"Идеальное убийство" - читать интересную книгу автора (Сэйерс Дороти Ли)

10 СНОВА ЗАВЕЩАНИЕ

– О, миссис Эвелин, моя дорогая, бедняжечка!

Рослая девушка в черном остановилась и огляделась вокруг.

– Боже, миссис Гулливер! До чего же я рада, что вы приехали встретить меня!

– А уж как я рада, моя дорогая, и все благодаря этим любезным джентльменам, - прорыдала миссис Гулливер, сжимая девушку в объятиях. Пассажиры, спускавшиеся по сходням, начали проявлять признаки раздражения. Старший из двух джентльменов взял расстроенную квартирохозяйку под локоть и отвел обеих в сторону.

– Бедная овечка! - убивалась миссис Гулливер. - Вам пришлось в одиночку проделать такой путь, а наша маленькая мисс Берта лежит в могиле, и про нее говорят всякие вещи, а ведь она всегда была порядочной девушкой!

– Я все время думаю о нашей несчастной маме, - сказала Эвелин. - Я места себе не находила, вот и сказала мужу: «Я поеду к ней», - а он отвечает: «Милая, и я бы поехал с тобой, да только не могу оставить ферму, но если, по-твоему, тебе надо ехать, то езжай с Богом».

– Дорогой мистер Кроппер, он всегда был таким очаровательным и добрым, - сказала миссис Гулливер. - Но что же это я - забыла представить вам этих любезных джентльменов, которые привезли меня сюда, чтобы я могла встретить вас. Знакомьтесь, лорд Питер Уимзи, а это - мистер Мерблес, его именем было подписано то злосчастное объявление, с которого все началось. Не надо было показывать его вашей сестре! То есть, я хочу сказать, этот джентльмен действовал из лучших побуждений, но тогда-то я этого не знала и поначалу подумала о нем плохо.

– Рада познакомиться, - сказала миссис Кроппер, оборачиваясь к мужчинам с живостью, которая быстро вырабатывается у служащих большого ресторана. - Прямо перед отплытием я получила от Берты письмо, а в нем как раз лежало ваше объявление. Мне бы очень хотелось узнать побольше об этом ужасном деле. Что же все-таки произошло - убийство?

– Дознание показало, что это была смерть от естественных причин, - сказал мистер Мерблес, - но мы считаем, что там есть некоторые нестыковки, и поэтому будем вам крайне признательны, если вы сможете ответить на наши вопросы по поводу этого происшествия, а также еще одного, которое может быть связано с ним.

– Конечно! - ответила миссис Кроппер. - Я уверена, что вы достойные люди, раз миссис Гулливер вас рекомендует; вы ведь никогда не ошибаетесь в людях, так, миссис Гулливер? Я расскажу вам все, что мне известно, хотя и немного знаю, и вообще теряюсь в догадках. Только мне бы не хотелось задерживаться, потому что я спешу повидаться с мамой. Она, должно быть, в ужасном состоянии, ведь она так любила Берту, и рядом с ней никого нет, кроме молоденькой служанки, но разве может та утешить скорбящую мать, которая так внезапно лишилась дочери!

– Мы не задержим вас ни на секунду, миссис Кроппер, - сказал Мерблес. - С вашего позволения, мы собирались сопроводить вас в Лондон и по дороге задать несколько вопросов, а потом - опять же с вашего позволения - убедиться, что вы в целости и сохранности добрались до дома миссис Гоутубед, где бы он ни находился.

– Кристчерч, близ Борнмута. - Питер Уимзи назвал адрес. - Мы отвезем вас прямо туда, так будет быстрее.

– Вы все предусмотрели! - с нескрываемым восхищением воскликнула миссис Гулливер. - Ну что, может, пойдем? Боюсь, как бы нам не пропустить поезд.

– Совершенно верно, - сказал Мерблес. - Позвольте предложить вам руку.

Миссис Кроппер любезно согласилась, и их караван двинулся в сторону станции, совершив по пути все необходимые формальности. Проходя через турникет на платформе, миссис Кроппер вдруг негромко вскрикнула и наклонилась вперед, словно заметила нечто, привлекшее ее взгляд.

