"Простая история" - читать интересную книгу автора (Чиркова Вера Андреевна)

Глава 11

Утренний сон испортил мальчишка-гонец, принесший хорошую весть. Судно под бодрым названием "Надежный" входило в гавань Дильшара.

Честь разбудить меня досталась Алиму, охраняющему дом под утро. Я, разумеется, сначала не хотел даже поднимать от постели голову, но его упорный стук в дверь пробудил мою бдительность, решившую, что из-за пустяка так стучать не будут.

Оказалось, еще как будут.

— Господин, — в голосе и позе охранника была почти преданность, — там посыльный с сообщением.

— Он сказал, с каким? — зевая, поинтересовался я, по тону охранника сообразив, что ничего неприятного не произошло.

Когда случается беда, слуги имеют обыкновение прибегать с выпученными глазами и орать истошными голосами.

— Да. Ваше судно входит в гавань.

— А! И долго… оно будет входить? Ну, я имею в виду… когда, наконец, причалит? — прикидывая, успею я позавтракать или нет, бурчу, натягивая одежду.

— Часа через три. — недоуменно сообщает Алим не найдя на моем лице соответствующих такому событию эмоций.

Ну да, я, наверное, должен был сейчас изобразить танец дикарей с южных островов или устроить импровизированный молебен в честь всех Останских богов, которых в местном пантеоне чуть ли не три сотни. На каждый случай жизни свой.

— И нужно было меня будить так рано? Ладно, иди, скажи Тошипу, что через несколько минут я приду в кухню пить чай. — отправляю охранника из спальни, но он смущенно мнется.

— Алим, — поняв, что нужно раз и навсегда разобраться с проблемой общения, делаю к останцу пару шагов. — Я никогда не жил в Дильшаре, лишь был тут по делам пару раз и потому могу не знать каких-то правил. Поэтому, если ты заметишь, что я делаю что-то не так, подсказывай пожалуйста, или потихоньку исправляй сам. Что я сейчас сделал не так?

— Прости, господин, я не знал. — с невольным облегчением вздыхает охранник, — нужно позвать посыльного в дом и хорошо покормить за добрые новости. Тошип уже жарит мясо. Потом нужно сесть в повозку и ехать на пристань, кидая медные монеты нищим. На пристани нужно стоять и бросать монеты в воду, чтобы судно удачно причалило.

Ох и заморочки! Прямо цирк, а не деловая встреча. Они, там, в Этавире, разве не знали, что я терпеть не могу таких представлений?! Не могли подогнать мне простенький караван, надеюсь, ему не надо посыпать дорогу медью?!

— А нельзя послать вместо себя помощника? — еще надеясь увильнуть от этой церемонии, с надеждой спросил я, но охранник только сочувствующе покачал головой.

Показалось мне, или в глубине его глаз точно прыгали весёлые чертики?!

— А много нужно разбросать мелочи? — надеясь, что у Рудо не найдется нужных монет, обреченно ворчу я, и тогда в комнату с достоинством входит Саркин, неся на круглом подносе несколько туго набитых мешочков.

— Два-три разбросайте по дороге, причем около пристани нищих будет больше, остальные в воду. И старайтесь бросать не слишком глубоко, и не в том месте, где причалит судно. Деньги достают дети бедняков, а нырять на глубину им трудно.

— А нельзя этим детям просто отдать квадратики?

— Они не возьмут. — с доброй жалостью глядит на меня домоправитель. — Берут только нищие. А для детей это заработок.

Идея бросать деньги с причала уже не кажется мне совсем ненужной и вредной, и я со вздохом начинаю натягивать сапоги.

Парнишка, сидящий на кухне за чисто выскобленным столом, вовсе не производит впечатление человека, обильно завтракающего каждый день. Что, разве грузовые суда приходят в огромную Дильшарскую бухту так редко? Или вестники бегут к судовладельцам наперегонки? Тогда непохоже, чтобы такой заморенный подросток мог кого-то перегнать. Или ко мне, как к новичку, послали самого захудалого гонца? Все эти вопросы волной вскипают в моем мозгу, и я вовсе не желаю оставлять их без ответа.

Пока я пью чай, а мальчишка жадно глотает мясо, Тошип наперебой с Саркином рассказывают, как обстоят дела. На пристани обосновалось около двух десятков малолетних гонцов, и они образовали что-то вроде гильдии. Сообщения о приходе судов доставляют по очереди, и в среднем раз в три-четыре дня каждому удается наесться до отвала. Что все окружающие считают вполне нормальным.

Только не я.

