"Разрушитель" - читать интересную книгу автора (Уолтерс Майнет)

Глава 17

Не успело солнце в пятничное утро подняться над горизонтом и на час, а Мэгги Дженнер уже скакала по тропе для выезда лошадей в сопровождении Берти. Она сидела на норовистом, не подпускающем к себе собак мерине по кличке Стингер, хозяйка которого каждый уик-энд приезжала из Лондона в свой коттедж, чтобы совершать верховые прогулки по мысу, считая это противоядием от усталости и напряженной работы финансового брокера. Мэгги любила лошадь, но не выносила женщину, руки у которой были почти такие же чувствительные, как паровые молоты, а Стингера она рассматривала только как быстродействующую дозу адреналина. Если бы не деньги — а владелица Стингера очень хорошо платила за содержание лошади, — Мэгги отказала бы ей в услуге.

Миновав карьер у утеса Голова св. Албана, она повернула направо, проехала через шлагбаум и направилась в широкую долину, выходящую к морю между утесом Голова св. Албана, с юга и высокогорным участком над бухтой Чапмена с севера. Мэгги перевела лошадь в легкий галоп и пустила ее по скаковой дорожке. Было прохладно, безветренно, и, как всегда по утрам, настроение стало стремительно улучшаться. Как ни трудна жизнь, а временами она была невыносимо тяжелой, здесь это не имело значения. Спокойствие и умиротворенность дарило ей это место. Здесь лучше думалось, а солнце на рассвете вселяло уверенность и оптимизм.

Мэгги остановила лошадь через полмили и пустила мерина шагом в сторону огороженной прибрежной тропы, которая проходила ближе к склонам долины с двух сторон в виде крутых ступеней, вырезанных в утесах. Закаленный пес испытывал муки перед спуском, видно, понимал, страдалец, что потом-то надо будет опять скрестись наверх. Мэгги здесь раньше не была. Мелькнула мысль, насколько разумнее было бы проехать по лощине, наслаждаясь видом на море: сверкающая голубизна, совершенное спокойствие, ни одного паруса на горизонте. Она легко выскользнула из седла, а Берти, отдышавшись от стремительного бега, спокойно улегся возле мерина. Небрежно накинув поводья Стингера на верхушку столбика ограды, она, перейдя через нее по ступенькам, прошла несколько ярдов к краю скалы, чтобы постоять, наслаждаясь бесконечной морской голубизной, в которой невозможно увидеть линию горизонта, разделяющую небо и море. Единственными звуками были тихий шепот бурунов, лениво накатывающих на берег, тихое дыхание животных да пение жаворонка высоко в небе…

Трудно сказать, кто больше испугался — Мэгги или Стивен Хардинг, когда он неожиданно возник перед ней из-за края скалы, где холмистая долина спускалась к морю. Он несколько секунд стоял на четвереньках, лицо бледное, небритое, тяжело дыша, выглядел значительно хуже, чем пять дней назад. Больше похож на насильника, чем на голливудскую звезду. Появилась какая-то особенность, какая-то пугающая ожесточенность, что-то расчетливое в его темных глазах, чего Мэгги не заметила раньше, а его резкое движение назад, когда он выпрямился в полный рост, заставило Мэгги громко вскрикнуть. Ее беспокойство сразу передалось Стингеру, и тот резко рванул назад, стаскивая поводья с забора, а потом и Берти подхватился, готовый ринуться в бой.

— Ты, глупый негодяй! — закричала Мэгги, давая выход своему страху в яростном протесте, когда услышала тревожный храп Стингера.

Она отвернулась от Хардинга, тщетно пытаясь схватить за поводья взволнованного мерина.

«Господи, помоги, он не… он стоит целое состояние для конюшен дома Брокстон… я не вынесу, если с ним что-нибудь… произойдет… помоги, Господи, Господи, помоги».

Но Хардинг, по причинам, известным только ему одному, бросился через тропу, на которой стояла Мэгги, в сторону Стингера, и мерин, вращая глазами, понесся как молния вверх по склону холма.