– Что случилось, миссис Кроппер? - на ухо спросил ее лорд Питер. - Увидели кого-то из знакомых?

– Вы сразу все подмечаете, - шепнула миссис Кроппер. - Из вас бы вышел хороший официант - серьезно! - то есть я не имею в виду ничего обидного, сэр, для знающего человека это настоящий комплимент. Да, мне показалось, что я увидела одну знакомую, но, вероятно, я обозналась, потому что когда она поймала мой взгляд, то сразу же исчезла.

– И за кого вы ее приняли?

– Ну, она была очень похожа на мисс Уиттакер, даму, у которой мы с Бертой работали.

– А где вы ее увидели?

– Вон там, за колонной. Высокая темноволосая дама в малиновой шляпке и серых мехах. Но ее там уже нет.

– Прошу прощения.

Лорд Уимзи отпустил руку миссис Гулливер от своего локтя, ловко прицепил ее к свободному локтю мистера Мерблеса и бросился в толпу. Мерблес, нимало не смущенный его эксцентричным поведением, как пастух овечек, сопроводил дам до купе первого класса, на котором красовалась большая табличка: «Зарезервировано для лорда Уимзи и сопровождающих». Миссис Кроппер попыталась протестовать, но Мерблес добродушно ответил, что за купе уже заплачено и что только так можно было гарантировать необходимую конфиденциальность.

– Ваш друг рискует опоздать, - сказала миссис Кроппер, когда поезд тронулся.

– Это крайне маловероятно, - ответил Мерблес, хладнокровно разворачивая дорожный плед и меняя старомодный цилиндр на невероятную дорожную шапку с ушами. Миссис Кроппер, хотя и была до крайности взволнованна, не могла не спросить себя о том, где ему удалось отхватить эту реликвию викторианской эпохи. Она не знала, что шляпы для мистера Мерблеса шьет очень и очень дорогой мастер из Вест-Энда, питающий к своему клиенту глубочайшее уважение за его приверженность традициям.

Около четверти часа от лорда Уимзи не поступало никаких вестей, однако внезапно он сам сунул голову в дверь купе и с очаровательной улыбкой провозгласил:

– Одна рыжеволосая женщина в малиновой шляпке; три темноволосых женщины в черных шляпках; несколько женщин с неопределенным цветом волос в серых шляпках; пожилые дамы с седыми волосами - во множестве; шестнадцать девиц без шляпок - я имею в виду, Шляпки висели у них за спиной на шнурках, - но ни одной малиновой; две невесты в синих шляпках; бессчетное множество светловолосых женщин в шляпках всех цветов; одна пепельная блондинка в форме медсестры - но, как я понимаю, интересующей нас дамы среди них не было. Тем не менее, я прошелся по поезду - хотел лишний раз убедиться. Обнаружилась одна кандидатура; я решил, что, может быть, миссис Кроппер согласится прогуляться со мной по коридору и взглянуть на нее.

Эвелин, слегка удивившись, дала свое согласие.

– Вот и хорошо. Я вам потом все объясню. В четырех купе от нас. Да, миссис Кроппер, если это в самом деле та женщина, то лучше бы ей вас не видеть. Идите следом за мной и поднимите воротник, так чтобы он скрывал ваше лицо. Когда мы подойдем к нужному купе, я вас прикрою, договорились?

Маневр удался - лорд Уимзи остановился напротив указанного купе, чтобы прикурить сигарету, а тем временем миссис Кроппер получила возможность взглянуть на женщину без шляпки из-за его поднятых локтей. Эффект был обескураживающим. Миссис Кроппер никогда не видела ее раньше, и дальнейший променад из одного конца поезда в другой также не дал никаких результатов.

– Что ж, остается положиться на Бантера, - жизнерадостно объявил Питер, когда они вернулись на свои места. - Думаю, он на верном пути. А сейчас, миссис Кроппер, перейдем к более важным делам. Прежде всего мы будем рады услышать любые соображения, которые могли возникнуть у вас по поводу смерти вашей сестры. Мы не хотим вас пугать, но не исключено, что ее кончина была отнюдь не случайной.

