"Поступь Повелителя" - читать интересную книгу автора (Панкеева Оксана Петровна)

Глава 14

– Да, вы правы господин наместник, это в высшей степени неприятное известие… – Советник Шеллар честно пытался придать своему лицу подобающе скорбное выражение, но видно было, что трагическая судьба дважды покойного коллеги его ничуть не трогает. Бледная физиономия теперь единственного советника оставалась строгой и непроницаемой, отчего он напоминал официального гостя на чужих похоронах. – Однако будем откровенны сами с собой: после перерождения советник Блай очень изменился, и далеко не в лучшую сторону. При жизни это был серьезный ответственный человек, самоотверженно преданный делу ордена. В последние же дни мы наблюдали обнаглевшего вампира, для которого развлечения стали важнее работы. Так что, если мы и потеряли товарища, это скорее личная утрата, чем какой-либо ущерб нашему общему делу.

– Да он и раньше скотина был еще та, но разве в этом дело? – раздраженно перебил Астуриас. – Главная проблема не в том, что мы лишились соратника, а в том, как успешно наши враги на этом сыграли! Они ведь не просто забили кол в пойманного вампира, этот недоделанный бард Орландо из обычного убийства устроил представление для почтеннейшей публики! Ради красивого пропагандистского хода господа повстанцы не поленились спуститься с гор и захватить небольшой городок в базарный день, когда там полно приезжих. Думаешь, откуда я так подробно все знаю? Там мои люди случайно оказались.

– То и плохо, что случайно, – немедленно вставил Шеллар. – В стане врага следует иметь постоянных агентов.

– Вот и займись, теоретик ты наш, а я сяду в кресло и буду тебя поучать!

– Опять бардак на совещании? – устало рыкнул Харган, который, конечно же, никакого сочувствия к покойному не испытывал, но полностью разделял точку зрения мистралийца. – Шеллар, не придирайся к каждому слову. И так понятно: независимо от того, как там у мастера Астуриаса организована разведка, король Орландо красиво утер нам нос. Советника Блая ненавидело и проклинало практически все население Мистралии, и его казнь должна была очень понравиться зрителям.

– Именно, – поддакнул Астуриас. – Все было обставлено в лучшем виде, с обвинительными речами и торжественным приговором, – а вы ведь сами знаете, как этот эльфийский байстрюк произносит свои речи и что при этом делает с толпой. Чего только стоила публичная демонстрация клыков осужденного без уточнения, когда он ими обзавелся. И душещипательная сцена, когда король, придворный маг и товарищ Амарго – вот знать бы, как он ухитряется так быстро шастать между Мистралией и Лондрой! – великодушно уступали друг другу право последнего удара, перечисляя, кому покойный сделал больше зла при жизни. И последующие песни с танцами вокруг тела…

– А кому же в конце концов эта честь досталась? – не удержался любопытный Шеллар.

Разноцветные глаза наместника яростно вспыхнули.

– Ты бы лучше задался вопросом, кому теперь достанется честь разбираться с Галлантом! И объяснил мне, каким образом советник оказался в руках повстанцев!

– Вы желаете направить меня в Галлант, чтобы продолжить переговоры и расследовать обстоятельства похищения? – немедленно сделал вывод Шеллар. – Готов служить ордену и Повелителю. Только, учитывая печальный опыт предшественника, осмелюсь попросить адекватную охрану.

– А предварительные версии у тебя есть?

– Для этого мне нужно осмотреть место преступления. Зато у меня есть один вопрос…

– Потом! Все твои вопросы – по окончании совещания, а сейчас брат Джареф доложит нам о своих успехах в распространении истинной веры среди подданных…

С того дня, как Кира обнаружила всю обманчивость своего выдающегося бюста, ее слияние с местным населением пошло живее и веселее. С тихой радостью и несказанным облегчением скинув ребенка кормилице, королева распаковала наконец свой громыхающий багаж, убедилась, что оружие в порядке, а доспехи не надо заново подгонять под фигуру, и чуть ли не вприпрыжку ринулась докладывать коллеге и подруге, что с сего дня готова приносить пользу обществу в любом приемлемом виде, как-то: пасти и охранять стада, тренировать солдат, нести службу на границе, выдавать причитающихся люлей сопредельным мыржукам и курчакам, словом, все, что угодно, только не миски и пеленки!

Примерно на полпути ее перехватила Тереза и в силу пакостной целительской натуры несколькими словами перегадила все грандиозные планы ее величества. Нагрузки ограничить, на лошадь даже не влезать, через неделю на осмотр, а там как доктор скажет. Может, Кира бы и проигнорировала все эти вредительские выдумки, но, к ее невыразимому сожалению, советницы Даны, неоднократно рожавшие тетки, хором подтвердили все то же самое. Рано еще.

Скрипнув зубами и мысленно обматерив всех богов, королева запаслась терпением и честно выждала упомянутую неделю, по истечении которой опять выслушала порцию медицинских глупостей. Еще целых полтора месяца тренироваться понемногу и не поднимать тяжелого, а верхом – только прогулки степенным шагом.

Кира еще раз мысленно выругалась, но вслух скандалить не стала, а быстро, пока и это не запретили, отправилась домой за седлом. Своего коня у ее величества не было по техническим причинам (воистину странный какой-то телепорт у мэтра Максимильяно!), чужого брать без спросу было бы невежливо, поэтому Кира решила для верховых прогулок попользоваться пока трофейным гнедым. Все равно Александру он понадобится не скоро, если вообще понадобится. Несмотря на все старания целителей, отважный король Эгины до сих пор пребывал между жизнью и смертью, и каждый день на вопрос «как он там?» можно было услышать то «лучше», то «хуже». Вот как раз сегодня утром Тереза опять говорила, что «лучше». К вечеру, небось, повторится то же, что и вчера… Хоть бы он скорей поправился, вдвоем было бы легче бороться с целительским произволом и планировать будущие действия. И куда же запропал мэтр Максимильяно со своими обещаниями?

– Эй, подруга!

Кира обернулась.

– Что тебе опять сказали шаманы, что ты такая сердитая? – Дана, как правило, начинала разговаривать шагов за десять до собеседника, из-за чего беседа становилась достоянием всей улицы. Обычно Кира на нее сердилась за такое разгильдяйство и прозывала находкой для шпиона, но сегодня на этой мысли циклиться не стала, ибо еще дюжиной шагов дальше заметила очень знакомую толстопузую фигуру, безуспешно пытавшуюся угнаться за стремительной походкой Даны. Вот, значит, как… Почтенный мэтр настолько уклончиво отнесся к затеям ее величества, что даже явиться не изволил, Толика вместо себя прислал! Что ж, поговорим с Толиком. Все ж этот зеленый полуэльф попроще и помягче старого мага-вора. Особенно здесь и сейчас, лишенный Силы и замаскированный под человека.

– Я не сердитая, я тороплюсь, – пояснила Кира. – Мне разрешили прогуляться верхом, и я спешу скорее найти седло, пока не догнали и не передумали. Ты не возражаешь, если я возьму Белогривого?

– О, чудесная мысль! – обрадовалась Дана. – Мы с Толиком как раз собирались выехать за город, посмотреть, читало ли чудовище Максову записку и что ответило.

– А вы что, всю эту неделю ни разу не проверяли?