— Ну, ужас! — Мэгги завопила, топая ногами, рассвирепев на молодого человека — лицо красное, обезображенное неуправляемой яростью… — Да как можно быть до такого беспредела инфантильным, ты — ты, скотина! Какого черта ты вытворяешь! Клянусь Богом, если Ник Ингрем узнает, что ты здесь, тебе не поздоровится, он тебя распнет! Он уже давно думает, что ты извращенец!

Она оказалась совершенно не готова к его нападению. Сильный удар тыльной стороной руки пришелся по ее шее, и когда она падала на землю, в голове была единственная мысль: «О чем этот идиот думает, когда он это делает, и с какой стати?..»

Ингрем болезненно покосился на будильник, когда в 6.30 утра раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и услышал раздраженные, неразборчивые выкрики, которые, как он понял, исходили от Мэгги Дженнер.

— Успокойся сначала, — велел Ник, когда она наконец перевела дух. — А я ничего не понял.

Послышалась новая серия визгов.

— Возьми себя в руки, — твердо произнес он. — Ты не нытик, и не веди себя так.

— Прости, — вздохнула Мэгги, тщательно пытаясь успокоиться. — Стивен Хардинг ударил меня, поэтому Берти бросился на него… здесь везде кровь… я наложила ему на руку жгут, но он не останавливает кровотечение как нужно… Не знаю, что еще сделать… Думаю, он умрет, если не попадет в больницу.

Ник сел и с силой потер лицо, чтобы прогнать сон.

— Где ты?

— В конце глубокого оврага карьера… возле ступеней на прибрежную тропу… на полпути между бухтой Чапмена и Головой св. Албана… Стингер понесся, и я боюсь, что он сломает ногу, если наступит на поводья… Мы потеряем все… Думаю, Стив умирает… — Ее голос заглох. — Человекоубийца… Берти вышел из-под контроля…

— Не слышу тебя, Мэгги! — закричал Ник.

— Прости. — Теперь ее стало хорошо слышно. — Он ни на что не реагирует. Боюсь, Берти повредил ему артерию, но мне никак не наложить тугую повязку, чтобы остановить кровотечение. Я взяла поводок Берти, но он растягивается. А швы уже все прогнили, он просто рвется по швам.

— Тогда оставь поводок, возьми что-нибудь другое, что-нибудь, что не тянется, может, тенниска. Обмотай руку выше локтя по возможности плотнее и туже, затем скрести концы, чтобы вышел лишний воздух. Если не получится, попытайся найти артерию с внутренней стороны руки, нащупай ее пальцами и плотно прижми к кости, чтобы остановить кровь. Но ты должна постоянно держать там пальцы, Мэгги, иначе опять начнется кровотечение, но это значит, что у тебя заболят руки.

— Хорошо.

— Послушная девочка. Я помогу тебе. Жди.

Он отсоединился и набрал номер телефона дома Брокстон.

— Миссис Дженнер? — спросил он, неожиданно затрепетав, когда на другом конце взяли трубку. — Это Ник Ингрем.

Он выскочил из постели и начал натягивать на себя какую-то одежду.

— Мэгги нуждается в помощи, а вы к ней ближе. Она пытается остановить сильное кровотечение у человека в овраге карьера. Они в конце прибрежной тропы. Если оседлаете Сэра Джаспера и отправитесь туда сейчас, тогда у человека будет шанс, в противном случае…

— Я не одета, — негодующе прервала его женщина.

— А мне-то что? — резко отозвался он. — Подними свою задницу и поддержи дочь, потому что, о Боже, твоя помощь будет первой, если сделаешь.

— Как ты смеешь?!

Он отсоединился и вызвал спасательно-поисковый вертолет Портленда, второй раз за неделю.