– Я хотела сказать только одну вещь, сэр - или милорд, так вас надо называть? Берта была порядочной девушкой - это я могу утверждать совершенно точно. У нее никак не могло быть каких-нибудь недостойных дел с ее женихом, ничего подобного! Я знаю, люди порой говорят разное, и, возможно, многие девушки этого заслуживают, так что тут нечему удивляться. Но, поверьте мне, Берта не допустила бы ничего предосудительного. Может, вы захотите прочитать письмо, которое я от нее получила? Мне кажется, только порядочная и честная девушка, связывающая все свои надежды со счастливым браком, могла написать такое. Разве девушка, которая пишет так, могла завести шашни с посторонним мужчиной? Я просто в ужас прихожу, когда думаю, что про нее сочиняют!

Лорд Уимзи взял письмо, пробежал его глазами и учтиво передал Мерблесу.

– Мы ничего такого не думаем, миссис Кроппер, хотя, конечно, ваша точка зрения для нас представляет большую ценность. А как вы считаете: могла ваша сестра - как бы это сказать? - поверить какой-нибудь женщине, рассказавшей ей слезливую историю, или что-то в этом роде, и - ну… - оказаться в положении, которое ее сильно бы шокировало? Имела ли она представление о том, с чем можно столкнуться порой в Лондоне и все такое?

Тут он вкратце обрисовал версию Паркера о знакомстве с миссис Форрест и предполагаемом ужине в ее квартире.

– Ах, милорд, я бы не сказала, что Берта была очень сообразительной - уж точно не такой сообразительной, как я. Она была доверчива, это да, привыкла верить людям на слово. Это у нее от отца, наверное. Я-то больше похожа на маму, мне всегда это говорили, и просто так никому не поверю. Но я всегда предупреждала Берту о женщинах, которые заговаривают с девушками на улице, и она обещала быть настороже.

– Конечно, - согласился Питер, - но что, если к вашей сестре подошла какая-нибудь дама, которую она знала - по ресторану, например, - и Берта решила, что не случится ничего страшного, если она зайдет к ней в гости? А может, эта дама предложила ей поступить на службу? Как вы думаете?

– Думаю, если бы такой разговор состоялся, она упомянула бы о нем в своем письме, милорд. Она всегда подробно описывала мне всех своих клиентов. И я не думаю, Что она захотела бы снова поступить в горничные. С нас катило предыдущего раза, в Лихемптоне.

– О да. Тут мы подходим ко второму вопросу, который хотели задать вашей сестре, не помешай нам ее смерть. Вы находились на службе у мисс Уиттакер, которую мы только что упоминали. Не могли бы вы сообщить нам точную причину, по которой вас уволили? Это было хорошее место, не так ли?

– Да, милорд, неплохое, хотя, конечно, у нас там не было такой свободы, как в ресторане. И, само собой, с пожилой леди, мисс Доусон, было немало хлопот. Не то чтобы мы были недовольны - она была очень добрая, приятная женщина и довольно щедрая.

– Но когда ей стало совсем худо, мисс Уиттакер взяла все в свои руки, так?

– Да, милорд; но все равно, работа была нетрудная - многие девушки только мечтают о такой. Разве что нам было тяжело найти общий язык с мисс Уиттакер.

– Особенно насчет китайского фарфора, не так ли?

– О, вы и об этом знаете?

– Я рассказала им, дорогуша, - вставила миссис Гулливер, - про фарфоровый чайник и про то, как вы уехали оттуда и решили обосноваться в Лондоне.

– И мы очень удивились, - добавил Мерблес, - потому что, как нам казалось, мисс Уиттакер поступила опрометчиво, когда уволила таких умелых, и если позволите, воспитанных и учтивых девушек под столь тривиальным предлогом.

– Тут вы правы, сэр. Берта - я говорила, она у нас чересчур доверчивая - была готова поверить, что нас уволили по ее вине, и считала, что со стороны мисс Уиттакер было очень любезно простить ей разбитый фарфор и помочь нам с отъездом в Лондон, но я всегда чувствовала, что у нее были какие-то скрытые мотивы. Правда, миссис Гулливер?