План созрел мгновенно, едва я заметил как парнишка воровато сунул за пазуху кусок мяса. Небось собирается угостить кого-то из друзей.

— Тошип, отодвинь от него блюдо, иначе ему будет плохо. — командую повару и он, осуждающе поджав губы, послушно отодвигает от мальчишки еду.

— А теперь принеси корзинку, не слишком маленькую, чтобы хватило на всех, и сложи туда всю эту еду.

— Что ты хочешь сделать, господин? — осторожно интересуется Саркин, с какой-то болезненной надеждой всматриваясь в меня.

— Ввести новую традицию. Ведь все традиции когда-то бывают новыми, не так ли?

Через несколько минут мы величественно отъезжаем от ворот, наняв самую просторную повозку из ожидающих моего выбора. Рядом со мной сидит Рудо, держа в руках сумку с медной мелочью, а рядом с возницей важно восседает впечатленный историческим моментом зарождения традиции гонец, цепко прижимая к груди запашистую корзинку.

Хотя вряд ли он понимает до конца всю значимость моего поступка. Зато Рудо сразу сообразил, что богатые судовладельцы, соревнующиеся между собой в количестве разбросанной меди, вряд ли проигнорируют это нововведение. И из чувства соперничества, ради которого они копят свои богатства, забыв в какой-то момент, что изначально мечтали просто о хорошей жизни. И в угоду маниакальному суеверию, особенно сильно развитому среди мореходов и караванщиков.

На пристани нам пришлось провести почти два часа, и мне уже начинало казаться, что это никогда не закончится. Бульканье меди о сонную поверхность утреннего моря, плюханье в воду детских тел, визги, брызги, подсчеты добытых денег, споры и даже ссоры. Признаюсь честно, я вовсю шельмовал, бросая монеты в воду почти у ног самых маленьких и худеньких мальчишек. А едва старшие бросались оттеснять малышей, подмигивал тем, показывая глазами место следующего броска. Публика довольно быстро раскусила мою игру и с южной активностью включилась в нее, десятками орущих глоток подсказывая малышам мои намерения.

Судно причалило как раз в тот момент, когда я доставал последнюю горсть монет из последнего мешочка. И пусть простит меня Джус, но первоначальное желание сэкономить часть его денег, бросая квадратики понемногу, исчезло как лед на сковороде, едва я увидел горящие надеждой глазенки на худеньких лицах.

Капитан встретил меня у трапа и почтительно кланяясь, проводил в свою каюту. От встречи с этавирским кораблем в его глазах остался застарелый страх, и мне пришлось постараться, чтобы его рассеять. Совершенно невероятную и, на мой взгляд, идиотскую историю о полученном наследстве, и патологической любви к судам и экзотическим странам он проглотил покорно как пилюлю тяжелобольной.

После чего отдал мне кипу документов и повел показывать зверей. Вот тут и рухнуло все мое безразличие. Сотни клеток с птицами и мелкими зверушками, ящерицы, змеи и даже несколько полумагических существ как обычно привели меня в сентиментальное состояние.

Капитану крупно повезло, что все животные находились в довольно комфортных условиях, насколько это позволял размер трюма и палубы. Иначе ему пришлось бы значительно хуже. Впрочем он и так краснел и бледнел, а под конец даже пробормотал что я намного строже, чем его предупреждали. Интересно и кто это там такой знающий нашелся?!

В итоге я потребовал немедленной выгрузки всех животных и наняв первую попавшуюся коляску помчался проверять приготовленное для животных место.

Жаль, что я не задумался об этом вчера, так ведь и не представлял себе истинного размера проблемы. Мне просто сказали, что для быстрого проникновения во дворец заготовлена и даже начата операция по моему превращению в успешного судовладельца, торгующего редкими животными. И что хорошо налаженное дело перекуплено у давно занимающегося этим нашего человека. А вот что этих животных будет так много и что загончик, куда предполагалось их поместить, слишком тесен и не вычищен с прошлого раза я не мог даже предположить.

Пришлось отправить Рудо за владельцем соседнего участка, и немедленно заключить договор на аренду. Нанять, с помощью вызванного из дома Саркина, уборщиков и мойщиков, закупить фрукты и зерно, а также доски, гвозди и многое другое. И когда начали подвозить первые клетки, места для них были уже вычищены, посыпаны чистым песочком, в бочках стояла свежая вода, а в корзинах заморские фрукты.

Боюсь, после моего вмешательства это дело сильно потеряет в выгодности.

Немного позже я отправил домой Саркина, велев прислать вместо себя Бижана, чтобы он добавил несколько охранников в дополнение к уже нанятым работникам.