К тому времени когда Ник Ингрем примчался к месту происшествия, драма успешно завершилась. Вертолет уже прибыл. Хардинг пришел в сознание и сидел, а фельдшер из службы спасения оказывал ему помощь. Но в сотне ярдов южнее вертолета на середине склона холма Мэгги старалась поймать Стингера. Она явно пыталась отвести его от выступа скалы, но мерин был слишком напуган вертолетом, чтобы двинуться в нужном направлении. Но Мэгги удалось погнать Стингера к забору и опасно высоким ступеням на выступе утеса. Селия, в пижамных брюках и кофте с пятнами танина, гордо стояла неподалеку, держа Сэра Джаспера одной рукой за уздечку, а на вторую намотав поводья на случай, если он тоже решит убежать. Она одарила Ингрема ледяным взглядом, но он не примерз к тому месту, где стоял, а все свое внимание устремил на Хардинга.

— С вами все в порядке, сэр?

Молодой человек кивнул. Джинсы, светло-зеленый спортивный хлопчатобумажный свитер — все было в пятнах крови. Правая рука до локтя была туго перебинтована.

Ингрем повернулся к фельдшеру:

— Тяжелая травма?

— Выкарабкается, — ответил тот. — Женщинам удалось остановить кровотечение. Нужно зашивать, поэтому забираем его в Пул и там уже разберемся. — Он отвел Ника в сторону. — Молодая леди нуждается в некотором внимании с нашей стороны. Она дрожит как осиновый лист. Но утверждает, что для нее самое важное — поймать лошадь. Проблема в том, что мерин разорвал поводья, она не может подойти на такое расстояние, чтобы схватить его за ремень на шее. — Он повернулся к Селии. — Старшая не намного лучше. У нее артрит, она повредила бедро, пока ехала сюда верхом. Если честно, мы должны забрать их с собой. Но они упорно отказываются оставлять лошадей. Еще у нас проблема со временем. Нам пора отправляться, но мерин рванет в ту же секунду, как мы будет взлетать. Он уже напуган до смерти и почти свалился со скалы, когда мы приземлялись.

— Где собака?

— Исчезла. Думаю, молодая леди поддала ему поводком, чтобы отцепился от парня, он убежал, поджав хвост.

Ник пригладил волосы, все еще взъерошенные после сна.

— Хорошо. Дашь пять минут? Если мне удастся помочь мисс Дженнер с лошадью, мы сможем убедить ее мать отправиться подлечиться. Как ты?

Фельдшер повернулся и взглянул на Стивена Хардинга:

— Почему нет? Он говорит, что чувствует достаточно сил, чтобы идти самостоятельно, но мне нужно минут пять, чтобы помочь подняться ему и усадить. Не думаю, что у тебя много шансов.

Криво улыбаясь, Ник пронзительно свистнул. С облегчением он увидел, как Берти поднялся из травы на верхушке Эммиттс-Хилл на расстоянии около 250 ярдов от него. Он еще раз свистнул, пес понесся к нему со всех ног. Ник поднял руку, отдавая команду «лежать», когда собака была уже на расстоянии 50 ярдов, затем пошел к Селии.

— Нужно быстро решить, — сказал он. — У нас до вылета вертолета всего пять минут, чтобы поймать Стингера. Мне пришло в голову, что у Мэгги будет больше шансов, если она сядет верхом на Сэра Джаспера. Ты в этом деле разбираешься. Может, лучше отвести его к ней, помня о том, что я совершенно ничего не понимаю в лошадях, а Джаспер, кажется, напуган шумом не меньше Стингера?

Селия как разумная женщина не стала тратить время на взаимные упреки. Она вручила ему в левую руку концы поводьев, правую подвела под подбородок Джаспера.

— Все время прищелкивай языком, — сказала она, — и он пойдет за тобой. Не дергайся и не беги, держи его, не ослабляя поводьев. Мы не можем позволить себе потерять сразу двух лошадей. Напомни Мэгги, что они взбесятся, когда вертолет оторвется от земли, поэтому скажи, пусть она отъедет побыстрее на середину мыса, чтобы вокруг было ровное пространство.

Ник пошел вверх по склону, свистнув Берти и отдав ему команду следовать за собой. Пес как тень побежал за ним.

— Я и не знал, что это его пес. — Фельдшер растерянно взглянул на Селию.