– Да проверяли, но странно что-то получается… Ответа вроде не было, а чудовище появляться перестало. В общем, Толик хочет сам посмотреть. Если тебе разрешили ездить верхом и ты как раз сейчас хочешь вспомнить, как сидят в седле, поехали с нами. Только оружие возьми. Та роща, где чудовище водится, от города далеко, и там можно встретить что угодно, хоть волков, хоть мыржуков. Совсем не уважают наши территориальные права, да! Варвары, одним словом!

– Не понял! – растерянно выдохнул запыхавшийся Толик, догнав спутницу и присоединяясь к разговору. – Ты с нами поедешь? А ребенка куда денешь? Кстати, поздравляю.

– С кормилицей оставлю, – пожала плечами Кира. – Тут, в Таккате, с присмотром за детьми все замечательно организовано. Кто хочет нянчить своих детей сам – нянчит сам. Кто не хочет – передает в специальную детскую группу и занимается своими делами. А кто любит возиться с детьми и не любит заниматься ничем другим, собирает у себя чужих детей и возится в свое удовольствие. Вот как только у меня молоко пропало, я своего и отдала.

– Недельного младенца отдать чужой тете? – ужаснулся впечатлительный Толик. – Так, с тобой все понятно. Мать-ехидна стандартного эльфийского образца, одна штука. Хорошо хоть тете отдала, а не на псарню. Ты хоть Шеллару этого не говори, не позорься.

– Уж с Шелларом мы как-нибудь сами разберемся! – огрызнулась Кира. – Ты бы лучше рассказал, что там с ним как и почему старый пройдоха Макс начал от меня скрываться, как только его попросили о конкретной помощи!

– Ну вот, а говорила, не сердитая! – хохотнул Толик и, подхватив под руки обеих дам, повлек вперед. – Дана, показывай дорогу, а ты, Кира, тихонько слушай без возгласов на всю улицу. Шеллара расколдовали. Между прочим, Макс именно этим и занимался всю неделю, а это, согласись, важнее, чем твои генеральские амбиции. Так что все инструкции и советы ты будешь получать от Шеллара, как и было договорено. Макс или я будем тебе их исправно поставлять, как только наладим надежную связь. Пока у нас связи с Шелларом нет, был один случайный контакт, но времени едва хватило, чтобы передать самые срочные сведения. Ты же пока сиди и не рыпайся. Шеллар еще сам толком не знает, что делать. Как только он разберется, где и когда надо приложить силу, тогда и настанет черед действовать для тебя и для прочих воинственных господ, которых его величество с трудом распихал по домам и удержал от вооруженного сопротивления в неурочный момент. Не переживай, придет твое время, успеешь повоевать и стяжать славу. Только не забывай, что кроме грядущей славы у тебя есть еще ребенок, и угадай, о чем Шеллар при личной встрече спросит прежде всего? Кстати, может, ему что-то передать?

– Передай, что все в порядке и я с нетерпением жду от него известий, – коротко изложила Кира. – А что слышно об остальных? Тереза день и ночь молится за своего Жака, хоть каких-то вестей ждет, в глаза заглядывает, и ей никто ничего… правда не нашли или сказать боятся?

Толик отпустил ее руку и задумчиво почесал затылок.

– Да понимаешь, тут сказать-то толком нечего… Знать бы хоть что-то определенное… Давай я тебе по дороге расскажу, а ты сама решишь, стоит ли что-то говорить и будет ли Терезе легче от таких известий.

– Значит, все-таки нашли? – Кира остановилась и, пропустив вперед Дану, загородила дорогу эльфу. – Так, довольно с меня уклончивых обещаний, косноязычных оправданий и загадочного молчания с выразительными движениями глаз! Меня этим уже достали и мэтр Максимильяно, и мэтр Мануэль! Ты можешь прямо и в двух словах объяснить, нашли вы этих пропавших путешественников по Мистралии или нет, и если нашли, то в каком виде? Слышишь, болтун? Коротко и по существу, одно предложение! Что за манера вилять вокруг да около и в результате ничего не сказать по делу! Говори!

– Мы их не нашли. – Толик в одно мгновение помрачнел, но от привычной манеры изложения так и не отказался. – Их Шеллар нашел и нам сказал. Жака и Кантора Горбатый отослал к своему хозяину. Одного – как материал для изучения, другого – как заложника. Мафей вроде сбежал, но так нигде и не объявился.

– А Ольга?

– Кантор так ничего и не сказал. Но все подумали одно и то же. Для того чтобы он так резко подвинулся рассудком, должна быть очень веская причина. Так что Ольгу мы, скорей всего, больше не увидим. Вот сама теперь и рассуди, что мы должны сказать Терезе, а что нет. И почему Макс не захотел с тобой об этом говорить.

– Постой, а как вы с Кантором общались, если он не в своем уме, да еще и в другом мире?

– Не один же он людям сниться умеет. Единственное, что можно обо всем этом сказать хорошего, – Кантора все-таки вытащили из Лабиринта в реальность, теперь он, по крайней мере, может сам о себе позаботиться, а если повезет, то и о Жаке заодно. Вот теперь ты все знаешь, тебе полегчало?

– Конечно, – без малейшего сомнения произнесла королева. – А если ты мне еще и скажешь, кто сдал Горбатому ребят и убил Ольгу, у меня появится еще одна конкретная цель в жизни.

– Во-первых, я толком не знаю. Во-вторых, тебе не кажется, что Кантор обидится, если ты доберешься до этой «цели» раньше него?

– Боюсь, с такими «советчиками» я вообще окончу свои дни в этом стойбище, гоняя по пастбищам коров и мыржуков, – в сердцах бросила Кира и, резко развернувшись, быстрым шагом догнала подругу.

– Отчего же только их, у вас тут еще демоны водятся, – крикнул ей вслед Толик, но, поняв, что его шуточки здесь не оценят, заткнулся и молчал всю дорогу от городских ворот до той самой рощи, где, по слухам, и находилось логово чудовища.

Пришпиленный к дереву листок бумаги за прошедшую неделю претерпел все прелести единения с природой. Его трепали ветры, поливал дождь, пробовали на зуб и на клюв представители местной фауны, так что теперь письмо мэтра Максимильяно превратилось в грязную рваную бумажку, которую можно было прочесть с большим трудом.

– И что? – поинтересовался Толик, с любопытством сие жалкое зрелище изучая.

– А ничего, – весело отозвалась Дана, не слезая с коня. – Макс ему тут оставил карандашик, чтобы оно ответ черкнуло, если согласно на встречу. А оно не ответило. Читать, наверное, не умеет. Дикое совсем, как мыржуки или курчаки. Что ты там рассматриваешь, подруга?

Кира, которая как раз изучала послание чуть ли не на нюх, ответила, не оборачиваясь:

– Пытаюсь прочесть.

– Ай, разве там можно что-то разобрать?

– При наличии грамотности, терпения и упорства, – уверенно пояснила Кира, аккуратно стирая с бумажки грязь. – Вот скажи, хоть кто-то из вас читал это письмо?

– Макс не предлагал, – пояснила Дана. – А заглядывать через плечо – невежливо и некрасиво, мы ж не варвары какие, мы люди приличные!

– Хм… похоже… А ну убери морду, животное! – Кира сердито отпихнула от исторического документа конскую морду. Белогривый красавец, на которого так настойчиво покушалось неведомое чудище, явно и недвусмысленно намеревался содрать с дерева злосчастный листок и употребить в пищу. – Похоже, письмо адресовано не кому попало, а метрессе Морриган. Ха, так значит, Жак это не выдумал?…

– А ты не верила?