Уже темнело, когда мы добрались, наконец, домой, и только войдя в пронизанный ароматами чего-то вкусного дом, я вспомнил, что со всеми этими хлопотами съел только слегка раздавленный кисловатый фрукт, который не решился дать измученным дорогой зверюшкам.

— Джиль… — оторвался от стены ожидавший меня Тахар, но мне было в этот момент не до тургона.

— Давай поговорим после ужина? Или завтра с утра. — устало предложил я, проходя в устроенную язвой почти настоящую баню.

Как ему пришла в голову мысль отгородить коврами и занавесками от зимней веранды небольшое помещение и поставить там чаны с водой, я не стал даже расспрашивать. Просто принял на заметку находчивость напарника, сумевшего выполнить неразрешимое на мой взгляд задание, всего за пару часов. Правда, обходиться приходилось без банщика, но это уже такая мелочь по сравнению с тяготами путешествия в городскую баню!

Потом я вяло ужинал и буквально засыпал за столом, потому и отправился после еды в постель, оставив на утро все нерешенные проблемы.

А утром оказалось, что Тахар исчез.

Хотя, когда об этом узнал я, было уже не совсем утро. Но я так замечательно выспался, что не видел никакой беды в том, что солнце поднялось уже довольно высоко, когда господин Меджиль Зовиени изволил, наконец, притопать на кухню, чтобы позавтракать.

И едва успел откусить необыкновенно нежный блинчик, как в двери ворвался хмурый язва.

— Джиль, это ты куда-то послал Тахара? — тревожно выкрикнул он, даже не пожелав мне доброго утра.

— Нет, — продолжая спокойно макать блинчики в сметану, смешанную со свежим медом, невозмутимо ответил я.

— Тогда куда он пошел? Лайли говорит, он хотел с ней вечером поговорить, но служанки запретили им встречаться без отца.

Да, тут строгие законы. Хотя… А как, интересно, тогда сам Рудо узнал, что именно говорит Лайли?!

Я отодвинул от губ уже вымазанный сладкой смесью блинчик и подозрительно уставился на язву. Ну, давай, напарник, объясняй строгому отцу, как ты ухитряешься с ней видеться?!

— Ну, ты же сам сказал… что она имеет право выбора… — ничуть не смутившись, объявил парень.

— Но я говорил про будущее! — Резонно замечаю, бдительно разглядывая ловкого нахала.

Вот чувствует мое сердце, не без выгоды он поселился именно в самой дальней и самой маленькой комнатке, когда переезжал на второй этаж.

— Джиль… — оглянувшись на Тошипа, увлеченно скребущего на кухонным крыльце огромную сковороду, доверительно наклонился ко мне язва — она уже сделала свой выбор. Просто нужно время… чтобы это понял её брат.

— Рудо… — неожиданно я и впрямь почувствовал себя… ну не совсем отцом… но ближайшим родичем, обязанным думать о чести юной девушки, — ты что…

Я возмущенно замолчал, не зная, как выразить в словах свое подозрение, но Рудо понял меня и без слов.

— Как ты мог подумать! — всерьез рассердился он. — Я все время рядом с тобой нахожусь!

Ну да, а если бы не находился… — продолжил я в уме его слова, то вполне бы мог. Ну, так я сделаю все, чтобы ты всегда был у меня на глазах.

— Джиль, — неожиданно устало плюхнулся напротив меня язва, — ты не о том думаешь. Он ушел в калитку рано утром, сказав Нирату, что идет проверить животных. Но в загончиках его не видели, я только что оттуда. А Лайли мне ничего не сказала, а передала записку. Вот она.

"Рудо, я волнуюсь за Тахара. Он вчера хотел со мной поговорить, но служанки не пустили, пока не вернется отец. Ночью мне послышался из сада его голос, но эти тетки следят за мной, как за узницей. Узнай, что хотел сказать Тахар и сообщи мне. И что-нибудь придумай, чтобы я могла видеться с вами. Долго я так не выдержу." — было нацарапано на клочке бумажки.

Ох, всеслышащий! Ну, конечно же, девчонке, некоторое время пожившей свободной жизнью разбойницы, домашний женский рай покажется хуже тюрьмы. Вот только почему я сразу об этом не подумал?

Потому что сам привык приспосабливаться к чужим личинам и правилам, подстраиваться под чужие законы. Но на обучение этому ушли годы, и делаю я это не ради непонятно чего, а по своему желанию, защищая собственные принципы. Сурово отвечаю себе на свой вопрос и немедленно начинаю действовать.

— Позови сюда самую строгую из этих теток. — командую язве и он вихрем срывается с места.