— А он и не его, — задумчиво ответила Селия, защищая глаза от солнца, чтобы наблюдать за происходящим.

Она увидела, как ее дочь, спотыкаясь, поковыляла к высокому полицейскому, который что-то быстро сказал ей и легко подсадил в седло Джаспера, а потом, отдавая Берти команду рукой, отправил пса к выступу скалы, чтобы тот кругами носился вокруг возбужденного мерина. Сам пошел по следу, оставленному Берти, и встал неподвижно, как статуя, между лошадью и краем обрыва, приказывая собаке бегать назад и вперед по склону холма, чтобы Стингер не смог рвануть в ту сторону. Тем временем Мэгги развернула Джаспера в сторону карьера и перевела его в легкий галоп. Стингеру, которому на самом деле и выбирать то было не из чего — с одной стороны собака, с другой вертолет, а сзади человек, пришлось принять разумное решение и последовать за другой лошадью в безопасное место.

— Впечатляюще, — пробормотал фельдшер.

— Да, — еще более задумчиво ответила Селия. — Именно так, правда?

Полли Гаррард уже собралась на работу, когда инспектор Гелбрайт нажал на звонок ее входной двери.

— Готовы ли вы ответить на несколько вопросов о ваших отношениях с Кейт Самнер?

— Нет. Опаздываю на работу. Можете пойти со мной в офис, если хотите.

— Прекрасно, если вам так удобнее. Хотя вам, может, и неприятно — кто-то хочет залезть вам в душу…

— К черту! — мгновенно отреагировала Полли. — Я знала, что это произойдет. — Она шире открыла дверь. — Вам лучше войти, — она прошла в крошечную гостиную, — но надолго не задерживайте меня. Максимум полчаса, идет? В этом месяце я уже дважды опаздывала, у меня закончились все причины.

Она примостилась на диван с краю, приглашая инспектора сесть рядом. Повернулась к нему лицом, подогнув одну ногу под себя так, что юбка бесстыдно задралась, а грудь почти оголилась.

Поза продуманна, отметил Гелбрайт, опускаясь на диван. С этой стройной молодой женщиной, с пристрастием к обтягивающим теннискам, изобилию косметики и синему лаку на ногтях, Анжела Самнер не смогла бы поладить, если бы она стала ее невесткой вместо Кейт, подумал Гелбрайт. Со всеми своими настоящими и воображаемыми грехами Кейт, казалось, вполне соответствовала роли жены Уильяма, даже при отсутствии воспитания, образования и других необходимых навыков, что должно было удовлетворять ее свекровь.

— Мне нужно расспросить о письме, которое вы написали Кейт в июле, упоминая некоторых коллег. — Гелбрайт вынул фотокопию послания из нагрудного кармана. Он расправил его на колене и затем подал ей. — Помните?

Она быстро прочитала, затем кивнула:

— Да. Я звонила много раз почти неделю, но не дозвонилась. Подумала: черт подери, чем она так занята? Тогда набросала несколько строчек и попросила позвонить мне. — Полли демонстративно поморщилась от раздражения. — Не то чтобы Кейт постоянно звонила мне. Она послала просто небольшую отписку, сообщая, что позвонит, когда сможет.

— Эту?

Он подал ей копию черновика ответа.

— Думаю, да. Это то, что было в письме, почти слово в слово. Оно было на каком-то листке, вырванном из блокнота, с надписью наверху, хорошо помню. Мне было противно, что Кейт не удосужилась написать вполне приличное письмо. Правда в том, что она не хотела моего приезда. Думаю, она боялась, что я буду смущать ее перед новыми друзьями в Лимингтоне. Что скорее всего и произошло бы, — добавила она в порыве откровенности.

Гелбрайт улыбнулся.

— Вы были у них в гостях, когда они только переехали?