– Правда, моя кошечка; какие-то скрытые мотивы, вы так мне и сказали, и я с вами полностью согласна.

– А вы, - продолжил Мерблес, - случайно не связали ваше внезапное увольнение с каким-нибудь событием в доме мисс Уиттакер?

– Вообще-то связала, - храбро заявила миссис Кроппер. - Я сказала Берте - хотя она меня и слушать не хотела, вся в отца, я уже говорила, - так вот, я сказала: «Помяни мое слово, мисс Уиттакер не захочет, чтобы мы находились в доме после той ссоры, которая вышла у нее с пожилой леди».

– А что это была за ссора? - быстро спросил Мерблес.

– Видите ли, я не уверена, что имею право рассказывать вам об этом, поскольку мы дали обещание никому не говорить.

– Конечно, - начал Мерблес, бросая короткий взгляд на Уимзи, готового взорваться от нетерпения, - это решать вам. Однако если вы позволите, я хотел бы сказать, строго между нами, что эта информация может оказаться крайне полезной - не стану вдаваться в подробности почему - для расследования некоторых особых обстоятельств, попавших в поле нашего зрения. И, кроме того, есть вероятность - снова не стану вдаваться в подробности какая, - что она поможет пролить свет на события, которые привели к смерти вашей сестры. Сверх этого я пока ничего не могу вам сказать.

– Ну, - сказала миссис Кроппер, - раз так - хотя я, простите, и не вижу, какая тут может быть связь, - мне, наверное, лучше выложить все как на духу, если пользоваться выражением моего мужа. В конце концов, я обещала, что не буду рассказывать об этом людям в Лихемптоне, потому что они сделали бы неправильные выводы: сами понимаете, сплетни там распространяются очень быстро.

– Мы не имеем никакого отношения к Лихемптону, - заверил женщину лорд Уимзи, - и эта информация не пойдет дальше нас - разве что в случае крайней необходимости.

– Хорошо. Я вам все расскажу. В один сентябрьский день, утром, мисс Уиттакер подходит к нам с Бертой и говорит: «Я хочу, чтобы вы поднялись наверх и встали на площадке у спальни мисс Доусон. Вы можете понадобься для того, чтобы засвидетельствовать ее подпись на одном документе».

И дальше: «Нам нужно два свидетеля, и вы должны видеть, как она ставит свою подпись; но я не хочу, чтобы у нее в спальне толкалось слишком много людей, поэтому вы будете стоять за дверью, а когда я подам вам знак, вы потихоньку войдете и посмотрите, как она подпишет бумагу. Потом я передам документ вам и вы напишете свои имена там, где я покажу. Это просто, - говорит, - всего-то и нужно: написать ваши имена напротив слова "свидетели"».

Берта у нас всегда была робкая - боялась подписывать любые документы и всего такого, - так что попробовала отказаться. Она спросила: «Может, вместо меня подпишет сиделка?» Имелась в виду сестра Филлитер - та, рыженькая, невеста доктора. Милая девушка, мы ее очень любили. «Сестра ушла на прогулку, - отвечает мисс Уиттакер, резко так, - и вообще, я прошу, чтобы это сделали вы с Эвелин», - со мной то есть. Ну, мы сказали, что не против, и мисс Уиттакер поднялась к мисс Доусон с целой кипой бумаг, а мы с Бертой пошли за ней и стали ждать на лестничной площадке, как нам и было сказано.

– Минутку, - сказал Мерблес, - а мисс Доусон часто подписывала документы?

– Да, сэр, довольно часто, но обычно их свидетельствовали мисс Уиттакер или медсестра. Договора аренды, нечто в этом роде. У мисс Доусон была еще какая-то недвижимость. Потом чеки за домашние расходы и всякие документы из банка.

– Проценты по ценным бумагам, я думаю, - предположил Мерблес.

– Вполне возможно, сэр. Я в этом не разбираюсь. До этого я один раз была свидетелем, давным-давно, но тогда мне принесли бумагу, на которой уже стояла подпись.

– Я полагаю, на тот момент мисс Доусон еще сама вела свои дела?