Так быстро, что даже вошедший на кухню с черного входа Тошип вытаращил в изумлении глаза и едва не уронил себе на ноги тяжеленную сковороду. Кстати, а разве в этом доме нет специальной комнаты для еды?

— Тошип, а где тут столовая? — мне кажется, или мой вопрос действительно обрадовал повара?

Ну, конечно, наверное, ему мешает работать путающаяся под ногами куча господ.

— Я покажу, — заторопился он.

И действительно, показал отличную просторную комнату, словно невидимой стеной разгороженную на две зоны. В одной из которых стоит буфет, узкий диван, нормальный стол и стулья. Зато во второй части, сплошь застеленной мягкими коврами, только низенький переносной столик и кучи подушек, живописно разбросанных по ковру. Да вдоль торцевой стены стопки разноцветных одеял, ковриков и узких подстилок, на которых так удобно лежать возле этого самого столика.

— Принеси сюда завтрак на троих, — командую повару и, немного подумав, усаживаюсь за большой стоп.

Наверное, будет правильным показать рьяно настроенным служанкам, что я не особый поборник национальных правил.

— Вы звали меня, господин? — почтительно обращается ко мне вошедшая женщина.

— Да, — важно киваю я, — как твое имя?

— Хатина.

— Так вот, Хатина, — строго смотрю на опустившую глаза служанку. — Я не из этого города и придерживаюсь правил своей родины. Моя дочь будет каждый день завтракать, обедать и ужинать в этой комнате, со мной или с кем-то из моих родственников. Иди, приведи ее.

Разумеется, этого ничтожно мало для привыкшей к другой жизни Лайли, но зато просто невероятная свобода по местным меркам. Женщина молча повернулась и вышла, но её оскорбленно выпрямленная спина была красноречивее любых речей.

Через несколько минут в столовую вошла до глаз замотанная в читэру Лайли, сопровождаемая все той же служанкой.

Девушка благовоспитанно прошла к столу и молча присела на краешек стула, а Хатина гордо остановилась у двери с явным намерением не сойти с этого места до конца завтрака.

Рудо, принесший вместе с поваром подносы с едой, незаметно состроил мне недовольную рожу, значение которой не понял бы только слепой. Ну, тут уж и я был с ним вполне солидарен. Нельзя позволять этой тетке сесть на шею, снять ее оттуда мы уже не сможем.

— Спасибо, Хатина, можешь идти отдыхать, — кивнул я надзирательнице Лайли, — я сам провожу дочку в её комнаты.

— Но, господин… — возмущенно начала было служанка, однако, наткнувшись на мой холодный взгляд, недовольно пожала губы и нарочито медленно выплыла из комнаты.

— Где Тахар? — едва повар вышел из столовой, выпалила Лайли, скидывая с головы читэру.

— Ушел куда-то рано утром. — не стал я придумывать разные хитрости. — я думал, что он посоветовался с тобой.

— Разве эти… — она сердито оглянулась на дверь, — дадут поговорить? Я уже задыхаюсь от их правил!

— Вот увезу тебя в степь, птичка моя, там делай что хочешь, — голос придвинувшегося ближе к девушке язвы необычайно тих и нежен, — а здесь придется потерпеть. Иначе… Джилю придется бить каждую морду, которая будет шипеть гадости о его дочери.

— А может просто не обращать на них внимания? — оглянулась на меня девчонка, словно невзначай положив свою загорелую ручку на протянутую к ней мускулистую руку Рудо.

Уф, и вот за что мне все это? Мало своих собственных хлопот, так еще переживай теперь за этих влюбленных. Вон как глазки у обоих заблестели, им сейчас не до моих проблем, не до наивного Тахара, ни с того ни с сего решившего поиграть в исследователя. Нет, зря я притащил с собой всю эту компанию. А всё Ештанчи. Бери, говорит, обязательно, в Дильшаре тебе, семейному и благопристойному больше веры будет, чем одинокому да невесть откуда явившемуся.

— Нельзя ему не обращать внимания, — со вздохом опроверг мои рассуждения язва, — это сразу сочтут за слабость и трусость. И тогда ему хоть знакомства завести, хоть узнать что-то будет не в пример труднее. Сама понимаешь, с трусами уважающие себя господа водиться не станут.

— Значит, у тебя нет никаких подозрений, куда бы он мог пойти? — допивая ставший безвкусным чай, подвел я неутешительный итог. — Попробуем разузнать на рынке, может, видели его. Лайли, теперь тебя три раза в день будут приводить в эту комнату обедать с нами. А сейчас иди к себе, мы отправимся в город.

