IV

Сирило один перед столом с ворохом исписанной бумаги, исписанной часто, с двух сторон, думает об этих трех элементах, традиционных, классических, основополагающих.

– Да, дон Серафин прав. Без экспозиции, завязки и развязки нет романа. Достоевский первым делом набрасывал в тетради экспозицию, завязку и развязку. Потом садился писать, и все выходило наилучшим образом. Критики всегда отмечали, что он очень старался. Жена говорила ему: Федор Михайлович, как там у тебя с завязкой? И Достоевский отвечал: хорошо, Мария Дмитриевна, кажется, получается.

За соседним столиком молодой человек из провинции наблюдает за Сирило.

– У этого лед уже тронулся. Будем надеяться, что скоро тронется и у меня.

Сирило, последовательный во всем, не удостаивал его даже взглядом. Как будто его тут и не было.

– Да, несомненно. В морозные московские вечера Достоевский, устремив взор на самовар, боролся с завязкой, пока она не подчинялась ему. Мария Дмитриевна, налей мне еще чашку ароматного чая из нашего старого, дымящего самовара; кажется, эта завязка наконец далась мне в руки. И Мария Дмитриевна, заботливая, как нежная мать, вставала и наливала чай Федору Михайловичу. Пей, Федор Михайлович, подкрепи свой измученный работой организм ароматным чаем из нашего старого, дымящего самовара. Я счастлива, что ты прибрал к рукам эту завязку, больше она от тебя не уйдет. Прикрути ее покрепче, Федор Михайлович, на веки вечные! С этими словами Мария Дмитриевна опускалась на колени перед византийской иконой и долго молилась.

За тем же столиком, что молодой человек из провинции, сидел слюнявый, харкающий господин, который действовал Сирило на нервы.

– Какой негодяй! Если он не перестанет, придется идти в другое место. Так работать невозможно!

На больших листах бумаги Сирило вверху написал четким почерком: «экспозиция, завязка, развязка», каждое слово на отдельном листе.

– Это будет скелет, каркас, так сказать. Когда каркас построен, все пойдет как по маслу, знай себе пиши, пихай туда всякую всячину! Главное – иметь крепкую основу. Это вроде фундамента у здания. Нельзя строить дом с крыши!

От этой фразы про дом и крышу Сирило почувствовал угрызения совести.

– Ладно, общее место, согласен, но все таки это правда и еще какая!

Молодой человек из провинции не спускал с него восторженных глаз.

– Скоро и я буду таким! Погруженным в размышления под пристальным взглядом моих поклонников!

На бумаге у Сирило дело шло довольно хорошо, уже почти созрело. Заглавия он еще не выбрал. У него было пять вариантов: «Невозможная любовь», «Участь двух сердец», «Неопознанная сестра», «За грехи отцов расплачиваются дети», «Голос крови», – но лучше пусть выберет дон Серафин. Что стоит показать, какой ты покорный и прилежный?

Экспозиция, завязка и развязка плыли при попутном ветре. Сирило окончил коммерческое училище и был скрупулезно аккуратен. Сервантес тоже был аккуратен; про него рассказывают знаменитый анекдот… Ладно, бог с ним!

На листке, озаглавленном «экспозиция», было написано:

ОНА.

Имя: Эсмеральда.

Фамилия: дель Валье Флоридо.

Возраст: двадцать лет.

Внешность: высокая, белокурая, изящная, но скромная; глаза голубые, глубокие и мечтательные,

Родители: сирота.

Братья и сестры: одиннадцать, маленьких и склонных к туберкулезу. (По причине лишений.)

Профессия: стенографистка машинистка. (Иногда, но не слишком часто, можно писать «стенмаш».)

Место работы: Национальный институт страхования, отдел охраны кормящих матерей.

Поведение: хорошее; начальники ее уважают и видят в ней образец испанской женщины.

ОН.

Имя: Карлос.

Фамилия: (придумать).

Возраст: двадцать четыре года.

Внешность: высокий, сильный, брюнет, волосы вьющиеся, глаза черные, грустные.

Сирота?: да, тоже.

Братья и сестры: замужняя сестра в Нью Йорке.

Профессия: студент инженерно строительного института.

Место работы: (не имеет, пока еще студент).

Поведение: хорошее; благороден и щедр, хотя немного злоупотребляет спиртными напитками.

ДЕЙСТВИЕ.

Они встречаются однажды в американском кафетерии «Girls of Wisconsin»[4]. Он через официантку посылает ей записочку, где говорится: «Стоило мне увидеть вас, как я сразу был покорен вашим очарованием. Если я смею надеяться, закажите клубничный мусс. Я пойму. Ваш смиренный обожатель К. Постскриптум: клубничным муссом угощаю я. Vale». Эсмеральда потупилась и заказала клубничный мусс. Из кафетерия они вышли, держась за руки. Сирило сиял от счастья.

– Официант, клубничный мусс, пожалуйста. Ой, что я, кофе с молоком!

Радость Сирило сочилась изо всех его пор, словно пот.