– Жаку разве можно на слово верить? А его россказни никто не подтвердил.

– А кто бы их подтвердил, если за такое можно и без языка остаться? Это только Жак у нас чужие заклятия ломает с такой же легкостью, как в былые времена чужие сайты. А Макс молчит, хе-хе. И Кантор молчит. Даже Шеллар и тот молчит.

– Почему «даже»? – обиделась Кира. – Шеллар не болтун, особенно если дело касается дамы. Он никогда не обсуждал со мной свои прежние увлечения, независимо от того, можно ли за это лишиться языка. Значит, мэтр Максимильяно по описанию узнал в чудовище демоническую ипостась метрессы Морриган. Он еще в первый день предполагал, что она могла спастись, если успела сменить облик. И то, что она привезла сюда раненого Александра, вполне укладывается в эту версию. Они вместе были у храма Белого Паука и закономерно вместе покинули поле проигранной битвы. Одно только мне непонятно. Насколько мне известно, лошади боятся демонов. Как Белогривый мог позволить метрессе Морриган в таком облике вести себя в поводу, седлать, надевать уздечку… Не может же такого быть, чтобы она не снимала с него упряжь даже на ночь.

– Может, Александр сначала сам ехал? – предположил Толик.

– Нет, не мог он сам ехать с такой кровопотерей. Удивительно, как он вообще жив остался.

– А мне другое удивительно, – подала голос Дана. – Куда же это чудище подевалось? Вот сколько эта бумага здесь висит, столько мы о нем и не слышали. На письмо не ответило, в город пробраться больше не пыталось, даже на глаза не попадается. Если это правда Морриган и она прочла письмо, почему не ответила? Спряталась почему? Застеснялась? А если это не она, а просто чудище, опять же – куда оно делось? Мыржуки съели?

– Кстати, это мысль, – чуть оживилась Кира. – А что, если ее правда мыржуки поймали? Может, стоит съездить проверить?

– Ну не втроем же! – поспешил вставить Толик, пока воинственные дамы и в самом деле не отправились чинить разборки с соседями столь малым числом.

– Конечно, не втроем, не мы и не средь бела дня, – не стала возражать Дана. – Ха, да если мы даже войском явимся, нам придется сначала воевать, а потом проверять. Нет, глупые мы, что ли? Я ночью лазутчиков пошлю. Самых лучших. Они все выведают. И куда чудище пропало, и кто третьего дня у нас коров угнал, и с которой женой придурок Бор нынче ложе делит. А сейчас домой поедем.

К четвертому дню путешествия на своих двоих Жаку начало казаться, что двадцать семь прожитых лет были не более чем волшебным сном. А на самом деле он в этих пыльных пустошах родился. И здесь же умрет. Скоро. Может быть, вон у того камня. Упадет, закроет глаза и отойдет в мир иной с ощущением неземного счастья от того, что не надо больше переставлять ноги, растертые сапогами не того размера, и тащить на себе двадцать кило «самого необходимого». Мыш коротко вздохнет, перепакует пожитки и двинется дальше. Избавившись от бесполезной обузы, он зашагает быстрее и за каких-нибудь полчаса скроется за горизонтом. Он найдет все, что искал, – переводчика, зеркало, старейшину этого… как его… Словом, найдет все, что ему нужно, а потом найдет короля и спасет, и еще найдет Повелителя и раскатает в блин, а потом вернется домой и совершит еще много подвигов. А высушенные злым солнцем и обглоданные монстрами косточки бедного Жака будут валяться посреди пустошей и…

– Жак! Остановись на минутку.

Измученный шут, все еще в плену фантазий, не только остановился, но и рухнул, где стоял, прежде чем спутник успел продолжить:

– Давай немного отдохнем. Что-то я совсем разучился пешком ходить… Умственный труд не всегда идет на пользу…

Занятно было это услышать после трех дней изнурительного похода, подозрительно напоминавшего гонку на выживание «Жемчужина Кара-Кума». Мыш неутомимо мчался вперед, пер танком, не замечая, как загнанный спутник судорожно пытается не отстать и не потеряться. Казалось, что те же двадцать кило на спине волшебника ничего не весят, и Жак, возможно, заподозрил бы его в мелком жульничестве с магией, если бы не врезались в плечи Мыша лямки заплечного мешка и ремня винтовки.

Ничего вразумительнее стона ответить не получилось, но отход в мир иной был временно отложен до худших времен. Раз уж Мыш не только Жака загнал до полусмерти, но и сам наконец устал – появилась надежда, что сегодня удастся отдохнуть и выспаться как следует, а завтра темп ходьбы станет не таким бешеным, как до сих пор.

– Пить хочешь?

– Спрашиваешь… – прохрипел Жак, протягивая руку за флягой. Все-таки в компании мага пеший переход через пустыню теряет часть своих традиционных прелестей. В частности, смерть от жажды, жары или холода путникам не грозила. В любой момент к их услугам были вода, лед и огонь. Правда, с едой так не получалось, но после тюремной кормежки Жака вполне устраивали условно-съедобные пайки солдат Повелителя. О том, что запасы продовольствия вот-вот закончатся, он старался не задумываться. Не потому, что боялся предстоящей голодной смерти, нет – Жак был более чем уверен, что голодная смерть им как раз не грозит. Опытный путешественник Мыш наверняка обнаружит поблизости какую-нибудь живность, прихлопнет одним метким боевым заклинанием, на глаз определит, не ядовито ли, и даже сам разделает и приготовит. Вот это-то и пугало Жака. Перспектива понаблюдать за упомянутой разделкой и потом попытаться съесть ее результат.

– Тебе оставить?

– Не надо, у меня еще есть.

Жак запрокинул голову и вылил остатки воды на лицо.

– Мыш, – жалобно попросил он, не открывая глаз. – Скажи еще что-нибудь хорошее, а? Например, что мы сегодня больше никуда не пойдем…

– Мы сегодня больше никуда не пойдем, – с готовностью откликнулся Мыш, забирая из его рук пустую флягу. – Доволен? А теперь я скажу все плохое, что к этому прилагается. Тебе придется сейчас встать, разобрать мешок, расстелить одеяла – словом, устроиться на ночевку и только потом падать и закрывать глаза. Кстати, ты что, есть не будешь?

– Не хочу… – простонал Жак и честно попытался встать. – Ни есть, ни жить… Только упасть куда-нибудь и не двигаться. И чтобы ничего не болело.

– Вставай, вставай, – неумолимо повторил волшебник, обходя по кругу будущее место отдыха, чтобы установить защитный полог от насекомых и сигнализацию от более опасных, двуногих обитателей пустоши. – Не подобает валяться прямо в пыли, да еще на солнце. Постелись по-человечески, поставь навес и отдыхай.

Жак еще раз поднапрягся и переполз из положения лепешки в более продвинутое – на четвереньки.

– Мыш, скажи честно, – вздохнул он, наблюдая, как спутник хлопочет над защитными заклинаниями, – ты правда устал или просто рассмотрел наконец, что я больше не могу идти?

– Да можешь ты идти, не выдумывай, – отозвался Мыш, затянул последнюю невидимую петельку и обернулся к собеседнику. – И ты можешь, и я могу, но отдохнуть все же надо.