— А с вами… нельзя? — она смотрит так умоляюще, что будь это любой другой город, я не смог бы отказать.

Но Дильшар — это Дильшар. Здесь все старинные законы усиленно поддерживаются ханом и знатью, и не принято возить с собой по улице приличных девушек без веской причины. А пропажу дальнего родича, каковым является для нее Тахар согласно нашей легенде, веской причиной не сочтет ни один останец.

Поэтому, без слов поняв выражение наших лиц, Лайли сдалась. Нехотя сжевала еще теплый блинчик и, накинув читэру на голову, поднялась со стула.

— Джиль… — повернулась уже от двери — найдите его!

Рудо молча и нежно поцеловал жесткую ладошку и открыл перед девушкой дверь.

Похоже, они действительно нашли друг друга, заметив её ласковый ответный взгляд, вздохнул я, не зная уже, радоваться или огорчаться этому обстоятельству.

А еще через несколько минут, выдав указания Саркину и прихватив с собой Бижана и Алима, мы вышли из ворот. И сразу налетели на бросившегося навстречу нам домовладельца. Наверное, он давно тут караулил, от его халата так и веяло жаром раскаленной улицы. Несмотря на то, что в северных областях нашего королевства уже вовсю хозяйничала осень, в Дильшаре никак не спадает летняя жара.

— Господин!

А голос и тон у него претерпели волшебные изменения за последние два дня. Исчезла неприятная грубая ухмылка, нет презрительности и недоверия во взгляде. Теперь он просто обворожительно благодушный мужчина, мечтающий с утра до ночи делать безвозмездное добро.

— Что ты хотел? — мой ледяной голос остановил его на расстоянии трех шагов.

— Я хотел… — в притворной растерянности и обиде опустились жесткие глаза, — просто спросить, нет ли каких претензий… к моему дому?

— Мы же осмотрели его при тебе? — Так же холодно не понял я намека — и если бы претензии нашлись, я бы не стал его снимать за такую цену.

— Но это хорошая цена… — возражает он уже нашим спинам, так как я ни на миг не замедлил своих шагов.

— Для тебя… — негромко буркнул язва.

— Впрочем… — я резко остановился, все равно скрыть наши поиски от пройдошливого населения уже не удастся, — ты можешь оказать мне небольшую услугу…

— Конечно, господин! — он как на крыльях оказался рядом.

— Мой зять… муж сестры, ты его видел, немного болен. Мы возили его в Шонкой, потом молились за его здоровье в Декте, великому Амирту… но пока улучшений нет. Иногда по ночам ему снится, что он совсем другой человек… и он уходит искать свой дом и друзей.

Домовладелец слушает меня, затаив дыхание. Еще бы, столько тайных сведений и все абсолютно бесплатно.

— Я знаю, что у тебя есть несколько ловких парней, ну, хотя бы те двое, что вчера охраняли нас на прогулке… — я многозначительно усмехнулся вытянувшемуся лицу хозяина, — пусть они поищут моего зятя… и я не стану рассказывать ханше Саялат, как тут встретили поставщика заморских птиц для ее сада.

Имя Саялат произвело на несчастного впечатление сорвавшегося в ущелье селя. Он даже забыл, что должен счастливо мне улыбаться и благодарить за доверие. Просто стоял, вытаращив глаза, видимо уже представлял сцены наказаний, выдуманных изобретательной ханшой.

— И поторопись, — подтолкнул я его к действию, — если я найду Тахара первым, наш договор потеряет силу.

Он снова задохнулся от эмоций, знаю, не таким виделось интригану завершение нашего разговора. Но мне слишком часто доводится встречаться с людьми, которые, якобы в порыве благородства, пытаются навязать свои абсолютно бесплатные услуги. И я накрепко заучил простую истину, если не хочешь потом расплачиваться втройне и не только деньгами, нужно постараться держать на расстоянии таких "друзей". Конечно, в королевстве мне с этим значительно легче, там я открыто ношу на запястьях и на шее очень мощные амулеты. Которых сейчас со мной нет. Всё, что смогли зачаровать маги на несколько простеньких оберегов, защищено от постороннего изучения, и эта защита берет большую часть вложенной в них энергии.

Наняв две крытые коляски, делимся на пары и едем в разные стороны. Я с Алимом отправляюсь в лавку Чануа, договориться о помощи с купцом, а язва с Бижаном едут проверить, не пришел ли все-таки Тахар туда, где содержатся наши животные. А потом, если его нет, отправятся к знакомым Бижана, нанять пару-тройку его оборотистых друзей для поиска по гостиницам и чайханам.