– На тот момент да, сэр. Потом она передала все мисс Уиттакер - незадолго до того, как она почувствовала себя хуже, и ей начали постоянно вводить обезболивающее. После этого все чеки подписывала ее племянница.

– Доверенность, - кивнул Мерблес. - Итак, вы подписали этот загадочный документ?

– Нет, сэр. Я расскажу, что там произошло. Мы с Бертой немного подождали, а потом мисс Уиттакер подошла к двери и сделала нам знак осторожно войти в спальню. Мы вошли и остановились сразу за дверью. У изголовья кровати стояла ширма, поэтому ни мы не видели мисс Доусон, ни она нас, но мы могли наблюдать за ее отражением в большом зеркале, которое висело слева от постели.

Мерблес с Питером обменялись многозначительными взглядами.

– Теперь постарайтесь сообщить нам все, что помните, в мельчайших деталях, - попросил Уимзи, - пусть даже они кажутся вам глупыми. Это весьма важно.

– Да, милорд. Итак, в спальне все было как обычно, за исключением того, что прямо за дверью, слева, оказался маленький столик, на который сиделка обычно ставила подносы и другие вещи. Их нужно было куда-то поставить… Так вот, тогда на нем был письменный прибор и промокательная бумага, чтобы мы могли расписаться на Документе.

– А мисс Доусон могла видеть этот столик? - поинтересовался Мерблес.

– Нет, сэр, его закрывала ширма.

– Но он стоял внутри комнаты?

– Да, сэр.

– Нам надо четко представлять себе план спальни. Вы не могли бы - вчерне - набросать его, указав, где располагались кровать, ширма, зеркало и так далее?

– Вообще-то я совсем не умею рисовать, - засмущалась миссис Кроппер, - но, пожалуй, попробую.

Мерблес извлек из недр своего саквояжа блокнот и авторучку, и после нескольких фальстартов миссис Кроппер изобразила следующую схему.

1 - мисс У.

2 - мисс Доусон в постели

3 - зеркало

4 - ширма

5 - столик с письменным прибором

6 - свидетельницы

7 - дверь

– Рисунок вполне доходчивый, благодарю вас. Вы заметили, Питер, как тщательно все было организовано, чтобы документ был подписан в присутствии свидетелей, а подпись засвидетельствована в присутствии мисс Доусон? Не думаю, что должен напоминать вам, в каких случаях требуется столь строгое соблюдение формальностей.

– А в каких, сэр? Мы никак не могли понять, зачем такие сложности?

– Дело в том, - начал объяснять Мерблес, - что, если бы этот документ был оспорен, вас с сестрой пригласили бы в суд, чтобы вы подтвердили факт его подписания. Там вас могли спросить: видели ли вы, как мисс Доусон подписывала его, и находились ли вы, ваша сестра и мисс Доусон в одном помещении в тот момент, когда вы засвидетельствовали ее подпись? И вы имели бы полное право ответить утвердительно и поклясться под присягой, не так ли?

– О да!

– При этом сама мисс Доусон так и не узнала бы, что вы находились в комнате.

– Нет, сэр.

– Что и требовалось доказать.

– Сейчас я понимаю, но тогда мы с Бертой никак не могли взять в толк, зачем это понадобилось.

– Но вы сказали, что документ так и не был подписан?

– Нет, сэр. Нам так и не пришлось ничего засвидетельствовать. Мы видели, как мисс Доусон подписала - по крайней мере, нам так показалось - два или три документа, а потом мисс Уиттакер положила перед ней еще какие-то бумаги и говорит: «Тут еще, тетя, снова декларации о подоходном налоге». А тетка ей отвечает: «Какие именно, дорогая? Дай-ка мне взглянуть». А мисс Уиттакер говорит: «Да обыкновенные, как всегда». А мисс Доусон ей: «Бог мой, сколько их тут! До чего все стало сложно». Тут мы увидели, что мисс Уиттакер протянула ей еще документы, они лежали стопкой, и из них выглядывали только края, где надо было поставить подпись. Тогда мисс Доусон подписала верхний, а потом приподняла его и стала читать следующий. Тут мисс Уиттакер говорит: «Они все одинаковые», - как будто хотела побыстрее с этим разделаться. Но мисс Доусон забрала эти бумаги у нее из рук и начала их просматривать, а потом вдруг ахнула и давай кричать: «Я не буду подписывать! Не буду! Я еще не умираю! Дрянная девчонка, как ты осмелилась? Не могла дождаться, пока я умру! Хочешь свести меня в могилу раньше времени?! Разве ты еще не получила всего, чего хотела?»