– Ни… себе! – не удержался потрясенный Жак, разглядев его лицо. – Что с тобой? На солнце обгорел, или какой-то насекомый мутант укусил?

И тут же понял, что сморозил глупость. Не может от одного лишь солнца разом одрябнуть вся кожа, и две резкие длинные складки на щеках – очень знакомые, кстати! – тоже не комары прогрызли, и морщины на лбу, и мелкие черточки в уголках поблекших глаз, под припухшими веками…

Мэтр Мыш с тяжким вздохом принялся развязывать свой мешок, почему-то весьма шустро повернувшись к Жаку спиной.

– Вот потому нам и придется отдохнуть, – поведал он, сопроводив сие откровение еще одним вздохом. – Когда я почувствовал себя как следует уставшим, я начал… выглядеть соответственно. Надеюсь, тебе уже не раз объясняли все, что касается возраста магов?

– Угу. Только я ни разу не видел, чтобы маг вот так, на глазах, менял облик только от того, что… устал.

– Я сам не ожидал. Видишь ли, последние триста лет… я выглядел иначе. После похорон Феандилля я состарился за одну ночь, потому никто и не понял, когда я ушел и куда уехал. Меня просто не узнавали. Я и не предполагал, что, превратившись опять в человека… не знаю, что это было – воспоминания о тех временах, или просто вкус битвы, или одно лишь имя Скаррона… Как бы то ни было, внезапная вспышка молодости оказалась очень кстати. Старики, знаешь ли, приспособлены к пешим путешествиям еще хуже тебя. Я очень надеюсь, что отдых как-то поможет делу. Очень надеюсь, так как хлюпик и старик далеко не уйдут.

– А еще вы надеетесь, что если будете все время сидеть ко мне спиной, то я вас не узнаю, – грустно добавил Жак, у которого от изумления даже наполовину расплавленные мозги вдруг начали соображать. – Мэтр, фигня все это. Вам все равно придется повернуться, потому что навес нам надо натягивать вдвоем. Ну, подумаешь, если и узнаю – что в том страшного? Боитесь, что кому-то скажу? Кому? Мимобеглым тараканам? Или вы всерьез верите, что мы сможем вернуться домой и все будет по-прежнему? Нет, хорошо бы, конечно, но раз уж у вас начал вот так скакать возраст, дома полно людей, которые узнают еще вернее, чем я. И на кой вам это вообще понадобилось – прятаться, скрываться, окружать себя тайной?

Очередной вздох получился поистине душераздирающим, но почтенный мэтр все же повернулся лицом к Жаку и бросил ему край тента и два колышка.

– Действительно… – уныло произнес он. – Стоило ли триста лет столь усердно хранить тайну, чтобы в момент первого же прокола рядом оказался первый болтун королевства, которому к тому же весьма затруднительно будет почистить память…

– Да я никому не скажу, честное-пречестное!… – начал было Жак, но тут же был перебит на середине фразы.

– Уж я не хуже его величества знаю цену твоему честному слову, так что не клянись, а просто молча попытайся. И потрудись все же не величать меня «мэтром» при местных. Не поймут.

Нельзя сказать, что механизм возникновения слухов был для Витьки Кангрема такой уж великой тайной, – по крайней мере, на курсах агентам объясняли, как подобными источниками информации правильно пользоваться и как правильно сплетни запускать в случае необходимости.

Каким образом слухи о его таинственном госте просочились в народ, Кангрем тоже примерно представлял – чего тут думать, док Шакериф где-то по пьяному делу сболтнул. Но вот какими извилистыми путями можно было превратить мальчика в девочку – этот вопрос оказался свыше Витькиного понимания и на несколько секунд даже озадачил.

Патрульные Хок и Тофи, уже минут пять достававшие бедного лавочника намеками на загадочные страшные кары за нарушение подписки о неразмножении, приняли его замешательство за капитуляцию. Ну, или как минимум за факт, что их намеки наконец-то дошли до глупого дикаря хотя бы частично.

– Вы что, с пальмы рухнули? – произнес Кангрем, сообразив наконец, в чем суть недоразумения и чего эти два презренных взяточника сейчас потребуют. – Какие еще девки, вам тут что, бордель? Если у вас с перепою буквы двоятся, так на вывеске написано «магазин».

Блюстители порядка с разочарованием переглянулись и, видимо, удостоверившись в невосприимчивости светлокожих дикарей к тонким намекам, перешли к более ясному способу выражения своих нехитрых мыслей.

– Ты, Морковка, дурак или только прикидываешься? – раздраженно вопросил Хок, оглядываясь на приятеля за поддержкой. – Сам не понимаешь, что мы сейчас должны сделать, если по уставу?

– Подозреваю, здорово опозориться, – мрачно предположил Витька и принялся старательно натирать тряпкой прилавок. – Если не хуже.

Парни опять переглянулись, безмолвно призывая друг друга разделить удивление от столь фантастической непонятливости собеседника.

– Нет, не доходит… – с сожалением вздохнул Тофи. Его старший товарищ поправил сползающий ремень винтовки и раздельно, словно глухому, объяснил:

– По уставу мы сейчас должны доложить шефу, привести сюда «летучий отряд», зафиксировать факт незаконного размножения и организовать официальное изъятие. А выселение с конфискацией тебе уже суд припаяет.

– Я ж говорю – опозориться вам не терпится, – проворчал «закоренелый преступник», продолжая демонстративно елозить грязной тряпкой по столь же грязному прилавку. – Потому что когда ваш шеф увидит, что тут фиксировать нечего, он вас самих размножит, чтобы не делали из стражи посмешище. Нету тут никаких баб, объясняю для тупых простыми словами!

Два озабоченных придурка опять многозначительно переглянулись и чуть ли не в один голос констатировали, что злостный нарушитель подписки попросту не желает делиться с ними своей подпольной мутанткой. А ведь они ему только добра желают, на должностное преступление, можно сказать, готовы, чтобы его задницу прикрыть и спасти глупого дикаря от выселения…

– И чтобы потрахаться на халяву, – сердито добавил Кангрем и в сердцах швырнул тряпку на пол. Дрянная получалась ситуация. Конечно, размножение ему не пришьют, разберутся и отпустят. Но ведь пока разбираться будут, неприятностей не оберешься. Обыск устроят всенепременно, обязательно чего-нибудь неположенное найдут, да и эльф этот… Хоть он и парень, на вид выглядит как мутант третьей-четвертой степени, а таким не положено жить в городской черте, и никого не волнует, что у него ноги сломаны… Тьфу ты, уродство какое! Что теперь со всем этим делать? – Ну разве можно приходить с такими наездами на основании дурацких слухов, которые ходят по пригороду? Вы бы их хоть проверяли сначала! Парень у меня там, такой же, как вы или я, с такими же яйцами! А кто сказал, что девка, можете тому фантазеру в рожу плюнуть.

– А чего прячешь? – продолжал допытываться Хок, нюхом чуявший, что здесь обязательно что-то нечисто и коль уж не довелось потрахаться, может, хоть пару монет стрясти получится.

– Да кто его прячет? – с деланным безразличием пожал плечами Кангрем, ибо не желал расставаться с упомянутой парой монет, даже не попробовав отвертеться. – Он на улицу не выходит, потому что ходить не может, а так, кто заходил – он ни от кого не прятался. Док Шакериф, например, видел. И видел, кстати, что это парень, а не девчонка. Можете у него спросить.