— Нет. Меня никогда не приглашали. Кейт твердила, что я смогу приехать сразу после того, как она закончит убранство дома, но, — девушка состроила еще одну гримаску, — все это был предлог, чтобы не допустить меня к ней. Я и не возражала. Дело в том, что я, наверное, поступила бы точно так же, будь на ее месте. Кейт переехала, новый дом, новая жизнь, новые друзья…

— Но она полностью не переехала, — заметил инспектор. — Вы продолжали работать с Уильямом.

Полли рассмеялась.

— Я работала в одном здании с ним, — поправила она, — и каждый раз Уильям строил недовольную мину, когда я говорила всем и каждому, что он женился на моей близкой подруге. Знаю, что это неправда, но… На самом деле мне Кейт нравилась и все такое, но она не относилась к категории женщин, которые могут стать близкими подругами, если вы понимаете, о чем я говорю. Слишком замкнутая… Нет, я-то просто хотела вызвать раздражение у Уильяма. Он думает, что я настоящая дрянь, он был на грани смерти, когда услышал, что я собираюсь навестить Кейт в Чичестере и встретиться с его матушкой. Не удивляюсь — Боже, она старая бой-баба. Нотации, нотации, нотации… Сделай это. Не делай то. Откровенно говоря, я бы вывезла ее из дома и оставила прямо перед автобусом, будь она моей свекровью.

— Такая возможность была когда-нибудь?

— Ха! Нужно быть в постоянном коматозном состоянии, чтобы выйти замуж за Уильяма Самнера. У парня столько же сексуальной привлекательности, сколько у репы.

— Так что же Кейт разглядела в нем?

— Деньги.

— Что еще?

— Ничего. Немного классный, наверное, холостой парень, бездетен, с деньгами, это она и искала. И получила холостого парня без детей, но с деньгами. — Она вскинула голову, развлекаясь выражением недоверия у него на лице. — Однажды она рассказала мне: его член даже в возбужденном состоянии напоминает скорее неотваренную сосиску, чем жезл. Поэтому я спросила, как же все происходит. Она ответила, что с помощью пинты детского жидкого крема и ее пальца в его чертовой заднице. — Она опять хихикнула, заметив, как Гелбрайт поморщился. — Ему это нравилось, черт подери! Зачем же тогда нужно было жениться, при его-то матери, брызгающей ядом повсюду? Хорошо, может, Кейт и хотела денег, но бедняге Уилли нужна была просто уличная девка, которая бы превозносила его до небес, независимо от того, есть у него какие-нибудь достоинства или нет. Все шло даже лучше, чем они мечтали, ведь оба получили то, что хотели.

Несколько минут инспектор изучающе смотрел на Полли, стараясь понять, так ли она наивна.

— А они получили? — спросил он. — Кейт умерла, не забывайте.

Полли сразу успокоилась.

— Я знаю. Жуть какая-то. Но я-то ничего не могу рассказать об этом. Не виделась с ней с тех пор, как они переехали.

— Хорошо. Тогда расскажите то, что знаете. Почему история с Уэнди Платер, оскорблявшей Джеймса Пурди, напомнила Кейт?

— Почему вы думаете, что напомнила?

Он взял ее письмо и начал читать:

— «Она (подразумевается Уэнди) должна была извиниться, но нисколько не жалеет ни о чем. Говорит, никогда раньше не видела, чтобы Пурди так побагровел! Конечно, я сразу подумала о тебе…» — Он положил лист на диван. — При чем здесь последнее высказывание, Полли? Почему вы подумали о Кейт Самнер, когда Пурди побагровел?

Девушка помолчала, потом вздохнула:

— Потому что она же работала в «Фарматек», — неуверенно забормотала Полли. — Потому что она думала, что Пурди был мерзавцем. Это просто оборот речи.

Он ткнул пальцем в копию черновика ответа Кейт.

— Она зачеркнула «Ты же честное слово дала…» перед тем, как продолжить. «История с Уэнди Платер действительно забавная!» — добавляет она. Что вы обещали ей, Полли?

Она словно почувствовала неловкость.

— Тысячу всего.

— Мне необходимо знать лишь то, что имеет отношение к Джеймсу Пурди или Уэнди Платер.

Полли наклонилась вперед и словно упала духом.