А мисс Уиттакер отвечает: «Тише, тетя, дайте объяснить…» Но старая леди на это: «Нечего объяснять, я и слышать об этом не желаю. Мне даже мысль эта противна. Оставь меня в покое. Мне никогда не станет лучше, если ты будешь так меня пугать». И так далее, и тому подобное… Тогда мисс Уиттакер, вся бледная, подошла к нам и говорит: «Идите, девушки, тете стало плохо, и она не может сейчас заниматься делами. Я дам знать, если вы понадобитесь». Я спросила: «Может, нужно помочь вам с ней, Мисс?» А она мне: «Нет, все в порядке. Просто у нее снова боли. Я сделаю ей укол, и она придет в себя». И она вытолкала нас из комнаты и захлопнула дверь, а мы слышали, как мисс Доусон стала рыдать, да так, что у нас сердце разрывалось. Мы спустились вниз, и тут как раз вернулась сиделка. Мы ей сказали, что мисс Доусон стало плохо, и она бросилась наверх, прямо как была, в пальто. Потом мы сидели на кухне, и тут спускается мисс Уиттакер и говорит: «Все хорошо, тетя спит, а наше дело мы отложим на другой день». А потом добавила: «Вам лучше никому не рассказывать об этом, потому что, когда у тети боли, она пугается и становится немного странной. Она не имела в виду того, что говорила, но если люди узнают, они могут сделать неправильные выводы». Тогда я встала и сказала: «Мисс Уиттакер, мы с Бертой не какие-нибудь сплетницы», - строго так сказала, потому что ненавижу сплетни и всегда ненавидела. А мисс Уиттакер ответила: «Ну и хорошо».

А на следующий день она дала нам выходной и подарила каждой по десять шиллингов, потому что это был день рождения ее тетки, и та хотела, чтобы мы повеселились.

– Прекрасный рассказ, миссис Кроппер! Хотел бы я, чтобы все свидетели были столь же наблюдательны, как и вы. Один вопрос: вам так и не удалось увидеть тот документ, который привел мисс Доусон в расстройство?

– Нет, сэр, только на расстоянии, в зеркале. Мне показалось, он был очень короткий - пара строк на печатной машинке.

– Ясно. А в доме была машинка?

– О да, сэр. Мисс Уиттакер часто ею пользовалась - печатала деловые письма и все в этом роде. Она стояла в гостиной.

– Так. Кстати, а вы не помните, не было ли вскоре после этого звонков от нотариуса мисс Доусон?

– Нет, сэр. Вскоре после того случая Берта нечаянно разбила чайник, и нас уволили. Мисс Уиттакер сказала, что Берта должна уйти через месяц, но я ответила «нет». Если уж мою сестру, порядочную, трудолюбивую девушку, увольняют за такую крошечную провинность, то она уйдет в этот же день и я вместе с ней. Мисс Уиттакер сказала: «Как вам будет угодно», - она никогда не была многословна. Поэтому в тот же день, после обеда, мы уехали. Но потом мисс Уиттакер, наверное, раскаялась и приехала повидаться с нами в Кристчерч. Она предложила нам попытать счастья в Лондоне. Берта побаивалась ехать так далеко - вся в отца, я уже говорила, - но мама, она у нас всегда была решительной, говорит: «Если эта леди так добра, что помогает вам, почему бы не поехать? В Лондоне у девушки куда больше возможностей». А потом, когда мы с Бертой были вдвоем, я ей говорю: «Помяни мое слово, мисс Уиттакер хочет избавиться от нас. Боится, что мы расскажем, как мисс Доусон кричала на нее в то утро. Но, - говорю, - если она хочет оплатить нам дорогу, почему бы не согласиться? В наши дни девушки должны сами заботиться о себе, да и мисс Уиттакер даст нам самую лучшую характеристику, только чтобы мы уехали. И вообще, - говорю, - если нам там не понравится, мы всегда можем вернуться домой». И вот мы приехали в Лондон и вскоре получили работу в ресторане, потому что мисс Уиттакер действительно дала нам отличную характеристику. И там я встретила моего мужа, а Берта - своего Джима. Так что мы никогда не жалели, что воспользовались случаем - до тех пор, пока не случилось этого несчастья с Бертой. - И Эвелин расплакалась.