– Думаю, лучше мы сами посмотрим, – решительно заявил страж и шагнул к двери, которая вела из лавки в жилую комнату. – Надо же проверить, что там у тебя на самом деле и какого оно пола.

– Смотрите, если хотите, – покладисто согласился гостеприимный хозяин, выбираясь из-за прилавка. – Только потише, вдруг он спит. Да если и не спит, постарайтесь не пугать, нервный он…

Мальчишка не спал. Устроившись на койке в полусидячем положении, он сосредоточенно рассматривал поврежденную руку, сгибая поочередно каждый палец, словно пробовал на работоспособность. Хотя со времени пустынно-транспортного происшествия прошло едва две недели, рука выглядела вполне здоровой и целой. Если так пойдет и дальше, еще через пару недель парнишка и на ноги встанет.

Эльф поднял голову и с настороженным любопытством окинул взглядом вошедших. Потом вопросительно уставился на Витьку и что-то спросил, как бы между прочим соединив перед собой руки самыми кончиками растопыренных пальцев.

Между пальцами проскочили голубые искры, но изумленные стражи этого, похоже, не заметили.

– Это что, парень? – насмешливо протянул Тофи, плотоядным взором двадцатилетнего девственника рассматривая точеное личико и худенькие изящные плечи эльфа.

– Да, – кратко ответил Кангрем и, не удержавшись, добавил: – У женщин, чтоб ты знал на будущее, имеются сиськи. А сиськи, если ты не знаешь, что это такое…

– Отставить о сиськах при исполнении! – перебил Хок, не сводя глаз с находки. Эльф явно что-то почуял – еще больше насторожился, подобрался весь и настойчиво повторил свой вопрос.

Кангрем поспешно нашарил в кармане спичку и сунул в ухо, пытаясь незаметно закольцевать две дорожки, чтобы понимать одновременно и его, и стражников.

– Парень это или девчонка, оно в любом случае хорошенькое, – продолжал Хок, многозначительно покосившись на напарника. – А еще говорят, что северяне этим делом брезгуют… Удобно ты устроился, Морковка: и развлекайся, сколько хочешь, и подписка вроде не нарушена. Только вот не верится мне как-то, что ты до сих пор эти уши не рассмотрел. Н-да, нелегальный мутант в черте города… Нехорошо. Что делать будем?

– Сколько? – коротко проворчал Витька, уже понимая, что с некоторым количеством наличных все же придется расстаться.

– Вик, что происходит? – в третий раз повторил мальчишка, уже откровенно занервничав.

– Ничего страшного, это стража. Сейчас они возьмут денег и уйдут.

– Деньги – оно конечно… – хмыкнул Хок. – Но лучше мы все-таки проверим точно, парень это или девчонка. А ты пока в лавке подожди.

– Совесть у вас есть, извращенцы? – разгневанно прорычал Кангрем. Да уж, с этими дурацкими порядками, когда право на жену надо сначала заслужить, неудивительно, что молодые стражники готовы поиметь всю живую природу в окрестностях. – У парня обе ноги сломаны!

– Ну и хорошо, значит, не убежит, – наглядно продемонстрировал отсутствие совести оголодавший стражник. – Не нарывайся на неприятности, Морковка, делай что сказано. За нелегального мутанта тебя, конечно, не выселят, но тоже неприятностей хватит.

Ситуация получалась еще дерьмовее, чем можно было вообразить. Вот уж чего невезучему агенту меньше всего хотелось, так это открытого конфликта с местными законами, но деваться было некуда. Оставив нападение на стражей при исполнении на самый крайний случай, он демонстративно прислонился к двери, сложив на груди руки, и попробовал договориться по-другому.

– Вот что, ребята, неприятности, конечно, в жизни случаются, но если вы сейчас не оставите парня в покое, я не просто выйду, а пойду прямиком к вашему шефу и все ему расскажу как есть. Угадайте, у кого будет больше неприятностей.

– Смотря как мы будем это объяснять, – гнусно ухмыльнулся Хок. – Например, если мы скажем, что обнаружили шпиона Повелителя, а ты мешал его допросить и даже оклеветать нас пытался, чтобы шпиона выгородить…

– Да не беспокойся за меня, – вставил эльф, очень нехорошо прищурившись. – Они мне ничего не сделают. Можешь выйти и подумать пока: куда будем девать трупы.

– Да нельзя их убивать, это стражники! – огрызнулся Кангрем. – Ты можешь их напугать или еще как-то остановить… э-э… гуманно?

Тофи с воодушевлением снял с плеча винтовку и радостно воскликнул:

– О, вот на нас и напали! Интересно, чем он нас убивать собрался? Пока он под подушку сунется, мы его два раза пристрелить успеем!

– Да запросто, – пожал плечиками эльф и с озорной ухмылочкой принялся пальцем что-то чертить в воздухе.

Несколько мгновений спустя лавка наполнилась перепуганными воплями, невнятными угрозами и истеричными требованиями объяснить, «что этот подлый мутант с нами сделал?!»

– А чтобы они разговаривать перестали, ты можешь как-то поколдовать? – поинтересовался Кангрем, безуспешно пытаясь подвинуть крепыша Тофи, застывшего точнехонько напротив двери. – И было бы неплохо, если бы ты объяснил, что с ними теперь делать?

– Ну-у… – Великий маг слегка растерялся. – Наверное, паралич гортани можно слепить, если постараться, но боюсь, потом ты попросишь вернуть все как было, а у меня не получится…

– Э, погоди-ка, а вот это вот… они что, теперь навсегда такими останутся?

– Да нет, часов на шесть.

– А потом?

Мальчишка растерялся еще сильнее. А пока он придумывал, что на сей простой вопрос ответить, звякнул колокольчик на входной двери, и в лавку вломились убас Оазиса, старейшина Хтын, идейная тараканоненавистница доктор Хаши и еще несколько официальных лиц в сопровождении полудюжины солдат.

Чумазый подросток, примчавшийся на тренировочные площадки со срочным сообщением от Высокого Совета Такката, не мог вразумительно объяснить, зачем это совету так неотложно и официально понадобилась Кира, что ей прямо сию секунду необходимо бросить все и мчаться сломя голову в единственную двухэтажную избу, громко именуемую дворцом.

Первой мыслью Киры было действительно бросить все и мчаться, но ей не понадобилось много времени, чтобы сообразить: если бы ей хотели сообщить какие-либо новости от Шеллара, Дана не стала бы делать это официально в присутствии всех своих советников. Значит, дело касается каких-то внутриплеменных проблем. Значит, серию отжиманий можно закончить, а уж потом являться на совет, совместив дорогу до «дворца» с небольшой пробежкой.

Пробегая через поселок, Кира не заметила ничего примечательного, что выбивалось бы из привычного течения жизни оседлых варваров, и решила было, что юный посланец преувеличил значимость проблемы исключительно из желания придать той же значимости своей персоне. Однако при виде взволнованных и озабоченных лиц советников она быстро пересмотрела свое мнение, решив, что проблема действительно важная, просто касается лишь узкого круга.

И опять ошиблась.

– Ой, как медленно ты бегаешь! – воскликнула Дана, приостанавливаясь, чтобы приветствовать подругу, после чего продолжила мерить шагами зал совета. – Мы все тебя ждем, а тебя нету! А нам позарез нужен совет от знающего человека!