— Это не имеет отношения к тому, что ее убили. Просто это то, что произошло.

— Что?

Она не отвечала.

— Если все-таки это имеет хоть какое-то отношение к убийству Кейт, даю слово, что это останется между нами, — заверил инспектор Гелбрайт. — Мне не интересны ее тайны, мне нужно найти убийцу.

Он говорил, понимая, что лжет. Слишком часто, чтобы восстановить справедливость, жертва насилия должна выдержать унижение, потому что все тайное становится явным. Он взглянул на Полли с неожиданной симпатией:

— Но боюсь, что именно мне придется решать, важно это или нет.

Она вздохнула:

— Могу потерять работу, если Пурди вдруг узнает, что я рассказала вам.

— Не вижу причин, по которым это может случиться.

— Понимаете…

Гелбрайт молчал, зная по опыту, что молчание часто оказывает более сильное давление, чем слова.

— Какого черта! — воскликнула Полли. — Вы уже, наверное, догадались. У них с Кейт был роман. Пурди был от нее без ума, хотел уйти от жены и все такое. Затем Кейт бросила его и сказала, что собирается замуж за Уильяма. Бедный старик Пурди не мог поверить в это. Он ведь не только что вылупившийся цыпленок, но дошел до полного идиотизма, стараясь заинтересовать ее. Думаю, Пурди даже потребовал у жены развода. В любом случае Кейт говорила, что он побагровел и свалился на свой письменный стол. После этого его три месяца не было на работе. Думаю, сердечный приступ. Но Кейт говорила, что Пурди не может вернуться, пока она там. — Полли пожала плечами. — Он снова приступил к работе через неделю после ее ухода, поэтому, возможно, Кейт и права.

— Но почему же Кейт выбрала Уильяма? Она же не была влюблена в него больше, чем в Пурди?

— Деньги, — отозвалась Полли. — У Пурди жена и трое взрослых детей, и все потребовали бы свою долю до того, как Кейт стала бы полноправным членом семьи. — Она поморщилась. — Я уже говорила, что ей нужен был холостяк без детей. Кейт считала, если ей придется надрываться, чтобы сделать счастливым ни на что не способного идиота, то она должна завладеть всем, что принадлежит ему.

В растерянности Гелбрайт покачал головой:

— Тогда зачем были все эти беспокойства по поводу Пурди?

Полли выпрямилась, нарочито выставляя грудь перед ним.

— У нее не было отца, так? Как и у меня.

— Ну и?

— У нее были свои соображения по поводу пожилых мужчин. — Девушка повела глазами, кокетничая. — У меня тоже, если хотите знать.

Гелбрайт усмехнулся:

— Ешь их живьем?

Она нарочито уставилась на его ширинку:

— Заглатываю их целиком!

Инспектор покачал головой.

— Вы не рассказали, почему Кейт возилась с Пурди, — напомнил он.

— Он же начальник! Человек с деньгами. Кейт думала, что сможет заставить мужика потратиться на нее, заплатить за обстановку в квартире, пока она подыщет себе кого-нибудь подходящего. Кейт не ожидала, что он так сильно влюбится в нее. Ей пришлось пойти на грубость, чтобы избавиться от Пурди. Она стремилась к защите и безопасности, не к любви, понимаете? Кейт не думала, что Пурди сможет обеспечить это, особенно после того, как его жена и дети получат свою долю. Он на тридцать лет старше ее, поймите. К тому же не хотел детей, а вот Кейт очень хотела своих собственных детей. Она была очень своеобразная, думаю, потому, что у нее было трудное детство.

— А Уильям знал о ее романе с Пурди?

Полли покачала головой:

— Никто, кроме меня. Поэтому Кейт заставила меня поклясться, что буду молчать. Она сказала, что Уильям разорвет помолвку, откажется от брака, если когда-нибудь узнает об этом.

— А он бы смог так поступить?