Глубокий интерес, с которым слушатели внимали сольному выступлению миссис Кроппер, должен был польстить ее самолюбию. Мерблес потирал руки с сухим Шелестящим звуком, похожим на тот, который производит змея, скользя по траве в поисках жертвы.

– Похоже, рассказ пришелся вам по сердцу, Мерблес, - сказал Питер, бросая в его сторону взгляд из-под опущенных ресниц, а затем снова обратился к миссис Кроппер:

– Вы больше никому не рассказывали эту историю?

– Нет - и не рассказала бы, если бы не…

– Я знаю. Позвольте дать вам совет, миссис Кроппер: не говорите об этом больше никому. У подобных историй есть неприятное свойство: они могут быть опасными. Прошу, не сочтите за дерзость, но у меня к вам вопрос: каковы ваши планы на следующую неделю?

– Поеду к маме и попробую уговорить ее отправиться со мной в Канаду. Я хотела, чтобы она поехала с нами, когда я только вышла замуж, но она не могла оставить Берту. Берта всегда была маминой любимицей - пошла в отца, видите ли. Мы же с мамой слишком похожи между собой, чтобы хорошо уживаться вместе. Но сейчас, когда у нее никого больше не осталось, я не могу бросить ее одну, поэтому, думаю, она согласится поехать со мной. Конечно, для пожилой дамы путешествие нелегкое, но все-таки кровь - не вода. Муж сказал: «Привози ее к нам, дорогая, деньги я найду». Он очень хороший человек, мой муж.

– Прекрасный план, - заметил лорд Уимзи, - и, если позволите, я отправлю одного своего друга, чтобы он сопровождал вас в поезде и усадил на корабль. Вам не стоит надолго задерживаться в Англии. Простите, что я вмешиваюсь, но, честно говоря, в любом другом месте вы будете в большей безопасности.

– Вы же не думаете, что Берту…

Ее глаза расширились от ужаса.

– Мне бы не хотелось делиться своими соображениями, потому что я пока ни в чем не уверен. Но я не позволю, чтобы вам и вашей маме угрожала опасность.

– А Берта? Я могу чем-нибудь помочь?

– Вы можете посетить Скотленд-Ярд и рассказать моим друзьям то, что рассказали мне. Их это наверняка заинтересует.

– Они могут что-нибудь предпринять?

– Конечно, если мы сможем доказать, что имело место убийство, то полиция сделает все возможное, чтобы поймать преступника. Загвоздка в том, то смерть вашей сестры выглядела совершенно естественной.

– В сегодняшней газете, - вступил Мерблес, - написано, что, по заключению шефа местной полиции, мисс Гоутубед приехала в лес одна, на пикник, и скончалась от сердечного приступа.

– Большего я от него и не ожидал, - сказал Уимзи. - Вскрытие показало, что незадолго до смерти она как следует подкрепилась - уж простите за эти печальные подробности, миссис Кроппер, - так с какой стати ей понадобился пикник?

– Думаю, на эту мысль их навели сандвичи и бутылка вина, - мягко ответил Мерблес.

– Ну конечно. То есть она явилась в лес одна, с бутылкой «Басса» и пальцами вытащила из нее пробку. Никогда не пробовали вытащить пробку пальцами, Мерблес? Нет? Так вот, только когда они найдут штопор, я поверю, что она действительно была одна. Думаю, в газетах появится еще пара-тройка подобных версий. Это делается специально, чтобы потенциальным преступникам негде было черпать вдохновение - честное слово!