Военный советник сурово нахмурился и попросил королеву хоть на минутку сесть и не мельтешить. А то по залу от нее ветер гуляет и всему высокому совету растрепывает перья в прическах, как будто других проблем мало.

– А что случилось? – удивилась Кира, недоумевая, в какой это области она может считаться настолько «знающим человеком», что совету понадобилась ее консультация. Единственное, что она умеет хорошо, – это воевать, но отважные жители Такката и сами отличные воины.

– Мне говорили, что ты умеешь управляться с драконами, – без долгих вступлений начала Дана, послушно присаживаясь на краешек плетеного кресла и тут же принимаясь ерзать и подпрыгивать на месте. – Шеллар говорил, ты сражалась с драконом и убила его! Правда же, да?

– Во-первых, я была не одна, – принялась вносить поправки честная воительница, но ее тут же перебили.

– Ай, это неважно, у нас воинов хватает, и никто тебя не просит обязательно лично, мы ж понимаем, после родов еще рано, мы своих пошлем, ты только расскажи: как победить дракона?

– Постойте. – Кира опять попыталась остановить тараторящую подругу. – Давайте все-таки сначала и по порядку. На вас напал дракон?

– Еще нет, – нервно отозвалась советница по дипломатическим вопросам. – Но вряд ли Бор станет долго выжидать…

– Ай, подожди! – перебила Дана. – Если по порядку, то дай я скажу! Помнишь, я говорила: к мыржукам лазутчиков пошлю? Вот сегодня они и вернулись. Все узнали. Не только кто у нас трех коров увел, но и зачем! Дракона кормить, вот зачем! Бор где-то достал живого дракона, и все племя уж два дня празднует будущее объединение земель. Понимаешь, да? Как только они напразднуются, всех соседей подчинять начнут. Иди, скажут, к нам под полог, или дракона напущу. А кто не пойдет, так и правда напустят, и что тогда делать? Мы под полог к мыржукам не пойдем, я знаю, Бор меня четвертой женой хочет, так я уж лучше с драконом сражусь. Да и прочие не пойдут, что мы, первый день мыржуков знаем? Давай, рассказывай – как?

– Да никак… – Кира даже растерялась от неожиданности. – Идти на дракона без магической поддержки – чистое самоубийство. Мы ходили вчетвером, с опытным магом и боевыми артефактами. Можно и штурмовым копьем, но для него нужен крупный и очень сильный мужчина, и опять же его должен прикрывать маг.

– Но должен же быть способ! – не унималась Дана.

– А я говорил: нужно купить полдюжины хороших баллист, никак нельзя без баллист в наше время! – вмешался военный советник. – Так женщины хором заткнули мне рот и закупили ткацких станков и племенного хряка!

– Ай, жаловаться сразу! Одну же баллисту тебе купили! – возразила советница по финансам.

– И что с ней одной теперь делать?

– Вот и разберись для начала, что с ней делать, а то стрелять из одной-то никто толком не умеет, а тебе полдюжины подавай! Одна стоит без дела – мало, надо чтоб много стояло!

– Ну да, вот теперь мы будем ругаться и припоминать друг другу прошлые обиды! – возмутилась королева, вскакивая с кресла и намереваясь пуститься в очередное путешествие по комнате. – Вместо того, чтобы думать над сегодняшней проблемой!

– Постойте, – встрепенулась Кира, сообразив наконец, что именно так смущает ее в этой истории с драконом. – А как следует понимать «где-то достал дракона»? Он вас не дурит случайно? Дракон – не лошадь и не собака, чтобы его можно было «достать» и «напускать» по собственному желанию. С какой радости разумное свободное существо позволит какому-то немытому неграмотному варвару собой командовать? История знает случаи, когда дракон служил человеку, но все эти люди были могущественными магами, способными держать в повиновении гигантского ящера. Я даже лично видела один раз ритуал обуздания, так для этого, я вам скажу, был задействован мощнейший древний артефакт и хорошо обученный классический маг. У мыржуков какой-то выдающийся шаман, или сам вождь Бор владеет методиками укрощения драконов? И как вообще они с этим ящером общаются? У них в племени есть знатоки драконьего языка, или их новый приятель каким-то чудом обучен наречию мыржуков? Драконы вообще неспособны воспроизводить человеческую речь, если вдруг вы раньше об этом не слышали.

Несколько мгновений мудрые советники в абсолютном безмолвии переваривали только что услышанное, насильно заставляя себя подыскивать странной общительности дракона какое-нибудь другое объяснение, кроме обмана. Видно было, что версия насчет голословного запугивания кажется им очень привлекательной, но долг требует проверить и другие, менее утешительные.

С трудом отвязавшись от непрошеной мысли, что «будь здесь Шеллар, уж он бы…», Кира тоже попыталась придумать какое-либо логическое объяснение и тут же обнаружила, что для этого вовсе не так уж необходима помощь супруга.

Судя по внезапно изменившемуся выражению лица Даны, ей тоже пришла в голову та самая идея. Ее величество все-таки выпрыгнула из кресла, хлопнула по столу от полноты чувств, и подруги одновременно произнесли, уставившись друг на дружку, как два алхимика, совершивших открытие века:

– Чудовище!

– А оно тут при чем? – хмуро поинтересовался низкорослый поджарый мужчина, которого Кира прежде не встречала, но точно знала, что в совет он не входит.

– А кстати! – спохватилась Дана, тут же прыжком разворачиваясь к нему. – Надо же, я о тебе и забыла, мастер-пластун! Даже на совете, куда ты приходишь с докладом, ты как-то ухитряешься замаскироваться и заставить себя не замечать! Ты мне вот что скажи, а то за этим драконом и забыли о сути дела. Твои ребята нашли то, за чем их, собственно, посылали?

Шеф таккатских разведчиков сконфуженно умолк – видимо, потрясенный, как и все, известиями о драконах, тоже забыл спросить подчиненных об основной цели задания.

– А не лучше ли пригласить их сюда и расспросить подробно? – подбросила идею Кира, одновременно стараясь припомнить, как выглядели «подробные расспросы» в исполнении Шеллара. – А то у меня еще одна мысль тут крутится… маловероятно, конечно, но тоже проверить надо.

Странный скрежещущий звук, похожий одновременно на скрип железа по стеклу и визг подстреленной крыкоряки, многократно усиленный «Трубой глухого Иеронимуса», заставил всех присутствующих поморщиться и отвлечься от обсуждаемой проблемы.

– Приперся… – с отвращением произнесла Дана, зачем-то обернувшись к окну. Военный советник ворчливо посулил когда-нибудь сломать этот рог на Боровой голове, что, учитывая ситуацию, выглядело не особо убедительно.

– А как же он сам выносит этот звук? – недоуменно вопросила Кира, представляя себе, что должно происходить рядом с трубящим вождем, если даже на расстоянии у слушателей сводит зубы.

– А он глуховат, – отозвался мастер-пластун. – Так как, звать ребят или идти к воротам?

– Не глуховат, – сварливо перебил шаман, – а порог слышимости у него неправильный. Невежды!

– Сделаем так, – моментально сориентировалась королева. – Ты зови своих ребят, и пусть с ними поговорит Кира. А мы пойдем послушаем, что хочет сказать этот презренный коровий вор.