— О, безусловно. Смотрите, ему было тридцать семь лет, и он не стремился к женитьбе. Уэнди Платер почти удалось поладить с ним, но Кейт вставила палки в колеса, сказав, что та пьяница. Уильям дал ей отставку так быстро! — Полли улыбнулась, вспоминая об этом. — Кейт практически должна была вставить кольцо ему в нос, чтобы отвести под венец. Все могло быть по-другому, если его мать одобряла бы это, но старуха Самнер и Уилл были как Дерби и Джоан, и Кейт должна была каждую ночь лезть из кожи вон, чтобы сделать секс более привлекательным для глупого идиота, а не регулярно стирать его белье.

— А это правда про Уэнди Платер?

Полли опять почувствовала себя неловко.

— Иногда она напивалась, но не регулярно. Все равно, как говорила Кейт, если бы он захотел жениться на ней, то не поверил бы, ведь так? Уильям просто ухватился за первый попавшийся предлог, чтобы закончить эту историю.

Гелбрайт посмотрел на черновик письма Кейт, написанный похожим на детский почерком, и задумался о природе жестокости.

— Роман с Пурди продолжался после того, как она вышла замуж за Уильяма?

— Нет, — уверенно возразила Полли. — После того как Кейт приняла решение, все было кончено.

— Останавливало ли это ее от романов с кем-то другим? Скажем, ей надоел Уильям и она встретила кого-то моложе. Смогла бы Кейт нарушить верность мужу при таких обстоятельствах?

Полли пожала плечами:

— Не знаю. Мне иногда кажется, у нее что-то было. Ведь она даже не обеспокоилась позвонить мне, и очень долго. Но это еще ничего не значит. Не могло быть ничего серьезного в любом случае. Кейт была очень довольна переездом в Лимингтон в хороший дом. Не думаю, что она с легкостью променяла бы все это неизвестно на что.

Гелбрайт кивнул.

— Вы можете представить, чтобы она пользовалась фекалиями для того, чтобы отомстить?

— Что еще за фе-ка-лии, черт возьми?

— Испражнения, — вежливо объяснил Гелбрайт, — навоз, какашки, по-большому.

— Дерьмо!

— Точно. Вам известно о том, что она когда-нибудь размазывала какашки на вещах, принадлежащих другому человеку?

Поли хихикнула:

— Нет. Кейт была слишком аккуратной, чтобы вытворять такое. Немного даже помешана на гигиене, точно. Пока Ханна была еще грудничком, она ежедневно мыла кухню с «Деттолом», чтобы уничтожить все микробы. Я говорила ей, что она сошла с ума, хочу сказать, все равно микробы везде, но Кейт продолжала упорно мыть. Не могу представить, чтобы она дотрагивалась до какашек хоть один раз. Обычно даже подгузники Ханны она держала в вытянутых руках, когда меняла их.

Все любопытнее и любопытнее, подумал Гелбрайт.

— Ладно, можете рассказать хоть что-нибудь о том, когда и как все происходило? Когда после того, как она известила Пурди о том, что собирается выходить замуж за Уильяма, состоялась свадьба?

— Не могу вспомнить. Возможно, спустя месяц.

Он быстро сосчитал в уме.

— Значит, если Пурди отсутствовал три месяца, то через два месяца после свадьбы она ушла с работы, потому что была беременна?

— Что-то в этом роде.

— И на каком же месяце беременности она была, Полли? Два месяца, три, четыре?

На лице молодой женщины отразилась покорность.

— Она сказала, что поскольку это касается ее, то не имеет значения, потому что Уильям настолько одурманен, что поверит всему, что она ни скажи. — Заметив в глазах Гелбрайта презрение, Полли поспешила добавить: — Кейт сделала это не из каких-то злых побуждений. Просто от отчаяния. Она-то уж знала, что значит нищета в детстве.

Селия наотрез отказалась лететь на вертолете с Хардингом. Поскольку она не могла нормально передвигаться из-за боли в ноге, Ник Ингрем стал расчищать для нее место в джипе, где было полно непромокаемой одежды, болотных сапог и рыболовных снастей. Закончив дело, он напряженно улыбнулся и наклонился, чтобы поднять ее и отнести в машину. Однако она выказала непреклонность.

