куда же шел этот Тельман? К кому? Нет, не случайно оказался он около Орельей Гривы… Кстати, какое красивое название. Орелья Грива! Орлы, кони. Почему эта маленькая горка так называется! Эх, не в этом дело!» Игорь Васильевич вздохнул и полез в карман за сигаретами. Но их там не оказалось. Наверное, второпях забыл в кабинете.

— Зачем понадобилось леснику стрелять в художника? — сказал он тихо.

— Вы уверены, что убийца — лесник Зотов? — спросил Бугаев, продолжая внимательно рассматривать бумаги, вынутые из письменного стола.

— Я не исключаю, что убийца лесник. — Корнилов посмотрел на часы. Было без пятнадцати три. — Думаю, что скоро мы будем все знать точно. Лесник ли стрелял или кто посторонний.

Игорь Васильевич отошел от мольберта и стал внимательно рассматривать картины, развешанные на стене. В основном это были деревенские пейзажи, несколько женских портретов. Портреты не понравились Корнилову — они оставляли впечатление какой-то застылости, статичности. У всех людей были неживые, белесые глаза. А пейзажи радовали. Светлые, лиричные. «У них и краски будто бы горячие». Ему показалось — приложи ладонь — ощутишь тепло нагретых солнцем трав, бревенчатых домиков.

Одна из стен этой большой комнаты, служившей, очевидно, и мастерской, и жилищем художника, была увешана иконами, старинными прялками, потрескавшимися изразцами с причудливыми рисунками. Бугаев закончил разбирать бумаги в столе.

— Негусто, товарищ подполковник. — Он протянул Корнилову диплом об окончании института имени Репина, маленькую книжечку Союза художников. Игорь Васильевич раскрыл ее. На фотографии Алексеев был совсем молодым, с длинной челкой — совсем непохож на того, что глядел с портрета.

— А документы, письма?

Бугаев покачал головой.

— Сейчас возьмусь за шкаф.

Небольшой, красного дерева, старинный книжный шкаф с бронзовыми завитушками стоял в углу, рядом с диваном.

— Он что же, один жил? — спросил Корнилов у Сазонкина. Тот посмотрел на управдома и сказал:

— Алексей Алексеевич, вы-то уж, наверное, знаете…

— Что, что? — растерянно переспросил старик, поднимаясь с дивана. Он, видать, задумался и не расслышал вопроса.

— У Алексеева есть семья? Жена, дети?

— Да, есть. Жена… — Управдом посмотрел на Игоря Васильевича виновато. — Я не помню ее имени. Она у него переводчица, сейчас за границей. Мне Тельман Николаевич рассказывал. В Финляндию уехала. А детей у них нет. Живут вдвоем.

— Надо ведь сообщить жене?.. — нерешительно произнес Сазонкин.

— Надо, — вздохнув, ответил Корнилов. — Возьмите это на себя. Узнайте, где она работает, переговорите с руководством. Вы с товарищем Сазонкиным продолжайте осмотр, — обратился он к Бугаеву. — Оформите протокол, а я поехал. Узнаю, как дела у Шакутина. — Он попрощался с понятыми, тихо сидевшими на диване, и пошел было уже к дверям, но вернулся: — Семен, если найдешь письма, документы какие, сразу звони.