– Главное, не начинать свару с первых же слов! – немедленно принялась напутствовать советница по дипломатическим вопросам. – Слушать, спрашивать, высказывать вежливые сомнения. Пусть сначала предъявит своего дракона, докажет, что может им управлять, а уж потом, как докажет, – попросить времени на размышления. А там – или что-то выяснится, или что-то придумаем.

– Ай, ну что я, маленькая? – укоризненно отозвалась Дана. – Понимаю! Пошли!

Кира отметила про себя, что вовсе не «пошли», а «побежали», и обратилась к разведчику, единственному, кто остался в опустевшей комнате:

– Давайте, мастер, не будем никого звать, а сами пойдем, разыщем ваших ребят. Так быстрее будет.

Всю неделю, прошедшую с момента, когда его подобрали и приютили, Шерькин ненормальный родственник не уставал радовать Настю своим нестандартным мышлением, несуразным поведением и прочими трогательными сюрпризами.

Едва очухавшись после неудачного ужина, просидев два дня на кефире и основательно постигнув коварную сущность белковых концентратов, чудак решил, будто самой подходящей пищей для оголодавшего мужчины будут консервы, открытые трое суток назад. С чего он взял, будто в холодильнике продукты вообще не портятся, – так и осталось загадкой. К счастью, на этот раз обошлось без позорных консультаций в сети и беготни по аптекам, но еще на несколько дней верным и неразлучным другом несчастного голодающего оставался все тот же унитаз. Несмотря на столь близкие отношения (а может, как раз из-за них), «кузен» умудрился сломать другу сливной механизм. Как – он и сам не смог внятно объяснить.

Бестолковый путешественник между мирами вызывал у Насти смешанное чувство жалости и страха. Подобно прочим Шерькиным родственникам, он такое отношение к себе, несомненно, чувствовал, и оно ему явно не нравилось. Возмущаться или высказывать благодетельницам какие-либо претензии по поводу не восторженных мыслей о своей персоне он себе не позволял, но отношения у них с Настей установились не то чтобы натянутые, однако довольно прохладные и строго деловые. Видимо, оба одинаково стыдились нехороших мыслей и старательно избегали их как-либо выражать, из-за чего общались с нечеловеческой учтивостью, едва ли не раскланиваясь и постоянно норовя обратиться друг к другу на «вы». Вот у Шерьки выходило как-то попроще. Может, потому что это был ее родственник, а может, из-за ее вредного характера и загадочной шархийской души. Малявка со своим больным (в основном на голову) родичем не церемонилась и если считала, что нажраться всякой дряни может только полный недоумок, то так и говорила вслух. Кузен Диего с аналогичной откровенностью и бесцеремонностью напоминал, кто ему эту дрянь в дом приволок, и высказывал свое честное и абсолютно справедливое мнение о местном способе питания, который назвать «кухней» не поворачивается язык. Обменявшись любезностями в таком духе, они преспокойно могли дальше продолжать разговор, как будто ничего не случилось.

Это была одна из причин, по которым Настя старалась навещать подопечного только в компании Шери, и всякий раз переживала, если ей приходилось отправляться в запущенное жилище дяди Вити в одиночку. Вторую причину Настя старалась не облекать в слова даже мысленно, панически боясь, что бесстрашная подружка каким-то образом почует и засмеет за малодушие и паникерство. Ей все еще не давало покоя опасение, что странный пришелец все-таки нездоров психически, отчего в любой момент может глюкануть и сотворить с первым попавшимся под руку ближним то же самое, что и с пылесосом. А потом объяснит, что ему, дескать, показалась и почудилась страшная опасность, и голоса с небес велели спасти мир таким вот незамысловатым способом…

Когда они пришли навестить своего питомца в субботу, присутствие непрошибаемой Шери оказалось кстати как никогда. Неизвестно, как бы отреагировала Настя на перепуганную соседку с первого этажа, не будь рядом подруги. Да если честно, наверняка бы развернулась и убежала, что уж тут неизвестного. Вот чем бы все закончилось для «кузена» – это уже интереснее. Соседка запросто могла вызвать психушку, полицию или отдел защиты животных.

Это была одна из тех вездесущих теток, которые всегда знают, кто их соседи, чем эти соседи занимаются и что можно рассказать о них квартальному полицейскому надзирателю, ежели вдруг поинтересуется. Она уже однажды подкатывалась с вопросами насчет нового жильца, но в тот раз присутствовала Шерька, которая с обычной шархийской невозмутимостью отчеканила «родственник хозяина» и уставилась на любопытную соседку с таким убийственным выжиданием, что та подавилась очередным вопросом и спешно откатилась за надежную дверь своей квартиры.

Сегодня соседка поджидала их прямо на площадке – наверное, в окно увидела, когда они только приближались к подъезду, и заранее выскочила из дому, чтобы перехватить по пути. Тетка выглядела реально перепуганной, и, как показалось Насте, только по этой причине Шери соизволила остановиться и уделить надоедливой особе крупицу своего бесценного внимания и вежливое «здрасте».

– Ой, девоньки, не ходите туда! – сбивчиво зашептала соседка в ответ на вопросительный взгляд, каким малявка продолжила беседу. – Он же ж маньяк, жилец этот из пятнадцатой! Натуральный убивец и садист! Говорили мне, что хозяин той квартиры уголовник, теперь и сама вижу – с такими-то родственниками!…

– А конкретнее? – холодно уточнила Шерька, обиженная за такие высказывания о дяде Вите. – Что он сделал?

Соседка вдохновенно всплеснула руками и с потрясающей живописностью изобразила в лицах сцену кровавого умерщвления двух голубей и котенка. Как оказалось после пары дополнительных вопросов – воображаемую, ибо собственно произошедшего не видела, а только видела, как злодей поднимался по лестнице, таща свою добычу в руках, и кровищи при этом было – ужас просто!

Шери внимательным долгим взглядом изучила перила и ступеньки уходящего вверх лестничного марша и с неумолимостью налогового инспектора вопросила:

– Где?

– Что – где? – опешила соседка.

– Кровища, спрашиваю, где?

Очевидица еще раз скорректировала свои ужасающие впечатления и объяснила, что искомая улика ушла вместе с преступником домой, ибо находилась на руках и одежде, но на пол не капала. В дополнение тут же были высказаны предположения, что этот подозрительный тип не просто маньяк, а, поди, сектант какой-нибудь, и когда у него животные для жертвоприношений закончатся – за людей возьмется. Так что лучше юным девам в эту обитель зла не ходить. И не думают ли они, что стоит позвонить в полицию.

Шерька скептически сморщила нос и предложила сначала просчитать реакцию полицейских на ложный вызов и подумать, как они воспримут рассказ о дохлых голубях и жертвоприношениях. Затем снизошла и великодушно разрешила звонить, если жертвенные девы не вернутся до завтра.

В полном смятении Настя последовала за ней и только на третьем этаже сумела внятно произнести:

– Шерь, может, он правда… того?

– Ну, сейчас поглядим, – без тени страха отозвалась подружка.

– Нет, правда, зачем ему могли понадобиться эти несчастные голуби и котенок? У меня просто нет логичного объяснения…

– Я думаю, он просто жрать захотел, – почти не задумываясь, сообщила Шери. – Других объяснений и у меня нет. Мистические ритуалы – это вряд ли, он не потянет.

– Но котенок?!

– А откуда нам знать, может они там у себя дома кошатину едят.

– А человечину они точно не едят?