— Я не ребенок, — раздраженно выпалила Селия.

— Не понимаю, как еще мы можем сделать это, миссис Дженнер, — терпеливо начал Ник. — Только если вы сумеете сами лечь на живот там, где я обычно кладу рыбу, проскользнув в машину передом.

— Полагаю, ты считаешь все это очень забавным.

— Просто стараюсь быть точным. Боюсь, будет больно, что бы мы ни придумали.

Она покосилась на расчищенный пол автомобиля и выругалась.

— Только не думай, что нести меня легко, — сердито буркнула она. — Ненавижу эту суету.

— Знаю.

Ник подхватил ее на руки и аккуратно разместил в салоне.

— Поездка предполагается по рытвинам и ухабам, — предупредил он, укладывая вокруг нее всякую мягкую одежду. — Вы лучше сразу кричите, когда будет слишком больно, я остановлюсь.

Уже сейчас ей было слишком больно, но Селия не собиралась сообщать ему об этом.

— Беспокоюсь за Мэгги, — произнесла она сквозь зубы. — Она уже должна была вернуться домой.

— Ей надо поставить Стингера в конюшни, — напомнил он.

— Ты когда-нибудь в чем-нибудь ошибаешься? — едко поинтересовалась женщина.

— Не в том, что связано со знаниями вашей дочери о лошадях. Я верю в нее, должны и вы верить.

Он закрыл за ней дверь и забрался в машину.

— Извините заранее, — сказал он, заводя двигатель.

— За что?

— Паршивая подвеска, — пробормотал он и пустил автомобиль со скоростью улитки.

Она не произносила ни звука, и Ник улыбнулся себе, когда въехал на подъездную дорогу к дому Брокстон. Селия Дженнер — мужественная женщина, и он восхищался ею.

— Живы? — спросил он, открывая заднюю дверцу автомобиля.

Селия посерела от боли и усталости, но чтобы убить в ней искру жизнелюбия, требовалось значительно больше, чем гонка по ухабистой дороге.

— Ты вызываешь сильное раздражение, молодой человек, — пробормотала она, обхватывая его рукой за шею, и застонала от боли, когда Ник стал приподнимать ее. — Но ты был прав по поводу Мартина Гранта, — ворчливо добавила она, — и я всегда жалела, что не послушалась. Это тебя устраивает?

— Нет. — Он усмехнулся, вынося ее из джипа. — Неужели упрямство — это то, чем стоит гордиться?

— Я не упрямая, я принципиальная.

— Так вот, если бы вы не были, — он усмехнулся, — такой принципиальной, то находились бы уже в больнице в Пуле и получали правильное лечение.

— Ты всегда должен называть вещи своими именами, — сердито отозвалась она. — И говоря откровенно, будь я хоть наполовину такой упрямой, какой ты меня считаешь, я не была бы даже в таком состоянии. Протестую против того, чтобы мою задницу упоминали по телефону.

— Мне еще раз извиниться?

Она посмотрела на него и тут же отвела взгляд.

— Ради всего святого, отпусти меня, — вздохнула Селия. — Это недостойно для женщины моего возраста. Что скажет дочь, увидев меня в таком положении?

Он не слушал ее стенаний, шагая по гравию к двери дома, и опустил драгоценную ношу на землю, услышав звук шагов бегущей Мэгги. Та, задыхаясь от волнения, появилась из-за угла дома с палками в руках. Она передала их матери.

— Ей запрещено ездить верхом. — Мэгги перевела дыхание. — Так велел врач. Но славу Богу, она не слушает ничьих советов. Я бы одна не справилась, конечно, мне не удалось бы без Сэра Джаспера привести обратно Стингера.

Ник поддерживал Селию за локти, пока она приспосабливалась к палкам.

— Ты должна была сказать мне, чтобы я все понял и заткнулся.

Селия двинулась вперед на палках, как большой краб.

— Не смеши меня, — раздраженно пробормотала она. — Это последняя моя ошибка.