– Если тебе интересно – давай спросим. Заодно намекнем, что соседка с первого этажа не в пример вкуснее и жирнее нас.

Такой оптимистичный прогноз ничуть не утешил Настю, и когда она вставляла ключ а замок, рука ее предательски дрожала.

Насчет кровищи тетка уж точно не соврала – первое, что увидела девушки, войдя в квартиру, была брошенная на пол старая рубаха с окровавленным рукавом.

– Девочки, это вы? – окликнул из кухни зловещий маньяк-сектант-пожиратель кошек. Словно вторя ему, по квартире разнесся душераздирающий мяв предполагаемого мяса.

– А котенок-то живой, – отметила Шери, преспокойно вешая курточку. – Наврала соседка-то.

– Да, это мы! – крикнула Настя, опасаясь, что душегуб сейчас выглянет в коридор удостовериться – с ножом, окровавленными руками и полувыпотрошенной тушкой. И сдавленным шепотом спросила: – Шерь, а чего он тогда так орет?

Котенок издал еще один вопль – агрессивный, требовательный, вызывающий некоторые сомнения, кто там кого ест на самом деле.

– Сейчас узнаем, – ответила Шери и уверенно дернула дверь.

Серый полосатый котенок-подросток стоял посреди кухни, приподнявшись на задних лапах, и самозабвенно орал.

– На, драконище ненасытное! – ворчливо произнес Диего и, на миг отвернувшись от раковины, в которой производил свое жертвоприношение, что-то бросил на пол, почти под ноги вошедшим. Котенок одним прыжком настиг летящую добычу и, вонзив в нее зубы, поволок в укромный угол, но Настя все же успела рассмотреть отрезанную птичью головку и невольно отшатнулась.

Голодный мяв сменился утробным ворчанием и хрустом, в которые вклинился недовольный голосок Шерьки.

– Тебе же ясно было сказано – не выходить из дому! – без долгих вступлений накинулась она на опасного маньяка, пожирателя кошек. – Ну что, послать тебя теперь, чтобы ты сам объяснял соседке с первого этажа, что ты не маньяк и не демонопоклонник, а просто с какой-то радости решил кота голубями покормить?

Кузен отвлекся от голубиной тушки, которую как раз ощипывал прямо в раковине, и сделал удивленные и невинные глаза.

– Я виноват в том, что у хозяина квартиры ненормальные соседи?

– Бить птиц на улице – это, значит, нормально, а пугаться заляпанных кровью соседей с охапкой дохлятины – ненормально? Диего, тебя потому и просили не выходить на улицу! Именно потому, что ты обязательно отмочишь что-нибудь странное и привлечешь к себе внимание! И ты успешно это сделал – мы с трудом убедили соседку не звонить ни в полицию, ни в психушку! Кстати, как ты ухитрился их поймать? Ты умеешь животных приманивать или кидался ножом посреди двора?

– Да нет… – Родственник пожал плечами и кивнул куда-то на холодильник. – Пращу сделал. А что не так? Я спросил, есть у этих голубей хозяин или они дикие. Мне сказали, что они ничейные.

– И ты на них поохотился, невинное дитя природы! – съязвила Шери, воздвигая на стол сумку. – С пращой, высшим достижением технической мысли. Отчего ж не с каменным топором? Лучше б ты спросил, чем покормить кота! Тебе бы объяснили, что для них специальные корма есть!

– У вас и для людей специальные корма есть, – проворчал Диего, раздраженно выдирая перья из своей добычи. – Но вообще-то я не для кота охотился… кстати, это кошка… а просто жрать захотел.

– Ты мог нас подождать? Всего полчаса-час?

Похоже, вопиющий факт предстоящего пожирания голубей волновал Шерьку намного меньше, чем впечатление, произведенное на соседку. Но Настя не сдержала ужаса.

– Ты что, – вскрикнула она, – собираешься ЭТО есть?

– Я ж не кошка, – с легкой обидой в голосе отозвался Диего. – Я их приготовлю. Как-нибудь.

– Нет, ты, конечно, ешь, если не боишься, – недовольно поморщилась Шери. – Но усвой на будущее, что у нас не принято охотиться посреди города, и если ты опять этим займешься, тебя примут за ненормального. Ты очень хочешь привлечь к себе внимание полиции – при том, что у тебя даже документов нет? Или долго объяснять доброму психиатру, что здоров, во что тот нипочем не поверит? А ты, кроме того, что зарисовался перед соседкой, еще и посоветоваться с кем-то ухитрился. С кем, кстати?

– Там гулял какой-то мальчишка, – признался кузен-потрошитель. – Не бойся, он не видел, как я охотился.

– А с рукой что?

Как она это разглядела – Настя так и не смогла понять. Рядом же стояли, и каким-то образом ей не видно, а вот Шерьке видно! Или она просто догадалась? Она умеет догадываться…

– Да вот эта красотка поцарапала. – Диего неохотно кивнул на кошку, которая, расправившись с угощением, повернулась к людям мордочкой, на которой хищно светился зеленым один глаз, и опять выжидательно мявкнула.

– А зачем ты ее ловил?

– Я ее из ямы достал. Кто-то ее туда бросил. А она с перепугу не поняла, что я ее достать хочу, и уцепилась всеми когтями. А к ней был привязан кирпич, который я сразу не заметил… В общем, если я поймаю того, кто это сделал, мне будет плевать, нормальным ли здесь считается то, что сделаю с ним я.

Настя представила себе, как кошка под весом кирпича съезжает по руке, вцепившись всеми когтями, и ей сделалось дурно от этой воображаемой боли. По хмурой физиономии пострадавшего, впрочем, не было заметно, чтобы он чувствовал что-то подобное.

– Понятно, – вздохнула Шери. – Я очень ошибусь, если предположу, что ты эти царапины даже не продезинфицировал, потому что не знаешь, что это такое, а лечиться у вас принято какой-нибудь святой водой?

– Дура вы, несравненная кузина! – огрызнулся пациент и как-то уж очень зловеще откромсал голову второму голубю. – Знаю я, что это такое, а чем? В доме ни капли спиртного!

– Вот только спиртного в доме нам и не хватало! Чтобы ты напился в грязь и пошел охотиться на дворники за неимением пылесосов! Насть, в той аптечке, где ты шарилась, антисептики какие-нибудь есть?

– Я не помню… – пролепетала Настя, провожая летящую головку завороженным взглядом жертвы мошенника-гипнотизера. Кошка поймала еду в полете и опять хищно вгрызлась в хрустящие косточки.

– Ну так пойди и поищи! И обмажь нашего охотника как следует. А соседке я уж сама объясню, ты же вся трясешься, она тебе не поверит.

– А если он сопротивляться станет? – слабым голосом попыталась возражать Настя, тут же вспомнив, каких трудов стоило напоить этого упрямца лекарством.

– Не стану.

– Вот видишь, не станет. И чего ты так нервничаешь? Ну, съест он этих несчастных голубей, авось не отравится с одного разу. И больше изображать тут перед соседями первобытного человека не будет. Ага?

– Не буду, – проворчал охотник и, плюхнув ощипанную тушку прямо на стол, одним ловким движением распластал грудину.

Настя поспешила удалиться. После Шерькиного жертвоприношения на кладбище она несколько дней не могла смотреть на мясо и теперь предчувствовала, что еще немного такого житейского натурализма – и можно сделаться вегетарианкой на всю оставшуюся жизнь.